мне хотелось бы, чтобы мною
гордились десятки и ненавидели тысячи,
хоть бывает и разное. мне порою
мечтается, что кто-нибудь высечет
«был изъяном этого мира. всё вычислил.
всем твердил о разгадке жизни.
для него я прощение вымолил,
ведь он был моей собственной призмой»
на могильной плите.
мне хотелось бы стать чьим-то смыслом.
с этим бы я коротал года.
я кружил бы над ним вольным голубем сизым,
не спугнула меня б беда.
я носил бы ему с поднебесья
первый луч восходящего солнца,
первые капли росы с редколесья
и утренней дымки кольца
в смертельном для птицы пике.
никакой ледяной ураган
не собьёт меня с курса, лишь пусть
он поверит в меня. буран
сильнее во мне. я вернусь
из самых далёких, заморских стран,
чего бы не стоило, прилечу,
чтоб он никогда не подумал «я сам.
зачем беречь мне мою свечу
к самой моей седине?»
и пусть крыльев размах невелик,
я добьюсь того, чтоб ценил
отчаянный взлёт, чтобы блик
моей преданности не смыл
с мыслей его чёрный ворон
своим смоляным пером,
чтоб не стал его мраком окован,
не пустил бы ночь в его дом,
что нагло стучится извне.
я разбился бы в пух и прах
если позволил бы он чуть ближе
мне быть, я рассеял бы страх
и не был ни капли обижен
его безразличьем к стараниям
уберечь от печали седой,
путь преградить страданиям
моим серым и слабым крылом.
