сказка в рифмах
И жизнь, как посмотришь с
холодным вниманьем вокруг -
такая пустая и глупая шутка…
М. Ю. Лермонтов
I
В рубиново-пурпурный шлейф заката
Укутывался, нежась, небосклон.
Дремало море в мерных перекатах
Бирюзово-лазуриевых волн.
Ветра меж скал в ущельях тайных спали,
Грустил седой туман на островах,
И тишину idylle нарушали
Лишь крики альбатросов в облаках.
Во всей своей красе и гордой силе,
Надежды и решимости полны –
Закат и Море трепетно застыли
В безмолвном ожидании Луны.
Давно уже она была владыкой
Их страстных и отчаянных сердец.
И за любовь царицы огнеликой
Борьбе не приходил никак конец.
Сгорая от вражды, тая надежды
Они не знали устали и сна…
Луна ж – меняла яркие одежды,
Но была неизменно холодна.
Вот и теперь – надменно улыбаясь,
Даря обоим неприступный взгляд
Она неторопливо облачалась
В свой самый ослепительный наряд.
То пояс отпускала – чтоб не душно,
То серьги принималась поправлять…
И была бессознательно послушна
Природной женской тяге опоздать.
Но время шло – пора! Луна вздохнула,
Надела шлейф, сверкающий венец,
В морскую гладь, как в зеркало, взглянула –
И осталась довольна, наконец.
И чудо: в золотистых переливах
Фейрверком звезд вдруг вспыхнул небосклон –
Царица ночи, сказочная дива
Взошла во всем величии на трон.
Соперники забыли вмиг о ссоре
И устремились всей душой туда…
Затем метнули друг на друга взоры
И поняли: теперь иль никогда!
- Красавица! О стань же мне наградой, -
Воззвал Закат, - я так болел тобой!
И счастье, и надежда, и отрада –
Все для меня в тебе, в тебе одной!
Я в дар тебе открою тайны света,
Познаешь ты всю прелесть чувств и слов,
И бред страстей влюбленного поэта…
Он для тебя на все, на все готов!
- Не верь юнцу! – взревело грозно Море,
От ревности до пены побелев, -
Что ведает он в счастии и горе,
Что может дать прекраснейшей из дев!
Достойна ты любви души великой!
Весь пыл ее, и силу, и красу -
Тебе, царице ночи огнеликой
Бесценным кладом в дар преподнесу;
Лишь молви – и раскроется пред нами
Прекрасный, бесконечный счастья путь:
Ты сможешь править грозными волнами,
По воле твоей ветры будут дуть,
Водить русалки станут хороводы,
И жемчуг собирать тебе со дна…
Ты видишь, как бездонны мои воды?
Так и любовь безмерна и сильна!
…Как будто ядовитых стрел поток
Вонзался в душу нежную Заката,
И нестерпимой болью сердце жег
Огнь ревности, взывая о расплате.
- Не быть сему! – вскричал он вне себя, -
Ничтожны клятвы, сотканные с лести!
О, разве же достоин тот тебя,
Кто в низком хвастовстве забыл о чести!
О фея, чистый свет души моей!
Не дай себя злодею обольстить.
Ты вспомни, сколько дивных кораблей
Он заманил, чтоб после погубить.
Простор его бескраен, волны быстры,
И силою умеет он блеснуть…
Но только явь и истина не сестры –
Поверхностное далеко не суть.
А я, хоть с виду молод, мягок, нежен,
Но докажу любовь ценой любою!
Ведь духом несломим я и мятежен:
Вот, видишь – ночь, а я все ж пред тобою!
- Он нищ! А я ведь сказочно богат! –
Взревело Море, - за красу твою…
- Мой лучше дар! – прервал его Закат, -
Ты примешь душу чистую мою.
Так, не желая уступать друг другу,
Все разъярялись в бесконечном споре
Любовным одержимые недугом
Мечтательный Закат с бездонным Морем.
А старец Время, слушая их речи
Забыл о тайных чарах полнолунья
И, сбросив груз веков, натерший плечи,
Застыл над ними в тягостном раздумье.
Они ж – в несметных сил потоке новом
Без перерыва клялись и хвалились…
Но, наконец, за выбором и словом
К Луне с мольбой покорной обратились.
Чуть помолчав, намеренно спокойно,
Румянец скрыв под сению теней,
Она сказала: - Оба вы достойны.
Умны, красивы… но, вот – кто сильней?
Взыграло Море, радостно ликуя:
- Теперь-то спору нашему конец!
Тебе, царица, силу докажу я,
И мой победный лавровый венец!
Рыдай, Закат! Как соль тебе на раны
Падет мой свадебный парад комет.
Я – грозный сын великого Океана,
Нам равного по силе в мире нет!
Лишь захотим – одним мы целым станем,
В один лишь миг мощь вод наших сольем –
До Радуги шутя волной достанем,
И Землю, как песчинку, захлестнем!
Стараясь скрыть под маской злобы дрожь,
Чтоб радость и на миг врагу не дать,
Сказал Закат: - Бесчестен ты… ну что ж –
По правилам твоим будем играть.
Велик Океан! Ты правду говорил -
Могуч его простор необозримый…
Но в похвальбе ты кое-что забыл:
Забыл ты, что я Солнца сын любимый.
Отец тебя до дна испепелит!
И стрелами сестра Гроза замучит!
Как видишь – тот, кто много говорит
Лишь смерть в награду лютую получит.
Вскипело Море: - Хватит слов, на бой!
Покажет он, кому над кем смеяться…
Закат в ответ: - Согласен я с тобой.
Вот так бы сразу – не болтать, а драться!
Как два безумца в бешенства припадке,
Под нежной сенью звездного сиянья
Схлестнулись две стихии в смертной схватке,
Забыв про все законы мирозданья.
II
В тот самый час, удаче злой поверя,
Толь по нужде, то ли забавы для,
Простор лазурный галс за галсом меря
Качались на волнах два корабля.
Один был – словно лебедь белоснежный,
Другой же нес на мачте черный флаг.
Гроза морей, дитя страстей мятежных,
То был пират – покоя вечный враг.
Команда его нынче отдыхала,
Залив вином и радость, и печаль.
И лишь угрюмый Дэвид у штурвала
Нес вахту, зорко всматриваясь в даль.
Над головой его на небосводе
Как будто кто-то чудеса творил –
Алел закат, и тут же на восходе
В уборе звездном мрак ночной царил.
« - Aas! Только б не к шторму это дело…
Ну чудеса! Шут бы побрал их!» - Дэв серчал.
Но вдруг – увидел он корабль белый
И, все забыв – «Полундра!» закричал.
Как коршун, взвился в небо черный флаг
И бриг послушно лег на курс – удачу!
А сонная гурьба морских бродяг
Принялась за привычную задачу.
…Уже щекочет глотки вкус борьбы,
И замирает сердце капитанов…
Но вдруг – рука коварная судьбы
Вмешалась и нарушила их планы.
Невесть откуда ветер штормовой
Пронесся вихрем, жутко подвывая,
И небосвод оскалился грозой,
И пеной взбеленилась гладь морская.
- …Та-ку-ю мать! – ругнулся старый Джим, -
Хоть на печи лежи с таким вот счастьем…
А капитан, угрюм и недвижим,
Зло наблюдал за гибельным ненастьем.
Уже блистали молнии кругом
И громовые слышались раскаты…
И ужас ощутили всем нутром
Привыкшие к опасностям пираты.
- Я по морям скитаюсь десять лет,
И сколько слышал всякие рассказы…
Но чтоб такое… не припомню, нет, -
Вдруг вслух подумал Чарли одноглазый.
А Бил, нелестно вспомнив чью-то мать,
Добавил тихо голосом чужим:
- Эх, чует сердце – нам несдобровать…
- Заткнись ты! - злобно рявкнул старый Джим.
Но вдруг на их глазах корабль другой,
Тот – белоснежный, ветром накренило,
И сей же миг громадною волной
Как будто черным саваном, накрыло…
Разинув рты и выпучив глаза,
Команда на мгновенье онемела.
А ветер рвал на клочья паруса…
- Братва!! – очнулся капитан, - за дело!
All overboard!! шайсе!.. к ветру круче!
Рубите мачты! …aas! назло трюм полн…
А ветер с каждым мигом выше, жутче
Вздымал над ними гребни черных волн.
В раскатах грома небо разрывалось,
Палящим солнцем озарялась высь –
Похоже, что природа насмехалась
Над всеми их попытками спастись.
Казалось – кару страшную Создатель
Послал на непокорных чад своих!
И мысль о конце света, как предатель
Все глубже забиралась в души их.
Не торопясь, старательной рукой
Смерть жертв себе на завтрак выбирала.
И вот – кого-то смыло вниз волной,
Кого-то сверху молния достала.
Но те, что еще вживе оставались
Почли за рай бы мрачный хлад могил.
И проще было б за борт, а цеплялись
Они за жизнь все ж из последних сил –
Хоть брызги оседали в легких солью,
Хоть качка разрывала рвотой грудь,
И судороги дикой страшной болью
Сводили пальцы, что не разогнуть.
…Но вдруг – утихло море штормовое,
Померк огонь разгневанных светил –
Как будто кто-то властною рукою
Внезапно бунт стихии усмирил.
Случайностью, иль волей провиденья –
Кто может знать! – но бриг остался цел.
И люд, что в стонах жаждал лишь забвенья
Теперь от света звездного хмелел.
- Де-ла, братва… - прокашлял Джим, - с удачей!
Еще чуть-чуть – и все б пошли ко дну…
Глотнуть бы рома… *** не заначил!..
Он встал и огляделся: - Ну и ну!
Мешком тяжелым свесилось за борт
Безжизненное тело капитана.
В том месте, где недавно был живот
Кошмарной глубиной зияла рана.
Удавленный в тросах валялся Бил.
А дальше, под раздробленным штурвалом
Кончался Марк, и из последних сил
В полубреду тянулся за кинжалом.
- ..да где ж он!.. черт! – рывок.. но, как назло
Предательская дрожь сковала руку.
И верный друг, повязанный чехлом,
Уже не смог окончить его муку.
Джим побледнел – на миг, как в страшном сне
Представил он себя в подобной роли…
Скользнул гадюкой ужас по спине
И вздрогнула душа от странной боли.
Почудилось – что вот уже и он
Могучим телом больше не владеет,
- а рядом, окружив со всех сторон
Враги – то ли смеются, то ль жалеют…
- Нет!! – Джим очнулся, быстро нож достал
Взмахнул над Марком сильными руками…
И долго еще что-то в ночь шептал
Косясь на небо страшными глазами.
А царственно спокойный небосвод
Не ведая страстей, застыл над морем.
Гирлянды звезд на сонной глади вод
Переливались в сказочном узоре.
III
С пятнадцати отчаянных ребят,
По-своему презревших путь покоя –
В живых остались Чарли, Джим и Пат,
Да чудом уцелевших еще двое.
Но кажется, насмешница судьба
Расщедрилась всего лишь на отсрочку.
Беда ж – известной прихоти раба:
Не нравится ей шляться в одиночку.
Всходило солнце. Первые лучи
По палубе пугливо пробегали.
А средь разора четверо мужчин –
Что делать дальше – нервно обсуждали:
- ..так что – вот так сидеть и ждать, пока
Щенки сопливые с какого-то фрегата, -
Бесился Чарли, - нам намнут бока,
И бросят вечно гнить по казематам…
- Да, - Крис кивнул, - он прав, нам светит ад.
Тюрьма… а может – виселица, братцы…
- Для этого, - заметил сухо Пат, -
Сперва живыми нужно им отдаться.
Джим тяжело вздохнул: - Все может быть…
Не повезет – увидим гильотину. –
Он не в себе был – все не мог забыть
Причудившейся давече картины.
Короче, - Пат поднялся, - все равно
Нет выбора – какой резон трепаться…
За нас решат: кому пора на дно,
Кому – на гильотину отправляться.
Чем зря болтать – пошли б к припасам в трюмы,
Пересмотрели б, сколько там чего…
Ну да и та затея не из умных –
Не станет же их больше оттого…
Пат скрылся в люке, думая: Так, так…
Выходит из всего, что я везучий!
Он усмехнулся, рухнул на тюфяк
И вынул пистолет на всякий случай.
- Как бы там ни было, тюрьмы и кандалов
Мне не видать, живым я им не дамся!»
Он был спокоен, ко всему готов,
И вот каким раздумиям предался:
Десяток самых крепких рок скосил -
Как будто смерть специально выбирала:
Всех тех, кто жаждал жизни, полон сил…
Ну а кого удача обласкала?
И Крис, и Чарли без просвета пьют,
Ну пару бочек рома б недопили!
Меня – я буду рад, если убьют,
Джим по годам одной ногой в могиле.
…вот только непонятно – почему
В наш черный список юнга затесался…
Мальчишка здесь некстати! Потому
Наверно, он умом и помешался.
Оно, конечно же, не мудрено
Свихнуться было, первый шторм – не шутка,
Да и еще какой!.. но все равно –
В семнадцать лет вот так закончить – жутко.
А странно – ведь бесстрашный парень был…
Пат потянулся. – Спать охота, что ли…
Он выпрямился и глаза закрыл,
Но тут же вздрогнул, будто бы от боли.
Из ничего, из мглы, из пустоты,
Сквозь жуть минувшего, средь сущего кошмара
Явились вдруг любимые черты…
Пат наделен был редким чудным даром
Усильем духа к яви вызывать
Из памяти прошедшего мгновенья,
И все до осязанья оживлять.
Но иногда – как бред, как наважденье
Нежданно, бесконечною чредой
Видения к нему являлись сами,
И только воцарившийся покой
Тревожили незваными гостями.
Вот и теперь – как будто выждав миг,
Когда душа предастся расслабленью
Прекрасной Маргариты светлый лик
Предстал перед глазами. И в смятеньи
Очнулся Пат. - Но почему же вновь
Уж третий день подряд, лишив покоя
Являешься ты мне… И стынет кровь
От мысли, что несчастие с тобою!
Пат затаил дыханье. И испуг
Как змий, вонзился в сердце острым жалом.
- А что, если я прав? что, если вдруг
Тебя сейчас беда в тисках зажала…
Ведь есть связь душ таинственная, сам
Тому не раз имел я подтвержденье.
И, может, образ твой, мешая снам
Является мне как предупрежденье.
О Маргарита! Что с тобой сейчас?
Если в беде ты – знай, я все смогу,
Чтобы помочь, быть рядом в трудный час…
Ведь ко всему – я у тебя в долгу.»
Но голос внутренний приказывал – не смей!
Не поддавайся чувствам, старина!
И над собою власть всегда имей.
Ты просто любишь… Счастлива она.
- Да, я люблю… - Пат замер на мгновенье, -
Но если слепо чувствам доверять
Легко подвергнуться насмешкам, униженью –
И мне ли, мне ли этого не знать!
Нет, нужно сдержаннее быть, и относится
С рассудком ко всему… Зачем нужна
Ей моя помощь… что могло случиться?
Она вельможи знатного жена.
Удачлива в замужестве, богата…
Смешно - если, гонимый страстью, вдруг
Предстану я ей… в образе пирата
С признаньем, что явился для услуг!
Презренье – вот что будет мне ответом
Шутом меня воспримут, и тогда –
Конец, позор… нет, только не это!
Посмешищем не стану никогда…
IV
Пат лег, но сна – как будто не бывало.
Утихло сердце, вновь померкнул взгляд.
Душа же – своевольно воскрешала
Все то, что было много лет назад.
Вот – замок, окруженный старым садом.
Туманной серой дымкою рассвет
Окутал ложе. Маргарита рядом.
Уснула только… Им семнадцать лет.
Таит его именье родовое
В тени дубрав двух юных беглецов,
Презревших свет и общества устои,
Проклятье матерей и гнев отцов
Ради любви… как дороги мгновенья!
Им ничего не хочется вернуть…
И путь их украшает единенье
Того, что наполняет жизнью грудь.
В союзе неземном сроднились двое,
На коих мира лучшего печать,
Которым нужно было от покоя
Отречься для того, чтобы дышать.
Забыться страстью – нет им жизни лучше
За свое счастье в битве умереть,
Как будто были созданы их души
Подобно саламандрам – чтоб гореть!
Вот – ночь; они ж – все по лесу гуляют
Забыв про сон в восторженных мечтах.
А звезды им дорогу освещают.
И снова оживают на устах
Отцов и дедов давние походы,
Величие минулых страшных битв
За святость веры, торжество свободы;
И звон клинков, и таинство молитв,
Все так им близко, дорого, знакомо
Как будто бы в далекие те дни
Средь лязга сабель, пушечного грома
Рубились в смертных схватках и они,
И словно те победы оплатили
Своею кровью и ценой потерь…
Но вдруг – они, прислушавшись, застыли:
Дорогу пересек им странный зверь.
С долины же, где гордо возвышались
Заброшенного кладбища кресты
Стенанья доносились, совершалось
Там что-то… - Маргарита, ты
Постой здесь, - Пат пожал ей быстро руку
- Нет, я с тобою! – вспыхнула она,
И вместе в направленьи странных звуков
Они бегом помчались вниз. Луна
В густом дыму плыла над темным лесом.
…треск веток… вой – и зверь ужасный вновь
Чуть не с под самих ног метнулся бесом…
Без страха, лишь приподняв в диве бровь
Спросила Маргарита: - Кто бы это?
Пат мысленно вознесся к образам,
И не успел еще найти ответа,
Как странная картина их глазам
Явилась: разместившись точным кругом,
Во всю нечеловеческую мощь
Шесть пар совокупляются друг с другом,
О чем-то перекрикиваясь в ночь.
Средь круга же, взобравшись на могилу
Держа в одной руке огромный меч
Стоит старик и, взрезав себе жилу,
К ним говорит во славу плоти речь.
Как будто крылья вороновы, черный
На тело его дряхлое до пят
Наброшен плащ – весь порванный, зловонный…
Пат шепчет: - Это, видимо, обряд.
- Это шабаш вудистов… - Маргарита
Прижалась ближе, - думается мне
Что старый бес с своею гадкой свитой
Здесь мессу отправляют сатане.
Смотри – идут к заброшенному храму…
Ломают двери! Что ж им нужно там?
Неужто осквернить, предать все сраму?!.
Пат вздрогнул: - Я им этого не дам!
Досадно, что со мною только шпага,
Большая честь для них так умереть!
Но, видно, хочет Бог мою отвагу
И верность этой ночию узреть!
- С тобою я! – сказала Маргарита.
Вперед бросаясь, вынула кинжал, -
Быстрей, Пат, пока дверь еще закрыта!
И взор очей прекрасных отражал
Всю силу духа, преданного вере.
По кочкам, под собой не чуя пят,
Они бежали. «Ну, по крайней мере
Их половина сдохнет», - думал Пат.
Подобно урагану, налетели
Они на сборище нечистое. И вот,
Ножи во тьме зловеще заблестели:
Опомнившись от страха, гадкий сброд
Хватался за оружье, грабли, вилы…
Но Пат по одному их настигал,
Наземь валил, в разрытые могилы
И шпагой в руки смерти предавал.
Им было уже четверо убито
А сам он оставался невредим.
Двух ведьм сразила в схватке Маргарита
И ад почти разверзся остальным,
Как вдруг – над храмом пламя заалело,
Кроваво освещая темноту, -
Старик, чтобы свое окончить дело,
Тянулся длинным факелом к кресту…
Бесстрашный, опьяненный схваткой, Пат
Мгновенно словно вихрь туда метнулся,
Но вдруг – услышал окрик, и назад
Он с замираньем сердца оглянулся:
Три ведьмы, замыкая Риту в круг,
Уже кто чем примерились к удару.
Вот – выбили кинжал из ее рук…
Пат поспешил на помощь. Но к пожару
Была его душа обращена,
Все жгло, словно огонь внутри. пылает…
На счастье, Маргарита спасена.
И к храму он бежит, но настигает
Его удар ножа… немеет грудь
Он падает с открытыми глазами
И видит звезды… светлый Млечный путь.
И крест, горящий крест под небесами.
Все кончилось нежданно: близ, в лесу
По случаю крестьяне ночевали,
И, ухватив кто вилы, кто косу –
Разбуженные шумом, прибежали.
Возмездья избежал один старик –
Почуяв, что запахло дело худо,
Он прямо из-под рук средь чащи сник,
Тумана напустив нечистым чудом.
V
Два месяца, росою слез умыта,
Почти сходя с ума, забыв про сон
Молилась безутешно Маргарита
Над скорбным ложем Пата. И вот – он
Вновь на ногах... Но что же это, что же?!
Он словно свету белому не рад!
Да тот ли это Пат?! Великий Боже!
Беззвучный голос и стеклянный взгляд.
От порчи колдовской так угасают…
…ведь ласки… он не чувствует и их!
Охота в нем азарт не вызывает –
Как будто он мертвец среди живых.
Не слышно в старом замке больше смеха,
Под сводами витает тишина.
Изводятся от скуки нимфы эха…
А Рита в одиночестве, грустна.
Красу свою от думы тяжкой губит:
Как изменился Пат!.. но почему?
Наверно, он меня уже не любит…
Ведь есть все доказательства тому –
Уходит чуть заря бродить по саду,
Задумчив, молчалив и нелюдим.
Совсем забыл он, видно, что я рядом!
Забыл, что нужен мне… что он любим!
Как скупы поцелуи его стали!
Объятья – веют холодом могил…
И слезы вновь глаза ей застилали.
А Пат… нет, он по-прежнему любил…
Но с той поры, как снова возвратился
Рассудок в побледневшее чело,
И он в воспоминаньях обратился
К тому, что ночью той произошло –
Увидел крест, пылающий над храмом
Незащищенный им ради любви…
Наполнилась душа терзаньем, срамом -
Казалось, что мала цена крови
Чтоб искупить вину… - Великий Боже! –
Молился он, - ведь, чтя отцов завет
Я рад был умереть тогда! А что же
Выходит?.. я предал святой обет…
Но рядом убивали Маргариту!
…как мог спокойно я на то смотреть!..
А кончилось позором все… разбито
Навеки сердце… лучше умереть!
И смерть да облегчит мои страданья…
Но нет!.. я этим Риту обреку
На скорбь, на безутешные рыданья.
Предать еще ее! Нет, не могу…
Лучше б не родиться мне! О Боже,
Зачем же ты меня оставил жить?!
Простил по милосердию, быть может…
Но разве можно было мне простить?..
По бесконечным лабиринтам веры
Терзаемый сомненьем, Пат блуждал.
И видел – милосердью нету меры,
И чистою душою постигал
Безбрежность доброты, и убеждался –
Любовь Отцова может все простить!
И стал злосердья, грубости чуждаться
И вопрошал: - О, как теперь мне быть?
Ведь если мне Тобою все простилось
Так как же впредь других мне не прощать!
Знать, для того со мною все случилось
Чтоб стал я свое сердце причащать
К великой истине Твоей – любви. Но что же
Тогда выходит – мы не так живем…
Добро, любовь… а значит – веру… Боже!
Жестокостью своею предаем!
VI
Прошло почти полгода. Изменилось
В именье старом все. Рита одна
Скучала… Ну а Пат, чтоб искупилась
Той ночи незабвенная вина
Работал в поле до седьмого пота
С крестьянами – пример любви являл.
Уже и дань с них не взималась боле…
А он в блаженстве тихом представлял
Что строит новый мир, угодный Богу –
Униженных и слабых возлюбил,
С лентяями был сдержанным, и строго
Воров и негодяев не судил.
И думал умиленно – что прощеньем
На праведный он всех наставит путь,
И радости великой ощущеньем
При этом наполнялась его грудь.
Он больше не участвовал в турнирах –
Чужую жизнь отнять?.. Но для чего?!.
Лежала пыль на шпагах и рапирах…
Но вскоре прямо в замке у него
Запахло бойней: нищие, бродяги,
Всех рангов и мастей лесная рать –
Обласканные Патом бедолаги
Пришли старинный замок разорять.
Случилось на рассвете все. Открыто
Было окно. Печально глядя в сад
Под грузом дум стояла Маргарита,
И вдруг увидела… - Эй, Пат, проснись же, Пат!
Идут к нам оборванцы с топорами!
Похоже, что за всю твою любовь
Мы будем четвертованы ворами…
Но нет – пока струится в жилах кровь
Я этой подлой мрази не позволю
Так оскорблять себя! И защищать
Я буду замок! Что? Ты недоволен?
А может, предлагаешь мне прощать
Когда меня… о ужас!.. но, наверно,
И это ты в спокойствии узришь!
Ведь ты меня уже не любишь, верно?
- Опомнись, Рита, что ты говоришь!
О, как же мы других неправо судим!..
Пат поднялся к окну, ее обнял.
И – вдруг застыл: - Что это там за люди?!
- Те, на кого меня ты променял!
- …и топоры в руках… но что им нужно?
Какой-то жуткий зрительный обман…
Ломают статуи, и оправляют нужды
Без всякого стеснения… в фонтан!
Земля в глазах, как спьяну, покачнулась.
- Так вот она, награда за труды!
Что ж делать?! Маргарита усмехнулась:
- Что делать? Собирать любви плоды!
Пока не поздно, принесу я ружья
А ты все остальное приготовь!
Пат отшатнулся: взяться за оружье?
Ведь значит – предать веру и любовь…
- Нет, Маргарита, нет… ведь ты же знаешь
Я не могу стрелять в живых людей!
- О да, ты мне стать тряпкой предлагаешь…
Merci! Я не приму твоих идей!
И есть мужчина в замке! Ведь остался
На счастье, у нас Рихард в зту ночь.
Пошлю за ним - скажу, чтоб собирался.
Уж он не против будет мне помочь!
Гремели залпы, щелкали затворы,
И смеха раздавался перекат
Когда наземь подстреленные воры
В предсмертных корчах падали. А Пат
Лежал перед Распятьем в страшной муке:
А может, Риты сторону принять
И взять оружие?.. но нет, немеют руки…
Я призван волю свыше выполнять!
Там стоны, боль… там льется кровь рекою..
Там ад и смерть… и все ради чего?..
Что ж, должен помирить я их ценою
Быть может, жизни… счастья своего…
Туманился рассудок в диком трансе,
И сердца бой до шепота умолк:
Душа изнемогала – на балансе
Дрожали долг и счастье… - Все же долг…
Пат встал. Но вдруг со страхом ощутил
Что будто бы души его не стало.
Исчезло все – чем жил он, что любил
Осталось лишь животное начало…
Добро и зло – куда все только делось!
Царит в душе неведомый покой.
…набить кишки ужасно захотелось
И над желаньем воли никакой!
- Так значит, что в создании двуногом
Порой местится только пустота…
И, может быть, устроено так Богом.
О, горе мне! Святая простота!
Я это не учел в безумстве боли,
Я чувства на ничтожества менял!
О, если б на то была Божья воля –
Тогда б Он мою душу не отнял!
Сомненья разлетелись, словно пух.
О, как не верить ощущенья чуду!
Теперь я знаю – дар великий дух,
И стоит он сто жизней, плотей груду!
Мне снова надлежит за него драться
По праву – среди избранных судьбой!
О, Боже! Перестанет сердце рваться
На части между Ритой и Тобой!
Величье духа прежнее вдыхая,
От счастья охмелевший, Пат летел
Туда, где то свистя, то громыхая
Носилась смерть. Но только он хотел
По лестнице взбежать… как – с топорищем
В двух метрах перед ним, из-за угла
Огромный показался мужичище.
А рожа отвратительна, нагла…
- Неужто же такой конец мне сужен!.. –
Мгновенно пронеслось в уме, - чтоб слег
От лап скота я… ведь я безоружен
И не могу пуститься наутек.
…как глупо все! Нелепо ждать спасенья.
Вот он – безумия достойный рок!..
Но что это? чей взгляд,. полный презренья
Вдруг сверху его смерил? Залп, дымок…
Занесенный уже, топор качнулся,
Мужик от боли вздрогнул, закричал
И, судорогой схваченный, свернулся.
Пат вверх взглянул – и Риту увидал.
VII
Однако не для счастия Пат вновь
Среди живых оставлен был судьбою.
Лишь только на траве подсохла кровь
И в воздухе уже не пахло боем –
Услышал он презрительную речь:
- Ну вот что, - Маргарита говорила,-
Словно гора свалилась с моих плеч!
…довольно ж я терзалась и любила.
Увы – ассе! Сегодняшний рассвет
Достаточная для меня причина,
Чтоб позабыть любви нашей обет…
Чтоб больше не считать тебя мужчиной.
О, если бы, захваченный борьбой,
Забыв меня, ты слег на бранном поле,
Иль, может, предпочел любовь другой –
Тогда я, покорившись горькой доле
Могиле предала бы, без сомненья,
Свою красу и юные года!
…но жить с тем, кто потерпит оскорбленья,
Любить безумца… нет уж, никогда!
В бреду зашел ты слишком далеко…
И, думаю, достоин ты отмщенья!
Хоть это мне и будет нелегко,
Но знай же, что за все мои мученья,
За слезы, боль… тебя я накажу:
Союз с тобой постыдный разрывая,
Я к Рихарду иду… и предложу
Ему меня счастливой сделать. Знаю
Меня он любит уже много лет…
Пойду, ему свою открою муку.
Скажу, что не могу терпеть твой бред.
…что рада буду принять его руку
И сердце благородное. Взамен –
Пообещаю верной быть женою.
И пусть меня тотчас из этих стен -
Хоть на край света – увезет с собою.
Ну что же ты молчишь?!. Наверно, Пат,
Тебе совсем все стало безразлично!
А может быть, ты этому и рад?
- Нет, Маргарита, знаешь ты отлично, -
Пат отвечал, - что если ты уйдешь
Не будет жизни мне, ты угадала –
Пришелся прямо в сердце острый нож…
Но что ж – ты отомстила! Ты страдала…
Хочу лишь одного… - Вернуть все?!. Нет! –
Прервала Рита, - изменить решенья
Я не могу! И, знаешь, много лет
Мне твое горе будет утешеньем.
- Я не о том, - Пат тихо продолжал, -
Все бросив, ты любви нашей отдалась,
К тому ж… я тебе жизнью задолжал…
Именье, а точней – то, что осталось
От замка - поле, лес… и старый сад
Ты знаешь – это все, чем я владею…
Так вот: я б был признателен и рад
Чтоб приняла ты. Рита, не умею
Просить, ты знаешь… Потому – не возражай!
Не за тобой, за мною хлопнет дверь.
А после – здесь живи иль уезжай,
Но помни - тут хозяйка ты теперь.
Я на столе оставлю завещанье.
Счастливой будь! И – долгие года!..
Пат, силясь, улыбнулся на прощанье
И вышел, направляясь в никуда.
Лес расступался чащею густою
Пред ним – словно объятья раскрывал,
Стелил ему ковер травой сухою,
А ветер нежно кожу обвевал.
Ласкало утро свежестью, туманом…
Но Пат не видел ничего, не понимал,
Не чувствовал.. Как будто под дурманом
Все шел куда-то вдаль, зачем – не знал.
Багрится уж закат над головою –
Он все идет… а тропам нет конца.
Вот уже ночь аукает совою,
И заросли в кровь кожу рвут с лица.
Но вдруг… - Что там за звуки, иль я брежу?
Пат вслушался в ночную тишину, -
Вновь – будто бы кого на части режут…
Так это же вудисты!! Ну и ну!..
Так знать, случилось все по Божьей воле!..
Но – к делу! О, признаться, как я рад
Что встретились мы вновь! И я от боли
Передохну хоть ненадолго… Пат
Сквозь чащу пробирался осторожно
Чтоб сатанинских оргий не спугнуть.
Рука привычная расстегивала ножны,
Светлел рассудок, наполнялась грудь
Отвагою… вот он все ближе, ближе…
Луна полна, светла, как никогда.
Пат подсчитал: - Ага, здесь, как я вижу
Чтут дюжину – тринадцать, как тогда…
Так вот же вам! – и залпы загремели
С двух рук. Проснулась смерть, взяла косу.
Пат тешился: - Не ждали, в самом деле?
Нет, нет, не надо прятаться в лесу,
И за одежду нечего хвататься!
Теперь она вам, право, ни к чему,
...в ад даже лучше голым отправляться!
Так, так – лежать! Вставать по одному!
Минута передышки – нет заряда…
А чей там плащ мелькнул? Ага – старик!
Ну и везет же вам!.. спасайтесь, гады,
А этого я кончу, я – должник!
За стариком вдогонку Пат помчался,
И вот настиг почти: - Ну ж кайся, бес!
Но тот вдруг диким зверем разрычался,
И прямо из-под рук во тьме исчез.
- Да где ж ты, гад! – Пат огляделся: нету!..
Перекрестился – снова увидал.
- Пощады! – завопил тот, но ответом
Занесенный над горлом был кинжал.
VIII
На пне, поросшем мхом, в великой туге
Застало утро Пата. Думал он:
Я принципами замкнут в тесном круге,
Куда не ткнись – запрет со всех сторон...
Чтоб дальше жить – не может быть и речи,
Я долг отдал, и волен смерть принять.
Так нет же – словно камень мне на плечи
Свалился тяжким бременем опять...
Допустим, застрелюсь я. Это дело
Недолгое: щелчок – и на тот свет!
...но что же будет после с моим телом?
Кто погребет его, как требует завет?..
...представить только – буду я валяться
Как *** как тварь... как скот... на корм волкам...
И коршуны клевать меня слетятся...
Нет, я себя так гадко не предам!
Но как же мне уйти из мира?.. Может,
Кому-то погребенье поручить...
Только кому?! друзей нет, денег тоже...
Теперь мои страданья облегчить
Может лишь Бог, Ему ведь все возможно
И путника послать, и денег дать.
Он не оставит... и ведь так ничтожно
Мое желанье!.. Что ж, я буду ждать.
Шло время... Пели птицы под листвою
Носились зайцы, прячась от врагов,
Шуршали тихо змеи меж травою,
Но не было – ни знака, ни шагов.
Тем временем рой мыслей в мозг прокрался:
А может, Пат, себе ты только врешь?
Ведь плохо то, что сделать ты собрался,
И Бог тут не помощник – зря ты ждешь...
Нет, это свято! Так, и не иначе!
Я верю! – Пат сомненья отогнал, -
И если б не дождался я... то значит -
Нет Бога!.. но я знаю – Он послал
Мне для проверки это ожиданье,
Чтобы узреть – не усомнюсь ли... – Нет!
...но должен же предел быть испытанью!
Вот ночь уже прошла, и вновь рассвет...
Пат ждал – уж трое суток пролетело.
Сомненья-бесы, прочь! Душа тверда.
Но без еды, питья слабело тело,
Подняться уже стоило труда,
Шумело в голове, немели руки –
А были бессердечны небеса...
Пат все тревожней вслушивался в звуки,
Заметив скорбно – что уж и лиса
Словно почуяв легкую добычу
Вокруг него, круги сужая, бродит,
Вороны на ветвях друг друга кличут...
А долгожданный путник не приходит.
- Довольно! – Пат поднялся, - свою веру
Я доказал сполна, и должно знать
Мне самому надеждам моим меру,
Чтобы добычей хищникам не стать.
...ассе! трясиной губит ожиданье,
Ждут милостыню... скотство это – ждать!
Бог сразу б облегчил мои страданья,
Давно мне это стоило понять.
Но Бога нет! безумец, как я верил!..
По глупости остался я ни с чем!
...как на падло ко мне крадутся звери...
Надо идти... но вот – куда, зачем?..
Покой – вот все, что нужно мне от века...
Но что же мне придумать, предпринять
Чтобы уйти достойно человека?!.
Всего разумней – денег где-то взять.
Но где – неразрешимая задача:
Занять, чтоб не отдать, я не могу.
А попросить... или украсть – тем паче!
Никто передо мною не в долгу...
За деньги убивать – это ужасно!
Продать оружье? Крест... кольцо... Ну нет!
Что делать?!. Все раздумия напрасны,
Как будто смерть меня не хочет... бред!
Купить бы порох, и с душой – в эфир!
По крайней мере, было б утешенье
Мне там – что этот грешный мир
Не получил такого наслажденья
Как поглазеть на мой подгнивший труп...
К тому ж, не докучали черви мне бы...
Хотел я все раздать – как я был глуп!
За смерть надо платить, и das ist Leben!
А что, если работать мне наняться?
К примеру – в порт, за грузами смотреть...
Но нет, ведь это мерзко – продаваться,
Хотя бы и за благо умереть.
...а впрочем, море – это ведь идея!
Что, если там себя мне схоронить?
Хоть буду скрыт надежно от людей я,
И все ж достойней, чем средь леса гнить.
И близко, и мне ведомы дороги...
Да что тут думать – выбора ведь нет!
Быстрей же, пока слушаются ноги!
...как это дико – спешка на тот свет.
Мы созданы, чтоб жить, чтоб веселиться,
Но мне отпущен был недолгий срок...
Но хватит думать, лучше отключиться,
Какой теперь от мыслей моих прок!
Одно мне беспокойство: как сумею
Себя ко дну навеки приковать?
Ведь это же нелегкая затея –
Надо бы лодку, груз, а где их взять?
Ну, с грузом проще – здесь камней довольно...
Не верится – какой же я глупец,
Все потерял зазря! и вот невольно
Я даже рад принять такой конец.
Последний из достойнейшего рода
Вязать себе сейчас сам будет плот...
И тот, кто умер бы за веру, честь, свободу
Чуть не подох средь чащи, яко скот!
Добро еще умом не помешался,
А некогда – мечтал взойти на трон...
За мыслями такими оказался,
Сам не заметив, как у моря он.
Нежданно за спиною лес остался –
И пред очами сказочный обзор:
Без края, в беге волн переливался
Огнем лучей лазуревый простор.
- Как я любил когда-то в шторм купаться!
Жизнь хороша!.. да... была... – Пат вздохнул:
- Пора! – и стал за дело приниматься.
Но вдруг застыл: - Ведь здесь полно акул!
Я ж не червяк, чтоб стать для рыбы пищей!
Я человек, черт подери!.. Но за спиной
Послышался вдруг голос: - Эй, дружище,
Как ты, чтоб это... торг свести со мной?
- Что?? – Пат в недоуменьи оглянулся,
И в двух шагах мужчину увидал.
- Мне... это, - продолжал тот, - приглянулся
Мушкет твой... я бы дорого отдал
Чтобы иметь такую вещь. Так, может
Сойдемся? – Нет, - прервал его Пат, - нет!
- Как знаешь, - тот достал кинжал, - похоже,
Пора тебе, парнишка, на тот свет.
- Как же ты прав! – Пат разразился смехом, -
Скажи, должно быть, в воду ты глядел?
А лес за ним все вторил громким эхом.
- Или больной, или чертовски смел! –
Решил тот. - А ты думал, струшу?
Нет, драться будем! Но противник вдруг
Рванулся к морю: - Damn, по мою душу!
Целая свора... aas! смыкают круг…
- Братва! Нас фараоны окружают!
Руби концы! – кричал он на лету.
Пат огляделся: точно! заряжают
Уже мушкеты... залпы... крик «Ату!»
Конечно же, придется объясняться, -
Мгновенно пронеслось в уме, - как быть?
Лгать? душу раскрывать? Нет, лучше драться!
Но кто они?.. да ладно!.. Во всю прыть
Пат мчался к морю. Смерть не отставала,
Косой махая прямо по следам.
Открылся взору бриг. - Хм, у штурвала
Что-то замешкались... Наверно, у них там
Не все в порядке... Скал отвесных выступ
Скрыл Пата. – Что ж, в пиф-паф будем играть!
Он выглянул. – Ого, бегут на приступ!
Так получай же, доблестная рать!
Один!.. еще... – Пат занялся подсчетом.
- А все же скучно это – убивать...
Как смерть глупа!.. но интересно – что там
За люд на бриге? Не мешало б знать
Кого я прикрываю... но да ладно!.. –
Пат посмотрел на бриг, тот отплывал.
- Все кончилось так просто, так досадно...
Выходит, что я зря все завязал.
Но что поделать – ведь не ждал я чуда!..
Как дальше – самому, иль пусть убьют?
Рука немеет... и дрожит... паскуда!
Шум, странно... с брига пушки бьют!
Попросыпались все там только, что ли...
Похоже, мне уйти хотят помочь...
Пат выбираться стал. Но вдруг от боли
Мозг онемел... Глазам предстала ночь.
IX
Видения исчезли. Пат очнулся.
- Да, - думал он, - ведь если бы тогда
За мною Джим на шлюпке не вернулся –
Лишился б я свободы навсегда.
Стрелять в слуг короля – это не шутка,
Меня бы заковали в кандалы
Толпе на ликованье… о. как жутко!
И почему двуногие так злы!..
Как странно их привычное злорадство,
Страсть видеть боль… кого-то обсуждать…
Как беспредельны жадность и коварство!
А исключенья так редки!.. Отдать
Необходимо должное пиратам –
Закон их хоть суров, но чистый все ж.
И, кажется, погоня их за златом –
Всего лишь способ не загнить, и нож
Под сердце получить в каком-то споре
Приятнее фальшивой доброты.
Да – каждый за себя, за всех нас – море!
Вино, охота – правила просты!
…Как это странно – вот уже полгода
Я жду, что меня море схоронит.
Я смерти не даю нигде прохода,
Она ж – как будто от меня бежит.
Но что за крики наверху? Пойду, узнаю.
Пат встал. – Прощай, покой и тишина!
Сейчас нам только драки не хватало...
Навстречу ему Джим: - Эй, старина!
- Что там случилось? – Тот к нему в объятья:
- Мы к острову теченьем снесены!
- Какому? – Не имею я понятья...
Ну, радуйся ж! Теперь мы спасены!
Aas!.. не напороться бы на рифы…
Да погляди ж, какая красота!
Пат замер. Пред глазами сказки, мифы
Проплыли за мгновенье. – Да, мечта!
Тот остров был не так чтобы и мал,
В длину миль двести, вширь – почти что столько.
К тому ж – усеян весь грядою скал,
Безлюден, зелен… Прелесть, да и только!
В ущелии с прозрачным родником
Команда, охмелевшая от счастья,
Нашла себе гостеприимный дом,
За ромом забывая все напасти.
X
Пылал костер… клубился дым до неба
Крис с Джимом чаевали поутру.
Крис все ворчал – нет рома, мало хлеба…
Увидел Пата: - Брат, давай к костру!
Пат подошел с усмешкой: - Спозаранку
Дурман глотаете, чтоб легче бриг чинить?
- Aas!- отозвался Джим, - хоть наизнанку
Нам вывернуться надо, чтоб не жить
Здесь вечно… Скукотища доконала!
Ну ничего – сегодня доберусь
Как жив буду, конечно, до штурвала…
Глотнешь чайку? – Нет, я пойду пройдусь.
Пат отошел, и к морю стал спускаться,
Невольно восторгаясь: «Хороша
Стихия гордая! и, видно, ей достаться
Не зря мне суждено… ведь и душа
Одна у нас! Вон волны в беге мчатся,
Как будто им покоя не дано…
Но разве им не больно разбиваться?..
Куда бежать – ужель им все равно?
Вон – прямо на скалу вал новый катит,
Словно не видел прошлого конец…
Как я устал!.. а может, правда – хватит,
И мне пора забыться, наконец»
Но вдруг – нога за что-то зацепилась.
Остановился Пат и глянул вниз –
Футляр… сама защелка отворилась.
Он наклонился: «Хм, какой сюрприз!»
Пред ним на мокром бархате лежала
Жемчужина с орех величиной,
И формою своей напоминала
Сердечко: с одного конца двойной
Она была, как будто две слезинки
Друг к другу прикоснулись, и вот так
Вдруг замерли, замерзли в одну льдинку.
- Я умереть хотел, какой же я дурак!
Вдруг вырвалось нечаянно у Пата.
К губам он ту жемчужину прижал,
Поцеловал и возле сердца спрятал.
- Видно, не зря я смерть так долго ждал!
Но вот теперь не торопись, подруга
Мне хладные объятья раскрывать…
Старинного хочу я видеть друга
И кое-что хочу ему отдать.
Сильней, сильней всего это желанье!
Ах, только бы скорей пуститься в путь!
Я в первый раз дрожу пред ожиданьем
Что можешь ты косой своей махнуть!
Опасностей полна будет дорога,
А мне сейчас ужасно нужно жить!
…досадно, что не верю больше в Бога –
Хоть было бы кого благодарить!
…Жемчужину, достойную короны
Найти… среди ракушечной пыли!
И нет в мире ни силы, ни закона
Чтоб у меня отнять ее смогли,
Пока я жив, конечно… В чьей там воле
Решать судьбу? Мне б только подарить
Успеть находку Рите – ну а боле
Согласен я и мига не прожить!
- Что, что, - вдруг удивился чей-то голос, -
Меня хотят дарить?.. иль это сон?
Пат ощутил, как шевелится волос:
Схожу с ума… - подумал мрачно он.
А голос продолжал: - Ну что с тобою?
Ты так про все прекрасно говорил,
Что в первый раз за столько лет, душою
Я вновь – даже не верится – ожил!
…раз Бога нет, то черта тоже нет! –
Мгновенно Пат решил, - но кто же это
Со мною говорит?.. иль все же бред?
- Жемчужина, - послышалось ответом.
- Жемчужины, - Пат бархатку достал, -
Умеют говорить? – Умеют, только
Не всем, – вновь ему голос отвечал, -
Дано их слышать. От того, насколько
Чиста душа и страстен человек
Зависит этот дар. Однако, видно
Большая редкость люди!.. за свой век
Я встретил лишь тебя… Как же обидно,
Как горько, что ты послан мне судьбой
Лишь только после сотен лет кошмара!
Теперь… нет, не могу я быть с тобой!
И заклинаю – воздержись от дара!
Вон море, опусти меня туда,
Мне место там, на дне, чтобы в покое
Я смог уснуть, забыться навсегда…
Иначе – знай, что собственной рукою
Вместо утехи ты преподнесешь
Своей любимой слезы, кровь и горе!
Меня ж – вновь на страданья обречешь…
О, если б знал ты, как хочу я в море!
Моя душа отравлена тоской
По дну, где среди звезд, кораллов
Величественный царствует покой,
И нет – ни грязи сцен, ни блеска балов.
Никто там никого не предает,
Не тешится украдкой чьей-то болью.
…от душ морских гнильем не отдает,
Их будто бальзамировали солью.
Они живут не чувствуя, как вы,
Запретом в мир друг друга не вторгаясь…
О, как были русалки не правы
Земным страстям без меры восторгаясь!
Внимая их рассказам о земле,
О кораблях, о том, что сверху где-то
Есть солнце, о любви, добре и зле –
Как я мечтал, как бредил видеть это!
И вот, в один из мрачно-серых дней
С которых был бы соткан весь мой век,
Нашел меня среди камней на дне
Какой-то темнокожий человек.
Пред нами разомкнула круг вода –
И яркий солнца свет я увидал!
Как радостно искрился я тогда,
Как весело и счастливо сверкал!
- Но почему же, - удивился Пат, -
Ты говоришь все о себе в мужском лишь роде?
Мужчина, что ли, ты?.. – Да нет же, брат, -
Послышалось в ответ ему, - в природе
Душ нет разницы полов,
Это лишь комплекс вашего сознанья,
Заложенный в извилины голов…
Как все же скудно ваше пониманье!
Но если бы я создан был, как вы,
Ты прав – я предпочел бы быть мужчиной.
Так легче жить, не преклонив главы,
На мой взгляд – очень веская причина!
- Как странно все же, - изумился Пат, -
И, если б ты, конечно, пожелал
Рассказывать мне дальше, я б был рад.
- Ну что же, слушай, - жемчуг продолжал,
- Тот, кто нашел меня, кто нежил и ласкал,
И называл любимицей своей, -
Вдруг голос дрогнул, – он меня продал!
Продал со всей любовию моей…
Как я рыдал!.. Но, к счастью. Горечь слез
Бездушной твари была не слышна.
Я ж – познавал, что значит крах всех грез,
Всего, чем была так душа полна.
Ведь я так верил! Так хотел любить!
…иль деньги меня краше?.. Но ответа
Не мог постичь я… Не хотелось жить!
Морозною зимой казалось лето…
Разбитый, обезумевший от горя
Я потемнел. И блеск мой чудный сник.
А перекупщик вез меня по морю
Невесть куда. Но вдруг – пиратский бриг
Настиг корабль наш… Запахло мясом
…ужасно вспомнить!.. Час атаки стал
Для всей нашей команды смертным часом.
Мне было жутко, мерзко… я страдал.
Кровь перекупщика мне тело облепила,
Ведь на груди, где местится душа
Был спрятан я… но у него там жила,
Я чувствовал – лишь жажда барыша.
Пираты меня продали маркизу.
Он будто бы меня сто лет прождал –
Словно любимой женщины капризу,
Мне постоянной лаской угождал.
То в бархат нарядит, то гладит нежно…
И только я оттаял, засверкал,
И вновь забылся в счастье безмятежном –
В наш замок как-то утром прискакал
С шикарной свитой брат его. После обеда
Они на шкурах в креслах разлеглись
И, продолжая прежнюю беседу
Без передышки в верности клялись
Они друг другу. Слушал я, хмелея,
Их речи пылкие… и счастлив был до слез.
Они же, слов прекрасных не жалея,
Все расходились! Воплощенье грез
Я находил в беседе этой страстной,
И думал, что величье душ постиг…
Но только радость та была напрасной –
И здесь жестокий рок меня настиг!
Друг мой меня показывает брату,
И что же он при этом говорит?.. –
Жемчужина сверкнула. Ну, а Пату
Казалось – она яростью горит!
… - он говорит, - продолжил голос снова, -
Что мир теперь от зависти помрет.
Тщеславье было ласк его основой,
А сердцем безраздельно правил лед.
Но в тот же день от братика родного
За все грехи сполна он получил:
Бокал вина, отравою хмельного,
В знак преданности тот ему вручил.
Забрал меня, и с ветром вдаль умчался.
И что ты думаешь? Спокойно видел сны,
И беззаботно жизнью наслаждался!..
Но только вот – ударом со спины
Прервал кинжал его веселье вскоре…
Соблазн красы моей – недобрый плод!
Всех, кто владел мной, настигало горе.
А я – тускнел… жалел, что не урод.
Весь век нигде мне не было покоя,
Уж видно, выпал жребий мне такой!
…ужасной, безобразною толпою
Хозяева сменялись надо мной.
Друг друга предавали, убивали…
И так весь век – словно в кошмарном сне!
А сколь меня меняли, продавали…
И хоть бы кто подумал обо мне!..
Они лишь украшать меня любили,
Рядили в бархат… Но, мой юный друг
Нет слов сказать, как мне противны были
Ласканья их залитых кровью рук.
А тот, кто был неподл и нежесток
Был лишь дитя… И, знаешь, как тавро
Мне въелся в сердце познанный урок:
Добро – лишь с осознаньем зла добро!
…о да, не легок опыт сотен лет!
А горечь дум!.. а мерзость униженья…
О, дерзкая мечта увидеть свет –
Наказана ты жутким исполненьем
- уделом жалким: по рукам ходить,
Смотреть, как продают твою свободу…
О, как же бы я жаждал отомстить
За это человеческому роду!
Хотя, конечно, быть тому должно -
Что послан был одним я в испытанье,
Карой другим… да, так все сплетено!
Но что мне хитромудрость мирозданья?..
Утешит ли, когда всю жизнь невмочь
Свободы защитить своей и чести!
Когда века в душе копится желчь…
Познанье к черту! Мести!.. только мести!
Один владелец мой великим магом был.
О, он познал ужасные секреты!
Ничто я с той науки не забыл
И, несмотря на все его запреты
Я многое могу – и ослепить,
И порчу, и беду наслать украдкой.
Я делал это – что греха таить…
Но только все это безумно гадко!
Лелею я желание одно –
Душой переместиться в чье-то тело!
И сделал я бы это уж давно,
Чтоб не украдкой мстить… да только дело
Все в том, что я достойных не встречал…
- Ну, а в меня б, скажи – переместился? –
Спросил вдруг Пат. – Да, - жемчуг отвечал, -
И с радостью!.. но ты б не согласился…
- А что будет с моей душой тогда?
- Мы просто обменяемся с тобою,
Ты станешь жемчугом, тебя примет вода,
И ты продолжишь жить моей судьбою.
Но проку тебе в этом? Не пойму,
Что может побудить тебя меняться?
...ты молод… ты красив… так почему…
- Мне тоже с жизнью хочется расстаться, -
Ответил Пат, - тому причины есть…
Твори! Согласен я предаться чуду.
Ты будешь изливать по праву месть,
А я же, наконец, про все забуду!
Чем рыб кормить, отраднее лежать
Жемчужиной на лоне океана.
…но как же Маргарита? Выполнять
Теперь не в праве своего я плана
Перед тобой – ты должен отомстить,
И перед нею – раз ты вестник горя…
Ну что же – значит, так тому и быть,
Пора мне отправляться в сине море!
… но если, - Пат в волнении застыл, -
Моя душа в тебя переместится –
Злой рок может уйти… как я забыл!
И с Ритою несчастья не случится.
…и раз ты станешь мной, тобою я,
То значит – с ней мы снова будем вместе.
Ее будет хранить душа моя,
И там я буду в самом нужном месте!
Согласен я! Колдуй же поскорей!
Но поклянись мне клятвою святою,
Что жемчуг тот, со мной, подаришь ей! –
И, восторженный дивною мечтою
Пат жадно воздух счастия вдыхал,
В полубреду судьбу благодарил.
Но - как в тумане, голос услыхал:
- Очнись же! – ему жемчуг говорил, -
Безумье то, что хочешь сделать ты!
Подумай, что с тобою будет дальше:
Века - среди душевной пустоты,
Средь беспросветной грязи, мрази, фальши…
Себя ты на продажу обречешь,
Рабом ничтожеств станешь ты навек.
Не будет рук, чтоб взять для мести нож,
Иль просто умереть… Ты ж человек!
Представь, как будет выть твоя душа,
В бессильной злобе желчью наполняясь!
…мечта твоя, конечно, хороша,
И я перед любовью преклоняюсь…
Но откажись! Я заклинаю вновь!
Чем жить, как я – уж лучше вырвать чувство…
Нельзя платить позором за любовь,
Надеяться ж на лучшее – безумство!
А ко всему, еще ты должен знать –
У мироздания закон такой:
Всем душам должно тело покидать
Чтоб обретать блаженство и покой.
Ты станешь жемчугом, опустишься на дно,
Но даже там, под моря хладной сенью,
Душа с тобою будет все равно
И прошлое. И радости забвенья
Ты не вкусишь, пока жить будет тело.
Больней лишь будет – всем ведь свой удел!
…я жаждал дна, но я – другое дело,
Я выбора, как ты, ведь не имел…
Пат все молчал, и чудилось ему:
Цветущий мир в руины обратился.
Стать вещью - нет, увы, не по нему!
И значит, что он вновь всего лишился…
XI
Мечтательный Закат над Морем сонным
В пурпурном шлейфе медленно парил,
И все смотрел на землю удивленно:
Там кто-то заклинания творил.
Символ любви – жемчужина, лежала
На серой глыбе около него,
И свет души прекрасной отражала…
- Как странно… не пойму я ничего, -
Вздохнул Закат, - что там внизу случилось,
О чем он там так долго говорил?
…ну вот – лицо мужчины изменилось,
Взял камень… и жемчужину разбил!
О, лучше б мне не видеть! как ужасно!..
Разбить красу такую, вот чудак!
Я снова целый час убил напрасно…
Прав был Восход – все на земле не так!
И, взор отворотив, он спешно удалился,
И о Луне мечтал, и на Море глядел:
- Хотел венец, а чтоб ты подавился!
Но спор не разрешен, о, тягостный удел!..
Вместо эпилога
Дорогою лесной карета мчалась
Так, словно сто волков неслись за ней!
Ну, а миледи медленно казалось,
Кричала она кучеру: - Скорей!!
Тот выбился из сил, коней хлестая,
И еле уже кнут держал рукой.
- За смертью будто гонит, вот шальная!..
Качал он недовольно головой.
А Маргарите все казалось мало,
И было абсолютно все равно
Что там – жизнь, смерть, Бог или дьявол…
Какая разница!.. темно в душе, темно!
Ну, а вокруг – все мелко и ничтожно!
…блистать на балах… верной быть женой…
Переиграть себя – нет, невозможно!
Не для меня все это… неродной
Мишурный блеск… и муж… и все, что есть –
Постыло мне… мое… мое – все в прошлом!
…как была недостойна моя месть!..
С душою сделка... Боже мой, как пошло…
И как могла на это я пойти?..
Что ж – поделом теперь мои мученья.
…прости мне Бог!.. но нет, не по пути
Мне с жалостью… к чему искать прощенья!
Много достойней кару, гнев принять
Чем повторить бред Пата!.. Как тревожно
Забилось сердце… как он, если б знать!..
Хотя – к чему? Вернуть все невозможно…
Бог мой! Мы оба созданы Тобой
Так схоже… и среди этой пустыни
Не зря Ты нас связал одной судьбой!
Зачем же разлучил? Зачем же ныне
Не вместе мы? За что, за что же нас
Ты наказал, мой Боже, так ужасно?
Тебя я вопрошала уж не раз –
И безответно… может быть, напрасно
Я верю… и любовь к Тебе – лишь бред
Души, в пустыне алчущей без меры?
Как это глупо! если Тебя нет…
Но как же страшно мне лишиться веры!..
Сомненья для души – смертельный яд,
Но кто развеет вас, мои сомненья?..
Стреле подобно лошади летят
Но ветер не приносит облегченья.
Не странно… от себя не убежать.
К чему мне жизнь – чтоб есть, чтоб спать?.. как пошло!
Душа отравлена, и нечем ей дышать…
А вот и замок!.. но увы – все в прошлом!..
****
Ночь, треск свечей. На ложе Маргарита.
Бежит по кружевам кудрей волна.
У ног дымится бочка с динамитом,
Туманный взор глядит в бокал вина.
Вино – цвета крови, с осадком яда.
…вот она – жизнь: дурман, отрава, кровь!
– Ну что ж, - сказала Рита, - что ж, я рада
Еще раз выпить, выпить
– За любовь!
ID:
314938
ТИП: Поезія
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 18.02.2012 11:39:48
© дата внесення змiн: 17.03.2021 20:54:34
автор: Terrae Filius
Вкажіть причину вашої скарги
|
