НЕПЕДАГОГИЧЕСКАЯ НЕПОЭМА
Когда Костик впервые появился в ее группе, Марьванна обрадовалась. Мальчишечка выглядел серьезным и ответственным; солидности ему добавляли аккуратная прическа с пробором, серые брючки с острыми стрелками, белая рубашечка и черный жилет.
- О, будет пример моим шалопаям, - сказала сама себе Марьванна и принялась знакомиться с Костиком. Костик тихим голосом кратко рассказал воспитательнице свою биографию - и тогда маленькая холодная иголочка впервые кольнула сердце Марьванны. И в голосе мальчика, и в его изложении фактов короткой детской биографии было так мало детского и столько взрослого, официального и даже где-то авторитетного, что Марьванна посмотрела на Костика с испугом и коротко сказала ему:
- Ну, беги к ребятам, - после чего обессиленно уронила локти на стол и спрятала лицо в ладонях. Мальчик ее озадачил.
А Костик тем временем обошел свою группу, осмотрел мебель, игрушки, книги, заглянул в санузел и на кухню и присмотрелся к детям. Затем, удовлетворенно кивнув, он сел на стульчик под окном и принялся как будто чего-то ждать.
Ждать Костику долго не пришлось. Вскоре между малышами разгорелась ссора, в которую, как в водоворот, немедленно оказались втянуты почти все дети в группе. Тогда Костик подошел к расходившимся малышам и негромко произнес: "вы что, не понимаете?" – кажется, именно тогда эта фраза прозвучала впервые.
Как ни странно, но на фоне детских криков и воплей его голос был слышим удивительно хорошо. Малыши прекратили ссору и оглянулись на Костика. И тогда Костик скорчил странную гримасу. Он чуть склонил свою лобастую голову, приподнял брови и как бы отодвинул их к вискам, сжал и вытянул в ниточку губы, а потом еще и округлил глаза, уставившись на скандалистов. Все, кому эта его гримаса была знакома по описаниям и пересказам, не могли себе представить силы ее воздействия. Только те, кто оказался с Костиком лицом к лицу - вот к такому его лицу - испытали на себе эффект этой гримасы.
Скандалисты и спорщики немедленно ощутили себя неправыми, виновными, а главное -авторитетно уличенными и пристыженными. Им тут же расхотелось безобразничать, они потихоньку разбрелись по углам, испытывая сильное желание оказаться подальше от Костика и от места своего преступления, а лучше всего - в маминых объятиях.
Однако дети есть дети, и на следующий день Костик снова очень недолго просидел на своем стульчике под окном. Как только в поведении детей проявилась какая-то шумная нерегулярность, Костик подошел и сделал им "большие глаза" (он сам так называл свою гримаску). Нерегулярность прекратилась незамедлительно, а один из ее участников разрыдался.
Марьванна, которая уже немного призабыла свое первое впечатление от встречи с Костиком, сочла такое свойство его гримасы полезным и решила поставить его на службу в крайне хлопотном деле воспитания шестнадцати человеков пятилетнего возраста. И Марьванна подошла к Костику и поощрительно погладила его по голове, прикидывая, какие выгоды можно извлечь из его авторитета в группе. А Костик из-под руки Марьванны сделал "полубольшие глаза" еще одному хулигану - этого оказалось достаточно, чтобы тот с ревом уткнулся в подол нянечки. Костик аккуратно вышел из-под поощрительной ладони Марьванны и вернулся на свой стульчик у окна.
И началась в группе новая жизнь. Теперь Костику уже не приходилось усмирять нарушителей дисциплины - желающих оказаться под взглядом его "больших глаз" не находилось. Дети старались изо всех сил, чтобы Костик не покидал своего стульчика. Марьванна блаженствовала - такого педагогического успеха она в самых смелых своих мечтах не представляла. Рай, да и только.
Однако через неделю Костик сделал следующий шаг. Его приводили в детсад раньше всех, и он встречал детей прямо у порога группы и тут же делал каждому "большие глаза". Притихшие и даже чуть осунувшиеся, дети разбредались по группе, находили себе какие-то уголки и прятались там, иногда вяло трогая игрушки и украдкой поглядывая на Костика. А Костик сидел на своем стульчике у окошка и как будто совсем не интересовался происходящим в группе.
Марьванна уже больше не блаженствовала и не ликовала. Ей стало тревожно, когда дети прекратили играть и шалить. Хотя она и поругивала их за дисциплинарные нарушения и вообще за шум и гам, она свято верила, что здоровый ребенок пяти лет от роду должен много бегать и много кричать, а если ребенок ведет себя тихо и пассивно, то он болен или несчастен и требует немедленного лечения или ободрения. И Марьванна принялась наблюдать за Костиком и прочими своими подопечными.
А Костик тем временем вышел на следующий уровень своего влияния. Посидев немного на своем стульчике и понаблюдав за малышами, Костик дожидался, пока у них проходила оторопь после первого утреннего внушения, и они собирались в стайки и принимались потихоньку играть, шепотом обмениваясь короткими фразами. Тогда Костик подходил к такой стайке, делал "большие глаза" и негромко произносил: "Вы что, не понимаете?"
И дети замирали на месте, как пораженные громом или пресловутые соляные столбы. Нет, они решительно ничего не понимали, но взгляд Костика и его голос повергали их в самую глубину тоски и несчастья. Их губы дрожали, глаза с расширенными зрачками полнились влагой, по спинам и затылкам бегали противные мурашки, и дети не могли двинуть ни рукой, ни ногой - сейчас только мамины объятия и поцелуи могли бы несколько унять тоску, сжимавшую их сердца. В крайнем случае подошел бы побег - куда-то далеко, на самый-самый край света или хотя бы игровой площадки, только бы подальше от Костика и его "больших глаз". Но мамы рядом не было, группа была заперта на ключ, на воротах детсада висел замок, и потому дети испытывали совершенно беспросветное отчаяние. Это была западня, ловко подстроенная всесильным Костиком, они в нее неосмотрительно угодили, и западня захлопнулась. Выхода не было.
Марьванна пришла в ужас. Нет, покой покоем, но не такой же ценой... И она повела Костика в свой кабинет и решительным голосом запретила делать ему "большие глаза" - отныне и впредь. Костик выслушал и сделал в ответ "большие глаза" Марьванне. Заметив, что гримаса начала действовать и на нее, Костик произвел «контрольный выстрел» - произнес свое "Вы что, не понимаете?"
Марьванну охватило отчаяние. Она была по уши виновата и неправа - и на это ей было указано самым авторитетным и потому унизительным образом. Ей хотелось куда-то бежать, где-то укрыться, где можно будет немного переждать свой позор и зализать раны, нанесенные ее достоинству ее же собственным поведением... Тут Марьванна спохватилась. Каким поведением, какие раны, какой позор?! Она с ужасом поглядела на Костика, который с равнодушным видом устроился на ее кресле и листал журнал.
Марьванна потихоньку вышла из кабинета и созвала своих "девочек" на консилиум. Однако консилиум ничего не постановил; все его участники по очереди пообщались с Костиком и теперь находились в крайне угнетенном, нетворческом и вообще нерабочем состоянии. А самый юный член консилиума, Леночка, которая работала только второй год, вернулась от Костика в слезах, и плечи ее до сих пор еще содрогались в рыданиях, - она перед Костиком капитулировала.
И тогда Марьванна куда-то позвонила. Через час в детский сад приехал весьма импозантный седоватый господин в оливковом роскошном костюме-"тройке", с рыжим кожаным чемоданом, тростью, в пенсне и с аккуратной эспаньолкой, похожий одновременно и на знаменитого писателя Чехова, и на Дона Кихота. Господин расцеловал Марьванну, что-то шепнул Леночке, которая немедленно прекратила плакать и даже робко улыбнулась. После седоватый господин пошел взглянуть на Костика.
Когда Костик сделал "большие глаза" господину, тот улыбнулся и спросил:
- Костик, тебе, наверное, на горшок нужно?
Костик отрицательно повертел головой, не сводя с господина "больших глаз", и произнес:
- Вы что, не понимаете?
Господин улыбнулся чуть шире и сказал:
- Отчего же, прекрасно понимаю. На горшок! А не получается. Никак. Да?
Костик встал с кресла, подошел поближе к господину и встал в какую-то такую позу, которая в сочетании с "большими глазами" заставила бы немедленно зарыдать в полный голос всех детей в группе - а может, и Марьванну тоже. Тогда господин извлек из своего портфеля пузатую бутылку с надписью КАСТОРКА, из нагрудного кармана пиджака - изящную старинного вида ложку, и налил в ложку маслянистой жидкости из бутылки, и жидкость поднялась над краями ложки прозрачным бугорком. После чего господин сам сделал Костику "большие глаза", точь-в-точь повторив все подробности Костиковой гримасы, и произнес непререкаемо авторитетным голосом:
- Ты что, не понимаешь?
Костик сник и немедленно принял из рук господина маслянистую жидкость и послушно ее проглотил. Господин упрятал ложку обратно в карман, предварительно отерев ее роскошным носовым платком в крупную клетку, и кликнул Марьванну и ее "девочек". Они сначала опасливо заглянули в приоткрытую дверь кабинета, но как только увидели поникшего Костика и совершенно новую гримасу на его лице - так выглядит всякий, глотнувший касторки, - они тут же шумно вбежали в кабинет. Марьванна увела Костика, а "девочки" остались с господином, который мгновенно вступил с ними в какой-то веселый разговор, то и дело сдержанно похохатывая и потирая холеные руки с тщательно ухоженными ногтями. "Девочки" смотрели на господина с обожанием.
На следующий день Костик появился в детском саду в обычное время, то есть раньше всех остальных детей, и на лице его читалась несломленная готовность делать "большие глаза". Однако она исчезла, как только он заметил на полочке над столом Марьванны пузатую бутылку с надписью КАСТОРКА. Ни в этот, ни в следующие дни Костик никому не делал "больших глаз" и не приговаривал "вы что, не понимаете", а через неделю он уже играл с детьми, как ни в чем ни бывало, как будто и не было ничего.
Марьванна, радуясь этому педагогическому достижению, в глубине души опасалась, что Костиковы родители рано или поздно узнают всю правду, и тогда грозы не миновать. До сих пор ей толком не удавалось с ними пообщаться: папа и мама Костика, как только мальчик переступал порог детского сада, торопливо убегали на работу. Марьванна поначалу полагала, что они - чрезвычайно занятые люди, а потом - что Костик их тоже воспитывал своими "большими глазами". И вот дней через несколько после эксперимента с касторкой Костиков папа решительно направился к Марьванне, а она внутренне зажмурила глаза и приготовилась к чему-то из разряда самого худшего. Но папа только схватил Марьванну за руку, пожал, шепнул "спасибо" и тут же умчался. Видно, он и впрямь был занятым человеком, а от Костика ему порядком доставалось.
Марьванна, понаблюдав за Костиком еще неделю, прибрала в шкаф пузатую бутылку с надписью КАСТОРКА (по правде сказать, касторку унес импозантный господин, а в бутылке на полочке хранилась самая обыкновенная вода). Костик этого, похоже, даже не заметил.
И потекла с тех пор в детском саду обычная детсадовская жизнь - шумная, хлопотная, с мелкими происшествиями и крупными радостями. Костик и его ровесники через год перешли в школу, а их место заняли новые воспитанники Марьванны – такие же шумные и непослушные, как и все их предшественники. Марьванна по-прежнему свято верила, что здоровый ребенок пяти лет от роду должен много бегать и много кричать, а если ребенок ведет себя тихо и пассивно, то он болен или несчастен и требует немедленного лечения или ободрения. Родителям, которые приводили своих чад в группу Марьванны, ее вера, похоже, очень нравилась.
А пузатая бутылка с надписью КАСТОРКА так и стояла в шкафу Марьванны, пока Марьванна не вышла на пенсию. Прощаясь со своими уже несколько поседевшими «девочками», она передала ее Леночке – теперь уже Ленпалне. И теперь КАСТОРКА хранится в тумбочке стола Ленпалны – если попросить, она ее покажет и обязательно расскажет эту историю - о «больших глазах» и касторке. Да, собственно, вот она – читайте!
2015
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=584252
Рубрика: Лирика
дата надходження 29.05.2015
автор: Максим Тарасівський