Митя
Эта де вушка, что спросила о богах. Ирония судьбы. Сам Зевс родился на их острове. Его культ до сих пор почитается на всей его территории. Каждый холм и возвышение посвящены великому Громоверцу. Все жители с благоговением совершают многочисленные гетатомбы в дни равноденствий и солнцестояний. Когд-то он и сам принимал в них участие. Верил ли он? Но сами церемонии ему, конечно, очень нравились. Эти песни, эти величественные торжественные танцы, эти возлияния и вкушение жертвенных даров…
И вдруг эта неверующая. Он знал, что боги помогают только тем, кто в них верит. Если человек не верил в богов, то с дороги такого человека боги уходят, словно боятся помешать ему идти своим одиноким путем. Не потому, что наказывают, а потому, что уважают подобный выбор. От их помощи может отказаться только очень сильный человек, безумец или великий мудрец. Он таких никогда не встречал. А тут эта девушка.
Совсем юная, с удивительным фиолетовым взглядом, наполненным золотыми искорками и удивительно мягкой улыбкой. На ее золотистых локонах переливались лучи предзакатного солнца. И когда она прошла мимо него вслед за остальными своими попутчиками, он увидел, что она едва ли достала бы ему до плеча, одета была в простой полотянный хитон, а на ногах были кожаные сандалии. И шла она так легко, словно не в Лабиринт, а на увеселительную прогулку. Митя улыбнулся тогда внутренне этой то ли смелости, то ли наивности, но в душе принял вызов.
Он должен найти ее в Лабиринте.
За окном внизу шумел порт. Корабль, на котором прибыли путники вчера вечером, стоял в бухте неподалеку от берега, видимо, команда отдыхала на каком-нибудь постоялом дворе, других кораблей не было. День шумел в самом своем разгаре. И шумел город там внизу у порта. А вода в бухте была гладкая, словно стекло.
В неслышно отворенную дверь тихонько вошла рабыня с подносом. Он обернулся и увидел, что это была Руна. Высокая с кожей цвета темной – синей африканской ночи, но удивительно светлыми небесно-голубыми глазами, ее руки были расписаны древними орнаментами выбитыми прямо на темной коже какой-то белой краской. Такие же орнаменты были лбу, опускаясь вдоль щек до самой высокой гордой шеи, от этого в какой- то момент могло показаться, что на ней надето необычное украшение. Темные волосы были похожи на темное облако, Она всегда держалась гордо и независимо, а говорила мало, взгляд же был спокойным и полным собственного достоинства, и еще , возможно, какого-то неизвестного и недоступного ему знания. Митя подозревал, что эта необычная рабыня была жрицей, возможно высокого посвящения. Но если это даже было и так, то она никак не выдавала свой статус. Он кивнул, когда она поставила поднос на стол. На нем оказались фрукты, кувшин с вином, ломоть свежего, только из печки хлеба, кусок остро пахнущего козьего сыра. Митя улыбнулся девушке.
Руна подняла точеные темные руки к плечам, медленно потянула тесемки, которые держали на ней короткий полотняный хитон. Ткань сломалась и скользнула вдоль тела к ее ногам. Дыхание у него перехватило. Он медленно пошел к Руне.
Ариадна
Царь стоял , глядя в окно. Я видела, что он глубоко задумался. С его спины стекал пурпур. Царственный пурпур. Его любимый цвет.
Позади тихо приоткрылась и снова закрылась дверь. В зал скользнул Иримес. Ариадна повернулась и улыбнулась пожилому рабу. Хотя, иногда ей казалось, что этот человек давно стал занимать гораздо более места в их семье, в их городе, в их жизни. Иримес подошел к отцу, подал простую керамическую чашу с лекарством. Тогда царь обернулся.
Ариадна и Иримес одновременно вскрикнули: на щеках Миноса блеснули слезы. Он взял чашу, поднес к губам и быстро опрокинул, и пока он пил, пока чаша закрывала пол его лица, слезы на щеках высохли без следа.
- Спасибо, Иримес, - просто сказал царь. Иримес взял пустую чашу, а Минос снова отвернулся к окну.
- Позволю заметить…
Но Минос прервал предложение Иримеса:
- Давай позже, я хочу поговорить с Ариадной.
Раб кивнул головой и пошел к двери.
Ариадна осталась в зале с отцом. Ветер влетал в открытые окна, шевелил седые волосы отца. А он снова отвернулся к открытому окну. Ариадна знала, что там видны открытые террасы Кносского дворца- гордости Крита и всей ойкумены, от дворца по склонам холма стекают белые нити дорожек, по которым в город спускаются дворцовые служащие и рабы, а от города поднимаются многочисленные чиновники из порта или государственных мастерских и складов, приходят купцы и торговцы со всех концов земли. Вот и сегодня на совете были представители городских мастеров, торговцы, и чиновники. Они долго спорили, шумели, пока совет не закончился ссорой. Так всегда бывало. Ариадна, каждый раз присутствуя на таком совете, некоторое время после него должна была восстанавливать утраченное душевное равновесие. Она чувствовала, что даже такой опытный политик, как ее отец, не всегда может контролировать этих таких разных людей. Каждый из них тяжело работал для того, чтобы вносить свою лепту в развитие города и острова. Каждый из них имел право учувствовать в совете и принятии важных решений. Каждому нужно дать право сказать свое слово и проявить уважение, иначе они могли бы пойти против царя. Допустить это было бы необдуманным поступком. Ариадна всегда восхищалась тому, с каким терпением ее отец выслушивал всевозможные жалобы, с какой мудростью принимал сложные решения.
- Скажи, Аридна, что думаешь об этом? – спросил Минос, не оборачиваясь.
- Ты спрашиваешь, как царь, или , как отец? – услышала Ариадна свой голос, словно со стороны.
- Сейчас – как царь,- твердо сказал отец.
- Здесь нужна твердая рука. Примут ли они меня, как царицу? Пока у меня появится необходимые навыки, опыт и твоя мудрость, пройдут годы. Но если они почувствуют слабость, разорвут меня на части. Мне нужно выйти замуж?
- Есть ли у тебя кто-то на примете? – царь улыбался, но взгляд его был тверд и серьезен.
- Да.
- Я знал, - просто сказал он. – Он готов?
- Нет,- тихо ответила Ариадна. – Он в Лабиринте.
- Это не годится,- резонул царь.
- Но он герой. Я знаю. Тесей его имя. Его отец – сам несравненный Посейдон.
- Герой? – царь внимательно всверлился взглядом в глаза Ариадны. – Почему тогда он не здесь? Не с тобой?
Митя
Когда за гордой молчаливой Руной закрылась дверь, в комнате остался едва уловимый горьковатый запах каких-то трав и зелий. Это был ее запах, Руны, какой-то удивительно уютный, знакомый, и в то же время, дикий, напоминающий запах лошадей , которые прибыли из Ираклиона: запах степных диких трав и свободы. Он потянулся всем телом. В этот момент дверь снова открылась. Это была Ариадна.
Ее лицо выражало озабоченность. Но , увидев его, она улыбнулась.
- Ты в постели?
- Нет, - Митя уж был на ногах, направившись к столу, он налил вина из кувшина, принесенного Руной, взял хлеб, сыр и стал жевать, делая по маленькому глотку из медного стакана.
Девушка села в свое любимое кресло.
- Он хочет, чтобы я вышла замуж,- сказала она.
- Естественно. Он должен кому-то передать власть. Если это буду не я, что, собственно, исключено ввиду моего интересного, - при этих словах лицо растянулось в искренней улыбке, - положении.
Глаза Ариадны на какой-то миг зажглись огнем надежды:
- Может, скажем ему правду? То, что ты стал человеком? Ты сам можешь стать царем! Ты должен, в конце концов. Это твое предназначение. Тогда я смогу вытянуть Тесея из Лабиринта. Мы поженимся. А ты займешь свое законное место.
- Ну, нет, дорогая,- раздался твердый голос Мити.- Я стал человеком не для власти.
- А для чего? Это твоя судьба. Ты сын царя. Ты должен быть царем.
- Судьба? А кто решает, что такое судьба?
- Как это, кто? Боги! Парки, у которых нити всех судеб!? Если бы они пожелали тебе другой судьбы, ты не родился бы в семье царя.
- Снова боги? А не слишком ли мы покорны богам?
Ариадна внимательно посмотрела Мите в глаза, но не нашла там безумия, а только покой и иронию.
- Ты стал человеком не для власти? А тогда для чего?
Митя упрямо тряхнул такими же, как у Ариадны, золотыми кудрями.
- Может, для счастья?
- Счастье? Митя, я не понимаю тебя! Что это такое? Мы - дети царя Крита – Миноса. Наша судьба – принять власть и стать царями.
- А если я не хочу такой судьбы?
- Но как же этот дворец, этот город, этот остров? Все эти люди? Они знают, что мы позаботимся о них. Боги поручили нам заботу об этих людях. Они доверяют богам и царям. Наша семья много веков заботиться о нашем народе и острове!
Теперь уже Ариадна ходила по комнате из угла в угол, а Митя просто следил за ней взглядом.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=813248
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 09.11.2018
автор: Мілена Христич