Запах еды, уловимый далече,
Мокрый признал с сотни запахов нос.
Два огонька устремляются в вечер,
Который грозу, как нарочно, принёс.
Вздыбился хвост, указатель мохнатый:
Чу, неужели? Охотников толк?
Ступают неслышно ходкие лапы,
Свой путь продолжает бестрепетный волк.
«Моя любовь, к тебе иду.
На что мне все холмы и горы?
Не схоронят лесов просторы
В себе прекрасную звезду.
Я помню миг у водопоя –
Две стаи с разных берегов.
По твоему ночному вою
Найду к тебе стезю шагов».
В лесу пробегая, отчётливо слышит
Протяжный, глухой и робеющий вой:
Под сенью еловой лежит и чуть дышит
Собрат серохвостый на лапе больной.
Что делать спешащему страннику-волку?
Ужели больного оставить судьбе?
На спину второго взвалил и немного
Убавил герой наш шаг при ходьбе.
«Моя любовь, к тебе спешу.
На что мне реки и озёра?
Бегу, чтоб быть с тобою скоро;
Надежду в сердце я ношу.
На мне попутчик слабый едет
До первой стаи – до твоей.
Хоть скорость лап сильна на свете,
Взаимовыручка – сильней».
Сменяется слякоть обилием снега.
Замедлился шаг, но коротко привал.
Попутчиков в дни неустанного бега
Измор скудной пищи зимы не догнал.
Волчонок, забытый другими волками,
Пристал за бродягами этими. Что ж,
Втроём веселей добираться до стаи,
Иль вместо неё – под охотничий нож.
«Моя любовь, к тебе бегу.
На что мне снежные заносы?
Который день известье носа –
Добраться всё же я смогу.
Втроём идём. С волчонком серым
Свела дорога без концов.
Нам было б без него быстрее,
Но только важен долг отцов».
И вот те холмы, о которых мечтанья.
Заслышался вой, показалась стезя.
Герой наш не может скрыть ликованья:
Она на холме, обмануться нельзя.
Три волка под светом Луны затянули
Протяжный, надеждой наполненный вой:
Два глаза из чащи на тройку взглянули
Светом, сравнимым с самою звездой...
«Моя любовь, вот вместе мы.
Чем были сложные преграды?
Теперь мы счастливы и рады
Под сенью сумрачной Луны.
Больной окреп, а малый – сытый.
У каждого теперь есть дом.
А в ком добро не позабыто,
Тому откликнется добром».
