Много вещей могут контролировать людей, но влияние тихое и едва заметное мощнее. Закат встречает ночь, и их поцелуй разбивает судьбу.
Захар никогда не делал ничего трудного, его руки – образец чистоты и тонкости. Женственные, нежные. Кожа – холодное молоко. Руки художника, целителя человеческих душ. Воздушные, с хрупкими суставами и капельками на кончиках пальцев.
Рыбьи глаза – большие и влажные, всегда грустные, седые. Между мохнатых ресниц – большой камень-радужка, придавивший не одно женское самолюбие.
Черный балдахин и тяжелая обувь – горстка земли на общем горизонте полей. Мистер Скорбь тащит мешок с мертвым зверем. Еще теплая мешковина шуршит к его штанине, фиолетовые вены нервно пульсуют в изгибе под локтем. Парень небрежно поправляет волосы и тихо дишит, будто боится спугнуть смерть любимого кота. Единственный друг – бывший когда-то теплым комком шерсти, сейчас только комок слез в горле.
Горизонт. Сердце небесное бьется слишком громко, воздуха становится слишком много, вдохи глубже. Холодное железо рассекает свежую землю, раз за разом, превращаясь в ритмичное действие. Захар молчит.
В темную вуаль прячет лицо ночь, паутина молний разрисовала тучи и связала небо с землей. Гроза, очень душно и сумрачно. Закат пресной серостью давит легкие, парень шепчет молитву. Ниточные капилляры прозрачных округлых век дрожат. Захар опускает голову и медленно открывает глаза.
Молния. Поток света входит в белое тело, древо энергии поглощает жизнь. Захара больше нет.
Взамен дождь крупными каплями кормит землю, а она рождает ему новые души, и возвращает не до конца погибшие.
Мягкая черная шерсть воспламеняется и открывает глаза, вновь.
