Перрон.
Как он бездушно–бесконечен.
Как время. Вместо чёрствости – асфальт.
Здесь, знаю…помню…где–то есть увечный
Пизанский столб. К чему–то в чём–то старт.
(гонимая тоской и сизым небом,
я как–то по большому дню мечты
сама себе устроила молебен,
обклеив столб желаниями встык,
что б устремились вверх,
диагональю
касательно всего, с чем я «на ты» -
на чётком расписании детальном,
как поезда -
анонсы на мечты).
Бегу…
Бегу, сорвав пальто и голос,
сломав каблук и пару в сердце пломб…
Кого спросить? – здесь только я и морось.
Скажи…хоть кто бы – где тот чёртов столб?...
…И я проснулась…где–то между кадров,
глотнув больным сознанием черту.
Ту, за которой по законам жанра
сама однажды…
на одном из «завтра»…
анонсом лягу в мрамора плиту…
Рано, рано Наталію про таке. Взагалі поетам не можна про це всерйоз. Бо вони в основному серцем пишуть, а цей інструмент з самонастроюванням. Тому терра інкогніто, краще туди не ходити.
Тим паче що сьогодні не на лікарню надія, а на самого себе. В розові кольори, в квіточки троянд,
в надію на краще... Тільки так і сни щоб снилися
чудові...
Чудесно! 
не ложись голодной спать, а то и будут такие тяжкие сны приходить 
...не надо в плиту-у-у... 
