на восходе эпохи
выброшенной на помойку
вечности
мы сидели
в литературном музее
оксана ефименко
вадим кулаков
гдето позади
с электронной книгой
сергей жадан
и слушали
илью риссенберга
говорящего
о творении
из ничего
о вечном возвращении
в дом из которого
мы были изгнаны
о свете божественном
ускоряющем поэтическое
сознание
мы слушали
мы вторили
раскачиваясь
метафизическому
биту
его стихов
у каждого
были свои счеты
с литературой
каждый
получал
свой персональный
сатисфакшн
кроме ильи риссенберга
не знающего
что это такое
и потому проповедующего
о возвращении слова
в свою божественную обитель
о поэзии
что передает вместе с собой
свет господен
когда спустя час ушел жадан
ничего не изменилось
и время продолжало идти
когда ушли мы
вечер подходил к концу
мы оказались сидящими
в кафе напротив
за темным осенним пивом
поэты остервенели в своих диалектах
осмеяные метафорами
в несостоянии пошевелиться
и приблизить свое время
сказал вадим
и нам нечего было ему возразить
в то время как жадан
по слухам
пошел домой
убеждать своего сына
прочесть хотя бы что-то из классики
а риссенберг
остался в литмузее
отвечать на вопросы слушателей
вопросом на вопрос
мы знали что еще живы
