Это очень странная пара, их, наверное, трудно понять:
Они ломались как наркоманы и смеялись как по накурке над каждой мелочью.
Ласка застиховывала макаронизмами каждую пядь.
Эл вставал в пять утра ежемесячно, ежестрелочно.
С новокупленный пачкой бросали курить каждый день;
Каждый был на гастролях в лично созданной псевдоИталии;
Вместе же до завидного постоянства творили какую-то хрень.
Ласка с гордостью подсчитывала засосы и следы пальцев на талии,
Эл лишался рассудка от миллиона симфоний, непрерывно и одновременно звучащих в больной голове,
Он писал их по нотам, стрелял в Корлеоне, температуря салатом гармоний и буриме.
Ласка плавила кольца, звонила продюсерам, путала воспоминания и адреса.
Она никогда не вернется, потому что никуда не уходила отсюда.
Рыжая драная, вовсе бесхвостая недолиса.
Растопив и расплавив все, что доселе было каменным,
они строили замки на самых надежных фундаментах,
не ища благоприятной погоды,
не срываясь с обжитых мест,
не выжидая «когда пройдут годы»,
учились любить друг друга такими, какие есть.
