Олена Мальва

Моя бідна любов

Моя  бідна  любов  -  за  гратами  -
Мені  за  нею  дивитися.
Я  лякаю  її  стратами  -  
Вона  -  просто  хоче  напитися.  

Заганяю  цвяхи  -  в  її  труну,
Чиню  смертний  гріх  -  не  каюся  -
Сподівається,  що  повернусь,  -  
Я  йду  геть  -  і  не  озираюся.  

Буде  смішно  -  вбиватись-плакати,
Гризе  думка  -  іржу  на  гратах    -
Відміню  всі  її  запити!  -
Мовчить-дивиться,  мов  носферату.

Писатиму  вІрші  -  тужитиму  -
Заб'ю  -  до  першого  холоду!
Бо  з  нас  двох  -  тільки  я  житиму,
Вона  -  "спить"...  від  спраги  і  голоду.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=922962
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 23.08.2021

Буду любить тебя громко

Буду  любить  тебя  громко,
Громче  майского  грома,
Читая  стихи  в  потемках  
У  временного  разлома.

Стану  любить  тебя  тихо  -  
И  мир  в  тот  же  миг  стихнет.
Когда  не  найду  выход  -
Рассвет  и  меня  настигнет.

Осмелюсь  любить  больше,
Чем  летнее  солнце  -  степи,  -  
Но  дождь  -  дольше  и  дольше,
Дождь  -  на  день  и  навеки.

Отдай  сердце  злодейке  -
И  стану  я  -  совершенной...
А  мне  бы  все  пить  милкшейки,
Живя  на  краю  Вселенной!..

Да  я  же  как  та  Русалка!  -
Могу  любить  без  ответа.
Была  бы  еще  зажигалка,
Нашлась  бы  где  сигарета...

Считая  звезды  на  крыше,
Практикуя  магию  вуду,
Я  стану  любить  тебя  тише,
А  потом  -  и  вовсе  забуду.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=920182
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 22.07.2021

Потвора з комори

Бабка.  Чи  багато  у  вас  історій  про  неї?  Я  абсолютно  впевнена,  що  в  тієї  половини  людства,  якій  коли-небудь  доводилося  знімати  кімнати  чи  квартири,  є  своя  "бабка",  про  яку  хочеться  скоріше  забути,  але  все  ж  інколи  вона  згадується,  перед  тим,  як  ви  збираєтеся  відійти  до  сну,  стара  лізе  з-під  ліжка,  у  вікно  або  з  комори,  немов  якась  потвора  з  горрор-фільму.  Гола,  з  обвислою  синюватою  шкірою,  повзе  на  кістлявих  колінах  та  ліктях  до  джерела  енергії.  Її  страшний  живіт,  схожий  на  гнилий  кавун,  волочеться  по  підлозі.  Залишки  сивого  павутиння  на  голові  злиплися  в  мишачий  хвіст.
Вона  харчується  вашими  спогадами  й  обирає  час  вечірньої  рефлексії,  коли  ви  на  самоті  та  найбільш  вразливі.  Присмоктується  до  ваших  очей  беззубим  ротом,  і  тоді  біжать  по  сітківці  калейдоскопом  всі  жахливчики,  які  ви  змушені  наново  переживати.  
Ось  ви  живете  в  бабки,  а  це  означає,  що  щодня  вас  емоційно  гвалтують.  В  її  квартирі  старезний  паркет,  і  вона  не  хоче,  щоб  ви  по  ньому  ходили.  Вона  за  вами  постійно  стежить.  Бреше,  що  сусіди  кажуть,  як  ви  гучно  ходите  по  дому  в  силіконових  домашніх  капцях.  "Там  же  каблучок",  -  зауважує  бабка,  лежачи  на  канапі  і  залипаючи  в  "телемагазин"  -  це  її  улюблене  шоу.  Дивитесь  на  свої  старі  капці,  тримаєте  їх  в  руках,  як  музейну  рідкість,  й  проводите  пальцем  по  абсолютно  пласкій  подошві.  "Каблучок..."  Аби  не  спотворити  її  дорогоцінний  паркет,  ви  змушені  купити  нові  плюшеві  капці  й  ходити  так,  щоб  вона  не  чула,  по  можливості  літати.
У  цьому  сюреалістичному  бабчиному  світі  все  набуває  нового  сенсу.  Періодично  вона  нюхає  ваше  зимове  взуття,  копирсається  у  вашому  смітті.  Ви  знаєте  про  це,  але  заплющуєте  очі,  бо  вам  же  треба  десь  жити.  Разом  з  нею  ви  божеволієте  і  навіть  в  якийсь  момент,  знаходячись  в  її  пеклі,  починаєте  вірити,  що  закони  логіки  і  саме  життя  такі,  якими  вона  їх  проповідує:  у  вічко  в  дверях  може  хтось  підглядати,  тому  треба  зачиняти  й  другі  двері  (уточнюю:  підглядати  не  з  квартири,  а  в  квартиру,  що  неможливо);  вже  в  сутінки  треба  негайно  закривати  вікно  товстими  фіранками,  бо  будуть  зазирати,  дивитися,  що  і  як  у  домі  (для  того  треба  бути  трошки  вищим  за  норму,  адже  мешкаєте  ви  на  п'ятому  поверсі);  у  вихідні  вам  треба  обов'язково  йти  кудись  ще  до  її  сніданку,  навіть  якщо  у  вас  немає  планів,  навіть  якщо  після  робочого  тижня  ви  хочете  відпочити,  -  це  не  важливо,  бо  відпочити  хоче  вона.  Краще  б  ви  взагалі  в  цьому  місці  не  з'являлися.  Заплатили  й  повернулися  через  місяць,  щоб  ще  раз  заплатити.  
Коли  ж  ви  виходите  на  вулицю,  ковтаєте  свіжого  повітря,  світ  стає  таким  самим,  яким  ви  його  знали  до  бабки,  і  в  голову  приходить  одразу  кілька  думок:  "Треба  валити  звідти",  "Це  катівня",  "Як  же  хочеться  напитися".  
Перша  думка  найбільш  твереза  й  правильна.  Ви  повертаєтесь  аби  сказати,  що  йдете  назавжди,  і  вона  починає  істерику.  Їй  важко,  вона  жінка,  життя  промайнуло,  все  занадто  дорого  їй  давалося,  ви  її  сильно  підвели,  бо  за  ваші  гроші  вона  хотіла  зробити  ремонт  у  коридорі.  Дивитися  на  неї.  Думаєте  про  те,  що  у  вас  навіть  коридору  немає.  Є  дім,  але  в  далекій  іншій  країні.  
Бідна  бабка  лягає  на  канапу  в  своєму  теплому  халатику,  хлюпає  носом,  стара  ксеноморфиха,  й  маніпулює  вами.  Вона  каже,  як  складно  їй  щодня  мити  сральники  в  діагностичному  центрі.  Каже,  як  до  неї  тягнуться  всі  люди,  і  вона  насправді  хороша.  Ви  втішаєте  її.  Вона  згадує,  як  колись  працювала  в  іншій  країні  зі  старими,  підтерала  їм  дупи.  Ви  змушені  слухати  про  її  молодість,  про  її  колег-прибиральниць,  по  десятому  колу  одне  й  те  саме.  Ви  думаєте,  що  й  так  часто  переїжджали,  важко  тягати  сім  років  життя  на  власній  спині,  мов  равлик,  і  вирішуєте,  що  залишитесь  на  стільки,  на  скільки  зможете.  Вона  обіцяє  бути  хорошою  й  каже,  що  вчиняла  неправильно.
У  вас  немає  жодного  вечора,  в  який  би  ви  повернулися  додому  і  не  повинні  були  її  слухати.  Вона  саджає  вас  у  крісло  й  розповідає  про  свій  нікчемний  день,  про  свою  жалюгідну  роботу.  Ви  допомогаєте  їй  шукати  нову,  купуєте  їй  продукти,  щоб  бабка  лишній  раз  не  вилазила  на  вулицю.  Вона  промовляє:  "Посиди  со  мной".  Дарує  вам  щось.  Лишає  для  вас  в  холодильнику  їжу,  термін  придатності  якої  стікає  завтра.
Причому  якщо  ви  скажете  на  все  це  "ні",  вона  влаштує  скандал,  бо  ви  її  не  поважаєте,  все  тримаєте  в  собі,  не  хочете  ділитися,  а  треба  розмовляти.  До  речі,  ви  ніколи  не  вгадаєте,  коли  вона  хоче  розмовляти,  а  коли  не  хоче  вас  бачити.  Все  рівно  ви  будете  поганим  і  не  зможете  їй  догодити.  
У  бабки  часто  змінюється  настрій:  по  кілька  десятків  разів  на  день.  Інколи,  а  ви  вже  вловлюєте  її  бажання,  їй  хочеться  посваритися  аби  бути  в  тонусі.  Тоді  ви  втикаєте  в  телефон,  а  вона  розповідає,  що  у  вас  важкий  характер  і  крани  ви  не  так  закручуєте,  і  стіл  витераєте  погано,  дуже  сильно  трете,  тому  штучний  камінь  (покриття)  може  зіпсувалися,  заварник  в  якомусь  білому  нальоті,  ну  а  посмішка  у  вас  саркастична...  Накричавшись,  вона  йде  спати  і  хропе  як  мужик,  а  ви  не  можете  заплющити  очей  всю  ніч.  
Минають  дні,  після  роботи  ви  одразу  відправляєтеся  до  своєї  кімнати,  вона  туди  щоразу  заходить  і  провокує  вас  на  розмову,  інколи  не  дуже  приємну.  Вона  починає  рахувати,  скільки  разів  ви  сходили  до  туалету,  їй  цікаво,  як  саме  сходили.  Це  стає  темою  для  повноцінної  розмови  у  якусь  з  неділь,  коли  ви  поспішаєте  на  зустріч  з  хлопцем,  який  вам  подобається.  
Якось  у  вихідний  ви  прокидаєтесь,  як  завжди  заздалегідь,  о  шостій  ранку,  щоб  не  дай  Боже  не  перетнутися  з  нею  на  кухні,  бо  вона  цього  не  любить.  Ви  робите  все  як  миша,  протираєте  стіл  після  її  вечері,  бо  вона  жерла  й  лишила  крихти,  єдиною  одноразовою  серветкою,  що  зоставалася  на  столі.  Вам  лишилося  жити  в  цій  квартирі  менше  доби.  
За  годину  вона  вривається  до  кімнати  й  сварить  вас  за  те,  що  ви  взяли  її  "серветки".  Ви  кажете,  там  була  одна  єдина.  Стара  оре,  що  не  мільйонерка.  Ви  обіцяєте  купити  пачку.  Бабка  рекомендує  вам  завжди  брати  своє.  Відповідаєте:  "Добре".
Ще  5  хвилин.  Вона  викликає  вас  із  кімнати  на  довгу  моралізаторську  бесіду  і  начебто  завуальовано  просить  вибачення,  знову  повторюючи,  який  же  складний  у  вас  характер.  Вона  старша.  Ви  маєте  коритися.  
Знизавши  плечима,  йдете  гуляти  з  подругою.  Весна  буяє  і  ніщо  її  не  зупинить.  Фотографуєтеся  у  магноліях,  а  потім,  не  бажаючи  повертатися  додому,  ви  купуєте  мандариновий  ель,  сідаєте  на  гойдалку  у  парку  й  завантажуєте  світлини  до  Instagram.  
Переступаючи  поріг  бабчиної  квартири,  ви  дізнаєтеся,  що  виселені.  Не  те,  що  б  ви  не  були  готові  до  такого  проявлення  маразму,  просто  вас  досі  продовжують  неприємно  дивувати  людські  створіння.  Кілька  днів  тому  ця  божевільна  казала:  "Живи  сколько  хочешь".
Бабка  весь  вихідний  виношувала  це  рішення.  Вона  хотіла  святкувати,  бо  поставила  вас  перед  фактом  й  начебто  спантеличила.  Ви  повторюєте  ранкове  слово,  воно  теж  ідеально  підходить  для  такої  ситуації:  "Добре".
У  подібні  моменти  будь-які  маски  вихованості,  ввічливості  зриваються.  Вона  сидить  перед  телеком  як  великий  сивий  щур  й  велить,  що  коли  вам  допомагатимуть  виносити  речі,  до  квартири  ніхто  не  повинен  заходити  чи  навіть  заглядати  у  неї.  Відповідаєте,  що  взагалі-то  це  нікому  й  не  потрібно.  Вона  психує,  звісно.  Як  так  можна  розмовляти  з  нею  в  її  домі?!  Ви  ж  ніхто!  Ви  пил!  Ви  луганчанка.  Смієтеся.  Ну  а  що  ще  робити?  На  всяк  випадок  зауважуєте,  що  записували  деякі  її  особливо  хворобливі  висказування  на  диктофон.  
Коротше,  ви  зробили  скандал  у  цьому  прекрасному  домі.  Бабка  викликає  міліцію,  щоб  вас  "посадили  на  24  часа,  нелегалку  этакую".  
Звісно,  ніхто  не  приїде,  бо  причини  немає.  Може  бути  хіба  що  штраф  за  безпідставний  виклик.  Стара  страшенно  неосвічена,  наївна  і  підозріла  боягузка.  
Мова  вже  не  йде  про  те,  що  ви  доживатимете  тут  місяць.  З  рештою,  це  просто  небезпечно.  Ви  заходите  до  кімнати  й  пишете  в  телегу  та  телефонуєте  друзям.  Шукаєте  тимчасове  житло  на  три  тижні,  щоб  потім  поїхати  до  рідних,  бо  і  кличуть  давно,  і  перспективи  є.  
Ксеноморфиха  товчеться  в  прихожці  і  ссить  від  цієї  ситуації.  Телефонує  єдиній  родичці,  подружкам-прибиральницям,  якомусь  дружбану,  старому  мужику,  і  ниє  їм  в  слухавку.  "Что  мне  делать?  Она  закрылась  в  комнате  и  разговаривает  по  телефону!  (А  це  мабуть  страшно!)  Приходи  хоть  ты  ко  мне  с  ночевкой!  (старому  мужику)  Будешь  охранять  меня,  чтоб  она  меня  не  убила!"
В  принципі,  як  би  не  ваше  "бездомне"  положення,  все  це  доволі  анекдотично.  
Наступного  дня  ви  берете  речі  та  їдете  до  хорошої  подруги.  Бабка  працює  й  сильно  хвилюється,  що  ви  щось  у  неї  вкрадете  у  процесі  зборів.  Вона,  коли  губила  в  квартирі  свої  речі,  завжди  думала  на  вас,  але  потім  їх  знаходила.  Цього  разу  дурепа  зачиняє  двері  своєї  кімнати  на  папірець  і  запам'ятовує,  як  він  звідти  стирчить,  якщо  ж  ви  туди  вдеретеся,  то  зірвете  "пломбу",  й  вона  це  помітить.  Баба  кличе  свого  друга,  щоб  він  посидів  у  неї,  поки  вона  миє  підлогу  в  лікарні,  а  я  в  її  домі  збираюсь.
Повернувшись,  бабка  ледве  не  пританцьовує,  запрошує  свою  сусідку  в  свідки,  поводить  себе  як  тупе  жорстоке  дитя,  чогось  переходить  на  "ви",  а  ще  згадує  своїх  коханців  і  свою  колишню  затребуваність,  адже  у  вас  не  все  так  успішно,  як  у  неї.  Ви  ж  не  розповідаєте  їй  історію  свого  серця,  та  і  хто  став  би.  Замість  того  просите  її  віддати  ваші  роздруковані  паспортні  дані  (вони  були  потрібні  при  підписанні  стандартного  договору),  що  викликає  бурю  емоцій,  на  яку  ви  точно  не  очікуєте.  "Раз  ты  хочешь  забрать  свои  данные,  значит  ты  в  чем-то  замешана!  Я  попрошу  своего  друга  навести  справки.  С  тобой  что-то  нечисто!  Вы  все  из  Луганска  такие".  Що  тут  скажеш?  Треба  просто  виносити  речі.  Ви,  звичайно,  натякаєте  на  її  істеричність  та  шизоїдні  фантазії,  а  потім  йдете.  Далі.  Без  якихось  явних  почуттів.  Обурення  й  розпач  могли  бути  сім  років  тому,  коли  ви  тільки  приїхали  до  Києва.  Та  не  зараз.  Ваша  доля  не  про  те.  
Наостанок  бабка  намагається  ще  раз  викликати  поліцію,  а  потім  сідає  відзначати  цю  подію  зі  своєю  сусідкою.  Сусідка  хранить  мовчання  під  час  усіх  сцен  цієї  маленької  побутової  п'єски.  Треба  думати,  бабка  її  шокувала.
Всі  друзі  бабки  знають  або  підозрюють  про  її  емоційну  нестабільність,  біполярний  розлад,  тощо.
А  мужик  так  і  не  прийшов  дивитися,  як  ви  збираєте  речі.  Шкода,  ви  навіть  на  нього  чекали.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=916865
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 15.06.2021

Сіріус 2

А  всі,  хто  міг,  вже  давно  повернулися  з  вирію.
На  землі  холодна  весна  -  що  не  дощ,  то  нові  реалії.
Між  мільонів  зірок  здатна  бачити  тільки  Сіріус  -
Він  все  далі  від  мене  -  до  нього  тепер  як  до  Австралії.

Все  далі  від  мене,  ще  яскравіший  в  своїй  унікальності  -
Я  можу  складати  валізи  вночі  без  гірлянд  і  телека.
Та  як  мені  їхати  -  кожна  стежка  і  квітка  з  цієї  реальності  
Завжди  приводять  до  нього...  мене,  мов  метелика.

Клянусь,  з  листопада  по  червень  була  щасливою!
Твої  очі  згадаю,  а  всміхнусь  ополченцям  й  атошникам.
Писатиму  про  колоністів  на  Марсі,  милуватимусь  зливою,
Ти  ж  сяй,  Сіріус,  -  мандрівникам,  поетам,  кіношникам...

30.05.21

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=915545
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 01.06.2021

Феномен

Мій  супергерой  з  іншого  часу,
Не  цілую  його  в  кутик  губ,  вітаючись,
Та  серце  віддам,  наче  прикрасу,
Хай  носить  на  шиї,  пишаючись.

Мій  обранець  із  сонячних  променів,  
Зіркового  сяйва  й  старих  пісень.
Він  -  один  з  тих  дивних  феноменів,
Яскравіших  навіть  за  день...

Мій  гірський  король  з  очима  весни!
Легенди  про  нього  складатиму...
А  ти  на  прощання  мене  пригорни,
Що  не  хочу  -  більш  не  вдаватиму.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=909749
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 01.04.2021

Сяйво

Коли  ми  були  маленькими,  бабуся  пообіцяла  повести  нас  на  річку,  якщо  вивчимо  до  обіду  "Отче  наш".  Всі  п'ятеро  онуків  зморщили  носики.  Знову  щось  вчити  та  ще  й  під  час  літніх  канікул!  
Нам  вручили  крихітну  заламіновану  іконку,  з  якої  на  нас  дивився  Бог,  а  на  іншій  її  стороні  кругленькими  літерами  була  написана  молитва.  
Старослав'янської  ми  не  знали,  тож  майже  нічого  не  зрозуміли.  Вчили  старанно.  Довго.  Після  "яко  на  небеси  и  на  земли",  а  це  друге  речення,  втомилися  й  лягли  поспати,  щоб  другу  частину  визубрити  після  відпочинку.  Ой,  не  давалася  вона  нам,  а  що  на  світі  дається  легко?  Втім,  на  річку  ми  все-таки  пішли.
Зараз  сиджу  в  редакції  напередодні  весни  і  промовляю  "но  избави  нас  от  лукаваго".  Як  вивчила  в  дитинстві  з  помилками,  так  і  звертаюся  до  Бога,  плутаючи  де-не-де  голосні,  помиляючись  не  тільки  в  тексті,  але  і  в  житті.  Головний  редактор.  А  коли  накриває  хвилею  відчаю,  як  вчора  ввечері,  згадую  про  бабусин  хрестик.  
Магазин  був  один  на  все  село.  Продавали  хліб,  цукор,  сірники,  горілку,  запчастини  для  сільськогосподарської  техніки,  солодощі,  одяг  та  взуття  і  біжутерію.  Звідти  нам  бабуся  принесла  5  золотих  хрестиків.  Вони  були  найдешевшими,  з  алюмінію,  вкритого  "золотою  фарбою".  Мій  ще  й  виявився  трошки  зігнутим,  і  я  довго  ображалася,  чому  у  мене  такий,  а  у  всіх  нормальні.  
Ціле  літо  ми  носили  хрестики  на  білих  міцних  мотузочках.  Мотузки  з  часом  посірішали,  і  якось  наприкінці  спекотного  серпня  моя  мати  поставила  на  подвір'ї  велику  чашку  з  мильною  водою  та  сказала:  "Дивитися  на  вас  не  можу,  ви  як  анчутки!  Швидко  помийте  свої  щоки  та  руки,  зніміть  хрестики  й  намильте  мотузки.  Як  можна  так  гратися  й  забруднитися,  що  я  не  впізнаю,  де  чия  дитина?"  Втім,  мама  посміхалася.  Той  день  досі  в  моїй  пам'яті.  Ми,  чотири  сестри  і  брат,  сміємося,  обливаємося  теплою  водою,  відганяючи  Найду,  що  хоче  попити  з  чашки.  В  наших  маленьких  рученятах  сяють  на  сонці  золоті  хрестики  й  ми  щасливі  у  цьому  моменті.  Саме  тоді  я  зрозуміла  і  сенс  молитви,  яку  так  довго  вчила,  і  те,  що  всім  своїм  смішним  наївним  серцем  люблю  Ісуса,  якого  не  бачила,  але  про  якого  чула,  читала  та  дивилася  мультики.  
Наша  команда  давно  розпалася,  а  брата  взагалі  вбили.  Ми  чужі  один  одному  люди.  Лише  я  з  рідною  сестрою  тримаємося,  і  так  буде  завжди.  Я  загубила  хрестика,  коли  повернулася  до  міста.  Літо  скінчилося.  З  сестриного  хрестика  злізла  позолота.  Він  став  негарним  і  кривим.  
Мені  не  треба  кудись  йти,  щоб  з  Ним  поспілкуватися.  Не  обов'язково,  але  можна  іноді.  Коли  надто  добре  чи  дуже  погано,  я  дивлюся  на  годинник,  запамятовуючи  число  і  час,  а  потім  заплющую  очі  й  бачу  свій  хрест.  Він  не  потьмянів,  не  поіржавів,  не  зламався,  на  ньому  немає  плісняви...  Він  так  само  сяє,  як  і  моя  віра.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=906172
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 26.02.2021

Від кого серце ховаєш

Від  кого  серце  ховаєш?
Любов  бережеш  для  кого?
Яким  ім'ям  називаєш?
Хоча...  не  кажи  нічого.

Краще  зіграй  на  флоярі,
Щоб  я  про  війну  забула,
Щоб  у  найближчій  хмарі
Печаль  моя  потонула.

Ну  а  життя  -  дарма  ми
Втрачаємо  сни  та  миті...
Життя  -  відпочин  від  реклами  -  
Не  встигнемо  і  пожити.

Тим  паче  побути  в  коханні  -
Втратить  краса  рівновагу.
Завтра  ми  будем  останні,
На  кого  звернуть  увагу.

Мій  друже,  кордон  закритий.
З  Говерли  звучить  флояра.  
Ліпше  -  серце  розбите.
Гірше  -  блукати  в  хмарах.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=905088
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 17.02.2021

Хутір

Колись  давно  в  одному  дитячому  журналі  я,  сама  тоді  ще  дитина,  прочитала  коротке  оповідання  про  якийсь  безіменний  хуторок.  Це  скоріше  було  враження  невідомого  письменника  про  місця,  куди  дітей  віддають  на  ціле  літо  бабусям  та  дідусям.  Подробиць  не  пам'ятаю,  тому  хочу  викласти  свою  вільну  версію  цього  простого  і  чарівного  твору.
Хіба  не  все  рівно,  яку  він  має  назву?  Пирожки,  Жабка,  Чумальово,  Скотарське  чи  Пузняківці...  Коли  ти  туди  приїздиш,  всі  тобі  раді!  Хутір  малесенький,  в  одну  вулицю,  але  для  тебе  у  вісім  років  -  це  цілий  світ,  де  проводитимеш  щасливе  літо.
Ще  на  підході  до  пункту  призначення  на  грунтовій  дорозі  тебе  зустріне  пісочно-жовтий  Тарзан  або  Буян,  щоб  як  слід  обгавкати,  а  потім  потоваришувати  на  все  життя.  Сонечко  припікає,  зелень  навколо  соковита,  вишеньки  налилися.  Треба  скоріш  до  бабусі  Мані.  
На  початку  вулиці  Синя  Водиця  тобі  перейде  дорогу  баба  Цюнька  з  відром  колодязьної  води.  Привітається,  скаже  "з  повним  пелейсла,  удаця  буде",  і  познайомиться  з  тобою.  Забуває,  старенька,  що  минулого  року  ви  вже  бачилися.  
І  от  ти  несешся  з  рюкзаком,  який  в  три  рази  більший  за  тебе,  по  Синій  Водиці.  Всі  зайняті  хто  чим:  пораються  в  городах,  возяться  у  садочках,  йдуть  до  річки  Сушка.  А  ось  і  твої  друзі  з  минулого  літа:  Олька  М'яконька,  Олька  Пєга,  Ганка  Оноприєнчиха  та  Армен  -  єдиний  твій  дружбан  з  хлопчаків.  Радієш,  махаєш  їм  всім  пухкенькою  ручкою.  Вони  впізнають,  звісно,  радіють.  Підбігаєш,  хизуєшся  новим  пластиковим  годинником  з  компасом,  а  приятелі  показують  тобі  бляшанку  з  черв'яками,  свинцеві  грузила,  поплавок  та  інші  рибальські  снасті.  Відкриваєш  рюкзака  і  дістаєш  кожному  по  ірисці.  В  цю  мить  здалеку  кричить  бабуня  Маня:  "А  ти  рученята  помив?!"  Вона  стоїть  на  порозі  будинку  і  витерає  сльози  хусточкою.  Щаслива,  що  онук  приїхав.  
Ваш  дім  прямо  посередині  вулиці,  збудував  його  дід  Єгор.  На  честь  нього  тебе  й  назвали,  хоча  всі  кличуть  КРОШем.  
В  будинку  навіть  в  пекельну  спеку  прохолодно  і  пахне  ромашкою  та  піжмою.  Бабуся  вже  напекла  пиріжків.  На  столі  в  неї  мед,  мисочка  з  абрикосами  та  свіжі  яйця,  які  тільки-но  принесла  з  пташника.  Кривохвостий  Котик  сидить  на  лавці  і  просить  молочка.  На  твоїй  тумбочці  пакет  з  цукерками:  барбариски,  дюшес  та  рачки  -  дідусь  купив.
Знімаєш  рюкзака  з  плеч,  дістаєш  з  нього  одяг  та  книги,  потім  йдеш  освіжитися  в  літньому  душі.  
Схопивши  з  тарілки  пиріжок  з  абрикосою,  обіймаєш  своїх  старих  міцно-міцно,  і  в  цих  обіймах  вся  твоя  любов!
Так  і  йдеш  з  пиріжком  в  руці  з  дому,  роздивляючись,  що  на  вулиці  змінилося.  Ага,  нова  табличка  на  магазинчику.  Він  тут  один  єдиний,  дідусь  ходить  сюди  за  запчастинами  для  моторолеру,  за  хлібом  і  за  цукром.  Тут  також  продається  посуд.  Минулого  року  мама  купила  тобі  тарілку  з  курчатком,  а  ти  витратив  збереження  на  шоколадку  та  складний  ніж.
Йдеш  і  думаєш,  як  в  таких  місцях  затишно.  По  всій  Україні  розкидані  хутори  та  селища.
Великі  Пузирки,  Холодець  чи  Переросле,  Пишки,  Зайчики  і  Грушка,  а  з  того  боку  -  Кисляк,  Свинюхи  і  Цапівці.  Справа  не  в  назві  і  не  в  географії,  а  в  ґрунтових  дорогах,  великому  колодязі,  корівках  та  кізках,  що  мирно  пасуться,  Тарзані,  що  скрізь  тебе  супроводжує,  чудовій  природі...  Справа  в  тому,  що  в  хуторі  немає  школи,  Армен  ходить  в  сусіднє  село,  але  це  його  зовсім  не  засмучує.  Це  інший  світ  або  навіть  вимір.
Ти  добігаєш  до  кінця  вулиці  Синя  Водиця.  Перед  очима  проносяться  хатки  й  садочки,  а  онде  ваша  стара  халабуда  на  дереві  та  галявинка  для  пікніків  і  театралізованих  вистав.  Цього  літа  ставитимете  Шекспіра,  тому  що  ти  подивився  "Отелло"  по  телеку  і  тепер  хочеш  "придушити"  Ганку  Онопрієнчиху,  бо  вона  колись  свиснула  твоє  печиво.
Баба  Цюня  знову  тебе  зустрічає.  Вже  без  відра.  Каже:  "Оце  до  Валі  Косолапої  ходиля  за  насінням,  а  тепел  -  додому.  Цій  ти  хлопцік?"  Ти  посміхаєшся  і  вкотре  розповідаєш  про  себе.  Цюнька  наче  щось  згадує:  "Ну  плиїзди  до  нас  іссе!"  Вона  не  знає,  що  попереду  в  тебе  ціле  літо,  ціле  життя.
Завітайте  в  наш  хутір!  Що?  Яка  назва?  Обирайте  будь-яку:  Цигани,  Коти,  Чучеве,  Гумнище,  Печихвости,  Гулянка,  Бочечки,  Кукуріки  чи  Раймісто.



Всі  перелічені  українські  села  існують  насправді.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=902772
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 28.01.2021

Сокровища дедушкиного сарая

Если  вы  никогда  не  жили  в  своем  доме,  то  вам  стоит  попробовать!  Что  касается  меня,  я  люблю  не  только  большой  дедушкин  дом  с  множеством  комнат  и  достроек,  но  и  всю  прилегающую  к  нему  территорию  с  дивным  садиком,  огородом  и  многочисленными  палисадниками.  За  домом  в  теплое  время  года  всегда  происходило  самое  интересное.  Еще  бы!  Там  были  качели,  турник,  прямо  над  головой  висели  поспевшие  яблоки  и  груши,  клубника  и  земляника  с  грядки  отправлялись  прямо  в  рот,  ну  а  центром  нашей  детской  вселенной  был  дедушкин  сарай,  полный  сокровищ.  
Не  знаю,  почему,  но  нас  туда  как  магнитом  тянуло!  «Вам  там  что  –  медом  намазано?»  -  спрашивала  бабушка.  Похоже,  так  оно  было.  Мы  с  сестрой  и  троюродным  братиком  действительно  могли  днями  не  вылезать  из  этой  дивной  деревянной  цитадели.
Ну,  во-первых,  то,  что  смешит  маму  до  сих  пор,  так  это  написанная  мелом  на  дверях  сарайчика  фраза:  «Тут  работает  дедушка».  Написанная  детской  ручонкой  сестры,  ее  кругленьким  почерком.  А  если  разобраться,  то  там,  в  сарае,  еще  любили  орудовать  и  мы.
Играли  в  ученых,  в  писателей,  в  пиратов,  искателей  приключений,  сварщиков,  просто  в  прятки,  «в  автобус»,  «в  магазин»  и  еще  в  добрый  десяток  игр.  Я,  кстати,  до  сих  пор  люблю  запах  карбида  и  умею  пользоваться  паяльником.  
Моя  первая  коллекция  –  это  не  фантики  и  не  куколки,  как  у  всех  девчонок,  а  магниты  разных  форм  и  размеров:  круглые  черные,  белые  «бочечки»,  маленькие  прямоугольнички,  плоские  квадраты!  Моя  супермагнитная  сила  всегда  была  со  мной:  в  детской  сумочке  и  в  пластмассовом  бочке.  Часто  я  перетягивала  магниты  из  дедушкиного  сарая  в  свой  стол,  а  мама  их  находила  и  возвращала  обратно.  Думаю,  меня  очаровывало  магнитное  поле:  притягивание  и  отталкивание.  Только  так  я  могу  объяснить  свою  любовь  к  металлу.  
Похожей  страстью  я  пылала  и  к  подшипникам.  Они  обеспечивают  вращение  или  качение  чего-либо.  Мальчишки  поймут,  девочки  прочитают.  И,  скажу  я  вам,  металлические  шарики  –  лучшее,  что  есть  в  подшипниках.  Когда-то  я  решила  их  стянуть.  Думала,  не  заметят.  Времени  отмыть  «мазутные»  шарики  у  меня  не  было.  Пришлось  взять  их  за  щеку  и  как  следует  обсосать.  Вора  узнали  быстро  –  раздутая  щека  и  черное,  измазанное  солидолом  лицо.
Мы  повадились  ходить  в  сарай  за  дедушкиными  книжками.  Именно  так  состоялось  мое  знакомство  с  «Хоббитом»  Толкиена.  А  еще  часами  смотрели  на  картину  «Неизвестная»,  украшающую  серую  паутинную  стену.  Уж  очень  загадочной  нам  казалась  леди,  нарисованная  художником  Иваном  Крамским.  Мы  пытались  изобразить  на  альбомных  листочках  такую  точно,  но  получалась  странная  и  смешная  тетка,  лет  на  сто  старше,  напоминавшая  «Портрет  матери»  из  комедии  о  мистере  Бине.
Вам  нравится  звук  пилы?  Когда  дедушка  пилил  дерево,  я  тонула  в  дивных  симфониях,  раскачиваясь  на  качелях.  Это  звук  дома  и  доказательство  того,  что  все  хорошо,  все  заняты  своим  делом,  на  дворе  сладкое  лето,  а  впереди  целая  жизнь.  
Лобзики  напоминали  нам  уточек  и  лебедей,  а  электроды  –  огромные  бенгальские  огни,  все  ключи  и  сверла  классифицировались  по  размеру,  а  самым  интересным  занятием  детства  я  без  раздумий  назову  собирание  и  разбирание  старого  сломанного  механического  будильника,  который  лучше  всякой  головоломки.  Примечательно,  что  после  того,  как  мы  над  ним  «поколдовали»,  он  начал  идти,  и  делал  это  исправно.  Еще  и  лишние  детали  остались!
Шурупы,  болтики,  гвозди,  кнопки  –  мы  радостно  пересыпали  их  из  одной  жестянки  в  другую,  сортировали,  «продавали»  друг  другу,  и  умудрялись  ни  разу  не  пораниться.  
Вот  оно,  ароматное  детство:  спелые  груши,  пикник  в  саду,  запах  стружки  и  клея  из  сарайчика.  Непременные  искры  от  сварки,  на  которые  папа  запрещал  смотреть,  но  мы  всегда  смотрели,  и  никто  из  нас  не  ослеп.
Ковер-самолет  тоже  был  у  дедушки  в  наличии,  как  и  огромные  коробки,  куда  можно  было  прятаться  или  складывать  туда  все  свои  вещи.  
Как-то,  уж  не  знаю  откуда,  дедушка  принес  целый  мешок  с  противогазами!  Нашли  их  сваленными  в  углу  нашего  «кабинета»,  и  это  было  самое  лучшее  лето.  Мы  выходили  «в  открытый  космос»  прямо  на  поляне  возле  двора,  чем  поражали  прохожих,  спасали  собак  и  котов  от  «пожара»,  вынося  их  из  дома,  перед  тем  занеся  туда,  мы  были  инопланетянами,  монстрами,  военными,  слонами  и  еще  много  кем…  Надеюсь,  что  стали  хорошими  людьми.  
Я  любила  слушать  дождь,  сидя  в  этом  убежище.  «Тут  работает  дедушка»  -  слова,  несмываемые  ливнями  в  течение  вот  уже  двадцати  лет.  Уже  и  дедушки  давно  нет.
Если  вы  никогда  не  жили  в  своем  доме,  то  вам  определенно  стоит  попробовать!  Все  его  сокровища  сейчас  хранит  моя  душа.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=902770
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 28.01.2021

«Какой красивый Пушкин!»

                                                                                                                                                                                                               Семье
Мне  было  13  лет.  Самый  бунтарский  возраст!  Хотелось  поспеть  везде.  Летнее  утро  еще  только  брезжило,  даже  бабушкины  петухи  не  пели,  а  я  уже  открывала  глаза  и  пускалась  в  приключения.  
Когда  тебя  сдают  на  полтора  месяца  в  деревню  вместе  с  сестрами  и  братом,  то,  конечно,  чудить  хочется  больше,  чем  читать  книжки.  Но  не  такою  была  Елена  Мальва.  Шучу,  конечно!  Я  была  той  еще  затейницей,  и  ни  одна  шалость,  ни  одни  игрища  не  проходили  без  меня.  
Примерно  в  этом  возрасте  я  начала  задумываться  о  том,  кем  стану.  Помню,  что  работать  физически  не  очень  любила,  хотя  сейчас  мы  с  сестрой  считаем,  что  детский  «рабский»  труд  дисциплинирует.  Собирать  картошку,  рвать  чечевицу  и  горох,  поливать  кабачки  и  чистить  кукурузу  –  через  все  это  мы  проходили,  бурча  под  нос,  что  мы  «панночки»,  и  такая  каторжная  жизнь  не  для  нас.  На  самом  деле  даже  от  таких  занятий  мы  могли  получить  удовольствие,  постоянно  выдумывая  разные  истории  и  небылицы,  подшучивая  друг  над  другом.  Ваш  дорогой  главный  редактор  даже  пасла  стадо  коров  за  селом  –  вот  это  был  марафон!  Вы  знаете,  что  коровки  никогда  не  едят  травку  стоя?  Им  постоянно  надо  двигаться,  идти,  бежать,  сломя  голову,  по  полям  и  зеленеющим  пригоркам.  А  ты,  значит,  за  ними  с  лозиной:  «Гей,  гей,  рогатые!  Ну-ка,  разворачивайтесь  к  водопою!»  Порой  стоишь,  чуть  не  плачешь:  жарко,  ноги  болят,  руки  грязные,  репьи  на  штанах…  По  вечерам  от  таких  тусовок  с  коровами  у  меня  были  видения  из-за  поднимающейся  температуры,  и  я  поняла,  что  подобная  работа  не  по  мне.
Потом  у  нас  появилась  новая  игра.  Мы  ходили  в  зоопарк.  В  «зоопарке»  проживало  все  бабушкино  хозяйство:  хрюшки,  коровки,  телята,  собаки,  много  котов,  куры,  утки,  бесконечное  множество  постоянно  мельтешащих  под  ногами  желтых  шариков  -  цыплят  и  утят.  В  ванночках  на  улице  плавали  рыбки.  Иногда  папа  приносил  нечто  доселе  невиданное:  морских  чудовищ  (сомов  размером  с  человека,  налимов,  зубастых  щук)  и  ловил  соколов,  чтобы  показать  нам.  Я  уже  не  говорю  о  том,  что  мы  всегда  дружили  с  ужами  и  ящерицами.  Чтобы  посетить  такое  элитное  и  даже  экзотическое  заведение,  приходилось  рисовать  себе  деньги,  а  потом  вырезать  их,  набивая  тряпичные  кошельки  пухлыми  банкнотами.  Благородную  миссию  в  этом  случае  выполняли  книги,  по  которым  наш  дядя  когда-то  учился  на  инженера.  Именно  их  стягивали  с  зеленой  шаткой  этажерки,  с  чердака,  и  резали  на  «денежные»  стопочки.  Очень  скоро  захотелось  настоящих  купюр  и  звенящей  мелочи,  на  которые  можно  было  купить  мороженное  или  шоколадку.  Родители  опять  отправили  работать  на  огород,  пообещав  щедро  оплатить  труды,  но  пригрозив,  что  в  случае  отказа  речка  с  ее  песчаным  пляжем  будет  нам  только  сниться,  а  про  Новый  мост  с  экстремальной  тарзанкой  можно  вообще  забыть.
Тут  я  обнаружила  в  себе  способности  руководителя,  эксплуатируя  младших,  заставляя  их  чистить  рыбу,  варить  раков  и  каждый  вечер  совершать  набеги  на  курятник,  чтобы  отбирать  у  разволновавшихся  куриц  только  что  снесенные,  еще  горячие,  яйца.  Моя  память  с  легкостью  реконструирует  бабушкин  домик,  скотный  двор,  накренившийся  курятничек  и  погребок.  Порой  я  даже  ощущаю  запахи  детства:  молочные,  ежевичные,  с  фейерверком  из  разнотравья,  со  свежей  побелкой  и  парующей  маминой  манной  кашей.
Через  какое-то  время  я  решила,  что  буду  рисовать,  что  я  художник.  Кстати  говоря,  все  мои  сестры  хорошо  рисуют  и  стали  дизайнерами,  а  я  до  сих  пор  могу  похвастаться  хорошей  техникой  портрета.  
Однако  мне  не  хватало  какого-то  авангарда,  что  вынудило  пойти  в  скульпторы  –  и  все  это  в  прогрессивные  тринадцать!  Набрала  я  мягкой  коричневый  глины,  точнее,  нарыла  ее  руками  и  кинула  в  дедушкино  ведерко.  Притащила  это  добро  домой,  сообщив  всем,  что  создам  шедевр  не  хуже  вашего  Микеланджело.  Замыслы  у  меня  были  грандиозными,  но,  как  оказалось,  статуя  в  человеческий  рост  –  одно  из  самых  сложных  дел,  попадавшихся  мне  в  жизни,  потому  я  скоро  переключилась  на  бюсты.  Решила  слепить  юную  деву:  кудрявую,  луноликую,  похожую  на  греческие  скульптуры.  Полутра  месила  глину  с  водой,  все  хлюпало  и  ляпало  так,  что  я  измазала  дедушкин  гараж  для  мотороллера,  и  сама  была  чумазая,  с  жуткими  ногтями,  хотя  довольная.  Дело  заладилось.  Я  вылепила  кругленькую  головушку,  которую  следовало  водрузить  на  изящную  глиняную  шейку  моей  красавицы.  На  слишком  тонкой  шее  такой  увесистый  шар  не  держался,  потому  со  временем  она  сильно  потолстела.  Не  очень  красиво  выглядело,  зато  надежно,  монументально,  и  голова  не  падала.  Папа,  забегающий  в  гараж  за  поплавками  и  грузилом,  поинтересовался,  зачем  я  делаю  шар  для  боулинга,  а  я  вытолкнула  его,  закричав,  что  еще  не  закончила.  Гордая  и  одинокая,  я  создавала  шедевр.  
Ближе  к  середине  дня  ко  мне  пришли  Найда  с  Шариком.  Беспородные,  они  не  были  ценителями  высокого  искусства,  и  вскорости  отправились  в  холодок  спать.  Я  в  это  время  корпела  над  непокорными  кудрями  девушки.  Завитки  были  похожи  на  маленькие  шарики,  вдавленные  в  ее  лысую  голову.  Я  сгладила  их  палочкой,  вытянутой  из  веника  (ничего,  все  великие  художники  так  начинали!),  «расчесала»,  и  получилось  вроде  даже  сносно.  Выцарапала  глаза  на  лице,  не  совсем  симметричные,  зато  выразительные.  Нос  постоянно  получался  огромным.  Мне  каждый  раз  приходилось  его  уменьшать  вдвое,  но  все  равно  глины  было  многовато.  Уши  оказались  лопоухими,  и  я  пришлепнула  их  ладошками  к  голове,  уже,  было,  принявшись  за  глиняный  воротничок  на  блузке.  Тут  вошел  дедушка  и  низверг  мой  великолепный  мир  в  пучину  хаоса.  Он  грозился  кулаком,  показывал  на  разбрызганную  везде  глину,  успевшую  засохнуть,  пришел  в  ужас  от  своего  ведерка,  внутри  которого  была  черная  дыра.  Дед  Егор  с  позором  изгнал  меня,  скульптора,  из  своих  уютных  владений,  из  чертогов  тишины  и  покоя,  ответив  на  возражение  «я  же  творю!»  взмахом  лозины  и  приказом  отмыть  ведро  до  блеска.
Моя  блестящая  некогда  задумка,  моя  удивительная  работа  сразу  как-то  обесценилась.  Я  оставила  ее  в  гараже,  в  укромном  его  уголке.  
Утром  там  подметала  мама,  найдя  скульптуру.  Молча  она  поставила  ее  на  обеденный  стол,  присоседившийся  у  летней  кухни,  так  как  мы  летом  любили  есть  под  открытым  небом.  Бюстик  девы  стоял  между  вазой  с  полевыми  цветами  и  баночкой  меда.  Все  собрались  на  завтрак:  манная  каша,  оладушки  со  сметаной  и  гречишным  медком.  Дедушка  заметно  смягчился.  Мы  ели  и  пересказывали  друг  другу  сны,  а  потом  взор  деда  Егора  упал  на  мое  творение.  Его  лицо  расплылось  в  широкой  улыбке.  «Г-г-г-г…  Да!  –  громко  выкрикнул  он  (дедушка  всегда  так  смеялся).  –  Талантливая  ты,  Ленка!  Какой  красивый  Пушкин  у  тебя  получился».  Мы  полдня  хохотали.
Скульптором  я  не  стала,  и  слава  Богу.  Уступаю  место  современным  Микеланджело.  Зато  стала  рассказчиком,  и  думаю,  что  неплохо  с  этим  справляюсь.
                                                                                                                                                                                                                                   
                                                                                                                                                                                                       29  января  2019  г.
                   

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=902709
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 27.01.2021

Правда й міфи Бабиного яру

Сонце  нещадно  палило,  коли  я  з  екскурсоводом  та  ще  з  одним  зацікавленим  туристом  вперше  опинилася  в  Бабиному  яру.  Щорічно  сюди  приходять  тисячі  людей,  цілі  делегації  та  світові  лідери.  29  вересня  1941  року  в  Києві  почалися  масові  розстріли  євреїв,  радянських  військовополонених  та  мирних  громадян.  Дійшло  до  150  тис  жертв...  Читаючи  ці  рядки,  ви  подумаєте,  що  стаття  не  для  дитячого  журналу,  навіть  адаптувати  ці  події  для  дитини  важко.  Але  коли  я  побачила  маленьку  дівчинку,  що  клала  червону  троянду  на  підніжжя  пам’ятнику  малюкам,  розстріляним  в  Бабиному  яру,  то  всім  серцем  забажала,  аби  мій  юний  читач  знав  про  події,  що  тут  трапилися.
Наш  гід  Тетяна  Володимирівна  Клінченко,  кандидат  історичних  наук,  зауважує,  що  в  багатьох  українців  низька  політична  культура,  і  всі  світові  події  люди  сприймають  радше  емоційно,  ніж  розумом.  Тому  й  народжуються  міфи  –  єврейські,  російські,  німецькі  -  стереотипні  уявлення  про  те,  що  євреї  вічні  козли  відпущення,  які  винні  абсолютно  у  всьому,  міф  про  те,  що  у  яру  лютували  українські  поліцаї,  які  власноруч  знищували  єврейський  народ,  популярна  думка  про  німців,  що  стільки  років  каються,  відсилаючи  кошти  родинам  постраждалих,  але  все  частіше  зміщують  вектор  у  бік  України,  де  мирне  населення  та  солдати  теж  допомагали  фашистам.  Де  шукати  правду?  Вперта  молода  людина,  звичайно,  почне  читати  документи  і  книжки,  відкриє  Інтернет,  знайде  фахівців,  з  якими  можна  поспілкуватися,  влаштувавши  власне  журналістське  розслідування.
Нам  привели  приклади  опитувань  школярів.  Багато  хто  з  них  уявлення  не  має  про  Бабин  яр.  Хтось  каже,  там  була  битва.  Насправді  ніякої  битви  не  було.  Пройдемося  цими  стежками  разом?..
Минуло  багато  років  після  трагедії  в  Бабиному  яру,  але  там  постійно  щось  знаходили:  то  дитячий  черевичок,  то  розбиті  окуляри,  то  ґудзик…  Радянське  керівництво,  як  керівництво  будь-якої  тоталітарної  держави,  замовчувало  інформацію  про  масштаби  трагедії,  адже  метою  таких  країн  завжди  було  знищення  пам’яті.  За  часів  «Відлиги»  правда  про  Бабин  яр  почала  буквально  сочитися  крізь  сторінки  творів,  присвячених  цим  подіям,  серед  яких,  звісно,  роман-документ  Анатолія  Кузнецова.  Євреї,  українці,  росіяни,  цигани  назавжди  лишилися  в  цьому  урочищі.  Майбутній  письменник  та  журналіст  Анатолій  Кузнецов,  який  на  той  час  був  зовсім  юним  і  жив  з  матір’ю  на  Куренівці,  став  свідком  Голокосту.  Він,  дванадцятирічний  хлопчисько,  вийшов  на  вулицю  подивитися,  як  євреїв  «вивозитимуть»  з  Києва.  У  2009  році  біля  Куренівського  парку  поставили  зворушливий  пам’ятник  жертвам  Бабиного  яру  (на  перехресті  Петропавлівської  та  Кирилівської  вулиць).  Там  Толя  читає  наступне  оголошення:  "Наказується  всім  жидам  міста  Києва  і  околиць  зібратися  в  понеділок  дня  29  вересня  1941  року  до  год.  8  ранку  при  вул.  Мельника  –  Доктерівській  (коло  кладовища).  Всі  повинні  забрати  з  собою  документи,  гроші,  білизну  та  інше.  Хто  не  підпорядкується  цьому  розпорядженню,  буде  розстріляний.  Хто  займе  жидівське  мешкання  або  розграбує  предмети  з  тих  мешкань,  буде  розстріляний".  
Я  спеціально  виходила  на  зупинці  біля  бронзового  хлопчика.  Хтось  увіткнув  жовту  квітку  за  табличку  з  оголошенням  і  таку  саму  за  лямку  мішечка,  який  тримає  скульптура.  Люди  все  пам’ятають…
Звісно,  євреїв  ні  в  яку  Палестину  не  вивозили.  Тетяна  Володимирівна  розповіла  нам,  що  вони  замість  Голокосту  вживають  слово  «Шоа»,  що  означає  «катастрофа».  
Ще  за  часів  князя  Володимира  в  яру  стояли  кам’яні  баби,  тому  так  його  й  назвали.  В  деяких  місцях  є  яри  глибиною  до  50  м.  Вся  територія  –  50  га.  У  ХIХ  та  ХХ  ст.  тут  були  численні  кладовища.  Ховали  тих,  кого  забрав  Голодомор,  були  тут  і  братські  могили…  
12  вересня  1941  року  радянські  війська  залишили  Київ,  а  вже  19-го  його  зайняли  німці.  Влада  й  не  думала  захищати  місцеве  населення,  бо  за  вкрай  огидною  звичкою  вважалося,  що  той,  хто  не  поїхав,  –  обов’язково  колаборант,  і  його  життя  нічого  не  коштує.  Солдати  вивезли  всю  провізію,  зламали  водопровід,  газопровід,  пошкодили  комунікації.  Не  було  ані  світла,  ані  води,  ані  їжі.  Відступаючи,  підривали  мости.  Диверсійні  групи  замінували  всі  важливі  об’єкти  Києва,  щоб  згодом  підірвати  і  їх,  а  разом  з  ними  -  фашистів.  Не  щадили  ні  історію,  ні  культуру.  Деякі  старовинні  будівлі  все  ж  вдалося  врятувати.  Втім,  знищили  300  німців,  які  розмістилися  у  кращих  київських  будинках  та  готелях.  У  пресі  йшлося  про  те,  що  місто  горить.  Воно  дійсно  палало!  Згасити  пожежу  не  було  чим.  Думали  викачувати  воду  з  Дніпра,  але  вночі  партизани  зіпсували  устаткування.  В  цих  умовах  важко  було  не  збожеволіти.  Також  місцеві  жителі,  в  тому  числі  євреї,  знаходилися  в  замкнутому  інформаційному  просторі,  не  здогадуючись  про  плани  Гітлера  щодо  остаточного  вирішення  єврейського  питання.  Всі  до  останнього  вірили,  що  їх  врятують,  згадуючи,  як  ще  за  гетьмана  Скоропадського  німці  добре  до  них  ставились.  Телебачення  та  радіо  не  працювали,  якщо  щось  і  доходило  до  Києва,  то  це  радянська  пропаганда…  Почала  розповсюджуватися  інформація,  що  спалили  місто  саме  євреї,  і  це  викликало  ненависть  киян.  Антисемітські  настрої  захопили  багатьох,  що  було  вигідно  німцям.  
Потім  з’явилося  оголошення,  опубліковане  вище,  яке  читав  Анатолій  Кузнецов.  Своїми  дитячими  очима  він  бачив,  що  по  вулиці  Кирилівській  з  валізами  та  вузликами,  перев’язаними  мотузками,  йшли  євреї.  Несли  на  шиях  в’язанки  цибулі,  а  в  руках  -  запаси  їжі  на  перший  час.  Чоловіків  забрали  на  війну,  хто  мав  можливість,  давно  покинув  Київ  -  лишилися  старі,  немічні,  жінки  та  діти.  Малеча  йшла  з  матерями,  стиснувши  в  руках  іграшки.  Ніяких  потягів  ніде  не  було.  Хтось  з  жінок  зойкнув:  «Люди,  це  ж  смерть!»  Запанікували.  З  вікна  вистрибнула  дівчина.  Лежала  на  дорозі.  Ніхто  її  не  забрав.  Дітей  просто  штовхали  в  натовп  киян,  які  вийшли  подивитися  на  євреїв.  Невідомо  як  склалася  доля  тієї  чи  іншої  дитини,  тільки  б  вона  не  потрапила  туди,  куди  їх  вели.
Там,  де  зараз  метро  Дорогожичі,  теж  були  яри.  Люди  проходили  крізь  шеренгу  автоматників.  Їх  роздягали,  забирали  речі,  знущалися.  Навіть  тоді  вони  не  вірили,  що  це  кінець.  Мені  незручно  було  стояти  в  епіцентрі  подій  через  стільки  років.  Навкруги  зелень,  гуляє  дітвора,  акуратні  доріжки  –  справжній  парк.  29  вересня  1941  року  тут  було  пекло.  Голі,  перелякані,  заплакані,  побиті  і  нещасні…  Вони  йшли  на  смерть.  Молодий  і  прекрасний  хлопець  ридав.  Йому  не  більше  18.  Все  життя  попереду.  Він  нічого  поганого  не  зробив.  Стільки  людей?  За  що?  Навіщо?  Через  особливості  ландшафту  ніхто  з  приречених  не  бачив,  що  ставалося  з  тими,  хто  йшов  попереду.  По  100  полонених  щоразу  підходило  до  обриву.  Лунали  звуки  автоматів.  На  маленьких  дітей  набої  не  витрачали.  Брали  за  руки  і  ноги  та  кидали  до  яру.  В  яру  все  ворушилося.  Мертві  й  поранені  падали  один  на  одного.  За  два  дні  розстріляли  33  тисячі  людей,  більшість  з  яких  була  євреями.  Їх  постійно  підвозили  з  інших  міст.  У  наступні  дні  кількість  перевищила  51  тисячу.  Бувало,  комусь  вночі  вдавалося  втекти.  Одна  актриса  змогла  таким  чином  врятуватись  і  написала  мемуари.  Хлопчик,  який  біг  з  нею,  пожертвував  собою  заради  її  порятунку.  А  ще  один  хлопчина  вибрався  з  яру  та  пішов  нічними  вулицями.  Попросився  в  будинок,  де  мешкала  якась  жінка,  благав  про  допомогу.  Вона  дала  йому  молока  та  хліба,  вклала  спати,  а  вранці  пішла  до  фашистів  та  все  розповіла.  Дивно,  що  штовхає  людей  на  такі  нелюдські  вчинки?  Кажуть,  ми  не  жили  в  той  час.  Чому,  наприклад,  деякі  радянські  солдати,  українці,  ставали  колаборантами,  йдучи  на  співробітництво  з  німцями?  Тому  що  самі  знаходилися  в  концтаборах,  голодні,  вкрай  принижені,  вони  з’їли  всю  траву  на  галявинах,  де  їх  очепили,  майже  божеволіли,  коли  їхню  рідню  погрожували  знищити,  –  як  тут  вчинити  правильно,  який  вибір  зробити?  Ось  і  йшли  роздягати  євреїв,  відбирати  їхнє  добро.  Були  й  такі  українські  поліцаї,  які  швидко  переметнулися  на  бік  окупантів.  Розстрілами  займалися  виключно  фашисти,  нікому  не  довіряючи.  А  тих,  хто  рятував  та  переховував  євреїв,  називають  праведниками  народів  світу.  Тільки  в  Україні  їх  близько  2500  тисяч,  600  з  яких  –  праведники  Бабиного  яру.
В  Бабиному  яру  померли  і  члени  ОУН  –  поети  та  громадські  діячі  Олег  Ольжич  та  Олена  Теліга,  які  намагалися  будувати  українську  державу  в  окупованому  Києві,  а  згодом  їхня  газета  «Українське  слово»  стала  пропагандистським  фашистським  виданням  –  «Новим  українським  словом».
Після  двох  років  систематичного  знищення  євреїв  німці  зрозуміли,  що  їхній  час  спливає.  Треба  відступати.  Приховуючи  страшні  злочини,  вони  зробили  з  могильних  плит  печі  і  спалювали  мертвих.  Частину  попелу  відправили  до  Німеччини,  щоб  удобрювати  поля,  а  все  інше  так  і  лишилося  в  Бабиному  яру.  Деякі  чутливі  люди,  емпати,  не  можуть  їздити  до  метро  Дорогожичі.  Вони  кажуть,  що  їдуть  по  попелу  сотні  тисяч  жертв.
Багато  цих  фактів  є  в  книзі-документі  Анатолія  Кузнецова  «Бабин  яр».
Ми  дивилися  на  пам’ятники  і  на  цю  багатостраждальну  землю.  Мені  чомусь  хотілося  прикласти  до  неї  долоні.  Посеред  дерев  в  чудовому  парку  стати  на  коліна  і  притиснути  до  теплої  землі  руки.  Але  того  дня  я  була  не  просто  людиною,  а  ще  й  журналістом,  і  мій  невтомний  диктофон  записував  кожне  слово  лектора.  Я  приїду  сюди  знову.  Просто  побути…  емпатом,  а  не  байдужим  роботом  ХХI  століття,  який  вічно  чимось  зайнятий  і  все  рівно  нічого  не  встигає.  Будете  поруч,  прийдіть  до  пам’ятника,  присвяченого  діткам.  Побачите  бронзових  зламаних  ляльок.  Розстріляні  іграшки.  Відібрані  життя.  Саме  сюди  принесло  троянду  чиєсь  шестирічне  дитя,  а  я  його  сфотографувала.  
На  кожній  війні  у  когось  стріляють.  Це  трагедія.  Стріляють  за  ідеали,  за  вчинки,  за  героїзм,  за  злочини,  а  Голокост  –  це  знищення  самого  поняття  ЛЮДЯНІСТЬ,  адже  стільки  жертв  без  жодної  причини.  Наша  інакшість  не  має  сприйматися  вороже.  Ми  маємо  на  неї  право.  Я  поважаю  твою  точку  зору,  твоє  походження,  твою  релігію,  твої  вподобання,  і  це  той  мінімум,  якого  я  прагну  від  тебе,  мій  дорогий  читачу.  
«Щоб  минуле  не  повторювалося,  знайди  мужність  поглянути  йому  в  очі».

Словник  юного  історика

Колабораціонізм  –  (від  фр.  collaboration  —  «співробітництво»)  співпраця  населення  з  ворогом  в  інтересах  ворога-загарбника  на  шкоду  самій  державі.
Антисемітизм  –  одна  з  форм  національної  нетерпимості,  що  виражається  у  ворожому  ставленні  до  євреїв  як  до  етнічної  або  релігійної  групи.
Праведник  народів  світу  –  офіційне  звання,  надане  людині,  яка  ризикувала  власним  життям  заради  порятунку  євреїв  у  період  Голокосту.  
Голокост  –  (від  англ.  the  Holocaust,  з  дав.-гр.  ὁλοκαύστος  —  «всеспалення»)  —  переслідування  й  масове  знищення  євреїв  і  ромів  під  час  Другої  світової  війни.
Шоа  –  катастро́фа  європе́йського  євре́йства.
Тоталітарний  режим  характеризується  абсолютним  контролем  держави  над  всіма  областями  громадського  життя,  повним  підпорядкуванням  людини  політичній  владі  та  ідеології.    
Остаточне  вирішення  єврейського  питання  (нім.  Endlösung  der  Judenfrage)  —  політика  уряду  Третього  рейху  по  відношенню  до  євреїв.  Під  цим  терміном  малося  на  увазі  масове  знищення  єврейського  населення  Європи.    
ОУН  -  Організа́ція  украї́нських  націоналі́стів.  
«Відлига»  -  неофіційна  назва  періоду  історії  СРСР,  що  розпочався  після  смерті  Й.  Сталіна  (початок  60-х  рр.).  Характерними  рисами  були  відхід  від  жорсткої  тоталітарної  системи,  демократизація,  гуманізація  політичного  та  громадського  життя.

Ексклюзивно  для  журналу  Big-Small
Олена  Мальва

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=902704
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 27.01.2021

Чорнобиль. Інший світ (Репортаж до 33-ї річниці трагедії)

33  роки  тому  сталася  трагедія  на  Чорнобильській  атомній  електростанції.  26  квітня  1986  року  о  1:23:47  вибух  у  четвертому  енергоблоці  назавжди  змінив  уявлення  людей  про  мирний  атом.  Офіційна  причина  вибуху  –  невдалий  експеримент,  через  який  був  зруйнований  майже  весь  реактор.  У  результаті  аварії  відбувся  викид  радіоактивних  речовин  в  оточуючу  середу  (ізотопів  урану,  плутонію,  цезію,  стронцію).  134  людини  перенесли  променеву  хворобу,  115  тис.  людей  евакуювали  з  30-кілометрової  зони,  в  ліквідації  аварії  взяло  участь  600  тис.  сміливців,  трагедія  забрала  понад  200  тис.  життів.
Така  сумна  історія  має  продовження.  Вона  торкнулася  всіх  країн,  адже  нічого  подібного  не  ставалося  ніде  на  землі.  Кореспонденти  журналу  Big-Small  вирішили  поїхати  до  Чорнобильської  зони  відчуження  та  розповісти  юним  читачам  і  їхнім  батькам  про  те,  що  там  зараз  відбувається.
Не  повірите,  але  мені,  авторці  статті,  в  дитинстві  здавалося,  що  радіацію  (1)  можна  відстежити  без  дозиметру  (2).  
 Словник  сталкера:
1  Радіація  -  вид  випромінення,  який  змінює  стан  ядер  або  атомів,  перетворюючи  їх  на  продукти  ядерних  реакцій.  
- Альфа-випромінення  –  потік  позитивно  заряджених  частинок  (ядер  атомів  гелію).  Поглинається  аркушем  паперу,  майже  не  проникає  через  шкіру  людини.  Воно  небезпечне,  якщо  його  частинки  потрапляють  до  організму  з  їжею  або  з  повітрям.  
- Бета-випромінення  –  потік  негативно  заряджених  частинок  (електронів),  їхня  швидкість  близька  до  швидкості  світла.  Може  проникнути  в  тканини  організму  на  глибину  один-два  сантиметри.  Захистом  є  звичайний  одяг!  
- Гамма-випромінення  –  це  короткохвильове  електромагнітне  випромінення,  воно  близьке  до  рентгенівського,  але  наділене  значно  більшою  енергією  та  поширюється  зі  швидкістю  світла.  Має  велику  проникаючу  здатність,  тому  послаблюється  стінами  будинків,  металевими  конструкціями.

2  Дозиметр  –  пристрій  для  вимірювання  дози  або  потужності  дози  випромінювання,  отриманої  приладом  (і  тим,  хто  ним  користується)  за  деякий  проміжок  часу.  

Колись  бабуся  розповідала  мені,  що  через  вибух  на  Чорнобильській  атомній  станції  в  українських  лісах  з’являються  велетенські  ягоди,  а  в  селах  народжуються  телята-альбіноси.  Радіація  впливає  на  людей,  в  першу  чергу  на  мозок,  очі  та  внутрішні  органи.  Скорочується  термін  життя.  Мені,  зовсім  маленькій,  ставало  моторошно  через  те,  що  ту  радіацію  не  можна  побачити,  спіймати  та  знищити,  не  можна  почути  чи  зрозуміти,  яка  вона  на  смак,  аби  надалі  уникати  її...  Невидима  загроза  із  супервластивістю,  адже  вона  могла  поширюватися,  лякала  так,  що  дитячий  розум  вигадав  їй  особливий  запах,  тільки  б  якось  ідентифікувати.  
  Це  справи  днів,  які  давно  минули  й  майже  забулися.  Зараз,  подорожуючи  з  CHERNOBYL  TOUR  (з  гідами  Іллею  та  Дмитром),  перетинаючи  30-кілометрову,  а  потім  і  10-кілометрову  зони,  я  відчула  той  самий  запах,  про  який  кілька  десятиліть  не  згадувала,  який  словами  не  пояснити,  адже  радіація  не  має  ніякого  запаху…
Я  йшла  сюди,  щоби  в  першу  чергу  розвіяти  міфи  у  власній  голові  й  донести  до  читача  думку  про  безцінність  життя.  Ми  потрапили  до  ІНШОГО  СВІТУ.  Стрибнувши  до  комфортабельного  автобусу  в  Києві,  проїхавши  пару  годин  та  озброївшись  яскраво-жовтими  дозиметрами,  аби  зафіксувати  дозу  випромінювання,  ми  прибули  в  КПП  «Дитятки»  —  головний  контрольно-пропускний  пункт  до  Чорнобильської  зони  відчуження.  Нас  попередили  про  довгі  штани,  шкарпетки,  закрите  взуття,  кофти  з  рукавами,  капелюхи  та  кепки,  щоб  не  начіпляти  на  себе  бета-частинок.  Всім  видали  квитки.  Сказали,  щоб  руками  ми  нічого  не  чіпали.  В  зоні  є  дуже  небезпечні  предмети  і  місця.  Сідати  на  землю  забороняється.  Дітей  на  таку  прогулянку  не  беруть.
Так  ми  дісталися  до  Залісся.  Час  його  виникнення  невідомий.  З  1566  року  село  належало  Залеським.  На  час  катастрофи  тут  мешкало  близько  3000  людей.  Залісся  знаходиться  на  відстані  600  м  від  Чорнобиля.  Тепер  про  нього  можна  хіба  що  згадувати.  Де-не-де  зруйновані  хатинки.  Дозиметри  спокійні.  Нам  дозволили  зайти  в  один  з  будинків.  Биті  горщики  та  книжки  на  підвіконні,  старі  іграшки,  видно,  що  розставлені  заради  гарного  фото,  але  ніхто  до  цих  артефактів  торкатися  не  наважується,  та  і  не  можна.  Підлоги  в  будинку  майже  немає.  Дошки  вирвані.  Можливо,  мародери  шукали  «скарби»,  можливо,  сталкери  розпалювали  багаття.  Таку  саму  картину  ми  побачили  і  в  досить  великому  сільському  Будинку  культури.  З  цікавістю  читала  про  те,  що  76  жителів  Залісся  були  учасниками  Великої  Вітчизняної  війни  -  всі  нагороджені  медалями.  Не  лишилося  нікого  і  нічого.  Хоча  кажуть,  що  можна  побачити  самоселів:  хтось  повернувся  в  свій  дім,  хтось  зайняв  чиєсь  покинуте  житло.  У  2005  році  в  Заліссі  проживало  5  самоселів  -  люди  похилого  віку.  Ми  були  там  і  не  зустріли  ані  душі.
Далі  наш  шлях  простирався  до  секретного  містечка  Чорнобиль  2.  Його  немає  на  карті.  Всім  казали,  що  на  цій  території  піонерський  табір,  який  закрили.  Саме  тут  знаходиться  загоризонтна  радіолокаційна  станція  «Дуга»  -    радянська  станція  для  раннього  виявлення  запусків  міжконтинентальних  балістичних  ракет.  Людей  інформували:  «Звичайна  радіовишка».  Дивовижна  гігантська  споруда,  яку  ми  побачили,  -  ні  що  інше,  як  антена.  Різкі  сигнали  цієї  станції  можна  було  спіймати  короткохвильовими  радіоприймачами  в  усьому  світі  в  період  між  липнем  1976-го  і  груднем  1989-го  років.  Специфічний  шум  отримав  назву  «Дятел».  В  результаті  надходили  тисячі  скарг  від  багатьох  країн.  Зараз  «Дуга»  не  працює.  Від  радіації  антену  в  буквальному  сенсі  відмили  –  поливали  водою  так,  що  ґрунт  під  нею  став  піщаним,  мов  на  пляжі.  Мій  дозиметр  лише  один  раз  пхикнув.  Все  було  спокійно.  Безперечно,  вражали  ідея  та  розмах  конструкторів.  Близько  150  м  у  висоту  та  до  500  м  у  довжину  -  щогла  та  приймаючі  антени  утворюють  справжнісінького  робозвіра,  що  вийшов  з  ладу.  Наші  гіди  зауважили:  «Підключити  сюди  смартфон  –  і  можна  сигнали  марсіан  ловити,  просто  ніхто  не  бажає  цим  займатися».  
Ви  щось  чули  про  Рудий  ліс?  Мої  зовсім  юні  читачі  погодяться  з  тим,  що  назва  гарна,  а  їхні  старші  брати  та  сестри,  звичайно,  батьки,  знають,  що  ліс  знаходиться  в  максимальній  близькості  до  атомної  електростанції,  тому  він  був  сильно  забруднений,  коли  сталася  аварія.  Там  і  досі  лишаються  радіоактивні  предмети,  небезпечні  місця,  але  те,  що  ми  побачили,  важко  описати.  Не  зомбіапокаліпсис,  не  пустки,  не  скажену  радіацію  всупереч  легендам…  ТРІУМФ  ПРИРОДИ!  Ці  краї  після  катастрофи  відзначають  так  званий  вік  Христа  –  за  33  роки  зона  стала  справжнім  заповідником.  Наша  група  потрапила  сюди  зеленим  соковитим  літом,  тому  рослини  були  скрізь:  вічнозелені,  тополі,  дикі  яблука  та  абрикоси,  шипшина,  різноманітні  трави  та  квіти.  Якимось  чином  високий  рівень  радіації  не  вплинув  на  навколишнє  середовище.  Навпаки.  Повернулися  птахи  (десь  дві  сотні  видів),  тварини  продовжують  тут  мешкати,  вони  виявилися  більш  стійкими  до  радіації.  Бізони,  ведмеді,  лосі,  вовки,  кабани,  коні  Пржевальського,  зайці,  гризуни  –  неймовірно,  але  їхня  чисельність  згодом  тільки  збільшується,  хіба  що  вік  трохи  коротший.  Гіди  запевняли,  що  самі  бачили  лося,  який  приходив  до  міста-привида  Прип’яті.  Коли  людина  не  втручається  у  справи  природи,  життя  вирує  –  підсумувала  наша  туристична  група.  
Чи  хотіла  я  побачити  той  самий  знищений  четвертий  енергоблок?  Цікавість  штовхала  мене  вперед,  страху  не  було,  дозиметр  набирав  обертів,  а  на  вулиці  накрапав  дощик.  ЧАЕС  –  це  п’ять  з  восьми  енергоблоків,  які  планувалося  возвести.  П’ятий  так  і  недобудували.  Над  зруйнованим  четвертим  –  саркофаг.  До  нього  нас  і  привезли.  
Санітарною  нормою  в  Україні  вважається,  коли  прилади  показують  30  мкР/г  (мікрорентген  на  годину)  або  0,3  мкЗв/г  (микрозіверта  на  годину).  Біля  саркофагу  130  мкР/г  і  більше,  у  Прип’яті  –  50,  але  нам  показували  узбіччя  доріг,  металеві  люки  та  конструкції,  де  радіаційний  фон  становив  1100  чи  навіть  1750  мкР/г.
Знаходитись  довго  біля  саркофагу  не  можна,  та  й  фотографувати  його  не  дуже  хотілось  –  перед  нами  не  пам’ятка  культури,  а  концентрація  болю.  Сотні  тисяч  ліквідаторів  жертвували  своїми  життями  заради  того,  щоб  наша  та  інші  країни  не  стали  мертвими  пустелями  –  таке  пророкували.  Людські  сміливість,  рішучість  та  розум  змогли  мінімізувати  наслідки  аварії.  Надто  дорого  дався  нам  подібний  досвід,  тому  нове  покоління  має  не  допустити  техногенних  катастроф.
Чи  знали  ви,  що  після  вибуху  станція  продовжувала  працювати  до  91  року,  поки  там  не  сталася  пожежа?  Світова  громадськість  просила  вивести  її  з  експлуатації,  але  до  2003  року  на  ЧАЕС  ще  продовжували  виробляти  електроенергію.  Зараз  зона  відчуження  –  сховище  для  відпрацьованого  ядерного  палива.  
Останніми  пунктами  на  нашій  мапі  стали  міста  Прип’ять  та  Чорнобиль.  Розвиднілося.  Знову  визирнуло  сонце.  Краплі  дощу  діамантами  горіли  на  кущах,  всі  троянди  давно  перетворилися  на  шипшину.  Як  бачимо,  в  ЧЗВ  сформувалася  особлива  екосистема.  Колись  нове  та  чистеньке  радянське  місто  Прип’ять,  де  мешкали  енергетики,  зустріло  нас  буйством  природи.  Навіть  на  крівлях  ростуть  молоді  дерева,  з  тріщин  у  плитах  пробивається  зелень,  вулиці  та  проспекти  потонули  в  густих  заростях  бур’янів.  Мій  прилад  нагадував  про  себе  постійно.  На  одному  місці  ми  не  затримувалися.  Прип’яті  не  зрівнялося  і  семи  років,  коли  жителям  довелося  покинути  домівки.  Така  собі  семирічна  дитинка,  що  й  до  школи  піти  не  встигла.  Жилося  тут  прекрасно:  високі  зарплати,  новенькі  квартири  для  родин  енергетиків,  дефіцитні  товари  в  магазинах,  кросівочки,  за  якими  не  треба  вистоювати  довжелезні  черги.  Навіть  з  Києва  приїздили  сюди  «на  шопінг».  За  мить  все  змінилося.  Цілу  добу  люди  не  знали,  що  на  станції  вибух,  радянське  керівництво  мовчало,  а  потім  всіх  «тимчасово  евакуювали».  Треба  визнати,  організація  була  зразковою,  автобуси  вивезли  прип’ятчан  за  2  години  50  хвилин.  Люди  брали  гітари,  кошики  для  пікніків,  і  ніхто  більше  до  міста  не  повернувся.  Зараз  прип’ятчани  інколи  звертаються  до  гідів,  просять  провести  їх  до  зони,  показати  квартири,  у  яких  колись  мешкали…  Реакція  здебільшого  одна  –  плачуть.  Нам  дозволили  подивитися  на  нутрощі  покинутих  багатоповерхівок,  магазинів  та  кафе  -  руйнація  й  занепад.  Деталі  з  минулого:  лампочка,  пластмасове  зайченя,  залізний  кошик  для  продуктів,  брудні  полички  для  книг…        
Оглядове  колесо,  на  якому  не  каталася  жодна  дитина,  застигло  у  часі,  іржавіє,  кабінки  такі  ж  жовті,  як  і  знаки,  що  попереджають  про  радіацію.  Мертве,  воно  таїть  у  собі  ще  більшу  загрозу.  Фон  тут  страшний.  Відійдеш  на  кілька  метрів  –  дозиметр  мовчить.  Готель  «Полісся»,  показаний  у  серіалі  від  НВО  «Чорнобиль»,  -  одна  з  основних  візитівок  Прип’яті.  З  вікон  стирчать  дерева.  Стадіон,  на  якому  не  пройшов  жоден  матч,  поглинула  природа.  Навіть  залізний  паркан,  що  похилився,  увібрало  в  себе  дерево,  з’ївши  залізо,  проростаючи  крізь  нього.  
Місто-привид  бачить  не  тільки  туристів,  воно  обзавелося  чотирилапими  мешканцями  –  собаками.  Їм  навіть  збирають  гроші  на  корм,  всі  бажаючі  можуть  залишити  кошти.  Виглядають  песики  доволі  вгодованими.  На  цьому  моменті  знову  заряджає  дощ  і  ми  відправляємося  до  Чорнобиля.  По  дорозі  нам  розповідають  про  соціальний  проект,  влаштований  художниками.  На  будівлях  Прип’яті  розквітають  графіті  –  одинокі  душі  людей-блукачів,  які  ще  живуть  у  місті.  Через  10  років  проект  відновлюють.  За  цей  час  жодної  людської  душі  тут  не  лишається,  тому  на  стінах  малюють  тварин  –  зараз  цей  край  належить  їм.
В  самому  Чорнобилі  знаходиться  адміністративний  центр.  Живуть  та  працюють  вчені  і  співробітники  ЧАЕС.  В  місті  є  магазин  та  готель.  Я  побачила  виставку  роботів  –  ліквідаторів  аварії.  Небагато  вціліло,  а  ті,  що  є  –  сумно  стоять  з  року  в  рік  під  дощами  та  снігами.  Кожна  з  цих  машин  щось  втратила:  колесо,  гусеницю,  кран.  Що  втратили  ми  –  не  порахувати,  не  пережити.  Можна  зробити  висновки.  Деякі  ділянки  ЧЗВ  і  зараз  дуже  радіоактивні,  навряд  чи  такий  рівень  радіації  є  ще  десь  на  планеті,  але  трапляються  і  цілком  чисті  території.  Якщо  досліджувати  зону  зі  знанням  справи  і  перебувати  там  нетривалий  час  –  шкоди  не  буде.  Таким  чином  ми  розвіюємо  міфи  про  мертву  землю,  займаючись  ліквідацією  інформаційної  безграмотності.  
Мені  вручили  сертифікат  від  CHERNOBYL  TOUR,  куди  вписали  мою  дозу  радіації  за  день  –  0,003  мкЗв/г  (меньше,  ніж  можна  отримати,  роблячи  флюорографію  чи  подорожуючи  на  літаку).

Картини,  які  треба  подивитись:  
серіал  «Чорнобиль»  (2019),  
фільм  «Розпад»  (1990),  
док.  стрічка  «Радіоактивні  вовки  Чорнобиля»  (2011).

Відголоски  трагедії  чутні  ще  дуже  добре,  однак  у  самій  ЧЗВ  трапляються  неймовірні  речі,  я  бачила  це  своїми  очима.  Ми,  як  Прометеї,  тримаємо  вогонь  у  руках,  готуючи  відкриття  для  нових  поколінь,  але  часто  забуваємо,  що  полум’я  може  бути  небезпечним,  ми  ж  –  надто  безтурботними,  граючись  із  ним.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=901767
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 19.01.2021

Письмо из Диканьки. В гостях у Гоголя

Торжественно,  под  Рождество,  сказка  врывается  в  сегодняшний  город,  на  санях,  рассекая  откуда  ни  возьмись  появившийся  снег...  Полнолуние.  Скользят  автомобили,  дивясь  видению.  Николай  Васильевич,  кутаясь  в  теплую  шинель,  смотрит  на  месяц.  Вакула  верхом  на  черте  летит  меж  звезд  и  облаков...

Я  пишу  эти  строки,  находясь  в  Диканьке,  и  пока  не  знаю,  что  это:  дневниковые  записи,  публицистическая  статья  для  журнала  либо  письмо,  адресованное  почитателям  творчества  Гоголя.
Наше  путешествие  с  подругой  Людмилой  на  родину  писателя,  колоритную  Полтавщину,  планировалось  более  года.  Препятствовали  то  тотальный  карантин,  то  закрытая  усадьба  Гоголя  снова-таки  по  причине  карантина,  то  тур  подходящий  было  не  сыскать,  а  самостоятельно  я  боялась  не  встретить  стольких  гидов  (это  самые  полезные  люди  в  моей  профессии  и  жизни).  KrainaUa  всегда  делала  поездки  информационно  насыщенными,  потому  я  воспользовалась  ее  услугами.    
Знакомство  с  Николаем  Васильевичем  у  меня  произошло  очень  давно,  но  все  помню,  как  сейчас.  Летний  дождь  хлестал  по  оконным  стеклам.  Сверкали  молнии,  а  затем,  в  разгар  дня,  темнело  как  поздним  вечером.  Десятилетняя  я  сидела  на  дядиной  кровати  и  рисовала.  У  кровати  стоял  старый  письменный  стол,  накрытый  бабушкиной  скатертью  с  узорами.  В  соседней  комнате  трещал  приемник  -  популярное  развлечение  в  деревенские  дождливые  деньки.  Приезжая  на  летние  каникулы  к  бабушке,  я  успевала  запомнить  все  детские  песенки  и  передачи,  которые  там  звучали.
Шла  радиопостановка  "Нос".  Слова  «сатира»  и  «оригинальность»  меня  тогда  мало  беспокоили,  но  сама  история  о  бедолаге  майоре  Ковалеве,  от  которого  сбежал  нос,  чтобы  разгуливать  по  Петербургу  в  облике  статского  советника,  увлекла  так,  что  я  сначала  прислушивалась,  затем  рисовала,  слушая,  и,  в  конце  концов,  отложила  карандаш,  боясь  громко  вздохнуть,  вся  превратилась  во  внимание.  Как-то  утром  в  свежеиспеченном  супругой  хлебе  цирюльник  нашел  нос  Ковалева,  которого  он  брил  два  раза  в  неделю.  «Неужто  отрезал  бритвой?»  -  подумал  грязнуля-брадобрей.  А  дальше  закрутилось  и  завертелось,  что,  пожалуй,  такой  клубок  невероятных  событий  мог  распутать  разве  что  сам  Гоголь.  И  не  было  для  меня  в  тот  день  ничего  более  интересного  в  мире,  чем  радиопьеса.
Поездка  выпала  в  аккурат  под  Рождество.  Вот  они  –  мои  вечера  на  хуторе  близ  Диканьки.  Писатель,  создавая  «Вечера»,  имел  в  виду  свое  родное  село  Васильевка,  где  стоит  усадьба  Гоголей-Яновских.  Но  сколько  этих  Васильевок  в  одной  Украине?  А  Диканька,  благодаря  знаменитому  роду  Кочубеев,  уже  «звучала»,  да  и  много  кто  из  знати  ее  посещал.  
Детство  в  украинском  селе  было  настоящей  сказкой  –  таинственной,  полной  местного  фольклора,  традиций,  вкусной  еды  и  цветистой  мовы.  Даже  проживая  свой  петербургский  период,  Гоголь  постоянно  обращался  в  письмах  к  матери,  Марии  Ивановне  Гоголь-Яновской,  чтоб  присылала  она  ему  все  подряд:  этнографические  данные,  истории  о  людях  из  их  имения  Васильевка,  подмеченные  детали  из  украинского  быта.    
Потому-то  «Вечера  на  хуторе  близ  Диканьки»  и  полнятся  яркими  персонажами,  где  почти  каждый,  разве  что  кроме  черта,  имеет  своего  прототипа:  Вакула,  художник  и  кузнец,  и  красавица  Оксана,  раздающая  «гарбузы»  направо  и  налево,  и  Пацюк  –  сборный  образ  запорожца  и  ведуна.  
Да  чего  уж  там,  «Майская  ночь  или  утопленница»,  «Диканька»,  «Заколдованное  место»  -  впечатляющие,  уникальные  произведения  о  настоящей  Украине,  а  если  еще  и  открывшиеся  читателю  в  детстве,  то  точно  сделавшие  его  более  чутким,  чем  иные,  человеком,  понимающим  юмор,  и  обязательно  фантазером.  В  том  возрасте,  что  я  слушала  радиопостановку,  мне  уже  грезились  деревенские  коты,  превращающиеся  в  соседских  бабулек,  а  также  низкорослые  бородатые  домовые.  Детские  россказни  у  полыхающего  костра  приобретали  оттенки  некоторых  гоголевских  историй.
Туристический  микроавтобус  ворвался  в  утренний  диканьский  туман.  Не  сохранившая  своего  облика,  в  каком  являлась  Гоголю,  Диканька  мирно  спала.  Оттаявшая,  дождливая  Полтава,  с  которой  мы  попрощались  накануне  Рождества,  чтобы  встретить  его  где-то  под  Васильевкой  (на  хуторе  близ  Диканьки),  не  шла  ни  в  какое  сравнение  с  этой  деревней.  Уж  напустила  природа  белого  туману!  Здесь  зима  закристаллизовала  каждую  веточку  березы,  каждую  елочную  иголку,  демонстрируя  их  миру,  как  свои  шедевры.  На  южной  окраине  Диканьки  –  Свято-Николаевская  церковь.  Несколько  веков  назад  на  одном  из  пней  нашли  икону  святого  Николая  Чудотворца.  Вокруг  нее  и  возвели  церковные  стены  еще  в  ХVІІ  веке.  Сначала  церковь  была  деревянной,  затем  отстроили  каменную  с  серебряным  куполом  и  золоченым  крестом.  Белоснежная,  она  все  больше  выступает  из  белесой  мглы,  когда  мы  к  ней  приближаемся.  С  деревьев  срываются  снежинки  или  дождинки.  По  этой  же  дороге  больше  двухсот  лет  назад  сюда  ходила  семнадцатилетняя  Мария  Гоголь-Яновская.  Она  уже  потеряла  двух  первенцев  и  молила  святого  Николая  о  рождении  здорового  ребенка.  Ее  малыш  появился  на  свет  слабеньким,  но  окреп,  окруженный  родительской  любовью.  Назвали  будущего  великого  писателя  в  честь  святого.  
И  вот  я  синхронно  с  Марией,  только  в  сегодняшнем  дне,  вхожу  в  церковь,  послушать  рождественскую  службу,  а  там  поют,  верно,  ангелы…  Все  горит  яркими  огоньками:  свечи,  гирлянды  на  ели,  сердца.  Сбились  в  кучку  на  самом  входе  крохотные  диканьские  девчонки  –  большеглазые,  все  в  теплых  платочках  и  шубках.  Прости  Господи,  и  меркнут  мои  впечатления  о  посещении  Ватикана.  Нигде  я  не  испытывала  такого  сильного  чувства,  очищающего,  и  приходящего  ему  на  смену  спокойствия.  Сквозь  мои  тихие  слезы  множатся  огоньки.  Как  Гоголь-Яновская  просила  о  ребенке,  я  попросила  здоровья  для  своего  племянника  и,  будучи  влюбленной,  возможно,  в  последний  раз,  пожелала  взаимности.
Служба  окончилась,  наш  путь  лежал  в  Гоголево,  а  душа  продолжала  петь.  Это  было  рождественское  чудо,  сошедшее  со  страниц,  исписанных  красивым  почерком  Николая  Васильевича.  Он,  провидец,  принарядил  Диканьку  к  приезду  гостей,  заколдовал  и  затуманил,  посеребрил,  подговорил  старика  Января,  нашептал  погоде  пару  своих  шуток.  А  на  себя  у  него  времени  не  осталось,  потому  усадьбу  нещадно  заливало  дождями.  Да  еще  и  карантин!  В  музей  (Национальный  музей-заповедник  Н.В.  Гоголя)  войти  не  разрешили,  потому  туристы  побежали  за  гидом  мокрыми  парковыми  дорожками  смотреть  сад,  грот  и  пруд.  
Я  работала,  конечно,  под  прикрытием,  рядясь  в  туристку.  KrainaUA,  сопровождающая  нашу  группу  прекрасная  полтавчанка  Анна  Шендрик  и  работники  музея  устроили  для  меня  индивидуальную  экскурсию.  Так  я  вошла  в  усадьбу,  ступая  по  следам  Николая  Васильевича.  Открывающаяся  в  каждой  комнате  экспозиция  полностью  соответствует  обстановке,  что  царила  в  доме  писателя.  В  просторной  гостиной  собиралась  творческая  интеллигенция,  здесь  Гоголь  проводил  время  со  своими  сестрами,  которых  горячо  любил.  Спальня  его  матери,  кажется,  до  сих  пор  хранит  ее  мысли.  Когда  ты  одна  в  музее,  трудно  не  начать  фантазировать  о  том,  как  кто-то  незримый  бродит  здесь  рядом  с  тобой,  в  гостиной  вдруг  раздается  смех,  а  страницы  книги  на  столике  перелистываются  сами  собой  без  ветра…  Реконструировать  события  так  интересно,  и  в  связи  с  этим  даже  вспоминается  двухсерийный  документальный  фильм  Леонида  Парфенова  «Птица-Гоголь».  Рядом  с  домом  расположились  памятник  писателю  и  флигель,  где  он  жил  сам,  принимал  гостей  и  писал.  У  кровати  стоит  конторка  с  бумагами  и  чернильницей.  Гоголь  писал  стоя.  Видеть  все  это  до  дрожи  волнующе.  Чувствовать  это  будешь  всю  последующую  жизнь.  
Несколько  лет  назад  я  была  в  Москве  на  Новодевичьем  кладбище,  разыскивая  могилу  Гоголя.  В  прошлом  году  гуляла  по  Риму,  где  так  уютно  сиделось  Николаю  Васильевичу  в  ресторанчиках,  ела,  как  и  он,  пасту,  писала  стихи,  тогда  как  он  создавал  свое  бессмертное  произведение  «Мертвые  души»,  отмечая  стаканчиком  вина  завершенную  гениальную  главу  о  Плюшкине.  Я  на  цыпочках  шла  по  его  жизни,  начиная  от  ее  завершения  к  самому  началу  -  рождению  чудесного  ребенка.  Вот  вам  и  Рудый  Панько,  рассказывающий  свои  байки,  очаровавшие  весь  мир!  
А  не  рвануть-ка  мне  с  открытием  границ  в  Питер  –  на  Невский  проспект?!  «Нос»,  «Ревизор»,  да  и  «Диканька»  были  написаны  в  Петербурге.  Мне  тоже  туда  нужно.  Не  сейчас,  но  достаточно  скоро.
А  цветущей  весной  я  мечтаю  вернуться  в  Гоголево,  чтобы  сидеть  у  пруда,  грызть  яблоки  и  продолжать  писать  эту  историю.  
                                                                                                                           Низкий  поклон  Николаю  Васильевичу.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=901762
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 19.01.2021

Два світи. Зустріч з гуцульським чарівником Сергієм Кузем

Такого  туману  Київська  область  не  бачила  давно.  Здавалося,  за  його  щільну  завісу  можна  було  взятися  руками  та  постаратися  розірвати  її  навпіл,  а  потім,  при  бажанні,  шматувати  ще  на  тонкі  стрічки,  щоб  мати  змогу  пересуватися  і  принаймні  щось  бачити.  Туман  чіплявся  за  одяг,  залазив  навіть  під  захисні  маски,  він  висів  на  кущах  та  деревах,  стояв  на  автобусних  зупинках  і  заповзав  у  метро,  не  розплатившись.  
Хто  мене  смикнув  того  дня  поїхати  до  музею  під  відкритим  небом  у  Пирогові…  Я  таки  туди  подалася,  ще  й  потягла  із  собою  друга.  Він  фотографував  мене,  а  я  –  автентичну  архітектуру  Слобожанщини,  Рівненщини,  Закарпаття,  Буковини,  Гуцульщини  і  все  те,  що  нас  оточувало:  широкі  галявини,  млини  де-не-де,  почорнілі  від  вологи  церкви  ХІХ  століття,  а  над  ними  –  іржаве  небо  листопада.  Майже  всі  хатинки  в  музеї  виявилися  зачиненими  через  карантин,  і  ми  долали  стометрівки  від  однієї  садиби  до  іншої,  намагаючись  крізь  туман  та  мікроскопічні  віконечка  розгледіти  бодай  що-небудь,  але  бачили  лише  відображення  осінньої  мряки  та  свої  розчаровані  обличчя.  
Дерев’яний  покажчик  стояв  на  узбіччі.  Він  теж  страждав,  навіть  трохи  похилився.  Ми  з  Женькою  покрокували  у  напрямку  «Закарпаття».  Щиро  кажучи,  садиби  нам  сподобалися,  мені  так  точно  сподобалися.  Я  швидко  уявила  себе  господинею  в  такому  домі:  сиджу  на  порозі,  п’ю  чай  з  трав,  поряд  рябенький  котик,  а  навколо  квіти…  Тільки  стала  уявляти  своє  вбрання  в  деталях,  як  мокра  гілка  дала  мені  по  обличчю,  щоб  не  забувалася.  А  далі  -  тиша  й  імла.  Та  така  імла,  що  я  випадково  оступилася.  Від  падіння  мене  врятував  Євген,  бо  він  чи  не  єдиний  знав,  як  я  чудово  вмію  падати:  в  річку,  в  калюжу,  в  яр,  просто  на  рівному  місці.  Піднявши  погляд,  я  мало  не  осліпла  від  яскравого  сонячного  проміння.  Нас  несподівано  огорнув  теплий  і  досить  приємний  день,  а  трохи  віддалік  височіла  гуцульська  садиба.  
«Зачинена»,  -  пронеслося  в  голові.  
Ні,  мене  не  здивували  різка  зміна  погоди,  лагідний  вітер  чи  промені  в  жовтому  листі,  не  збентежила  температура  повітря,  що  піднялася  градусів  на  10,  і  я  рефлекторно  зняла  шапку,  а  от  звуки…  не  знаю,  самого  життя,  кликали  мене  у  вир  пригод,  які  нікому  з  нас  і  не  снилися.  
Справа  в  тому,  що  ґражда  (1),  як  велетенська  рукавичка  з  казки,  готова  була  тріснути  від  кількості  жителів.  На  подвір’ї  гуляла  всіляка  птиця,  господарка  її  годувала,  у  холодку  мирно  спав  собака,  а  коти,  навпаки,  грілися  на  порозі.  Ось  робітник  підкував  коня.  Взимку  запрягатимуть  його  у  віденські  сани,  що  весело  розсікатимуть  сніг.  Красуня-донька  вийшла  показати  матері  свою  вишивку.  «Як  батько  з-за  кордону  повернеться,  то  йому  й  подаруєш».
- А  ви  не  соромтеся,  проходьте.  Сьогодні  відчинено,  -  на  смарагдовій  галявині  біля  садиби  стояв  чоловік.  Він  запросив  нас  увійти  і  як  слід  все  роздивитися.  
Я  так  і  не  зрозуміла,  яка  пора  року  всіх  у  ту  мить  огорнула.  Квітнули  дерева,  отже  весна.  Чоловік  був  у  національному  строю  (2),  чорноволосий,  підтягнутий,  схожий  на  кіногероя.  Легкою  ходою  він  поспішив  у  двір,  де  вже  нікого,  крім  нього  і  нас  не  знаходилося.  Колоритне  гуцульське  життя  –  люди,  тварини,  щоденні  справи  –  зникли,  мов  проекція,  але  кожна  річ,  яку  ми  бачили,  здавалося,  дихала,  щойно  покинута  власником,  і  бажала  розповісти  особисту  історію.  Сергій,  наш  новий  знайомий,  провідник  у  давню  історію,  говорив  за  них…
- Ця  ґражда  із  селища  міського  типу  Верховина,  але  колись  воно  мало  назву  Жаб'є.  Хазяїн,  Петро  Юрук  на  прізвисько  Буліга,  був  дуже  заможним.  Музейна  експедиція  віднайшла  хату  в  1974-му,  і  вже  через  два  роки  експозицію  відкрили  в  музеї.  
 Опікуючись  ґраждою,  Сергій  спілкується  з  родиною  Кікінчуків,  чиїм  предкам  перейшло  майно  Юруків,  адже  після  смерті  доньки  Анниці  нащадків  не  лишилось.  Він  охоче  повідає  про  кожну  деталь  у  садибі,  надто  якщо  відвідувачі,  фотографуючи  внутрішнє  оздоблення  хати,  резюмують:  «Ну  тут  майже  так  само,  як  і  скрізь».  Тоді  хранитель  цього  дому,  як  у  хорошому  квесті,  починає  засипати  вас  загадками,  підказками  та  водити  коморами…
- До  речі,  ви  бачите  хату  на  два  двори,  -  завзято  продовжував  Сергій,  -  але  в  оригіналі  був  один  великий  чистий  двір.  У  ті  часи  існували  ґражди  і  на  п’ять  дворів,  тому  в  музеї  ухвалили  рішення  добудувати  ще  два  сарайчики  (що  із  Косівського  району)  й  облаштували  другий  господарський  двір.
Комори  з  дивовижними  для  нас  предметами  побуту,  якими  гуцульські  родини  користувалися  століття  тому,  -  окреме  місце,  де  можна  зависнути  щонайменше  на  добу.  Сергій  вигадав  оригінальний  спосіб  запам’ятовування  туристами  незвичайних  речей,  що  їх  оточують.  Кожен  має  висувати  гіпотези  щодо  їхнього  призначення  –  і,  не  повірите,  -  мало  хто  самостійно  приходить  до  істини,  але  запам’ятовує  урок  назавжди.  
Він  показує  мені  наче  круглу  дерев’яну  коробочку,  кришка  якої  оздоблена  гарними  візерунками.  По  візерунках  я  розумію,  що  предмет  має  окрім  основної  ще  й  естетичну  функцію.  Кажу:  «Щось  тут  їстівне  зберігали».  Мені  відповідають:  «Не  зберігали,  а  скоріше  носили».  Тоді  чарівник  відкриває  кришечку  (руки  в  Сергія  скульптурні,  як  у  столяра,  пізніше  я  дізнаюся,  що  так  воно  і  є)  і  показує,  куди  на  Великдень  ґаздині  складали  паски,  щоб  віднести  їх  до  церкви.  Виявляється,  моє  припущення  щодо  банальної  хлібниці  було  невірним.  
Брай  (3)  –  ще  одна  цікава  річ,  інструмент,  про  призначення  якого  юні  читачі  видання  Big-Small  навряд  чи  здогадаються  самі.  Принаймні  це  буде  не  швидко!
Довгий  дерев’яний  прилад,  буковий  кіл  із  невеличкими  зубчиками  –  ні  що  інше,  як  товкачка  для  бринзи.  «Бринзу  робили  на  полонині,  коли  пастушили  по  п’ять  місяців.  
Ще  один  предмет  діяльності  пастухів  –  частина  механізму  вертлюга  –  кужба  або  берфела  (4)  –  дерев’яний  гак  (а  потім  і  металевий),  на  який  вішали  казан  з  молоком,  коли  робили  сири  чи  готували  їжу».
Здається,  у  нашого  оповідача  для  всього,  що  знаходиться  в  чоловічій  коморі,  є  своя  історія.  Жестом  він  нас  запрошує  до  іншої  комори,  де  зберігаються  речі,  якими  користувалися  жінки.  В  позаминулому  столітті  я  би  прижилася:  тут  і  скриня  величезна,  і  прядка,  і  безліч  дерев’яних  ємностей,  діжок,  відерець  та  іншого…  
- А  інструментами  музичними  цікавитеся?  
Не  встигаємо  ми  з  Євгеном  сказати  «так»,  як  Сергій  виносить  з  хати  трембіту  (5)  і  ось  вона  вже  лунає,  все  тоне  в  її  звуках,  а  до  садиби  заходять  роззяви,  які  теж  гуляли  в  липкому  тумані  й  раптово  потрапили  до  цього  гуцульського  раю.  До  речі,  на  вулиці  спекотне  літо.  Птахи  співають.  Трембіта  співає!  Інструмент  дивовижний  як  і  сам  музикант.  Вагою  1,5  кг  й  довжиною  від  3  м,  трембіта  не  підкориться  будь-кому,  а  наш  герой  трембітає  з  легкістю.  Його  власна  трембіта  знаходиться  у  дядька  в  горах,  майже  10  років  він  на  ній  грає.  
Щоби  вразити  нас,  Сергій  відкладає  гігантський  інструмент  і  дістає  з  кишені  щось  маленьке.  На  долоні  лежить  дримба  (або  дрімля,  варган)  (6).  Взагалі,  їй  не  менше  3000  років,  на  таких  щипкових  інструментах  грали  ще  скіфи.  Крихітна  підківка  з  металевим  язичком  здатна  заворожити  своїми  незвичайними  звуками.  
- Скільки  досліджую  Гуцульщину,  стільки  на  ній  і  граю,  –  років  з  п'ятнадцять,  -  ділиться  оповідач.  –  Але  більше  моєї  уваги  зараз  все  ж  присвячується  флоярі  (7).  
Такий  народний  духовий  інструмент  є  різновидом  флейти,  але  має  6  ігрових  отворів.  Часто  її  називають  «гуцульською  сопілкою».  Сергій  примудряється  грати,  витягуючи  з  неї  ніжні  мелодії,  що  такі  близькі  українському  серцю,  а  потім  перевертає  догори  і  знову  грає  –  музика  вже  стає  східною,  наче  при  дворі  китайського  імператора.  
- Ще  хочу  придбати  такий  інструмент  –  коза  (8)!  –  посміхається  майстер.
А  я  швиденько  пірнаю  в  Інтернет,  як  у  той  ранковий  туман,  щоби  прочитати  про  козу,  і  дізнаюся,  що  це  різновид  волинки,  духовий  інструмент  з  козячої  шкіри,  а  якщо  з  баранячої,  то  це  вже  «баран»,  і  я  не  жартую!
- Щодо  інших  талантів  –  навіть  не  знаю...  –  Сергій  скромно  опускає  карі  очі.  –  Трошки  займаюся  різьбленням  по  дереву,  по  натхненню.  –  Показує  фотографії  дерев’яної  зозулі,  напрочуд  красиві.  –  А  зараз  ще  й  вчуся  вирізати  людські  обличчя.  Інколи,  знаходячись  у  транспорті,  запам’ятовую  риси  людей,  потім  роблю  невеличкі  статуетки.  Ще  жодного  разу  не  було  такого,  щоб  обличчя  повторилося.  
Неповторним  є  і  стрій,  в  якому  Сергій  зустрічає  гостей,  що  приїхали  до  Пирогова.  Багато  років  він  збирає  автентичне  гуцульське  вбрання  і  на  сьогоднішній  день  у  нього  вісім  комплектів  національного  одягу,  які  демонструються  в  Яворівській  ґражді  в  Пирогові.  Якщо  зазирнути  в  майбутнє,  то  дуже  скоро  я  побачу  все  на  власні  очі  й  буду  вражена  красою  та  відмінностями  костюмів  з  різних  регіонів  Західної  України.  Сам  Сергій  теж  наче  з  ХІХ  століття:  сорочка,  сардак,  гарний  кептар,  шкіряний  черес  на  три  пряжки,  штани,  капелюх-кресаня  та  сумка-тобівка.  В  такому  образі  він  з’явився  на  карпатському  фестивалі  «Полонинське  літо»,  викликавши  ажіотаж  навіть  серед  місцевих,  адже  й  вони  не  були  вбрані  настільки  яскраво,  як  зі  сторінок  книжки  про  історію  та  культуру  Гуцульщини.  
Якось  бабуся  героя  цієї  статті  сказала  йому,  що  вона  гуцулка,  і  його  мати,  і  він  сам  мають  гуцульське  коріння.  Після  того  багато  книжок  було  прочитано.  Захоплення  переросло  у  справу  життя,  так  столяр-верстатник,  виробник  художніх  меблів,  а  згодом  кухар  став  провідником  у  славетне  минуле  Гуцульщини  в  музеї  під  відкритим  небом.  Знавець  та  хранитель  давніх  традицій,  Сергій  рекомендує  побачити  справжню  Гуцульщину  своїми  очима,  наприклад,  відвідати  Верховину  чи  поїхати  на  фестивалі:  щорічний  Міжнародний  гуцульський  фестиваль,  подивитися  на  традиційні  дійства  та  свята  в  певних  місцевостях  –  вихід  у  полонини  в  Путилі,  «Полонинське  літо»  в  с.  Верхній  Ясенів,  фестиваль  «Гуцульська  бринза».
Список  літератури  для  починаючого  етнографа:
- Гнат  Хоткевич  «Довбуш»;
- Борис  Загорулько  «Чорногора»;
- Марія  Остромира  «Над  бистрим  Черемошем»;
- Петро  Шекерик-Доників  «Дідо  Иванчік».  
Рекомендуючи,  що  почитати,  Сергій  зауважує,  Юрія  Гордійчука  з  «Над  бистрим  Черемошем»  та  історичну  постать  Івана  Бойчука  з  роману  «Чорногора»  він  би  охоче  зіграв  у  кіно,  адже  відчуває  спорідненість  з  цими  характерами.
Тим  часом  навколо  ґражди  барвисту  осінь  змінює  зима,  і  ми  всі  знову  вдягаємо  шапки.  Сніжинки  нагадують  про  різдвяні  свята.  Голос  оповідача  звучить  крізь  холодні  вітри:
- Якщо  в  Центральній  чи  Східній  Україні  на  Різдво  колядували  всього  один  вечір,  то  в  Західній  –  кілька  тижнів.  Жінок  у  колядники  не  брали,  тому  що  жодна  жінка  не  витримає  стільки  часу  в  горах  серед  зими,  ходячи  від  хати  до  хати.  Втім,  справа  це  була  почесна.  Старший  колядник  –  береза  –  задавав  тон  усьому  колядуванню,  на  ньому  лежала  велика  відповідальність.  Колядники  носили  із  собою  скриньку-скарбонку,  куди  клали  гроші  за  коляду  на  церкву.  Співали  господарю,  господині,  дітям,  дівчині,  хлопцю,  вдові…  Береза  завжди  мав  знати,  які  колядки  пускати.  Коляду  супроводжували  скрипичник  і  трембіти,  що  сповіщали  про  її  прибуття.  Молоді  хлопці,  які  не  вміли  колядувати,  але  хотіли  навчитися,  носили  на  собі  весь  вантаж:  калачі,  сало,  все,  чим  віддячили  господарі.  Таких  юнаків  називали  «конями»…
Він  ще  продовжував,  але  десь  на  цьому  моменті  два  світи  нашого  героя,  що  поступово  відкривалися  читачам,  гармонійно  поєдналися:  зовнішній  та  внутрішній.  Одне  відповідало  іншому.  Чоловік  лише  чемно  подякував  за  увагу,  додаючи,  що  для  нього  важливо  «з  невеликими  талантами,  якими  наділив  його  Бог,  бути  на  тому  місці,  де  Він  його  поставив,  й  добре  робити  свою  справу».
Завітайте  до  Пирогова  будь-якого  дня,  сонячного,  але  особливо  туманного.  Тут,  саме  в  цій  гуцульській  ґражді,  завдяки  одній  людині  час  стає  нелінійним,  минуле  оживає,  співіснує  з  теперішнім  та  майбутнім,  сусідять  між  собою  пори  року  –  все  одразу  в  одну  й  ту  саму  мить.  Нам  з  Євгеном  пощастило  її  пережити.  
Не  майте  сумнівів,  вас  обов’язково  зустріне  Сергій  Кузь.  У  нього  відчинено.
Величезна  щиросердна  подяка  моєму  співрозмовнику.
Журналіст:  Олена  Мальва


Словник  етнографа  (що  треба  знати!):
Ґражда  (1)  -  садиба,  гуцульський  осідок.
Стрій  (2)  –  колоритне  національне  вбрання,  в  даному  випадку  гуцульське.
Брай  (3)  –  див.  у  тексті.
Берфела  (4)  –  див.  у  тексті.
Трембіта  (5)  -  український  народний  духовий  мундштуковий  музичний  інструмент.  Має  вигляд  дерев'яної  труби.  
Дримба  (або  дрімля,  варган)  (6)  –  див.  у  тексті.
Флояра  (7)  -  див.  у  тексті.
Коза  (8)  -  див.  у  тексті.



Ексклюзивно  для  видання  Big-Small.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=901699
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 18.01.2021

Железная роза

Вышла  из  домны,  как  из  дому,
Из  стали  дамасской  кована,
Шепнув  кузнецу  плечистому:
"Жизнь  хороша,  да  рискованна!"

Не  достаться  б  в  дар  малодушию,
В  лапы  того  псевдорыцаря,
Что  оды  слагает  оружию,
Сидя  онлайн  с  тупицами.

Не  падут  лепестки  под  ноги!
Заточит  шипы  иголками!
Говорить  могут  психологи,  
Но  ей  -  возиться  с  осколками.

Потому,  рождаясь  для  истины,  
Для  красы,  счастья  и  вечности,
Тряхнет  железными  листьями,
Застыв  в  своей  безупречности.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=901689
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 18.01.2021

Улыбайся одними глазами

Улыбайся  одними  глазами  -  
Это  будет  твоя  визитка.
Я  тряхну  волосами.
Ожидание  -  худшая  пытка.

Стань  героем  романа  -
Моего,  а  кто  еще  сможет?
Выну  любовь  из  кармана.
Этот  год  почти  прожит.

И  времени,  времени  -  мало,
И  пропасть  между  мирами.
Пусть  это  будет  начало  -
Улыбайся  только  глазами.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=898868
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 22.12.2020

Сіріус

Сергію



А  всі,  хто  міг,  вже  відлетіли  до  вирію.
Лишаюсь  у  склепі  під  снігом  та  стресами.
У  листопаді  я  побачила  Сіріус,
Поживши  вдосталь  за  чужими  адресами.

Іржавіє  ніжність  у  коробці  з  праскою.
Обсесивне  життя  чергуватиме  кому  з  крапкою.
Я  побачила  Сіріус  з  чорною  маскою
І  очима...  карими,  ледь  закритими  шапкою.  

Він  щосили  сяє,  як  всі  сонця  Всесвіту,
Світлові  роки  долаючи  пішки  одною  дорогою,
І  коли  мені  пощастить  продовжити  бесіду,  
Я  готова  боротися  з  драконами  і  тривогою.

На  обід  в  мене  тільки  зимова  темрява,
Її  химери  не  злякають  сумними  фігурами.
Лиш  надсилай  мені  фото  робіт  із  дерева,
Врятуй  словами,  музикою,  скульптурами...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=897131
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 04.12.2020

Зона сумерек

Останемся  в  зоне  сумерек,
В  чреве  кита  библейского,
Скажем  миру,  что  умерли,
И  позовем  полицейского.

Я  уберу  в  твоем  домике
И  выкину  все  наркотики:
Память,  любовь  -  два  томика
Склеенной  периодики.

Смой  мою  скорбь  оконную,
Соль  раскидай  алмазами,
Выведи  из  дому  -  сонную,
И  разбуди  рассказами.

Отчаянье  бродит  барами...
Пусть  думают,  что  мы  умерли.
Мы  же  пьем  чай  с  мольфарами
В  гребанной  зоне  сумерек.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=896917
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 02.12.2020

Я знаю, что умру в кинотеатре

Я  знаю,  что  умру  в  кинотеатре.
На  собственной  премьере.
Ты  улыбнешься  в  кадре,
В  роли  -  лучшей  в  твоей  карьере.

Наверняка  нас  не  станет  скоро.
Подохнем  от  энтузиазма.
Там,  где  фио  режиссера,
Глянь  -  с  экрана  течет  эктоплазма.

Будем  духами  без  крови  и  плоти,
Собирателями  чужой  печали.
Лишь  бы  платили  на  входе,
А  потом  -  весь  сеанс  молчали!

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=892276
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 20.10.2020

Ожидание ответа

Потеряла  покой  и  октябрь,
Чертов  дождь  их  унес!
В  кованый  канделябр  -  
Свечи  из  воска  и  слез.

Макаю  в  чай  полный  месяц
И  засыпаю,  паря,
Плевать,  что  напишет  пресса
В  некролог  октября.

Мне  нужно  то,  что  бесшумно
В  душе  у  тебя  сквозит.
Да,  я  бываю  безумна,
Оформляя  любовь  в  кредит.

Нет  прощенья  за  честность...
Провожу  обряды  тайком,
Чтоб  поросла  вся  местность
Бессмертником  и  чабрецом.

Танцуют  на  стенах  тени,
И,  если  ответишь  ты,
Мне  б  преклонить  колени
Во  имя  твоей  красоты.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=891836
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 16.10.2020

Почти стемнело

Эмбиент  Tangerine  Dream…
На  краю  Вселенной.
-  Кто  ты,  Путник?  –  Северин.
-  Ну  а  ты?  –  Я  -  Лена.

-  Ты  убийца,  пилигрим,
Из  давней  киноленты,
И,  пока  мы  здесь  стоим,
Слагаются  легенды...

Ты  звучишь,  как  эта  ночь,
Глотая  пойло  в  пабе.
Если  можешь,  то  отсрочь
Рассвет  на  том  этапе...

Чтоб  было  серо,  была  мгла,
Густа,  что  кровь  в  стакане,
Чтоб  я  ушла  и  не  смогла
Найти  тебя  в  тумане.

Угонишь  тачку,  пилигрим,
Влекомый  пульсом  девы,
И  под  электронный  гимн
Мне  посвятишь  припевы.

Я  верю  звездам  -  не  тебе!
Все  время  канет  в  Лету!
Ты  еще  будешь  на  земле,
Пить  кровь,  листать  газету...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=891768
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 15.10.2020

Сад

В  кровати  для  гиперсна
Диктую  письмо  адресату:
«Пока  не  пришла  война,  
Пойдем  погуляем  по  саду.

Пока  не  ушли  из  под  ног
Асфальт  и  любимые  тропки,
На  перекрестке  дорог
Случайно  окажемся  в  «пробке».

Случайно  тебя  позову
В  мою  неслучайную  прозу,
Подобную  волшебству,
Подобному  симбиозу».

В  кровати  для  гиперсна
Меж  нами  стираю  границы,
Представь,  что  сейчас  весна/завтра  война,  -
А  в  саду  всегда  поют  птицы.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=891767
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 15.10.2020

Эзра Годден: «Любая боль временна, а кинематограф – навсегда!»

Социальные  сети  делают  людей  ближе.  Раньше  я  и  не  думала,  что  смогу  написать  известному  российскому  кинокритику  и  киноведу  Андрею  Плахову,  по  книгам  которого  училась  в  университете,  а  он  мне  ответит.  Когда-то  общение  с  народным  артистом  Украины  Алексеем  Горбуновым  казалось  мне  мечтой,  но  в  прошлом  году  он  читал  мои  рассказы  на  радио.  Семикратный  обладатель  «Оскара»,  американский  мастер  специальных  эффектов  Рик  Бейкер  отвечает  мне  в  комментариях,  а  сын  Оливера  Стоуна  подписан  на  мой  Instagram.  Обмениваться  мыслями  с  интересными  людьми  очень  увлекательно.  Тем  более,  что  такие  переписки  могут  перерасти  в  нечто  большее,  например,  интервью.  Мой  собеседник  –  актер  и  режиссер  Эзра  Годден  –  культовая  фигура  в  американском  хорроре,  так  как  именно  он  неоднократно  становился  героем  картин  легендарного  Стюарта  Гордона.

Елена  Мальва:  Эзра,  вы  такой  человечный.  В  социальных  сетях  непросто  поговорить  с  известной  личностью.  С  вами  -  совсем  по-другому.  Это  какая-то  жизненная  философия?
Эзра  Годден:  Я  не  считаю  себя  особенно  известным.  Полагаю,  что  дело  скорее  в  культовости  фильмов,  в  которых  я  снимался,  и  моих  персонажах.  Если  говорить  о  соцсетях,  то  для  меня  играет  роль  вопрос  времени.  Когда  оно  есть,  я  отвечу  человеку.  Для  этого  не  нужно  придерживаться  какой-то  философии.  Мое  мировоззрение  довольно  простое:  относиться  с  уважением  ко  всем,  если  они  не  дают  вам  повода  вести  себя  по-другому.  И  важно  не  воспринимать  себя  слишком  серьезно.

Е.М.:  Украинскому  зрителю  вы  хорошо  знакомы  по  лентам  Стюарта  Гордона  "Дагон"(2001)  и  "Сны  в  ведьмином  доме"  (2005),  снятым  по  произведениям  Говарда  Лавкрафта.  Не  так  давно  мир  прощался  с  Гордоном,  а  вы  были  тем  человеком,  которому  удалось  с  ним  поработать  и  подружиться.  Расскажите  о  том  времени.  
Э.Г.:  Я  встретил  Стюарта  в  Лондоне,  когда  проходил  прослушивание  для  фильма  «Дагон».  Честно,  мало  что  помню  о  прослушивании,  за  исключением  того,  что  в  какой-то  момент  режиссер  попросил  меня  произвести  впечатление  не  на  него,  а  на,  скажем,  Вуди  Аллена,  и,  когда  я  это  сделал,  он  искренне  рассмеялся.  Мы  также  беседовали  о  любви  к  Гарольду  Ллойду,  который  был  одной  из  великих  звезд  немого  кино.  В  «Дагоне»  я  на  него  похож.  Через  несколько  дней  после  прослушивания  мы  с  Гордоном  снова  встретились,  он  пригласил  меня  пообедать  и  сказал,  что,  если  мы  станем  работать  вместе,  для  меня  наступит  ужасное  время.  Стюарт  подчеркнул,  что  мне  будет  холодно  и  сыро  на  протяжении  каждого  съемочного  дня.  Думаю,  он  хотел  посмотреть,  как  я  отреагирую.  Но  я  был  безрассудным!  Мне  нравился  такой  вызов,  и  он  со  временем  успокоился.  Мы  проводили  много  времени  вместе  перед  съемками.  Прослушивали  других  актеров  и  обсуждали  персонажей.  И  мы  ели!  МНОГО!  Приемы  еды  всегда  были  важны  для  Стюарта,  и  именно  в  такие  моменты  я  действительно  узнавал  его.  Он  любил  рассказывать  истории,  смеяться...
             Создание  «Дагона»  оказалось  приключением.  Есть  сцена,  где  мы  с  Барбарой  (актриса  Ракель  Мероньо  –  прим.  редактора)  находимся  в  надувной  лодке  в  открытом  море,  и  начинаем  тонуть.  Так  вот  Стюарт  позаботился  о  том,  чтобы  лодка  действительно  тонула,  чтобы  нам  пришлось  действовать,  и  мы  отчаянно  пытались  черпать  оттуда  воду.  Это  было  так  тяжело,  но  я  любил  каждую  минуту.
             Фильм  «Сны  в  ведьмином  доме»  (новелла  из  сериала  «Мастера  ужасов»  -  прим.  редактора)  стал  противоположностью  «Дагона».  Если  первый  снимался  в  экстерьере  –  на  фоне  испанской  рыболовецкой  деревушки,  то  «Сны»  -  почти  полностью  интерьерная  картина,  что  для  меня  более  комфортно.  Актерам  не  всегда  удается  репетировать,  но  у  Стюарта  театральное  прошлое.  Он  настоял  на  репетициях,  что  мне  нравилось,  ведь  так  ты  чувствуешь  свой  путь  к  персонажу.  Мне  нужно  не  много  времени,  и  он  дал  его  мне.  Мы  сделали  «Сны»,  потому  что  действительно  хотели  снова  работать  вместе.  Я  тогда  встретил  семью  Гордона,  мы  провели  некоторое  время  в  Лос-Анджелесе,  став  хорошими  друзьями.  Стюарт  режиссировал  очень  уверенно.  Он  был  дружелюбным,  но  при  этом  не  терпел  дураков,  и  обожал  работать  с  актерами.

Е.М.:  Когда  я  пишу  в  Google  ваше  имя,  то  вижу,  что  вы,  кроме  съемок  в  кино,  пробуете  в  профессиональной  жизни  разное:  занимаетесь  режиссурой,  озвучиваете  видеоигры…  Какие  из  своих  последних  проектов  считаете  наиболее  значимыми  и  почему?
Э.Г.:  Я  написал  сценарий  и  снял  короткометражный  фильм  под  названием  Future  Self  несколько  лет  назад.  Его  тепло  встретили  на  фестивалях.  Недавно  я  разработал  его  как  телешоу  с  Эдом  Уиксом,  моим  другом,  который  также  является  актером/писателем.  Это  очень  личный  проект  для  меня.  Речь  идет  о  противопоставлении  судьбы  свободной  воле.  О,  и  это  комедия!

Е.М.:  Эзра,  к  каким  жанрам  в  кино  вы  тяготеете  больше?  На  вашей  страничке  в  Instagram  то  и  дело  возникает  тема  Blade  Runner.  Это  тоже  ваш  любимый  фильм?
Э.Г.:  «Бегущий  по  лезвию»,  вероятно,  стал  первой  картиной,  которая  оказала  на  меня  значительное  влияние  в  детстве.  Я  был  просто  одержим  кино,  но  именно  «Бегущий»  заставил  меня  задуматься.  Его  визуальные  эффекты  и  звуковое  сопровождение  не  имеют  равных  даже  сейчас.  Темы  ясны,  но  в  то  же  время  достаточно  двусмысленны,  чтобы  заставлять  нас  обсуждать  их  спустя  годы.  Я  смотрел  эту  картину  чаще,  чем  любую  другую.  Мой  список  любимых  фильмов  меняется  каждый  день,  но  «Бегущий  по  лезвию»  всегда  входит  в  пятерку  лучших.
                   Сам  я  больше  склоняюсь  к  триллерам,  чем  к  любому  другому  жанру.  Думаю,  потому,  что  их  меньше,  чем  раньше.  В  последнее  время  просматривал  много  старых  спагетти-вестернов  и  фильмов  о  кунг-фу.  Когда  я  был  ребенком,  единственными  жанрами,  которые  имели  значение,  были  кунг-фу  и  научная  фантастика.

Е.М.:  Как  вы  оцениваете  современное  состояние  мирового  кинематографа?  Осталось  ли  место  в  мире  для  вольных  художников  и  романтиков,  которые  хотят  снимать  авторское  кино?  Насколько  это  сложный  процесс  в  вашей  стране?  
Э.Г.:  Всегда  будет  место  для  романтиков  и  художественной  свободы,  но  территория  ли  это  кинотеатра  -  еще  неизвестно.  Потоковые  сервисы  дают  огромный  выбор  кино  дома,  заставить  людей  выбираться  в  залы  сложнее,  и  потому  в  кинотеатр  идут  только  за  большими  зрелищами!  Безусловно,  есть  место  для  авторских  фильмов,  но  оно  в  конечном  итоге  может  ограничиться  жилой  комнатой.  В  глубине  души  я  продолжаю  надеяться,  что  народу  наскучат  фильмы  о  супергероях,  не  потому,  что  они  плохие,  а  потому,  что  хочется  дать  другим  жанрам  шанс,  где  будет  больше  места  для  по-настоящему  экспериментального  кино.  Всегда  было  сложно  снимать  фильмы,  но  еще  сложнее,  если  публика  смотрит  только  один  тип  кино.  Даже  ужасы  и  комедии  не  так  хороши,  как  раньше.  Особенно  сложно  снимать  в  Великобритании.  Так  было  все  время,  и  я  не  совсем  понимаю,  почему.  Я  знаю,  что  для  таких  работ  есть  рынок.
                     Во  Франции  сейчас  процветает  киноиндустрия.  Я  не  вижу  причин,  по  которым  мы  не  можем  так.

Е.М.:  В  Интернете  почти  нет  ваших  биографических  данных.  Где  вы  родились  и  что  при  взрослении  поспособствовало  тому,  что  вы  связали  свою  жизнь  с  творчеством?
Э.Г.:  Я  родился  и  вырос  в  Лондоне.  Моя  мама  -  художница,  она  особенно  поощряла  творчество,  когда  мы  с  сестрой  росли.  Мама  водила  меня  в  художественные  галереи,  но  тогда  я  не  интересовался  ими.  Меня  инстинктивно  тянуло  к  кино  и  музыке,  я  знал,  что  когда-нибудь  эти  вещи  станут  моей  формой  художественного  самовыражения.  Эти  искусства,  объединенные  вместе,  приводили  меня  в  состояние  экстаза.  Они  двигали,  учили,  формировали  меня.  Это  были  путешествия  с  мечтами  и  открытиями.  Я  все  еще  пишу  и  записываю  музыку,  когда  есть  время.  Записал  альбом  с  другом,  который  мы  наконец  выпустили  несколько  лет  назад.  Мы  назвали  себя  White  Ghost,  а  альбом  называется  Film  Music.  Денег  не  было,  мы  делали  это  ради  любви  к  музыке.
                       Есть  высказывание  о  кино,  которое  в  значительной  степени  характеризует  то,  как  я  к  нему  отношусь:  боль  временна,  а  кинематограф  -  навсегда.

Е.М.:  Эзра,  наша  редакция  уверена,  что  вам  нужно  чаще  появляться  на  экране.  В  каком  виде  искусства  вы  бы  еще  хотели  себя  проявить?
Э.Г.:  Я  писал  ранее,  с  чем  чувствую  близость.  Также  нахожу  режиссерскую  работу  чрезвычайно  приятной,  и  определенно  вижу,  что  стану  заниматься  режиссурой  в  будущем.  Помимо  всего  прочего,  я  люблю  говорить  людям,  что  делать.  (Смеется).

Е.М.:  Вы  думали  когда-нибудь  приехать  в  Украину?  У  нас  есть,  на  что  посмотреть.  
Э.Г.:  Я  хотел  бы.  Мне  нравятся  новые  приключения,  я  очень  любознательный  человек,  поэтому  все,  что  мне  еще  неизвестно,  вызывает  большой  интерес.

Е.М.:  Что  бы  вы  пожелали  юным  читателям  издания  Big-Small,  которые  в  будущем  мечтают  играть  в  кино?
Э.Г.:  Я  бы  посоветовал  всем  следовать  за  мечтами,  принимая  собственную  уникальность.


Журналист:  Елена  Мальва
Интервью  для  журнала  Big-Small  -  украинского  интеллектуального  издания  для  подрастающего  поколения

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=891231
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 09.10.2020

Ядовитое солнце

Ядовитое  солнце  над  нами...
"Нырнуть  бы  в  чей-то  кармашек!"
Разгрызаешь  слова  зубами,
Наряжаясь  в  сотню  рубашек.

Пьешь  бокал  за  бокалом  яда,
А  инспектор  Гулл  не  поможет  -  
Самой  выбираться  из  ада
Или  прижиться  здесь,  может.

Или  прижаться  так  крепко
К  белокаменному  Мигелу,
Чтоб  не  болтаться  щепкой
В  космосе  бренному  телу.

Из  какой  сказки  он  родом?
Любуется  где-то  в  Варшаве
Фианитовым  небосводом  -
Черным  -  в  белой  оправе.

Ах,  этот  виккан  капризный!
Им  болеешь  точно  искусством,
Чем  любимее,  тем  ненавистней,  
Все  иное  просто  опустим.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=890332
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 01.10.2020

Посвящение Эмили Дикинсон

В  доме  со  смеющимися  окнами  золотится  осень.
Последний  в  мире  паук  натянул  серебристую  леску.
Я  зову  тебя  в  Новую  Англию  –  затеряться  средь  сосен.
Ветер  плачет  Шопеном  и  треплет  мою  занавеску.

Под  кровлями  ласточки  уже  собирают  жизнь  в  чемоданы.
Бери,  что  дороже,  -  любовь  подойдет!  -  и  прыгай  в  карету.
Забудь  всех  и  вся,  но  помни  их,  и,  читая  романы,
Знай,  что  янтарь  под  ногами,  -  это  реквием  лету.

Наступает  контрастное  время  торжеств  и  ненастий.
Превращает  в  багрянец  природа  любую  палитру.
Браслеты  из  благочестия  трут  до  крови  из  запястий.
Я  жду,  сегодня  сражая  Сциллу,  а  завтра  -  Харибду.

Дождусь  ли?  Накрою  ли  стол?  Угощу  ли  чаем?
Усталого  путника  -  волосы  цвета  гречишного  меда.
Мой  герой,  ты,  должно  быть,  упрям  и,  возможно,  отчаян.
Я  дождусь!  Помирать  мне  не  раньше  нового  года.

А  когда  подойдешь  ты  к  порогу  моей  цитадели,
Все  цветы,  что  за  жизнь  собрала,  к  ногам  твоим  кину.
Буду  в  белом.  Одна.  Со  стихами.  Закрытые  двери.  
Хочешь,  выбей  их!  А  затем  -  отправляйся  к  камину.  

Там  Бог  у  огня,  как  всегда,  справедлив  и  серьезен.
В  гнезде  родовом  он  меня  бережет,  пекло  раем  сменяя.
Я  зову  тебя  в  Новую  Англию  -  затеряться  средь  сосен.
Зеленеют  верхушки  -  стелет  землю  листва  золотая.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=890331
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 01.10.2020

Гамлет

На  водной  глади  отражения
Тебя  и,  наверное,  рая.
Не  потерпев  поражения,
Предпочту  тебя,  выбирая.

На  кой  чёрт  рай  без  улыбки,
Без  тех,  что  к  тебе,  тропинок?
Да,  пусть  мосты  хлипки,
Но  в  конце  –  ты  средь  кувшинок.

И,  если  хочешь,  по  чести,
Допускаю  любую  сказку.
Я  просто  жду  вести,
Убирая  с  воды  ряску...





Ярославу  @yaroslavignatenkoactor

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=890324
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 01.10.2020

Second love

Среди  городского  кризиса  констант  
и  эмоционального  дефицита
я,  похоже,  нашла  бриллиант,
а  глаза  -  два  александрита.  

Среди  фильмобудней  абсурдных  и  серых  -
Лауреат  кинофестиваля  Сердца,
побеждающий  кризис  веры,
скорее  принц,  но,  возможно,  герцог.

Среди  снов,  параличом  скованных,
ситуаций  глупых  и  тупиковых
на  моих  страницах  мелованных
наблюдаю  рождение  сверхновых.

И  даже  уйдя  в  андеграунд  пододеяльный,
таща  за  собой  меч  и  томик  поэзии,
думаю  о  том,  что  Он  -  идеальный,
остальное  –  лирика,  издержки  профессии…

В  недолгом  пути  по  призрачным  тропкам  
разве  налюбуешься  его  красотою?
И  мне  снова  семь…  И  я  снова  робка.  
Даю  жизнь  персонажу,  даже  больше  –  герою.



22.04.19

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=840555
рубрика: Поезія, Лирика
дата поступления 01.07.2019

Ведьма

Городская  легенда


Алана  даже  не  предполагала,  что  такое  может  случиться.  От  подобного  в  пору  сойти  с  ума,  но  она  держалась,  а  со  временем  даже  успокоилась,  хотя  спокойствие  это  было  ложным,  больше  схожим  с  выжидаем  чего-то,  что  сложно  описать  словами.  В  ее  руках  находился  мир,  заключенный  в  одну  книгу,  и  впервые  жизни  она  не  знала,  что  делать.  Мудро  занимая  выжидательную  позицию,  не  бросаясь  опрометчиво  в  эксперименты,  что  тоже  было  ей  свойственно,  девушка,  как  и  всегда,  копила  знания,  инструкцию  же  по  их  применению  Алане  предстояло  написать  самой.
Все  началось  с  фотосессии.  
Дух  осени  так  пропитал  город,  в  котором  Алана  старалась  прижиться,  что  он  напомнил  ей  дом:  рыжую  лесопосадку  на  окраине  областного  центра,  островок  с  домиком  на  полянке,  как  в  экранизации  «Соляриса»,  и  белеющие  за  частным  сектором  высотки.  Ее  снова  тянуло  в  леса.  В  октябре  до  боли  хотелось  одичать,  забыть  человеческий  язык,  онеметь  и  бродить  меж  деревьев,  питаясь  от  земли  ее  последним  теплом.  
Восстанавливая  связи  со  вселенной,  жительница  шумного  мегаполиса  нашла  лучшего  фотографа,  чтобы  запечатлеть  еще  одну  часть  себя  в  естественной  среде  обитания.  Вики,  хрупкая  и  невероятно  красивая  девушка  лет  двадцати  трех,  похоже,  каким-то  чудесным  образом  прирастила  камеру  к  своей  руке,  потому  каждый  кадр  воспринимала  на  молекулярно-генетическом  уровне,  фиксируя  изображение  одновременно  объективом  и  сетчаткой,  сохраняя  снятое  в  бесконечном  вместилище  памяти.  Ей  помогала  совсем  еще  юная  Тина,  колдуя  над  аланиным  образом  «салемской  ведьмы».  
В  киевских  лесах  девушки  отыскали  «кусочек»  Новой  Англии,  где  смогли  спокойно  творить…

Накануне  Алана  разживалась  «ведьмовской»  атрибутикой:  амулетами,  кольцами,  браслетами,  свечами,  прочими  аксессуарами  и  артефактами.  Подобрала  черное  платье  в  пол  и  такое  же  болеро.  Сильно  подсобила  ее  «инфернальная»  подруга,  знающая  толк  в  таких  вещах.  Единственное,  чего  не  хватало,  -  КНИГА.  То  есть,  у  Аланы,  конечно,  полки  ломились  от  разных  фолиантов,  но,  будучи  перфекционисткой,  она  не  могла  позволить  себе  взять  на  съемку  произведение,  не  соответствующее  теме  мероприятия.  
Года  два  назад  молодая  писательница-фантастка  Алана  Прайс  опубликовала  произведение  «Утро  в  Салеме»,  посвященное  повешенной  во  время  процесса  над  «салемскими  ведьмами»  женщине,  возродившейся  через  300  лет  из  клочка  земли,  где  ранее  находилась  виселица,  а  потом  долгие  годы  была  бойня.  Свиная  и  коровья  кровь  въелись  в  почву,  облачив  в  новую  плоть  неупокоенный  дух  казненной.  Восстав,  она  пошла  навстречу  утреннему  солнцу,  поднимающемуся  над  современным  Салемом.  
Автор  и  сама  хотела  что-то  такое  изобразить  на  фото.  Если  уж  ведьмовать,  то  на  совесть!  Однако  посчитав,  что  книга,  подписанная  собственным  именем,  в  качестве  «участницы»  фотопроекта  –  верх  эгоцентризма,  Алана  отправилась  на  Петровку  –  «большую  свалку»  всякой  всячины.  Перед  этим  состоялся  ее  телефонный  разговор  с  сестрой,  где  она  в  шутку  рассказала  о  том,  как  на  просторах  Петровки  без  труда  отыщет  запретный  «Некрономикон»  -  свод  законов  мертвых,  потому  что  именно  такие  ценные  вещи  чаще  всего  хранятся  либо  в  секретных  библиотеках  Ватикана,  либо  пылятся  в  захудалых  лавчонках  разных  стран  вместе  со  шкатулкой  Лемаршана  и  прочими  премилыми  вещицами.
На  следующее  утро  Алана,  одержимая  поиском  колдовской  книги,  отправилась  рассматривать  раскладки.  Сама  она  не  верила  в  свои  вчерашние  байки,  потому  надеялась  найти  хотя  бы  какое-то  подобие  недорогого  и  вменяемого  учебника  по  оккультизму.  Читать  это  она  точно  не  собиралась,  доверяя  лишь  серьезным  источникам  информации,  а  вот  как  реквизит  использовать  желала.  На  крайний  случай,  думала  она,  сойдет  даже  сборник  стихов  и  рассказов  Эдгара  По,  который  придаст  образу  романтичности.
На  Петровке  писательница  свернула  в  переулок,  где  торговали  старыми  книгами  и  никому  не  нужными  дисками  с  выцветшими  картинками  на  коробочках.  Книжки  беспорядочно  лежали  на  столах  и  валялись  прямо  на  покрывалах  –  цена  была  смехотворной.  Алана  даже  взглядом  по  ним  пройтись  не  успела.  Ее  внимание  привлек  «ящер»  за  соседним  крытым  прилавком.  Худой,  с  огромным  кадыком,  коротко  подстриженный  ящер  с  малюсенькими  черными  масляными  глазками.  Когда  он  говорил,  Алана  видела  темный  раздвоенный  язык.  Девушка  перевела  взгляд  чуть  выше  правого  плеча  продавца.  Там,  на  ветхой  грязной  полке,  лежал  «Некрономикон»,  ожидавший  свою  хозяйку.  Прищурившись,  Алана  поняла,  что  ее  плохое  зрение  не  обмануло.  Большими  буквами  на  кожаном  корешке  было  написано:  «НЕКРОНОМИКОН».  Вот  посмеются  они  с  сестрой!
Скрывая  улыбку,  Алана  спросила  о  цене.  Ящер  помялся,  моргнул  и  начал  рыться  в  планшете.  Казалось,  его  нижние  веки  подвижны,  и  глаза  он  закрывает  снизу.
-  270  грн.,  –  коротко  ответила  рептилия.
Алана  сомневалась,  что  хочет  отдать  именно  столько.  Направляясь  сюда,  она  рассчитывала  на  покупку  потрепанной  книжонки  максимум  за  полтинник.  
Писательница  порылась  в  кармане,  оставляя  там  десятку  на  метро.
-  Так,  смотрите,  у  меня  есть  150.  Отдадите?
Продавец  на  долю  секунды  онемел,  склонил  голову  на  бок  и  ответил:
-  Забирайте.
Он  даже  предлагал  пакет,  но  довольная  Алана  уже  собиралась  спускаться  под  землю.  Ей  отдали  книгу,  которую  она  оценила  сама.  Это  все  равно,  что  подарили...  Если  бы  девушка,  уходя,  обернулась,  то  увидела  бы  как  длинный  узорчатый  хвост  ее  сговорчивого  собеседника  крепко  обвил  ножку  стола  с  книгами.  Из-за  туч  вышло  солнце.  Ящер  прикрывал  глаза  нижними  веками  и  выглядел  абсолютно  довольным,  хотя  ему  в  такую  погоду  больше  нравилось  лежать  на  камне,  чем  продавать.

Утро  понедельника,  морозное,  с  алюминиевым  оттенком,  который  после  рассвета  сходил  с  кустов  и  деревьев,  обнажая  их  желтизну,  выдалось  довольно  бодрым  и  в  целом  радостным.  На  такси  Алану  с  сонными  фотографом  и  визажистом  доставили  в  лесную  чащу,  где  мгновенно  пришло  пробуждение.  Прямо  под  кронами  деревьев  Алана  облачилась  в  свой  черный  наряд,  надела  кольца  и  амулеты.  Мороз  покусывал  голые  ноги.  «Сейчас  начну  носиться  по  тропинкам,  лазать  по  буреломам  и  согреюсь»,  -  думала  девушка.  Зубы  ее  стучали  от  холода.  Носик  Вики  успел  покраснеть,  пока  она  настраивала  аппаратуру,  фотографируя  желтые  и  алые  вкрапления  осени  среди  длинной  череды  хвойных  деревьев.  Тина  тоненькими  холодными  пальчиками  делала  Алане  мейкап.  
А  затем  аланин  рассказ  ожил.  Она  вышла  из  земли  и  листвы,  проросла  под  прощальными  лучами  солнца,  отправляясь  навстречу  той  судьбе,  которую  для  себя  наметила…  
ВСПЫШКА!  Обряд  со  свечами,  оленьими  рогами  и  бутафорской  кровью.  
Щелчок,  щелчок,  щелчок.  Вики  творит  словно  живописец  XVII  века,  она  же  –  прекрасная,  как  икона,  прыгает  в  широкой  куртке  по  пригоркам,  прячется  и  «стреляет»  в  Алану  из-за  кустов,  как  какой-нибудь  военный  фотограф.  
Щелчок,  щелчок,  щелчок.  Рыжие  волосы  стекают  волнами  с  плеч,  верховная  ведьма  украшает  свой  наряд  лисьими  хвостами,  ее  дыхание  превращает  иней  в  росу,  ветви  деревьев  охватывает  оранжевое  пламя  октября.  Магический  реализм  –  жанр  Вики.  Она  командует.  Тина  сидит  на  бревне.  Глядя  издалека,  можно  подумать,  что  стилист  висит  в  воздухе,  играя  с  лучами  с  помощью  зеркальца,  рисуя  кистями  на  своем  лице  грезы  этого  утра.  Алана  «колдует».  Пред  чародейкой  расступается  лес,  под  ногами  шныряют  мелкие  пушные  зверьки,  выходят  из  чащи  олени  и  оборотни,  рядом  приземляется  ворон.
Приходит  черед  запретной  книги.  Алана  усаживается  на  сапфирово-синем  шарфе  и  открывает  «Некрономикон».
Желая  быть  профессионалом,  рыжеволосая  колдунья  читает  заклинание  нараспев,  не  забывая  о  положении  тела,  осанке,  поворотах  головы  и  соответствующей  мимике.  Каждое  малейшее  движение  женщины  превращается  в  фотошедевр.  Что-то  происходит  с  нею.  Волнение,  легкий  озноб,  трясущиеся  колени,  белые  молнии  внутри,  сначала  где-то  глубоко,  а  затем  все  более  явственные.  Они  жгут,  но  не  ее.  Заставляют  материю  полыхать  и  сжиматься,  обугливаться  и  превращаться  в  черный  пепел.  
От  внезапного  видения  Алана  вздрагивает.  Все  глубже  входя  в  роль,  она  продолжает  читать.  Ее  бархатный  голос  разносится  по  лесу  красивым  эхом,  становясь  стеной  невидимого  огня,  который  не  способна  снять  даже  умница  Вики.
Они  меняют  локацию.  Алана  сидит  на  упавшем  дереве:  ее  ноги  болтаются  над  землей.  Вики  снимает  снизу.  Никто  не  может  достать  резвящуюся  волшебницу.  Она  произносит  слова  на  древнем  языке,  не  зная  их  перевода,  но  как-будто  понимая  и  чувствуя  их  глубинное  значение.  Алана  закрывает  глаза.  Щелчок!  Открыв  их,  она  еле  удерживается  на  прохладном,  блестящем  от  инея  стволе.  У  подножия  упавший  сосны  сидят  волки.  Ни  Вики,  ни  Тины,  ни  их  вещей  на  пригорке,  разложенных  на  пакетах.  Только  серебристые  волки,  дыхание  которых  девушка  ощущает  кожей.  Ее  сердце  учащенно  бьется.  Вожак  подходит  ближе  и  облизывает  ноги  Аланы.  Вся  поляна  сереет:  сплошь  волчьи  спины,  уши,  пасти  и  глаза.  
Видение  рассеивается.  Теперь  в  объектив  мощного  фотоаппарата  тянутся  десятки  рук:  узловатых,  грязных,  с  мозолистыми  ладонями.  Они  черны  и  покрыты  волосами,  они  хватают  и  не  отпускают.  Лишь  ведьма  остается  неприкосновенной,  и  съемка  заканчивается.  

Девчонки  вызывают  такси.  На  обратном  пути,  умиротворенные,  они  смотрят  в  окно.  Осень  томится  в  предчувствии  кончины,  откупается  от  смерти  золотом,  и  потому  именно  в  этот  миг  она  чарующе  прекрасна.  

В  тот  же  день  Алана  как  следует  поработала,  а  ближе  к  вечеру,  дома,  взяв  тарелку  с  едой  в  свою  комнату,  включила  лежащую  на  полу  гирлянду,  наполнив  помещение  уютным  мерцанием,  и  углубилась  в  соцсети.  Чтобы  не  было  душно,  она  чуть  приоткрыла  окно,  услыхав  шум  автострады,  а  в  следующее  мгновение  едва  не  уронила  гренку.
Ее  телефон  показывал  последние  чрезвычайные  новости,  не  схожие  ни  с  чем  другим,  что  ей  когда-либо  доводилось  читать.  
Воспламенилась.  Они  действительно  написали  "ВОСПЛАМЕНИЛАСЬ"!
Направляясь  утром  к  метро,  девушка  загорелась  как  факел.  Ни  источник  пламени,  ни  поджигатель  рядом  обнаружены  не  были.  Подозревали,  что  она  сама  сделала  это  с  собой.  Алана  стала  переходить  по  ссылкам,  читая  омерзительные  подробности  того,  как  пострадавшая  ползла  по  ступеням,  стараясь  спуститься  под  землю.  Ее  одежда  превратилась  в  лохмотья,  волосы  вспыхнули  и  сгорели  первыми,  почернела  кожа,  а  затем  в  бушующем  огне  стали  сокращаться  мышечные  ткани,  заставляя  беднягу  совершать  неестественные  движения.  Мясо  и  жир  шипели,  потрескивая.  Воздух  наполнился  гарью,  смрадом,  криками  шарахающихся  прохожих  и  ее  собственной  агонией.  Тут  и  там  попадались  видеоролики,  снятые  вуайеристами  и  выложенные  в  Сеть.  Как  ни  крути,  всегда  находятся  те,  у  кого  к  подобным  видео  нездоровый  интерес,  равно  как  и  те,  кто  получает  от  таких  зрелищ  удовольствие.  Только  не  Алана.  Она  была  шокирована  и  кое-что  еще...  Забыв  о  еде,  да  и  вообще  потеряв  аппетит,  она  стала  рыть  дальше,  ища  причину.  Это  событие  всколыхнуло  всю  столицу,  и  не  только  потому,  что  считалось  из  ряда  вон.  Дело  в  том,  что  оно  оказалось  не  единственным.  Теплый  октябрьский  денек  превратился  в  череду  отвратительных  инцидентов.  Взволнованная  писательница  притащила  из  кладовки  лампу  дневного  света,  чтобы  от  чтения  не  болели  глаза.  Ночь  вылетела  в  окошко  из  аланиной  комнаты.  
Так,  9  октября,  ранним  утром,  в  районе  Шулявки  на  старушку  напали  бродячие  псы.  Другие  корреспонденты  придерживались  мнения,  что  это  были  волки,  но  откуда  им  взяться  в  центре  города?  Пожилую  женщину  буквально  "размотали"  по  кварталу,  в  последствии  не  оставив  и  косточки.  Затем  волки  исчезли  так  же  таинственно,  как  и  появились.  Служба  по  отлову  бродячих  животных  разводит  руками.  По  обоим  делам  ведутся  следствия.
Однако  самой  обсуждаемой  оказалась  тема  исчезновения  молодого  человека  на  Вырлице,  наверное,  потому,  что  он  журналист.  На  рассвете  вышел  из  дому,  направляясь  к  спортзалу.  Все...  Единственный  очевидец,  местный  дворник,  рассказывает  совершенно  безумную  историю  о  том,  как  на  парня  набросилась  куча  бомжей,  повылезавших  из  подвалов,  кустов  и  подворотен.  Они  окружили  его  кольцом,  начали  толкать,  пихать  и  рвать  на  нем  одежду,  а  потом  схватили  и  перед  глазами  ошарашенного  дворника,  сгребавшего  пожухлую  листву,  утащили  в  неизвестном  направлении.  Журналиста  разыскивают.  Его  коллеги  усматривают  в  этом  происшествии  некий  политический  подтекст.  Гипотез  множество.  
Город  охватывала  паника.  Алана  отложила  телефон  и  закрыла  ноутбук.  Ее  все  еще  трясло.  Она  подумала,  что  неплохо  бы  налить  бокал  вина,  да  и  еда  давно  остыла.  Девушка  пошла  на  кухню  и  машинально  поставила  тарелку  в  микроволновку.  Долгая  ночь  заканчивались.  Все  затянуло  туманом.  Где-то  заблестели  мигалки,  но  сразу  исчезли  в  густой  мгле.  Тишину  периодически  разрывали  полицейские  сирены.  И  только  у  Аланы  горели  гирлянды,  будто  на  Рождество,  и  было  как-то  благостно.
Уже  в  комнате  она  нырнула  рукой  в  сумку  и  достала  "Некрономикон".  Листала  его,  а  перед  глазами  плыли  прочитанные  в  лесу  заклинания  и  явившиеся  ей  видения,  значений  которых  она  сначала  не  понимала,  а  теперь  они  стали  ясными  словно  день.  Пламя,  чудом  обошедшее  ее,  стая  серебристых  волков  и  косматые  лапы,  тянущиеся  к  жертве.  Три  героя  хроники,  о  которых  она  всю  ночь  с  таким  упорством  искала  информацию,  -  девушка,  старуха  и  парень  -  были  людьми,  в  прошлом  очень  плохо  с  ней  обошедшимися.  

Запиликало  сообщение.  Вики  прислала  фотки.
Холодное  видно  сначала  горчило,  напоследок  даря  долгое  сладковатое  послевкусие,  как  и  ее  незапланированная  месть.  От  подобного  в  пору  сойти  с  ума,  но  она  держалась,  а  со  временем  даже  успокоится,  хотя  спокойствие  это  будет  ложным,  больше  схожим  с  выжидаем  чего-то,  что  сложно  описать  словами.  В  ее  руках  находится  мир,  заключенный  в  одну  книгу,  и  сейчас  ей  решать,  что  с  этими  знаниями  делать.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=813714
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 13.11.2018

Отмщенная

Надеюсь,  в  стиле  «Пиквика».



                                                                                               Клуб  ПРОВИДЕНИЕ
                                                                                           Новелла  «Отмщенная»



Все,  наверное,  потому,  джентльмены,  что  она  любила  его,  хотя  ближе  к  тем  временам  это  уже  не  имело  никакого  значения...  
Мне  не  нравятся  долгие  вступления,  необходимые  для  соблюдения  правил  клуба.  Дабы  ничего  не  нарушать,  я  ограничусь  коротким  и  сразу  перейду  к  сути.  

Это  было  давно.  Так  давно,  что  любые  любовные  чары,  какими  бы  сильными  они  ни  были,  успели  развеяться,  а  участники  события  -  забыться.  Прохладным  августовским  утром,  в  аккурат  перед  сентябрем,  я  получил  от  Яны  Койфман  письмо…  в  форме  рассказа.  Новеллу.  Ее  послание  прибыло  к  моим  дверям  в  светло-коричневом  конверте,  почтальон  быстро  откланялся,  а  я,  смакуя  утренний  кофе  с  молоком,  прочел  написанное.  Яна  просила,  чтобы  наш  литературный  клуб  опубликовал  её  произведение  в  ежеквартальном  сборнике.  Мы,  конечно,  сражаемся  за  то,  чтобы  женщины  в  наш  прогрессивный  век  тоже  публиковались,  хотя  Яна  не  настаивала,  чтобы  после  редактуры  оставили  ее  имя.  Женщина,  к  тому  же  еврейка,  она  сразу  предложила  несколько  мужских  псевдонимов.  
Когда-то,  на  заре  нашей  жизни,  мы  были  знакомы.  Мне  она  запомнилась  красивой  девочкой  с  рыжими  кучерявыми  волосами,  поющей  в  церковном  хоре.  Целую  вечность  мы  не  виделись  -  и  вот  это  письмо,  похожее  на  исповедь  или  открытие  тайны.  Однако  будем  относиться  к  нему  как  к  несколько  мрачноватому  художественному  произведению,  каковым  оно  и  представлено.  Леди  явно  читает  мистера  Диккенса,  однако  о  ее  собственном  таланте  не  мне  судить.
Так  вот,  будучи  одногодками,  к  35-ти  годам  мы  с  моей  старой  знакомой  стали  успешными  людьми.  Вдалеке  друг  от  друга  каждый  из  нас  отвоевывал  своё  место  под  солнцем.  Сейчас,  когда  ничего  не  омрачает  её  существования,  она  решилась  написать.  
До  своего  счастливого  брака  и  материнства  девушка  была  влюблена  в  иностранца.  Имя  его  она  предпочла  сохранить  в  тайне,  пространно  намекая  то  ли  на  то,  что  не  хочет  ворошить  прошлое  и  не  желает,  чтобы  у  него  были  проблемы,  то  ли  на  то,  что  он  не  достоин  никаких  публикаций.  Виделась  она  с  ним  редко,  пару  раз  в  год  он  приезжал,  а  все  остальные  дни  проводились  в  интенсивной  переписке  и  в  томительном  чувстве  ожидания.  Мисс  Койфман,  нынче  миссис  Прайс,  говорит  о  том,  что  первая  любовь,  если  она  искренняя,  всегда  самая  яркая,  всегда  на  износ.  Яна  отдавалась  ей  без  остатка,  служила  возлюбленному  как  богу,  потихоньку  сходя  с  ума  от  редких  вспышек  взаимности  с  его  стороны  и  более  частых  актов  нелюбви,  а,  проще  говоря,  измен.  
Однажды  он  приехал  в  её  город  в  снежном  декабре.  Год  завершался,  и  то  был  год  упадка.  Яна  пыталась  разрешить  ситуацию  с  жильём,  и  он  вызвался  помогать  перевозить  вещи.  Новой  квартирной  хозяйкой  оказалась  спятившая  старуха  и  через  несколько  дней  девушке  снова  пришлось  съехать...  Далее,  с  вашего  позволения,  я  буду  просто  зачитывать.  
"...один  Бог  знает,  что  мне  довелось  пережить  в  те  долгие  зимние  дни  перед  Рождеством.  Оптимизма  придавал  только  его  приезд,  хотя  во  время  его  пребывания  в  городе  виделись  мы  редко.  Я  не  спрашивала,  какие  в  этот  раз  у  него  здесь  дела,  довольствовалась  часами  и  минутами,  которые  дарил  мне  любимый.  Радуюсь,  что  была  тогда  так  наивна,  что  много  позже  осознала  всю  уродливость  декабрьской  истории  и  свою  незавидную  роль  в  ней.  
Когда  я  спаслась  от  сумасшедшей  квартирной  хозяйки  и  оказалась  среди  ночи  на  улице  с  упакованными  коробками  и  чемоданами,  с  мокрыми  волосами  и  истерзанной  душой,  я  посылала  за  ним,  но  он  так  и  не  отозвался.  Взяв  самый  дешевый  экипаж  с  наводящим  страх  извозчиком,  отправилась  искать  ночлежку.  Ангел  все  это  время  держал  надо  мною  своё  крыло,  потому  хоть  и  приняли  меня  там  холодно,  после  того,  как  я  немного  о  себе  рассказала,  смягчились.  Всю  ночь  я  писала  давней  подруге  и  просила  её  о  приюте  до  Рождества,  чтобы  после  празднеств  найти  и  снять  комнату  или  хотя  бы  захламленную  мансарду.  Утром  я  отдала  письмо  посыльному  и  уже  через  день  была  у  подруги.  Помню,  как  ехала  по  вечернему,  нарядному,  искрящемуся  огнями  городу,  исполненная  радости,  и  верила,  что  ради  него  все  переживу,  а  он  меня  спасёт  и  защитит.  Этого  не  случилось.  Ни  разу.  Мы  мимолетно  виделись  в  ночлежке  -  с  утра  перед  моим  переездом  к  подруге.  Он  снова  обещал  помочь  с  вещами,  но  не  приехал.  Я  сама  ждала  экипаж,  ловя  в  перчатку  из  потертого  бархата  снежинки,  и  таскала  свои  десять  чемоданов  из  дома  в  дом.  Позже  он  неоднократно  предлагал  мне  свое  запасное  жилище,  но  по  каким-то  непонятным  причинам  отказывал  перед  самым  вселением.
Через  время  все  утряслось  и  одно  сладкое  лето  мы  провели  вместе.  Я  запомнила  его  как  счастливое.  Он  был  моим  единственным.
В  той  жуткой  зиме  остались  и  наша  с  ним  ссора,  когда  выяснилась  вся  правда,  и  моё  желание  вернуться  в  родной  город,  и  его  бедствования,  и  моя  самоотверженная  помощь.  В  декабре  он  приезжал  не  ко  мне.  Меня  вообще  не  было  в  планах.  Любовницу  он  встретил  достаточно  давно  и  всю  осень  писал  ей  стихи  и  письма.  Приехал  жизнь  с  нею,  а  мною  пренебрег.  Когда  же  к  концу  своего  "отпуска"  осознал  её  посредственность,  к  тому  же  напоровшись  на  предательство,  то  снова  стал  писать  мне.  Попав  в  финансовую  яму,  он  не  получил  поддержки  с  её  стороны,  а  я  собрала  все  свои  средства,  отдала  и  пожелала  удачи.
Это  ни  в  коем  случае  ни  ода  мне,  ни  бумагомарание  с  целью  как-то  самоутвердиться…  Я  в  таких  вещах  уже  давно  не  нуждаюсь.  Важно,  что  после  счастливых  времен  мы  расстались,  и  история  не  о  том,  как  я  переживала  разрыв.  Как  мы  его  переживали.  Концы  света  случаются.  Мне  не  в  чем  себя  упрекнуть.  Я  горжусь  днем,  когда  делала  любимому  предложение,  даря  кольцо  и  себя  в  придачу.  Строила  планы,  хотела  детей.  Чего  уж  больше?  Некоторые  люди  просто  боятся,  что  с  ними  может  произойти  что-то  хорошее.  Они  сбегают  от  ответственности,  нависающей  над  ними  тяжким  грузом,  идут  сражаться  с  мельницами  и  возвращаются  к  исходной  точке,  где  все  печально,  и  тогда  становится  понятным,  что  ни  о  том  они  мечтали,  изводя  жизнь  на  пустые  разговоры,  беспочвенные  планы  и  ненужных  людей.  
Наши  пути  разошлись  и  спустя  какое-то  время  я  встретила  свою  судьбу,  а  также  самостоятельно  сделала  карьеру,  завидную  для  женщины.  Мы  с  супругом  решили  не  переезжать  в  другой  город.  Алан  оказался  очень  заботливым,  любящим  и  понимающим  мужем,  обеспечившим  мне  надежный  тыл,  о  котором  всегда  мечтала,  а  когда  у  нас  родился  первенец,  я  и  вовсе  забыла  о  годах  испытаний.
Мелькал  день  за  днем,  месяц  за  месяцем,  год  за  годом…  Ноябрь,  в  котором  произошли  следующие  события,  как  всегда  оказался  туманным  и  слякотным.  «Тяжело,  хоть  плачь»,  -  говаривали  люди  на  рыночной  площади,  но  мне  удавалось  не  унывать.  Для  того  попросту  не  было  причин.
Однажды,  оставив  малышку  с  няней,  я  выбралась  за  покупками  раньше  обычного.  Кроме  того,  захотелось  пройтись  по  сувенирным  лавкам,  заглянуть  в  любимые  модные  магазины,  которые  всегда  прихорашивались  за  месяц  до  Рождества.  Я  заранее  готовила  подарки  для  дочери,  Алана  и  его  родных,  а  также  для  своих  родителей,  которые  обещали  на  праздники  нас  проведать.
Когда  закончила  со  всеми  делами,  день  клонился  к  вечеру,  и  унылый  вид  из  окна  экипажа  напомнил  мне  о  чем-то  далеком.  Повинуясь  минутному  настроению,  я  написала  извозчику,  куда  доставить  покупки,  и  отдала  ему  записку,  в  которой  говорилось,  что  мне  придется  немного  задержаться  у  подруги.  Попросила  остановиться  где-нибудь  на  обочине  и,  бросив  последний  взгляд  на  свое  комфортное  укрытие,  вышла  вон  практически  в  ночь.  Послышались  резкий  звук  удара  хлыстом,  лошадиное  ржание  и  цокот  копыт.  Извозчик  пробормотал  что-то  неразборчивое,  а  затем  исчез.  
Обычно  за  мною  не  замечалось  такого  странного  и  безрассудного  поведения.  Я  оказалась  на  какой-то  кривой  улочке,  ведущей,  судя  по  шуму,  к  увеселительным  заведениям.  Мне  было  известно,  что  даже  состоятельные  господа  напивались  там  как  свиньи,  и  тогда  было  не  различить,  кто  перед  тобой:  бездомный,  вырядившийся  лордом,  или  лорд,  опустившийся  до  уровня  животного.  Что  я  здесь  делала?  Вопрос  был  уместным,  мое  присутствие  в  этом  районе  –  нет.  Наклевывалось  что-то  в  памяти,  что  могло  дать  объяснение,  но  оно  не  успело  прийти  и  открыться,  потому  что  в  мои  воспоминания  вдруг  ворвался  черный  кэб  и  разбил  в  дребезги  складывающуюся  картинку.  Кэб  остановился  и  из  него  вышла  блондинистая  дама,  низкорослая,  дорого  одетая.  Ей  не  понравилось,  что  я  стою  посреди  дороги.  Судя  по  ее  поведению,  она  всячески  желала  остаться  незамеченной.  Недовольно  передернув  щуплыми  плечами,  опасливо  оглянувшись  по  сторонам  и  втянув  большим  носом  смрадный  воздух  улицы,  блондинка  с  шумным  выдохом  поправила  горжетку,  подобрала  длинные  юбки  и  направилась  в  сторону  огней,  сулящих  развлечения.  

ОНА  НЕ  УЗНАЛА  МЕНЯ.  

Мне  сложно  было  сдвинуться  с  места.  Как  будто  прошлое  воскресло.  Грубоватая  и  избалованная  баснословными  деньжищами  бывшая  любовница  моего  давнего  суженого  поскальзывалась  на  каблучках,  идя  по  узенькой  дорожке  мимо  сточных  канав.  Он  разочаровался  в  этой  женщине  всего  за  неделю,  а  писал  ей  месяцами.  Мне  же  сложившаяся  ситуация  нанесла  такой  тяжкий  сокрушающий  удар,  что  из-под  обломков  я  выбиралась  годы.  
Не  раздумывая,  я  пошла  за  ней.  Не  знала,  скажу  ли  ей  что-то,  дам  ли  пощечину,  просто  взгляну  в  ее  глаза  или  пройду  мимо.  Уже  совсем  стемнело.  Память  рисовала  более  поздние  картины,  когда  она,  к  тому  времени  оставленная,  нашла  наше  с  ним  совместное  романтическое  фото  и  была  задета  за  живое.  Это  событие  тогда  принесло  мне  невероятную  радость,  сменив  монструозное  чувство  черной  ревности,  и  хоть  сейчас  он  меня  абсолютно  не  волновал,  а  в  глубине  души  я  желала  ему  счастья  и  более  пристального  внимания  к  хроническому  бронхиту  и  неврозам,  мне  снова  захотелось  испытать  удовольствие  от  ее  унижения.  Что  я  могла  для  этого  сделать  –  я  не  знала.  
По-видимому,  Анна,  тощая  носатая  ведьма,  направлялась  к  отелю,  где  собирались  любители  азартных  игр.  Это  до  сих  пор  лишь  мое  предположение.  Она  хотела  появиться  инкогнито,  потому  что  через  минуту  опустила  на  бледное  лицо  сеточку.  Женщина  нервно  оборачивалась,  словно  боялась  слежки.  Для  того,  чтобы  добраться  до  площади,  а  затем  и  до  отеля,  нужно  было  пересечь  несколько  темных  улиц  и  переулков.  Эту  местность  я  практически  не  знала,  да  и  она  тоже.  Еще  пару  раз  Анна  оглянулась,  но  меня  не  увидела.  Я  предусмотрительно  пряталась  за  домами.  Она  перебежала  узкую  дорогу,  чуть  не  поскользнувшись  и  не  уронив  сумочку,  затем  пошла  параллельно  мне,  осторожно  лавируя  между  выемками,  лужами  и  кучами  мусора.  Насквозь  промокшие,  пропитавшиеся  миазмами  накренившиеся  домишки,  окружавшие  нас,  явно  готовились  под  снос.  Здесь  скорее  всего  планировал  «вырасти»  еще  один  отель  или  джентльменский  клуб  для  богатых  бездельников.  
Мы  преодолели  две  трети  пути,  когда  блеклая  луна  зашла  за  тучи  и  кругом  осталась  только  чернота.  Я  держалась  чуть  сзади,  и  тут  невидимая  ветка  полоснула  меня  по  лицу,  а  потом  раздался  треск  и  что-то  ухнуло,  тяжело  опустившись  наземь.  Два  легких  шлепка  и  все  затихло.  Потерев  глаза,  убедившись,  что  ничего  себе  не  повредила,  я  не  увидела  Анны.  Не  услышала  ее  шагов.  Улица  была  пуста  и  молчалива.  Никого  кроме  меня  и  темени.  Не  могла  же  она  улизнуть  так  быстро?  Она  не  настолько  умна,  чтобы  заметить  осторожного  наблюдателя.  Я  маленькими  шажками  пошла  по  выбранному  нами  пути,  пока  не  услышала  звук,  напоминающий  одновременно  писк  и  шипение.  Вовремя  остановившись,  а  не  ринувшись  к  источнику  звука,  я  спасла  себе  жизнь.  Через  полшага  начинался  неприятный  обрыв.  Вот  так  неожиданно  на  обочине  улицы  разевала  пасть  вонючая  мусорная  канава,  закиданная  отходами  и  залитая  дождевой  водой  вперемешку  с  грязью.  В  ней  лежала  Анна.  
Рассмотреть,  насколько  опасным  было  ее  падение,  я  не  могла.  Все,  что  видела:  поблескивающая  ручка  сумочки  и  белое,  как  молоко,  лицо  пострадавшей.  Она  снова  тихонько  застонала  и  мое  сердце  учащенно  забилось.  Минуту  я  просто  стояла  над  ямой  как  загипнотизированная,  не  понимая,  что  делать.  Начинало  дождить,  и,  придя  в  себя,  я  поморщилась.  Рядом  с  канавой  валялись  какие-то  трухлявые  балки,  битые  склянки  и  куча  грязного  тряпья.  Рассадник  заразы.  Я  снова  вперила  взгляд  на  Анну.  Луна  показалась  из-за  облака,  но  только  на  мгновение  -  небо  было  затянуто  чернильной  пеленой  до  самого  края.  Уж  не  знаю,  видела  ли  она  мой  силуэт  перед  собой.  Думаю,  вряд  ли,  а  если  да  -  наплевать.  Наплевав  также  на  отвращение,  рискуя  напороться  на  ржавый  гвоздь,  я  стала  шарить  руками  в  темноте,  ища  что-то  массивное.  Мои  недолгие  поиски  увенчались  успехом  до  того,  как  мелкий  противный  дождик  превратился  в  холодный  ноябрьский  ливень.  Я  нашла  древнюю  резную  дверью.  Напрягшись,  вытащила  ее  из  мусора  и,  сопя,  поволокла  к  противоположной  стороне  ямы.  Заляпав  юбки  и  обронив  в  кромешной  тьме  перчатку,  я  не  отступила.  Когда  лежавшая  в  заполняющейся  водой  яме  Анна  стала  понимать,  что  происходит,  из  ее  горла  начали  доноситься  частые  хрипы  и  всхлипывания.  На  большее  она  не  была  способна.  Вдохнув  вонь  канавы,  я  сделала  последний  рывок  и  закрыла  дверью  ту  ее  половину,  где  лежала  тяжело  дышащая  женщина.  Надвинув  массивную  дверь  на  отверстие,  я  стала  закидывать  ее  лохмотьями,  палками  и  камнями,  а  в  другую  половину  ямы,  которая  оказалась  незакрытой,  сгребла  всю  вязкую  жижу  и  прошлогоднюю  траву  с  заброшенного  палисадника.  Сквозь  битые  окна  домишек  никто  не  смотрел.  Строения,  доживая  свое,  пустовали,  оставаясь  единственными  свидетелями  моего  предприятия.  Когда  я  закончила,  пошел  снег.


Отправившись  в  противоположную  от  отеля  сторону,  я  наткнулась  на  церковь.  Замаранная  грязевой  кашей  и  насквозь  промокшая,  преклонила  голову  перед  храмом,  а  когда  подняла  ее,  увидела  кэб.  Рискуя,  я  все  же  подошла  к  человеку  с  неясными  чертами  лица  и  предложила  хорошую  оплату  за  проезд  и  сверх  того  от  моего  супруга,  когда  мы  будем  на  месте.  При  свете  одного  горящего  фонаря  мой  спаситель  не  заметил,  какая  я  грязнуля.  Мы  мчались  более  часа,  а  затем  шокированный  Алан,  щедро  расплатившийся  с  извозчиком,  слушал  мою  историю  о  том,  как  я  ехала  от  Оливии  и  вышла  из  кэба  полюбоваться  видом,  в  глаз  мне  попала  сухая  ветка  и  я,  потеряв  равновесие,  плюхнулась  в  лужу.
Объяснившись  с  мужем,  я  спокойно  приняла  ванну,  поцеловала  спящую  дочь  и  легла  в  постель.  В  последующие  недели  мне  пришлось  следить  за  газетными  заголовками,  в  особенности  за  рубриками,  посвященными  чрезвычайным  происшествиям.  Я  с  большим  интересом  читала  некрологи,  не  упуская  также  ни  одну  бабью  сплетню  на  рыночной  площади.  
Анну  нашли  весной.  Несчастный  случай.  Случай,  после  которого  в  моей  жизни  лишь  одни  счастливые  моменты.  
Если  бы  кто-то  спросил  меня,  сожалею  ли  я  о  содеянном,  я  бы  немедленно  ответила:  «Нет».  Во  мне  нет  ни  грамма  от  чувства  вины,  меня  не  мучают  кошмары  и  угрызения  совести.  Более  того,  когда  я,  ненадолго  отвлекшись  от  семейной  идиллии,  изредка  вспоминаю  эту  историю  и  никем  не  найденную  парчовую  перчатку,  мне  становится  легко  и  радостно.  Словно  само  провидение  привело  меня  в  те  места.  
Я  чувствую  себя  отмщенной».





Джентльмены,  что  ж,  прерывая  ваше  молчание,  замечу,  что  до  полуночи  мы  должны  успеть  проголосовать  за  или  против  публикации  этой  новеллы,  выкурить  по  сигаре,  выпить  шампанского,  одеться  и  разъехаться  по  домам.  Рождество  на  дворе.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=805080
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 31.08.2018

Тир

Навеяло  кино  Билла  Пэкстона  "Порок"



Папочка...  Первые  воспоминания  детства  о  том,  что  он  у  меня  самый  лучший:  умелый,  умный,  добрый,  интересно  рассказывает.  Следуя  его  примеру,  а  может  это  у  меня  также  в  ДНК,  я  стала  рассказчиком  и  на  протяжении  всей  жизни  за  мною  ходят  слушатели.  
Папа  всегда  знает,  какую  книгу  надо  прочесть  в  моем  тогдашнем  возрасте  -  от  "Тома  Сойера"  до  "Волшебника  изумрудного  города",  он  может  построить  дом  и  выстелить  двор,  чтобы  тот  был  ровным,  как  зеркальная  поверхность,  папа  лучше  всех  в  области  разбирается  в  сварке,  и  как  бы  мне  не  запрещали  смотреть  на  искры,  летящие  во  время  того,  как  сварщик  делает  идеальный  шов  на  металле,  издалека  я  все  равно  на  них  смотрела.  Благодаря  отцовской  книжной  полке  с  шести-семи  лет  я  знала,  кто  такие  Курт  Воннегут  и  Роберт  Шекли,  а  когда  из  дома  выходила  во  двор,  затем  в  сад,  то  проникала  в  таинство  таинств  -  дедушкин  и  папин  сарай  -  здесь  для  нас  с  сестрой  открывался  абсолютно  уникальный  мир.  Лобзики,  молотки,  гвозди,  карбид,  электроды,  книги  по  сварке,  художественная  литература,  зажигалки,  магниты  (моя  страсть!),  картины,  целый  мешок  с  противогазами,  в  который  мы  часто  ныряли  за  нетривиальными  головными  уборами,  древесина,  тиски,  старинные  часы  -  думаю,  об  этой  сокровищнице  и  о  личности  дедушки  я  ещё  напишу  отдельный  очерк.  
Так  вот,  мой  отец,  чем-то  похожий  на  Дэниэла  Дэй-Льюиса  и  напоминающий  Брюса  Уиллиса  в  "Неуязвимом",  разбирается  буквально  во  всем.  Например,  он  был  первоклассным  рыбаком.  Я,  Оля,  мои  двоюродные  сестры  и  брат  вместе  с  ним  выкапывали  червяков  после  дождя,  ловили  на  хлебный  мякиш,  на  мотыльков  и  на  мелкую  рыбёшку.  Мы  дрались  за  то,  кто  какую  удочку  возьмёт,  так  же,  как  дрались  когда-то  и  за  книги  -  кто  первым  будет  их  читать.  Мы  были  непрофессионалами,  и  лески  с  крючками  вместо  того,  чтобы  сразу  попасть  в  воду,  часто  запутывались  в  листве  деревьев  и  папе  приходилось  все  бросать  и  распутывать.  Наши  ноги  и  попы  были  искусаны  злющими  речными  комарами,  но  мы  не  сдавались.  Внимательный  учитель  показывал,  как  закидывать  "донки".  Я  обожала  свинцовые  грузила  и  на  сезон  рыбной  ловли  они  становились  моими  любимыми  игрушками,  как  и  разноцветные  поплавки,  которые  невероятно  вдохновляли.  Свинец  поддавался  даже  моим  слабым  ручонкам,  теплел  и  легко  сгинался  -  тогда  я  чувствовала  себя  всесильной.  
По  утрам  и  вечерам  мы  притаскивали  с  речки  сетки  с  окунями,  карпами,  лещами,  карасями,  плотвой,  щуками,  налимами  и  раками.  Папа  прибавил  бы  ещё  с  десяток  названий.  А  больше  всего  я  восхищалась  огромными  гладкими  полутораметровыми  сомами,  которые  походили  на  Ктулху  и  Дагона  одновременно.  Страшно  было  представить,  что  такие  массивные  ребята  перемещаются  по  речному  дну,  а  на  поверхности  плаваю  я,  как  русалка.  Я  всегда  была  в  большей  степени  водной  и  лесной,  чем  городской  сухопутной,  хотя  выросла  в  областном  центре.  
Мне  хотелось  бы  многое  охватить,  но  лучше  расскажу  о  ещё  одном  ярком  воспоминании  об  отце.  
Я  давно  живу  в  другом  городе,  и  как-то  мы  с  подругой  и  её  малышом  пошли  в  парк,  а  потом  на  карусели.  Парк  был  небольшим,  со  следами  обветшания  то  тут,  то  там,  но  несколько  аттракционов,  тем  не  менее,  привлекли  наше  внимание.  Пока  ребёнок  с  мамой  забавлялись,  я  присела  на  лавочке  возле  крохотного  тира,  больше  похожего  на  старый  гараж.  В  детстве  мы  называли  подобные  места  "мазутным  раем"  и  находили  в  них  особое  очарование.  Заглянула  внутрь  и  мгновенно  перенеслась  в  прошлое.  
Мне  около  семи  лет.  Может  шесть.  Мама  и  папа  ведут  меня  с  двоюродным  братом  в  кинотеатр  "Буревестник".  Там  мы  увидим  фильм-легенду  Джона  МакТирнона  "Хищник",  после  чего  я  улечу  в  фантастические  дали  и  это  предопределит  мою  писательскую  судьбу.  А  пока  до  сеанса  остаётся  полчаса  и  папа  очень  старается  занять  детей,  чтобы  мы  не  начали  киснуть  от  скуки.  Шоколадное  мороженное  и  что  же  ещё?...  Он  оглядывается  по  сторонам.  Видит  пельменную,  автобусную  остановку,  газетный  киоск,  будку,  в  которой  стоит  пара  желтых  уточек-качелей  и  сбоку  от  кинотеатра  -  тир.  Вечереет,  и  мы  заваливаем  в  освещённое  одной  единственной  лампочкой  маленькое  помещение.  Там  всем  командует  толстый  дядька,  стоит  пара  "вооруженных"  чьих-то  пап,  мама  и  трое  детей.  Людей  как  в  "рукавичке".  Мне  понравились  мишени:  лошадь,  несущая  ковбоя,  солнце,  которое  должно  зайти  за  тучу,  тигр,  бык,  крокодил  и  т.  д.  Стреляя,  мужчины  жестко  промахиваются,  они  раздосадованы,  ведь  хотят,  чтобы  жены  и  дети  ими  гордились.  И  тогда  ружьё  берет  мой  отец.  Он  говорит:  "Аленка,  кого  мне  сбить?"  Я  показываю  на  ковбоя  и  через  секунду  со  специфическим  звоном  лихой  наездник  переворачивается  на  своей  лошади.  Солнце  "садится"  за  горизонт,  тигр  падает,  крокодил  верится  на  своём  гвоздике  точно  волчок...  На  талантливого  охотника  смотрят  все  дети:  родные  и  чужие.  Я  называю  цель  за  целью  и  папа  попадает  в  каждую  из  них.  Новости  о  стрелке  выходят  за  пределы  "гаража"  и  в  без  того  тесное  помещение  набивается  целая  толпа  людей,  преимущественно  детворы.  На  отца  показывают,  пытаются  подойти  ближе  к  нему,  делают  свои  "заказы"  относительны  мишеней.  Народ  рукоплещет,  смеётся,  восхищается!  Мой  папа  в  очередной  раз  становится  героем,  добрым  и  безотказным,  как  и  всю  свою  жизнь.
Он  очень  хорошо  стрелял,  так  же,  как  и  рассказывал,  а  рассказывал  так  виртуозно,  как  создавал,  строил  и  преображал.  Любая  веточка,  посаженная  им  в  землю,  начинала  расти.  Думаю,  и  сейчас  отец  смог  бы  делать  все  это,  только  уже,  конечно,  потихонечку.
Тот  вечер  переполнен  летом  и  счастьем,  из  тира  мы  идём  в  кино,  а  у  нас  за  спиной  шепотом  рассказывают  легенды...

Путешествовать  во  времени  можно  и  необходимо,  эта  способность  стирает  все  преграды:  расстояния  и  годы.  








P.S.  Здоровья  тебе,  папочка.  
У  Димки  среди  сотен  его  солдатиков,  воинов  и  рыцарей  когда-то  был  пластмассовый  ковбой  в  шляпе,  сделанный  по  каким-то  джеколондоновским  и  майнридовским  канонам.  Я  все  время  говорила,  что  он  похож  на  тебя.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=800392
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 23.07.2018

Яма

Поднялся  с  постели,  умылся,  оделся  и  пошел  в  синеющее  летнее  утро,  вдохновленный  Теннисоном  и,  возможно,  тобою.  Похожий  на  скульптуру,  позолоченную  статуэточку  с  твоей  «полки  достижений»,  он  оказывается  самым  красивым  созданием,  преодолевающим  замысловатый  маршрут  до  пункта  назначения.  Он  грызёт  на  ходу  яблоко,  в  походке  его  столько  легкости,  а  в  тебе  с  каждым  его  шагом  нарастает  скепсис  относительно  мужчин,  да  и  вообще  относительно  всех  людей.  Что  ж  поделаешь  –  он  все  равно  замечателен  со  своими  крохотными  конопушками,  и,  как  ни  крути,  ты  рада  ему.  Задавшийся  целью  путешественник  продолжает  путь,  солнце  превращает  всю  местность  в  освещенные  золотые  островки  и  селит  в  зарослях  посадки  голубой  холодок,  где  можно  при  желании  укрыться,  а  при  большом  желании  –  укрыться  надолго,  оставшись  в  мирах,  соседствующих  с  ушедшим  детством  и  твоими  строками  о  нем,  когда  ты  была  свободной,  доброй  и  лесной.  Холодок  июля,  который  чувствуешь  только  в  это  время  суток,  стелет  ложе  у  тебя  и  у  него  на  душе,  чтобы  потом  вам  весь  месяц  валяться  в  уютном  укрытии,  когда  кругом  жара,  а  после  ее  капитуляции  рассказывать  сказки  у  костра  и  ночью  любоваться  звездопадами.  Парень  тоже  должен  что-то  такое  ощущать,  как  иначе?  Сейчас  он  вдыхает  воздух,  что  еще  не  раскалился  и  приятен  для  легких,  пригорки  сменяются  равнинами,  пустошью,  образовавшейся  на  месте  некогда  бывшего  здесь  болотца,  сбоку  маячит  то,  что  ты  называла  «курганами»  и  «хребтами  безумия».  Что  ему  до  них,  как  думаешь?  Вот  он  преодолевает  последние  круглые  зеленые  «порталы»  и  ничто  не  омрачает  его  настроения:  встал  без  будильника,  взрослый,  в  школу  идти  не  надо,  проснулся  -  и  сразу  к  мечте.  А  ты  на  месте.  Заждалась  его.  «Ты  шел  целую  вечность!»  -  вырисовываешь  округлые  буквы  на  светлых  небесах.  Раскинулась  широкими  краями  и  ожидаешь,  что  вновь  тебя  покормят,  опустив  нечто  бесценное  в  твое  коричневое  нутро  с  вязким  булькающим  варевом.  Парень  останавливается  и  улыбается,  церемониально  соблюдая  торжественный  момент  встречи  и  приветствия.  Сейчас,  сейчас  все  начнется  и  закончится.  Он  подойдет  к  тебе  и  проговорит  вслух  свое  заветное  желание,  затем  принесет  жертву,  а  после  погрузит  в  твою  жижу  руку  и  сожмет  в  изящной  ладони  свою  мечту.  Как  и  другие  просители.  Но  ты,  к  своему  удивлению,  не  обнаруживаешь  ничего  и  никого,  кроме  юноши.  Ни  тебе  жертвенных  агнцев,  ни  чьей-то  законсервированной  крови,  ни  денег,  ни  ценных  металлов  или  камней,  ни  урожая,  сыплющегося  в  твою  ненасытную  прорву,  ни  неверной  жены,  старой  крикливой  тещи  или  бродячего  животного.  Он  здесь  один.  Снимает  с  себя  одежду  и  подходит  к  блестящей  грязи.  Она  густая,  маслянистая,  идет  волнами  и  мелкой  рябью  уже  от  одного  только  его  присутствия.  Поглотить  бы  его,  как  и  всех  остальных  за  их  жадность  и  преступления.  Сожрать  и  оставить  в  себе  навсегда.  Но  только  он  ничего  не  предлагает  тебе,  кроме  себя  самого.  Особо  не  мешкая  и  не  страшась,  погружает  в  яму  руку  по  самое  плечо,  словно  в  ней  теплый  шоколад  или  нуга,  нащупывает  пальцами  в  странной  массе  мелкие  косточки  и  хрящики  его  предшественников,  тянется  к  самому  дну  изо  всех  сил.  «Как?  Без  подкупа?  Прямо  так  и  хочешь  что-то  вытащить?»  Прежде  отсюда  вытаскивали  разное,  но  и  отдавали  абсолютно  все  без  остатка.  Люди  боятся  говорить  о  таких  желаниях  в  обществе,  но  себе  самому  и  какой-то  яме  озвучить  их,  конечно,  можно.  Вот  он  уже  лег  на  землю.  В  грязи  его  грудь  и  шея,  но  ты  бездонна  и,  похоже,  безжалостна.  Тут  не  удерживается,  соскальзывает  с  края  и  падает  в  яму,  а  ее  содержимое  смыкается  над  его  русой  головой  с  хлопком  разрывающегося  пузыря.  Теплом  сверху  и  холодом  снизу  заливает  его  жирной  подливой,  налипающей  на  глаза,  затекающей  в  уши  и  в  ноздри,  обволакивающей,  нарастающей  на  него  второй  кожей,  а  он  все  тянет  руку  вниз  до  тех  пор,  пока  сердце  не  начинает  биться  медленнее,  и  тогда  ты  не  выдерживаешь  и  взрываешься,  извергаешься  вулканом,  выталкивающим  его  на  поверхность.  Мечтатель  настырен  по  своей  молодости,  возможно,  даже  одержим  и  вдохновлен,  если  не  Теннисоном,  прочитанным  с  вечера,  то  точно  тобою.  Сам  он  лежит  на  боку  возле  канавы,  только  что  выблевавшей  его,  и,  еле  открыв  глаза,  продолжает  обессиленно  шарить  в  густых  шоколадных  потемках  пальцами.  Через  мгновение  ты  сдаешься  и,  поднимаясь  откуда-то  из  недр,  тоненькими  пальчиками  касаешься  его  ладошки.  Хватает  тебя  крепко  и  начинает  тянуть  из  последних  сил,  как  репку,  а  когда  ты  появляешься  из  коричневого  месива,  горячая,  липкая  и  смущенная,  он  молчит.  Только  глаза  его  говорят,  что  он  очень  долго  тебя  искал.  Ему  никогда  не  было  нужно  то,  что  на  поверхности.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=797888
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 02.07.2018

В окне мансарды

                                                           "Пока  я  бормотал  оторопело,  окно  мансарды  тихо  заскрипело..."  
                                                                                                                         Говард  Филлипс  Лавкрафт  "Грибы  с  Юггота"





Дождливый  июньский  день  создан  для  такой  истории.  Она  не  будет  хоть  сколько-нибудь  романтической  или  просто  уютной  для  читателя,  хотя  это  ещё  с  какой  стороны  посмотреть.  Ведь  все  мы  немножко  вуайеристы  и  любим  подглядывать  в  чужие  окна,  находя  в  подобном  особое  наслаждение  и  комфортное  ощущение  безопасности.

На  дворе  действительно  стоял  июнь:  тёплый  и  ароматный,  как  парное  молоко.  По  вечерам  в  одном  из  респектабельных  двухэтажных  районов  города  включалась  изумительнейшая  подсветка,  окрашивающая  чистенькие  ухоженные  улицы  в  цвета  из  иных  миров.  Как  будто  этому  месту  не  хватало  простых  фонарей.  За  своё  мистическое  мерцание  район  получил  неофициальное  название  "Сумеречная  зона",  что  было  толстым  намеком  на  популярное  телешоу  ужасов.  Жители  "Зоны  сумерек"  открещивались  от  такого  сравнения  из-за  всех  кошмаров,  происходивших  в  выдуманном  измерении  и  показанных  по  tv,  но  прозвище  все  равно  прижилось.
               На  пересечении  улицы  Джо  Данте  и  Лютиковой  располагался  большой  дом,  один  из  самых  старых  здесь.  Говорят,  райончик  строился  и  "обрастал  подробностями"  вокруг  него,  а  этот  домина  оставался  сердцем  целой  части  города.  Особняк  давно  отпраздновал  своё  трёхсотлетие,  остальные  строения  были  более  новые  и  современные,  как  на  рекламных  проспектах  и  в  идеализированных  роликах  по  телеку.
               Потому-то  Инок  и  ненавидел  своё  жилище,  выбивавшее  всех  из  колеи,  желая  как  можно  быстрее  оттуда  удрать.  Ему  только  исполнилось  семнадцать,  он  закончил  школу  с  отличием,  получил  в  подарок  ключи  от  черного  блестящего  Porsche,  родители  уже  выбрали  ему  лучший  университет,  а  сам  Инок  готовился  к  кругосветному  путешествию,  ведь  не  все  же  лето  торчать  дома.  Он  должен  столько  всего  увидеть,  жить  полной  жизнью,  на  которую  никак  не  будет  влиять  его  замечательная  семья.  Парень  мечтал  о  том,  как  в  будущем  станет  главой  известной  финансовой  корпорации  в  самом  громадном  мегаполисе  мира  и,  откровенно  говоря,  все  предпосылки  для  того  были.  Связи  отца,  его  собственные  успехи,  гранты  и  стипендии,  творческие  работы  на  конкурс  для  ООН,  научные  и  спортивные  достижения...  По  всем  прогнозам  о  "золотом  мальчике"  Иноке  должен  был  узнать  весь  белый  свет  и  те,  кто  за  его  пределами.  Мама  даже  сейчас  в  шутку  называла  его  "господин  Президент",  хотя  все  знали,  что  в  этой  шутке  больше  правды.  Вместе  с  сыном  она  уже  подыскивала  жилище  рядом  с  его  учебным  заведением,  чтобы  "малыш  не  унижался  до  общежития  и  университетской  столовой",  хотя  в  иные  годы  как  раз  в  общаге  и  проживали  будущие  руководители  компаний,  финансисты,  восходящие  звезды  спорта  и  кино,  а  также  президенты.  Презирая  мещанский  стиль  отца,  Инок  хотел  "непричесанный"  лофт  на  последнем  этаже  одного  из  городских  монолитов.  Он  находил  такое  решение  очень  мужским,  а  ещё  нужно  было  убедить  маму,  что  жильё  размером  с  волейбольное  поле  -  вполне  достаточное  пространство  для  его  спортивных  и  творческих  экзерсисов.  На  меньшее  он  не  согласился  бы.  
                 Сейчас  же  парню  предстояло  сладкое  лето,  полное  утех  и  нового  опыта,  оттого  он  постоянно  чувствовал  себя  возбужденным.  Улицы  уже  озарились  фантастическим  сиянием,  но  сам  вечер  перед  путешествием  обещал  быть  довольно  скучным.  
                 После  невыносимо  долгого  семейного  ужина,  поблагодарив  поцелуем  мать  и  кивнув  в  знак  "вечной  дружбы  и  понимания"  отцу,  Инок  стал  подыматься  наверх,  в  свою  комнату,  которую  он  надеялся  скоро  покинуть  навсегда.  Счастливые  родители  провожали  своего  взрослого  сына  взглядом,  пока  он  не  скрылся  за  лестничным  пролетом.
                 "Каким  же  прекрасным  он  вырос",  -  с  придыханием  произнесла  мама,  теперь  рассматривая  старый  гобелен  на  стене  или  глядя  куда-то  сквозь  него.  В  изящных  руках  с  тонкими  золотыми  браслетами  женщина  держала  бокал  красного  сухого  вина.  Порой  даже  она,  Мад,  реагировала  на  сексуальность  Инока,  становящегося  во  истину  неотразимым  мужчиной,  каждый  раз  стараясь  как  можно  быстрее  забыть  об  этом,  "засмотреть"  свои  непозволительные,  непристойные  мысли  дурацкими  сериалами  или  "зачитать"  любовным  романом  лучшей  подруги.  Женщина  даже  не  подозревала,  что  юный  герой  книги,  совращаемый  светской  львицей,  и  есть  её  сын,  с  которым  её  дорогая  подружка  резвилась  в  постели  вот  уже  пару  лет.  Вообще  Мад  многого  не  знала  о  своём  мальчике.
                 Нойс  на  коричневом  кожаном  диванчике,  покрытом  шкурой  тигра,  крякнул  -  ему  не  нравились  телешоу.  В  этом  плане  они  с  Мад  очень  не  совпадали,  хотя  и  прожили  вместе  под  звуки  мыльных  опер  более  двадцати  лет.  Глава  семейства  торжественно  сообщил  о  своём  решении  пойти  спать,  а  также  намекнул,  что  если  его  любимая  супруга  захочет  немного  пошалить,  пусть  не  делает  этого  сама,  а  растолкает  его,  он  ей  точно  на  что-нибудь  сгодится.
                 Мад  улыбнулась  и  коротко  ответила:  "Жарко".
                 Нойс  снял  очки,  пожал  плечами  и  удалился,  тогда  как  его  жена  залезла  на  "тигриный  диванчик"  с  ногами  и  уютно  устроилась  за  сериалом.  Единственное,  чего  ей  хотелось,  так  это  не  искусственной  прохлады,  созданной  кондиционерами.  Прошлая  ночь  была  так  удушлива,  эта  грозилась  быть  такой  же.  Мадлена  невольно  подумала  о  бассейне  на  заднем  дворе.  "Вот  бы  поплавать  там  голышом!"  Вскоре  она  оставила  подобные  мысли,  налила  себе  ещё  вина  и  заинтересовалась  очередной  серией  шоу,  выбрав  из  идущих  на  каналах  лент  Спилберга,  Лэндиса,  Карпентера,  а  также  "Сумеречной  зоны"  какую-то  банальную  историю  о  возлюбленных-изгнанниках,  плывущих  на  корабле  в  Новый  свет,  от  неизвестного  режиссера.

                 Лунный  свет  бледными  ручейками  лился  в  комнату  Инока.  Он  не  спал.  Душу  и  тело  юноши  охватывал  трепет  при  мысли  о  будущности.  Он  приспустил  трусы  и  немного  размял  и  без  того  набухший  член  до  легкой  эрекции.  Сквозь  окна  к  нему  сочилось  и  цветное  мерцание  улицы.  "Как  будто  Хэллоуин  и  Рождество  вступили  в  брак,  раскрасив  свой  праздник  в  эти  странные  тона",  -  подумал  Инок,  постепенно  отъезжая.  Возле  одной  из  стен  его  просторной  комнаты  громоздились  чемоданы  и  сумки.  Мама  заботливо  упаковала  всю  его  жизнь.  Завтра,  такой  же  жаркой  ночью,  самолёт  унесёт  Инока  в  далекие  края,  где  нет  ограничений  и  мир  будет  принадлежать  ему.    
               По  темнеющему  звездному  небу  пролетело  что-то  вроде  птицы.  "Большущая,  -  подумал  Инок,  любящий  наблюдать  за  летними  звездопадами,  -  наверное,  сбилась  с  курса,  охотясь".  А  потом  он  увидал  нечто  такое,  от  чего  расплылся  в  улыбке.  "Все  хорошо,  -  сказал  он  сам  себе,  -  я  просто  сплю".  Небесный  свод,  кроме  многочисленных  астрономических  тел,  являл  этой  Вселенной  и  очам  Инока  образ  прелестной  девы,  как  будто  зависшей  в  воздухе.  Летающая  девушка  была  обнаженной,  и  парень  предвкушал  начало  эротического  сна.  Незнакомка  устремилась  к  его  окну,  словно  мягко  плывя  в  парном  молоке  навстречу  пожирающему  её  взгляду,  окружённая  нереальным  сиянием.  Она  прилипла  ладошками  к  стеклу  (окна  были  закрыты,  так  как  комната  охлаждалась  кондиционером)  и  Инок  смог  чуть  лучше  рассмотреть  свою  гостью.  У  неё  были  длинные  тёмные  прямые  волосы  ниже  ягодиц,  окутывающие  некоторые  участки  соблазнительного  тела.  На  стройной  шее  покоилась  красивая  головка,  которую  девушка  слегка  склоняла,  пытаясь  рассмотреть  парня  сквозь  стекло.  В  комнате  Инока  горел  ночник,  значит  она  видела  его  лучше,  чем  он  её.  Внезапно  она  подняла  голову,  прижавшись  округлой  грудью  к  окну,  а  затем  взмыла  вверх.  Не  желая,  чтобы  чары  развеялись,  Инок  решил  управлять  своим  сном.  Каменный  стояк  сильно  раззадоривал  его.  Он  не  собирался  упустить  свою  добычу,  которая  сама  прилетела  к  нему  в  руки.  
                 "Должно  быть  она  упорхнула  к  мансарде,  чтобы  беспрепятственно  попасть  в  дом",  -  решил  парень.  Как  был,  в  одних  трусах,  он  вышел  из  комнаты  и  стал  тихонько  подыматься  по  лестнице  к  старой  мансарде,  которую,  к  слову,  любил  за  возможность  уединиться.  Он  часто  читал  там,  занимался  химическими  опытами,  строил  грандиозные  планы,  написал  стихотворение  для  одной  программы  ООН,  а  ещё  развлекался  с  подружками,  пробовал  абсент  и  пару  раз  нюхал  кокс.  Последние  три  пункта  в  отсутствие  родителей.
                 И  в  этот  раз  мансарда  древнего  особняка  приняла  Инока  как  своего  самого  частого  и  дорогого  гостя,  преобразившись  перед  его  появлением.  На  дощатом  полу,  десяток  раз  истлевшем  и  заново  застеленном,  вальсировали  лунные  феи.  Хлам,  казалось,  сам  отступил  в  дальние  углы  помещения,  расчистив  место  для  встречи  с  чем-то  действительно  невероятным.  Были  тут  и  раритетное  кресло  с  потертым  на  сидении  бархатом  и  позолоченными  ножками  времён  кого-то  там,  и  длинный  письменным  стол  с  лепниной  и  мраморным  "плато",  украшавшим  его  поверхность,  который  мама  считала  чересчур  тяжеловесным  для  их  комнат,  а  отец  не  хотел  выкидывать  или  отдавать  на  аукцион,  потому  Инок  втихаря  использовал  его  как  платформу  для  своих  опытов  либо  же  восседал  в  кресле,  придвинутом  к  столу,  как  какой-нибудь  Наполеон.  
                 Иноку  вдруг  стало  так  хорошо.  Он  ощутил  всего  себя,  свой  разум,  свою  физическую  силу  и  красоту.  Все  было  правильным  и  очень  логичным.  Юноша  знал,  что  он  гений,  способный  изменить  мироустройство.  Так  и  его  жизнь  кардинально  менялась  прямо  в  этот  переломный  момент.  Завтра  все  будет  новым,  иным,  созвучным  с  его  именем,  а  прямо  сейчас  ему  в  мансарде  открывается  настоящее  чудо.  
                 Из  распахнутых  полукруглых  створок  большого  окна  внутрь  волнами  врывается  жар  лета,  его  ночные  грезы.  Прямо  на  окошке,  свесив  длинные  ноги  на  дощатый  пол,  сидит  улыбающаяся  героиня  его  снов.  Таких  он  прежде  не  видел:  глаза  огромные,  влажные,  кожа  оливковая,  гладкая,  обласканная  нежной  луной,  фигура  идеальная.  Юноша  подходит  к  своей  избраннице,  не  тратя  времени  на  слова  и  объяснения,  как  это  происходит  в  наших  лучших  сексуальных  сновидениях.  Он  приобнимает  её  за  талию  и  смотрит  сверху  вниз  в  глаза  девушке.  Они  у  неё  необъяснимого  цвета,  как  будто  таят  в  себе  мириады  звёзд,  как  будто  сама  она  из  звездной  пыли  и  уличного  освещения  материализовалась  на  радость  Иноку  и  его  члену.  Она  скользит  руками  по  его  голой  спине  и  широкой,  мускулистой,  поросшей  черными  жесткими  волосками  груди.  Ноготки  у  незнакомки  острые,  да  и  руки  её  напоминают  цепкие  птичьи  лапки.  Инок  страстно  целует  её,  и  она  отвечает  тем  же.  Таких  девушек  у  него  не  было.  Её  волосы  словно  живые,  они  пахнут  травами,  закручиваются  в  спиральные  галактики  и,  кажется,  обвивают  даже  Инока.  Он  не  против  выпасть  с  нею  из  окошка  сейчас  и  полететь  за  горизонт,  отыскав  рассвет,  ведь  во  сне  не  страшно  падать.  Однако  таинственная  красавица  удерживает  его  от  падения,  игриво  гладя  все  те  места,  от  прикосновения  к  которым  парню  срывает  крышу.  Сидя  прямо  на  окне,  девушка  раскрывается  перед  ним,  позволяет  пробовать  её  на  вкус,  взъерошивает  его  темные  волнистые  волосы,  когда  он  становится  перед  ней  на  колени,  сжимая  руками  спелые  бёдра,  наслаждаясь  мякотью  сорванного  плода.  Летающая  женщина  изгибается  от  страсти,  наполовину  свесившись  из  окна  мансарды,  её  волосы  отказываются  повиноваться  закону  притяжения,  потому  просто  парят  в  раскалённом  воздухе  и  ползают  гадюками  по  её  вспотевшему  телу.  Инок  того  не  видит,  так  как  старается  довести  свою  любовницу  до  оргазма.  Внезапно  она  отталкивает  его  голову,  спрыгивает  с  круглого  окошка,  берет  его  за  руку  и  увлекает  к  столу.  Для  начала  она  запрыгивает  на  стул  и  топчется  ножками  по  потертому  бархату,  затем  становится  во  весь  рост  на  стол,  жестом  призывая  к  себе  Инока.  Он  подаётся  к  ней,  на  ходу  стягивая  трусы.  Судя  по  её  улыбке,  ей  нравится  то,  что  она  видит.  Красавица  садится  на  холодный  мрамор  с  легким  стоном,  мышцы  на  её  ягодицах  немного  напрягаются.  Затем  она  ложится  на  стол  спиной,  приглашая  молодого  любовника  в  свой  внутренний  мир.  Поначалу  он  оказывается  для  него  восхитительно  ярким,  искрящимся,  с  каждым  новым  движением  их  тела  заливает  раскалённая  лава  и  вокруг  возникают  неземные  ландшафты.  Инок  видит  в  эфире  далекие  города,  брезжат  где-то  вдали  высокие  шпили  храмов,  в  этих  местах  нет  ни  дня,  ни  ночи,  а  атмосферу  наполняет  волшебное  мерцание.  Голые  руки  и  ноги  путешественника  оплетают  невиданные  растения-полипы,  его  окружают  странные  долговязые  создания  зеленоватого  цвета,  абсолютно  прозрачные.  Сквозь  их  оболочки  юноша,  почти  готовый  излить  своё  семя,  наблюдает  за  видоизменённой,  искривлённой  реальностью,  которая  на  самом  деле  лишь  сомнамбулическое  состояние.  Он  поражается  и  одновременно  принимает  увиденное  как  должное.  Волосы  прекрасной  незнакомки  парят  в  воздухе  и  одурманенный  видениями  Инок  находит  происходящее  необыкновенным,  притягательным  и  каким-то  родным.  Это  истина.  Уходят  на  второй  план  успешная  учеба  и  самый  огромный  мегаполис  планеты,  финансовые  корпорации,  квартира  в  стиле  лофт  и  даже  будущее  президентство...
                 Перед  самой  кульминацией  загадочная  леди  приподнимается  на  локтях,  а  потом  переворачивает  Инока  на  спину.  Он  спокойно  и  даже  с  удовольствием  признает  её  главенство.  Сейчас  -  да.  Он  может  позволить  себе  расслабиться.  Мрамор  приятно  холодит  задницу.  Внутреннюю  поверхность  бёдер  обжигают  женские  секреции.  Неземное  создание  доводит  парня  до  изнеможения,  сидя  на  нем  верхом.  Волосы  обоих  взмокают  от  чрезмерных  стараний,  их  тела  гладкие  и  блестящие.  Когда  члену  Инока  становится  тесно  внутри...  Эмигдии  («О,  Боже!  Её  зовут  Эмигдия!»),  и  он  готов  взорваться  фонтанами  спермы,  что-то  смыкается  у  его  основания  тесным  кольцом,  мешая  любовнику  двигаться  в  заданном  ритме.  Теперь  все  решает  только  женщина,  невидимыми  путами  привязавшая  его  к  себе.  Они  связаны  на  ментальном  уровне  и  намертво  связаны  физически.  Кажется,  стенки  её  влагалища  хотят  раздавить  его  хозяйство,  и  он  скулит  не  то  от  удовольствия,  не  то  от  боли.  Все  ещё  находясь  в  дурмане,  Инок  стонет  протяжно,  но  не  громко.  Правая  рука  юноши  сжимает  упругую  грудь  Эмигдии,  а  левой,  блуждающей  по  столу,  он  напарывается  на  что-то  твёрдое  и  острое,  вспомнив,  что  как-то  от  нечего  делать  забил  в  мясистую  ножку  папочкиного  стола  ржавый  гвоздь.  Сразу  приходит  отрезвление,  а  вместе  с  ним  и  понимание  того,  что  во  сне  ничего  не  может  болеть,  по  крайней  мере  так  сильно.  Недоуменный  Инок  разглядывает  партнершу,  оседлавшую  его,  которая  преображается  с  каждым  мгновением.  Её  черные  космы  взлетают  до  потолка,  на  губах  играет  плотоядная  улыбка,  а  горячие  бёдра  продолжают  подергиваться  и  сжиматься  тисками.  Эмигдия  сейчас  напоминает  Горгону,  змееподобную,  когтистую,  царапающую  свою  жертву,  раздирающую  трепещущее  тело  до  уродливых  ран.  Из  её  позвоночника  растет  острый  костяной  гребень,  из  её  сосков  сочится  какая-то  дрянь,  похожая  на  сукровицу  или  гной,  но  Инок  о  том  не  думает,  так  как  похоже,  что  его  достоинство  выкорчевывают  с  корнем.  Он  хочет  заорать  от  боли,  сильное  мужское  тело  сотрясают  судороги,  когда  во  влагалище  Эмигдии  смыкаются  две  челюсти  с  острыми  зубами,  режа,  давя,  продырявливая  и  словно  откусывая  его  возбужденный  член,  но  изо  рта  Инока  при  всём  желании  не  доносится  ни  крика,  ни  шепота,  ни  всхлипа,  как  во  сне,  когда  ты  силишься  закричать,  но  не  получается.  Только  это,  черт  возьми,  не  сновидение!  А  меж  тем  он  готов  звать  на  помощь  маму,  не  стыдясь,  что  она  увидит  его  в  таком  унизительном  положении:  голого,  с  растерзанным  хозяйством,  всего  в  соплях  и  вроде  бы  обделавшегося.  Злобный  суккуб,  внутри  которого  он  застрял,  что-то  творит  с  голосовыми  связками  Инока,  парализует  части  его  тела,  насилуя,  стремится  обезличить,  стереть,  погрузить  в  вечное  забытьё.  
                 Бешено  ерзая  на  парне,  Эмигдия  запрокидывает  голову,  желая  принять  его  семя  в  себя,  а  вместе  с  ним  и  все  остальное.  Теперь  её  безупречное  гибкое  тело  работает  как  огромный  насос,  со  специфическим  звуком  втягивая  в  себя  сперму,  поглощая  кровь  и  слизь  Инока  напополам  с  дерьмом.  Под  безжалостной  и  властной  ведьмой  беспомощно  копошится  тот,  которого  до  этого  вечера  считали  главной  надеждой  страны.  Она  пьёт  его.  Последний  раз  юноша  кончает  так  бурно,  что  от  выворачивающих  его  боли  и  сладострастия  почти  теряет  остатки  разума.  Маленькие  челюсти  размыкаются,  десятки  крохотных  ножей  перестают  уродовать  плоть  Инока  и  прячутся  в  хищной  матке  Эмигдии,  ослабляется  мышечная  хватка  суккуба-кровопийцы.  Напоследок  она  целомудренно  целует  его  в  щеку  и  произносит  скорее  для  себя  самой  (Инок  впервые  слышит  её  мелодичный  голос):
                 "Я  родом  из  тех  далеких  мест,  которые  ты  видел  во  время  спаривания  со  мной.  Люди  туда  добирались  лишь  однажды,  более  трёхсот  лет  назад.  Твои  предки,  Инок.  Они  кругом  сеяли  смерть,  уничтожая  мой  народ,  оскверняя  его  идеалы  и  грабя  нас.  Думаешь,  каким  образом  ваш  род  стал  процветать,  а  все  мужчины  по  линии  твоего  отца  жили  только  в  этом  особняке,  построенном  на  крови  далекими  предками?  Что  сделали  в  те  годы  со  мной,  я  утаю  от  тебя,  да  и  не  поймёшь  ты,  так  как  не  способен  более  понимать  и  вообще  что-либо  чувствовать.  Но  я  переродилась  и  через  "разлом"  пришла  из  своего  измерения  к  тебе,  последнему  и  самому  перспективному  представителю  рода.  Суккубов  в  мифологии  не  жалуют,  а  в  вашей  реальности  в  них  просто  не  верят,  но  я  есть,  а  во  мне  есть  твоё  дитя,  и  оно  будет  вершить  наши  дела  нам  во  славу,  а  вы  все  просто  умрете.  Я  и  мои  сородичи  -  мы  отомщены.  Прощай,  возлюбленный  враг".
                 Царица  удаляется  сквозь  круглое  окошко,  паря  в  наэлектризованном  воздухе,  ни  разу  не  оборачиваясь...  Где-то  вдалеке  сверкают  молнии.

                 Июньский  вечер,  дождливый  или  нет,  просто  создан  для  такой  истории.  Её  можно  рассказывать,  устраивая  домашние  посиделки  на  кухне  либо  в  гостиной  возле  потухшего  камина  с  тарелкой  эклеров,  или  пугая  лучших  друзей,  собравшихся  жарить  на  костре,  разведенном  в  близлежащем  лесочке,  кусочки  мяса,  хлеб  и  зефир,  запивая  все  вкусным  вином.  
                 История  не  будет  хоть  сколько-нибудь  романтической  или  просто  уютной  для  слушателя,  хотя  это  ещё  с  какой  стороны  посмотреть.  Ведь  все  мы  немножко  вуайеристы  и  любим  подглядывать  в  чужие  окна,  находя  в  этом  наслаждение  и  комфортное  ощущение  безопасности.
                 Меня  зовут  Эрик.  Я  живу  в  соседнем  доме  на  Данте-стрит,  окна  мои  расположены  напротив  мансарды  Инока,  а  нас  с  ним  долгие  годы  связывала  крепкая  дружба  и  даже  больше.  Перемены  произошли  в  последний  год  учебы  в  школе.  Надменный  засранец  совсем  на  меня  забил,  бредил  своими  идеями  и  мнил  себя  чуть  ли  не  полубогом.  Я  сам  виноват,  что  когда-то  подсунул  ему  Ницше.  Парню  сорвало  крышу  от  собственной  исключительности...  А  Эрик,  значит,  остался  не  у  дел.  
                 Я  часто  следил  за  ним,  даже  купил  бинокль  ночного  видения,  чтобы  подглядывать  в  окна.  Если  вы  когда-нибудь  были  влюблены,  то  поймёте,  что  не  так  просто  отпускать  свою  любовь.  
                 В  способах  подглядывания  и  подслушивания  я  достиг  совершенства.  
                 Стоит  ли  говорить,  что  увиденное  той  ночью  поразило  меня  так  же,  как  Инока?  Я  даже  бросился...  Нет,  не  звонить  в  полицию  либо  набирать  911,  а  снимать  кино  с  участием  сексуальной  летающей  девицы  и  моего  лучшего  друга.  Круглое  окно  мансарды  было  в  аккурат  перед  моими  глазами,  с  помощью  хорошей  камеры  мне  удалось  значительно  его  приблизить.  Сначала  я  дико  ревновал  Инока  и  одновременно  завидовал  его  очередной  удаче.  Предприимчивая  же  часть  моей  личности  уже  строила  планы  на  счёт  Каннского  фестиваля,  где  можно  будет  показать  свою  первую  сюрреалистическую  короткометражку  с  почти  инопланетной  love  story.  Однако  когда  это  существо  стало  "пожирать"  Инока  или  что  оно  там  делало,  я  понял,  что  снимаю  ужасы,  ощутив  себя  режиссером  и  участником  событий.  Когда-то  я  видел  старую  ленту  Дэвида  Кроненберга  "Бешеная",  где  у  девушки-вампира  жало  высовывалось  из  подмышки...  Этот  момент  сильно  меня  возбуждал.  Что  делала  с.ка  в  мансарде,  одному  Иноку  известно,  но  он  уже  никому  не  расскажет.  
                 С  удивлениям  для  себя  я  обнаружил,  что  не  переживаю  из-за  случившегося,  мне  даже  стало  как-то  легче.
                 В  то  утро,  а  оно  оказалось  дождливым,  к  дому  Инока  приезжали  полиция  и  несколько  скорых.  Я  узнал,  что  нашли  его  обнаженным  в  старом  бархатном  кресле  с  позолоченными  ножками.  Ему  удалось  сползти  с  жуткого  окровавленного  стола.  Говорят  повреждений  было  так  много,  что  он  уже  никогда  не  станет  ни  любовником,  ни  президентом.  "Будущее  страны"  сидело  на  троне  за  антикварным  столом  как  и  в  былые  времена,  только  все  уже  стало  совсем  иным.  Родители  Инока  казались  безутешными.  Я  сам  выражал  им  соболезнования  и  в  тот  момент  считал  себя  абсолютно  искренним.  От  него  осталось  только  имя,  которое  мне  очень  нравилось.  Я  до  сих  пор  использую  его  как  ник  в  соцсетях  и  на  случайных  свиданиях,  когда  хочу  немного  побезобразничать.  
Сейчас  учусь  в  колледже,  третий  курс.  Пишу  фантастические  рассказы  для  студенческого  журнала  и  рассылаю  их  в  более  серьёзные  издания.  К  слову,  из  последних  sci-fi  картин  "Чужой:  Завет"  -  просто  чума!  С  моими  короткометражными  киноработами  можно  ознакомиться  на  You  Tube-канале  Eric_Inok.  
                 Первый  фильм  о  совокуплении  с  летающей  ведьмой  накрылся  медным  тазом,  так  как  на  видео  не  оказалось  ровным  счётом  ничего,  кроме  злополучного  мерцания,  в  котором  потонул  весь  район.  
                 В  последнее  время  у  меня  завелась  постоянная  девчонка  и  я  вконец  забросил  все  свои  гомосексуальные  штучки.  В  какой-то  степени  Инок  был  моей  единственной  любовью.  Вообще  у  меня  все  хорошо.  Наверное,  в  первую  очередь  потому,  что  я  уехал  из  этой  чертовой  "Сумеречной  зоны".

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               
                                                                                                                                                                                                           Эрик  Россман



 




Памятуя  о  "мастерах  ужасов",  в  частности,  о  "Девушке-олене"  Джона  Лэндиса,  "Бешеной"  Дэвида  Кроненберга,  просто  о  Джо  Данте,  ленте  "Ночь  страха",  "Книгах  крови"  Клайва  Баркера,  телешоу  "Сумеречная  зона"  и  непревзойденном  Говарде  Лавкрафте.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=797022
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 25.06.2018

Регресс

Вот  такую  жизнь  ты  правда  хотел:
Топтать  те  же  дорожки  день  за  днем?
Перед  смертью,  думаю,  отдохнем,
Читая  Маркеса,  отходя  от  дел…

Печальны  мечты,  что  озвучил  ты,
Почили  в  утробе,  не  выйдя  в  свет.
Перед  сном  включаю  «Чужой:  Завет»  -
Мне  же  монстры  милее  всех  святых.

Неужто  сейчас  тебе  хорошо?
Оно  как:  засранцев  долбить  в  очко?
Перед  тобой  уж  с  десяток  бычков…
Ты  заметно  стареешь  даже  душой.

И  снимков  обрывки  теряют  цвет  –
В  них  хаоса  больше,  чем  красоты.
Передо  мной  просто  жизнь  сироты.
И  я  вновь  включаю  «Чужой:  Завет».

Такую  судьбу  ты  правда  хотел:
Твой  неснятый  фильм,  измены,  невроз?
Передо  мною  строка.  Перенос.
Затем  идет  только  пробел.  Пробел…

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=796277
рубрика: Поезія, Интимная лирика
дата поступления 19.06.2018

Apocalypse Tour

Рву  цей  стадіон  на  шмаття!  Мій  голос  пре  зі  сцени  локомотивом  й  ледве  не  ламає  огорожу,  що  відділяє  моє  дорогоцінне  тіло  від  публіки.  Поволі  зростає  сила  голосу,  і  ось,  здається,  я  володію  світом.  Як  же  я  мріяла  про  цю  мить!  Хлопці  грають  на  гітарах.  Від  басів  перетинки  готові  лопнути,  а  з  очей  сиплються  іскри.  Драммер  сьогодні  дійсно  в  ударі.  На  нього  дивляться  як  на  улюблену  їжу.  На  всіх  нас.  Ми  неперевершені.  Ми  обожнювані.  Ми  –  стадіонні  гіганти,  найкрутіші  з  часів  U2.  Гастролюємо  країнами  і  це  фінальний  концерт  всесівітнього  туру.  
Народ  навколо  шаленіє,  чисельність  шанувальників  нашої  творчості  дедалі  збільшується.  Йдуть  на  звук.  Ще  трохи  й  стане  зовсім  гаряче.  Якщо  роздивлятися  фанів  кожного  окремо,  то  я  такого  ніколи  в  житті  не  бачила:  очі  в  них  лізуть  з  орбіт,  висунуті  язики,  несуться  в  якомусь  несамовитому  танку  -  майже  звірячі  стрибки…  Багато  хто  з  них  лізе  на  огорожу,  вони  гризуть  залізну  сітку  зубами,  бризкаючи  слиною,  здирають  із  себе  одяг.  Бігають  голі,  пнуться  один  на  одного,  утворюючи  піраміди,  як  це  іноді  буває  на  рок-концертах.  
Я  –  основна  їхня  ціль.  От  би  їм  дістатися  до  мене  –  це  все  рівно,  що  доторкнутися  до  зірок.  Вони  мріють  про  мою  увагу,  посмішку,  прагнуть  взяти  мене  на  руки  –  кожен  з  них,  нести  алеєю  слави,  як  улюблений  фетиш,  молитися  на  мене,  щоби  потім  увібрати  в  себе  хоча  би  єдину  мою  часточку,  розібравши  свою  улюбленицю  на  запчастини,  заливши  собі  сувеніри  з  її  солодкої  поживної  плоті.  Вони  відчувають  пульс  і  енергію  людини,  яку  хочуть  понад  усе.  Я  не  була  такою  бажаною  навіть  з  коханим.  Ця  композиція  на  біс!  Близькі  до  екстазу  "прихильники"  виють  та  ламають  один  одному  кістки  в  гонитві  за  максимальною  близькістю  до  головної  виконавиці.  Я  бачу  як  один  з  них,  перебуваючи  в  стані  афекту,  гострими  нігтями  зриває  з  себе  обличчя…
Моя  рана  від  укусу  зомбі,  схована  під  шкіряним  браслетом,  починає  свербіти,  і  на  єдину  мить  мені  стає  не  по  собі.  Перш  ніж  впаде  огорожа,  що  розділяє  нас,  перш  ніж  я  перетворюся  на  такого  самого  виродка,  як  вони,  я  доспіваю  свою  останню  пісню  про  внутрішній  вогонь  кожного  з  приречених,  яка  завершиться  скиданням  напалму  на  стадіон  у  вдячність  всім  тих,  хто  прийшов  на  наш  концерт.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=794507
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 05.06.2018

Изящное искусство

Если  ты  чудак  и  любишь  экстравагантные  вещи  или  же  последний  на  земле  романтик,  находящийся  в  поисках  необычных  источников  вдохновения,  а  то  и  пристанища  для  сочинительств,  то  тебе  пора  на  кладбище.  Даже  если  это  путешествие  трансформируется  в  один  единственный  рассказ  или  дневниковую  запись,  я  буду  счастлива.  Откровенно  говоря,  как  бы  фаталистически  это  не  звучало,  всем  любознательным  туда  дорога.  И  ведь  есть  на  что  посмотреть!
Нас  на  Байковом  было  более  дюжины.  Все  разношерстные,  со  своими  мотивами,  взглядами,  а  то  и  без  них.  Я-то  еще  до  экскурсии  воображала  себя  взволнованной  Мэри  Шелли,  возле  поросшего  мхом  могильного  камня  делающей  заметки,  становящиеся  основой  великого  романа.  Волосы  мои  пахнут  цикорием,  руки  в  чернилах,  если  закрыть  глаза  на  то,  что  печатаю  я  на  айфоне,  и  где-то  поблизости  бродит  Перси  Шелли…  или  одно  из  следующих  его  воплощений.
Именно  ХIХ  век,  сочетание  его  романтической  поэзии  и  прозы,  а  также  научного  прогресса  манили  меня  всю  жизнь,  и  мысли  об  этом  незабвенном  историческом  и  духовном  периоде  привели  на  знаменитейшее  кладбище  города,  где  просто  обязаны  были  произойти  чудеса.
Факты  и  легенды  о  таком  месте  –  все  могло  вместиться  в  маленьком,  выгнутом  лодочкой  листочке,  наполненном  прохладной  утренней  росой,  в  моей  ладошке,  и  в  то  же  время  вещи  и  явления,  которые  открылись  мне  здесь,  стремились  выйти  за  пределы  не  только  кладбища,  но  и  человеческого  восприятия  реальности.  
Солнце  грело,  ветер  порывистыми  страстными  сонетами  шепотом  кричал  о  возможной  майской  грозе,  но  ему  никто  не  верил,  даже  крапива  в  этот  день  не  жалила,  а  преклонялась  пред  идущими  меж  могил…  
Нас  встретил  юноша,  который  вполне  соответствовал  персонажам,  созданным  тогдашними  романистами,  и,  если  бы  не  современные  одежда  и  гаджеты,  его  вполне  можно  было  принять  за  трепетного  молодого  Виктора  Франкенштейна,  мечтающего  победить  смерть,  или  его  книжного  коллегу,  охваченного  идеей  двойственности  доктора  Джекила.  Потому  старый  фамильный  склеп  –  то  самое  место,  куда  хочется  пойти  с  таким  парнем.  А  склепов  мы  повидали  немало.  Выходит,  я  проспорила  себе  самой:  Украина  в  полной  мере  познала  красоту  и  изящество  в  писательстве,  изобразительном  искусстве  и  архитектуре.  Мы  вплотную  подошли  к  последней,  и  хоть  мрамор  потемнел  от  времени,  плющ,  вьюнок  и  другие  растения  скрывали  часть  былой  роскоши,  что-то  совсем  обветшало,  а  то  и  разрушилось,  впечатление  оставалось  столь  сильным,  что  события  прошедшего  дня  посещали  меня  даже  ночью  в  виде  сновидений  с  печальными  картинами  кладбищенской  тиши  и  загробного  мира.  Как  особа,  подверженная  рефлексии,  я  смотрела  не  на  мусор,  на  который  неоднократно  наступала,  идя  по  следам  предков,  а  замечала  вещи  более  сакральные:  кресты,  лампадки,  вглядывалась  в  сумрак  поросших  травой  усыпальниц,  хранящих  секреты  многих  поколений  людей.  Памятники  в  их  честь  разительно  отличаются  от  того,  на  что  был  горазд  ХХ  век,  да  и  ХХI  тоже.  Мраморная  одежда  ангела  собирается  в  складки,  когда  он  расправляет  крылья,  устав  от  своего  векового  оцепенения,  каменная  женщина  отводит  очи  от  небес,  закрытых  перекрещенными  ветвями  деревьев,  и  прислоняет  холодный  лоб  к  холодному  кресту.  Каменные  волосы  ее  шевелятся  без  ветра.  Если  вы  ставите  под  сомнение  их  настоящесть,  научитесь  не  видеть,  но  чувствовать.  В  первой  половине  дня  от  обелиска  исходит  загадочная  вибрация,  а  рисунки  на  казацких  крестах  подчас  меняются,  словно  предупреждая  о  каких-то  событиях.  ХIХ  век  оставил  не  только  память,  но  и  загадочные  письмена,  послания,  предназначенные  для  будущего,  пришедшие  ко  мне  с  дождем,  о  котором  предупреждал  утренний  ветер,  но  ему  никто  не  верил…
Когда  мы  прощались,  на  мне  не  было  ни  единого  сухого  места.  Это  как  остаться  нагой  и  не  испытывать  смущения.  
Наш  проводник  пошел  вдоль  тротуара,  а  после  того,  как  я  обернулась  ему  вслед,  моему  взору  представилось  совсем  не  поразительное,  а  скорее  логичное  его  исчезновение.  Растворение  в  воздухе,  если  хотите.  Он,  с  его  манерами  и  обходительностью,  виделся  мне  гостем  в  привычном  мире,  героем,  сошедшим  со  страниц  давних  произведений.  Ожившая  скульптура  прошлого.  Портрет  эпохи.  Изящное  искусство.  Я  представляю  его  где-то  в  обществе  Оскара  Уайльда,  улыбающегося,  с  зеленой  гвоздикой  в  бутоньерке  на  светлом  пиджаке.  С  одной  стороны,  как  журналисту,  мне  хочется  поскорее  сесть  за  письменный  стол  и  задокументировать  эту  историю  говорящего  "каменного  Мигела",  тогда  как  та  часть  моя,  что  похожа  на  Мэри  Шелли,  мысленно  засыпает  в  его  объятьях.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=792851
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 23.05.2018

Роман

Не  знаю  я,  как  его  зовут!  Не  представляю,  где  он  живет  и  кем  работает.  Что  любит,  что  –  нет.  Морочит  ли  ему  голову  какая-нибудь  сумасшедшая…  В  мире,  в  котором  в  твою  маршрутку  набиваются  целые  десятки  гигантских  тараканов,  ты  чувствуешь  себя  Антикафкой,  где  превращенцы  и  мутанты  все,  кроме  тебя.  Тем  удивительнее  высмотреть  в  этой  беспросветности  нечто  особенное.  Создание  с  одухотворенным  лицом.  Дж.  Ф.  Себастьян  из  «Блейд  Раннера»  или  повзрослевший  Марти  из  «Назад  в  будущее».  Вот  он  -  стоит  и  смотрит  на  меня  в  ужасной  давке.  Красивые  часы.  Аккуратная  стрижка.  Деликатный  –  первое,  что  приходит  на  ум.  Совсем  не  мой  типаж,  не  морской  волк,  но  в  нем  больше  надежности  и  спокойствия,  чем  в  грустных  капитанах,  давным-давно  потерявших  якорь,  компас  и  цель.  
Я  пишу  эти  строки  во  время  обеденного  перерыва.  Мы  так  уже  несколько  недель  катаемся.  Сначала,  как  мне  кажется,  я  заметила  его  и  даже  удивилась  своим  мыслям,  тому,  что  вообще  его  увидела.  Наверное,  виною  его  образ  –  практически  кинематографический.  Герой  моей  короткометражки,  а  ведь  мне  нужен  герой  моей  жизни.  Затем  он  рассмотрел  меня  и  делать  это  незаметно  у  него  не  получалось.  В  который  раз  с  грустью  подчеркиваю:  стоит  только  надеть  платье  –  сразу  становишься  объектом  сексуальных  домогательств  кого  попало,  а  я  так  не  люблю  пошлость.  Из  всеобщего  внимания,  оказанного  мне  за  последнее  время,  это  было  самым  приятным.  Общение  на  работе  и  киноперсонаж  в  маршрутке  №587  –  отличные  поводы  для  хорошего  настроения.  Когда  эту  зарисовку  опубликуют,  ты,  возможно,  узнаешь  себя,  парень,  и  у  тебя  хватит  смелости  со  мною  объясниться.  
Что  я  усвоила  из  прошлого,  учитывая  мою  сложную  жизнь  в  соответствии  с  рыцарским  кодексом,  так  это  то,  что  не  стоит  торопиться  делать  первый  шаг  и  спешить  служить  верой  и  правдой  мужчине  своего  сердца.  Есть  риск  быть  сильно  недооцененной,  есть  риск  нефизической  смерти,  да  и  любой  другой  смерти  тоже.  
Потому  и  продолжается  наш  майский  автобусный  роман.  Каждое  утро  мы  выглядываем  друг  друга  и  тихонько  радуемся,  что  попали  в  один  транспорт.  Я  сажусь  позже  и  выхожу  раньше,  значит,  он  больше  обо  мне  знает.  
Однако  я  не  могу  без  авантюр  и  мистификаций,  хотя  бы  в  литературе.  Да  и  она  плохо  сдерживает  их,  и  они  прорываются  в  реальный  мир.  В  следующий  раз  при  моем  выходе  из  автобуса  он  получит  белоснежный  конверт  с  этим  рассказом,  а  там  будь  что  будет.  Но  интересно  же!  Я  скажу  так:  редко  кто  принимает  правила  веселой  интеллектуальной  игры.  Люди  так  пугливы,  ленивы  и  неинициативны.  И  люди  не  меняются.  По  сути  это  мой  первый  шаг,  что  доказывает  и  мою  неизменность,  все  мои  константы.  Те  же  грабли,  но  я  всегда  надеюсь,  что  новая  история  будет  счастливой.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=792191
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 18.05.2018

Бродяжники

Когда  на  Виноградаре  затихает  шум  автострады  и  засыпают  даже  часы  на  подоконнике,  тебе  тоже  лучше  уснуть.  В  ином  случае,  особенно  если  на  дворе  начало  пьянящего  мая  и  уже  хочется  приоткрывать  по  ночам  окошко,  чтобы  в  дом  проникал  свежий  воздух,  ты  рискуешь  услышать  протяжные  стоны  и  далекие  крики  бесплотных  бродяжников,  обреченных  искать  себе  несуществующее  пристанище  и  тщетное  успокоение.  Усмири  своё  любопытство  и  зарекись  выглядывать  в  окно,  так  как  они  идут  на  тепло,  тянут  к  нему  свои  худые  прозрачные  руки,  липкие  от  тумана.  Они  сводят  с  ума  бесконечными  историями  и  давно  испарившимися  слезами,  заговаривая  до  смерти,  выплакивая  себя  новых.  Такой  груз  ни  одному  живому  не  вынести.  Разве  что  околачивающиеся  по  темным  улицам  пьянчуги  рассказывают  на  утро  небылицы,  не  в  силах  отличить  один  мир  от  другого.  
Тебя  с  ними  разделяет  лишь  стекло.  Они  снуют  по  проезжей  части,  застревают  в  ветвях  деревьев,  копошатся  на  детских  площадках,  взбираются  на  фонарные  столбы  и  парят  в  воздухе,  желая  уволочь  твоё  сонное  сознание  в  привычную  для  них  пучину  хаоса.  Из  неё  можно  и  не  выбраться.  От  твоей  цитадели  останется  лишь  тёплая  постель,  тогда  как  сам  ты  будешь  ощупывать  оконную  раму  на  4-м  этаже  со  стороны  улицы  вместе  с  другими  бродяжниками,  застрявшими  в  своём  измерении.  Грань  тонка,  но  отыскать  её  сложно.  
Если  ты  все  время  спал,  то  утром  увидишь  золотистый  свет,  окрашивающий  дома  в  желтое,  а  все  ночные  жители  исчезнут,  как  старый  никому  не  нужный  апрельский  снег.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=790128
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 03.05.2018

Риф

Вночи,  когда  инсмаутский  маяк  обращает  своё  око  в  сторону  гавани,  на  рифе  Дьявола  просыпается  жизнь.  Будучи  простой  любопытной  туристкой,  я  только  сейчас  поняла,  какой  опасности  подвергала  себя  и  свой  рассудок,  прогуливаясь  лунными  дорожками  побережья  и  слушая  дыхание  спящего  океана.  Сначала  я  сочла  свои  видения  обманом  зрения,  но  теперь  уверена,  что  при  полной  луне  из  серых  прохладных  вод  навстречу  мне  выходили  невообразимые  создания,  от  вида  которых,  казалось,  немела  сама  природа...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=788817
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 24.04.2018

Рейс

-  Кто  же  вас  воспитывал,  маршал?
-  Волки.

"Остров  проклятых"



Автобус  как  всегда  отправился  с  киевского  вокзала  в  13:00.  Я  питала  сентиментальные  чувства  к  путешествиям  в  автобусах.  Все  потому,  что  проехала  в  них  половину  земного  шара.  Мне  никогда  не  давила  спинка  сидения  и  всегда  было  куда  деть  ноги,  я  не  испытывала  ни  жары,  ни  особого  холода,  ни  потребности  каждые  пять  минут  бегать  в  туалет.  Меня  не  раздражало  то,  чего  не  могли  переносить  остальные  пассажиры:  открытые  люки,  сквозняки,  песок  на  зубах,  долгие  стоянки  на  границах,  микросоциум  в  автобусе  -  весь  цвет  общества  потребления...  
Я  обожала  дорогу.  Живописную,  влюблённую  во  все  времена  года  и,  наверное,  для  меня  бесконечную.  Нас  всегда  разделяло  стекло,  но  мы  отлично  ладили.  
Наверное,  уже  не  стоит  вспоминать  о  названии  пункта,  куда  так  и  не  добрался  наш  автобус.  Это  имеет  значение  лишь  для  рассказчика.  Для  меня.  История  совсем  о  другом.  
Все  дорожные  истории  начинаются  с  того,  кто  водит  -  водителя.  Кто-то  же  должен  везти  безалаберных  овец  к  их  родным,  любимым,  работе,  глупостям,  ошибкам,  разочарованиям,  драмам,  счастью  или  просто  на  отдых.
Я  его  сразу  узнала.  Учитывая  мой  образ  жизни,  мы  уже  встречались  в  разных  рейсах.  Высокий,  суховатый,  темноволосый.  Немногословный.  Похож  на  Грегори  Пека.  Такие  же  изогнутые  брови.  
Как-то  летом,  когда  я  второй  раз  переезжала  в  Киев,  можно  сказать,  возвращалась,  излечившись  от  любовной  страсти,  навьюченная  дюжиной  больших  сумок  и  пакетов,  Грегори  Пек  был  единственным,  кто  помогал  мне  таскать  их  при  прохождении  таможенного  контроля.  Поблагодарив  его,  я  не  услышала  ни  слова  в  ответ.  В  этом  был  он  весь.  Справедливый  и  молчаливый  капитан  корабля  на  колёсах.  На  лобовом  стекле  его  "фрегата"  висел  "Веселый  Роджер".  Череп  и  скрещённые  кости  из  черных  стразов.  Единственное,  что  меня  смущало  -  музыкальный  вкус  капитана.  Я  сидела  сразу  за  его  спиной  и  долгое  время  мы  тихонько  слушали  песни  и  пляски  из  80-х  годов  -  все  на  один  мотив.  Конечно,  суть  рассказа  не  в  этом.
Мы  ехали  день  и  ночь.  Пейзажи  за  окном  сменяли  друг  друга.  Весна  нагревала  стекло,  липла  к  нему  лучами.  Пригорки  зеленели,  а  под  деревьями  ещё  лежал  снег.  Особенно  это  было  заметно,  когда  мы  пролетали  мимо  тенистых  лесов  и  посадок.  В  посёлках  поздняя  оттепель  привела  к  небольшим  наводнениям.  Я  рассматривала  дворики  и  огороды,  где  образовались  небольшие  озерца,  в  которых  отражались  домишки,  сараи  и  небо.  Реки  тоже  разлились.  Голубой,  синий  и  золотистый  стали  главными  цветами  этой  весны.  Мы  просто  тонули  в  них.  А  затем  наступила  ночь  и  наш  экипаж  по  плану  приближался  к  границе.  Водитель  выглядел  бодрым.  На  недолгом  привале  к  нам  присоединился  его  сменщик  -  среднего  возраста  завропод-матерщинник,  рано  поседевший,  в  прошлом,  очевидно,  очаровавший  немало  женщин,  клюнувших  на  его  маскулинность.  В  одном  автобусе  оказались  Рыцарь  и  Казанова,  джентльмен  и  не  джентльмен.  Так  эти  двое  и  чередовались  за  рулем,  равно  как  и  мой  сон  чередовался  с  ночным  бдением  и  вылазками  в  Instagram.  
Наверное,  я  все  же  некоторое  время  спала  достаточно  крепко,  потому  что  не  заметила,  как  мы  остановились.
Темно.  Ни  шоссе,  ни  граница,  ни  закусочная,  ни  заправка.  Скрежет  веток  о  стекло  подсказал  мне,  что  мы  в  лесу.  Причём  не  на  дороге,  пролегающей  через  лес,  а  в  дремучем  бору,  в  жуткой  непроходимой  чаще.  Глаза  потихоньку  привыкали  к  темноте.  Как  мы  вообще  въехали  сюда?  Внутри  холодело,  желудок  сжался  в  крохотный  детский  кулачок.  Пассажиры  начинали  просыпаться,  но  все  происходило  как  будто  в  замедленном  действии,  словно  нас  чем-то  одурманили.  Ноги  у  меня  стали  свинцовыми,  да  и  руки  тоже.  Как  только  я  попыталась  подать  голос,  на  мою  грудь  надавило  что-то  тяжелое,  а  на  правой  стороне  шее  сомкнулись  громадные  челюсти.  Помню,  что  почувствовала  сладковато-горьковатое  горячее  дыхание  зверя  и  запах  собственной  крови  из  его  пасти.

Если  бы  только  кто-то  проезжал  мимо  того  лесочка,  если  бы  проходил,  целенаправленно  или  заблудившись,  то  его  взору  представилась  бы  чарующая  картина,  напоминающая  старый  фильм  Нила  Джордана.  Из  всех  дверей  автобуса,  а  также  из  люков  вылетали,  выкатывались,  выскакивали,  лезли  как  фарш  из  мясорубки  ВОЛКИ  разных  мастей  и  размеров,  теряющие  на  бегу  остатки  своих  вещей:  одежды,  обуви,  белья  и  аксессуаров.  Серые,  серебристые,  песочные,  темные,  худые  и  толстые,  короткошёрстные  и  длинношерстные,  старые  и  молодые,  они  спрыгивали  со  ступеней  и  с  крыши  автобуса,  сверкали  задними  лапами  и  скрывались  в  чаще,  куда  не  проникал  даже  свет  выкатившейся  из-за  облака  полной  луны.  
Нашу  хаотичную  стаю  провожали  взглядами  два  хищника  с  окровавленными  мордами  -  черный  и  седой  волки,  и,  клянусь,  я  бы  подошла  к  ним  за  объяснениями,  если  бы  мне  не  было  так  страшно.
Больше  я  не  видела  капитана  и  его  напарника.
Стая  разбежалась  кто  куда  в  ту  же  ночь.  Мы  были  неорганизованными,  напуганными,  дезориентированными  -  совсем  как  люди.  Нам  пришлось  испытать  сильнейший  шок.  К  тому  же,  казалось  неудобным  показываться  друг  перед  другом  в  новых  странных  обличьях,  от  которых  мурашки  бегали  по  поросшей  густой  шерстью  коже.  Можно  подумать,  мы  были  давно  знакомы  или  дорожили  общественным  мнением.  Тогда  мы  намеренно  потерялись  в  лесной  гущине,  разбрелись  по  соседним  лесополосам.  Стали  жить  новой  жизнью,  учиться  выживать,  умирать.  В  первый  же  день  я  видела  волка,  отравившегося  ягодами.  На  его  лапке  оставался  браслетик  от  Pandora.  Позже  видела,  как  волчицу  разорвали  двое  волков,  чтобы  отобрать  у  неё  пойманного  зайца.  Видела  волчонка,  умершего  от  голода  в  яме.  Он  не  приспособился.  Никто  не  помог  ему.  Все  это  очень  по-людски.  Не  по-людски.  У  настоящих  волков  все  иначе.  Благороднее,  что  ли.  Время  покажет,  сможем  ли  мы  стать  настоящими.  

Могу  похвалиться  тем,  что  я  приспособилась.  Научилась  охотиться,  быть  безжалостной,  когда  надо,  соблюдая  при  этом  кодекс  чести,  где  предусмотрены  и  сочувствие,  и  помощь  ближнему,  и  взаимоуважение.  Моя  жизнь  полностью  изменилась  и  я  обрела  равновесие.  
Больше  всего  я  люблю  после  недолгой  пробежки  по  лесу,  иногда  даже  результативной,  если  успеть  поохотиться,  прийти  на  закате  в  теплую  нору,  где  меня  уже  ждут  супруг  и  маленькие  волчата.  Я  встретила  его  в  этих  местах,  слова  Богу,  он  не  из  нашего  автобуса.  
С  годами  я  забываю  свою  сущность  и  природу,  обращаясь  с  сущности  новообретенной.  Я  почти  не  помню,  как  это  -  быть  прямоходящий,  хотя  раньше  часто  демонстрировала  человеческие  умения  своей  семье.  Забываются  все  обиды,  давние  поступки,  дела,  лица.  Мне  важно  быть  здесь  и  сейчас.  
Летом,  засыпая  среди  дня  в  ковыле  или  на  ароматных  коврах  из  чабреца,  белого  и  фиолетового  клевера,  я  думаю  о  том,  как  безгранично  счастлива,  а  ещё  всем  сердцем  благодарю  моих  необычайных  водителей,  каждый  раз  гадая,  часто  ли  они  отклоняются  от  курса,  отвозя  пассажиров  в  лес,  и  что  потом  говорят  руководству,  пригоняя  на  вокзал  пустые  автобусы?  
Я  рада,  что  мой  рейс  был  так  внезапно  изменён,  а  неожиданная  остановка  оказалась  конечной.



Посвящается  сухопутному  Волку  и  всем  капитанам,  курсирующим  рейсом  Киев-Москва.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=788688
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 23.04.2018

Странные вещи

Направляясь  в  молочную  кухню  -  ходить  туда  было  еженедельным  моим  заданием  –  я  преодолевал  не  больше  половины  километра  и  столько  же,  возвращаясь  назад.  На  моем  пути  встречались  стройные  ряды  новеньких  высоток,  детские  площадки,  аллейка,  один  гипермаркет,  две  автотрассы  с  интенсивным  движением,  закусочная  и  ларек  с  шаурмой.  «За  шаурмой»,  а  именно  за  углом  дома,  рядом  с  которым  находился  ларек,  на  первом  этаже  невысокого  здания  располагалась  кухня,  где  неприветливая  тетка  выдавала  несколько  творожков  и  несколько  кефирчиков  для  моего  маленького  племянника.
Как-то,  уже  идя  домой  с  белесым  полупрозрачным  пакетом,  в  котором  лежала  небольшая  коробочка,  наполненная  молочными  продуктами,  я  повернул  к  пешеходке  чуть  раньше,  чем  обычно.  Мое  внимание  привлек  магазин,  гнездящийся  в  одной  из  многоэтажек,  стоящих  на  той  же  стороне  улицы,  что  и  я.  Точнее  привлек  не  магазин  -  сам  он  был  невзрачным,  даже  захолустным,  как  и  многие  другие  лавчонки  на  отшибе,  меня  очаровало  его  название  и  оформление.  Вывеска  –  из  славной  эры  мерцающего  неона.  Старая,  пыльная.  Потускневшие  красные  продолговатые  буквы  складывались  в  два  слова  –  «СТРАННЫЕ  ВЕЩИ».  Честно,  меня  туда  как  магнитом  потянуло.  Умом  я  понимал,  что  скорее  всего  наткнусь  на  нечто  очень  ожидаемое:  шторы  из  разноцветных  бусин,  древние  пластинки  Боуи,  книжки  типа  «Омена»,  амулеты,  разных  размеров  обереги  "глаз  Фатимы",  браслетики,  японские  маски  и  панно,  а  также  ароматические  свечи  и  масла  в  баночках…  Зная  все  наперед,  я  все  равно  пошел  против  внезапно  поднявшегося  ветра  прямо  к  магазину.  Почему  я  раньше  его  не  замечал?  Я  проходил  тут  десятки  раз.  Став  ногой  на  первую  ступень  перед  дверью,  подумал:  что-то  сейчас  изменилось  и  как  прежде  уже  не  будет.  Только  я  был  не  из  пугливых,  а  потому,  играючи,  прыгнул  на  вторую  ступеньку,  почувствовав  ту  самую  точку  невозврата,  и,  громко  чихнув,  отворил  покрытую  потемневшим  лаком  тяжелую  деревянную  дверь.
Мир  остался  за  спиной,  так  и  не  успев  со  мною  попрощаться.  Я  уже  находился  в  другом  мире,  встречавшем  меня  тишиной  и  таинственностью.  Шторы  из  бусин,  кажется,  гранатового  цвета,  по  форме  напоминающих  гранатовые  зернышки,  все-таки  присутствовали…  Здесь  были  и  ковры  с  замысловатыми  узорами,  рассмотреть  которые  было  сложно  из-за  явного  недостатка  света,  и  загадочные  позолоченные  и  посеребрённые  сундуки,  а  также  огромные  чаши,  испещрённые  какими-то  орнаментами,  в  прозрачных  сосудах  хранились  неожиданных  цветов  порошки,  назначение  которых  мне  было  неизвестно.  Здесь  пахло  сушеными  травами,  в  частности,  чабрецом,  бумагой,  пылью,  нашедшей  убежище  на  кожаных  обложках  увесистых  фолиантов,  соседствующих  на  прогнувшихся  от  тяжести  книжных  полках,  и  открытиями.  Вы  знаете,  как  пахнут  открытия?  Похоже,  в  этот  момент  они  как  раз  происходили.  Вдоль  стен  и  возле  некоторых  экспонатов  горели  крохотные  лампадки,  в  глубине  помещения  темнота  играла  в  прятки.  Нельзя  было  сказать,  большой  магазин  или  нет.  Трудно  было  понять,  что  тут  продаётся,  а  что  служит  декором,  создавая  атмосферу...  В  одном  из  углов  сидело  чучело  обезьяны.  Вообще,  я  не  был  уверен,  что  это  угол.  Из-за  полумрака  все  острое  сглаживалось,  а  все  обычное  принимало  причудливые  формы  и  очертания.  Песочные,  механические  и  электронные  часы.  Нарочито  гротескные  скульптуры,  как  будто  демонстрирующие  последствия  биокатастроф.  Висящие  на  невидимых  лесках,  а,  быть  может,  замершие  в  воздухе  черные  камни  и  плоские  гладкие  предметы  неизвестного  происхождения,  напоминающие  следующие  модели  айфона.  Я  боялся  дышать,  так  как  рисковал  нарушить  этот  новый  мировой  порядок...
Человек  вышел  из  ниоткуда.  Хозяин.  По  его  поступи  я  сразу  понял,  что  главный  он.  Да  и  не  было  здесь  никого  больше.  По  крайней  мере  сейчас.  Передо  мной  стоял  некогда  импозантный,  фактурный  мужчина.  Похожего  я  видел  в  одной  из  серий  «Черного  зеркала»,  он  был  смотрителем  и  владельцем  жуткого  музея  неудачных  научных  экспериментов.  Воспоминания  о  той  серии  заставили  меня  сглотнуть  от  волнения.  Откровенно  говоря,  мне  нравились  такие  вещи,  такие  истории  и  такие  мужчины.  Я  был  уверен,  что  похож  на  них,  никогда  не  претендуя  на  звание  самого  добродетельного  человека.  Любознательного  -  да.  Моралиста  -  нет.
Хозяин  подошел  ко  мне  и  спросил:
-  Это  ты?
-  Да,  -  все,  что  смог  ответить  я.  Мне  было  не  по  себе,  но  я  знал,  что  ответ  правильный.
Он  взял  мою  руку  и  вложил  что-то  в  ладонь,  выдохнув  одновременно  с  облегчением  и  с  сожалением:
-  Значит  теперь  я  свободен.  
Владелец  «Странных  вещей»  направился  к  деревянной  двери,  которую  я  открывал  пять  минут  или  пять  веков  назад.  На  прощанье  он  улыбнулся,  демонстрируя  сногсшибательную  харизму  вместе  с  оскалом  шоумена  и  торгового  агента,  а  точнее  вербовщика  и  продажника.  Дверь  скрипнула,  я  тоже  увидел  белый  свет,  но  он  был  мне  не  знаком.  Вместо  сплошной  стены  из  московских  высоток  и  припаркованных  у  тротуаров  авто,  которые  я  ожидал  увидеть,  перед  моими  глазами  проносились  быстрые  кэбы  и  диллижансы,  дамы  ходили  в  длинных  платьях,  клянусь,  я  даже  слышал  ржание  лошадей.  Мужчина  растворился  в  своем  измерении.  Как  мне  показалось,  несколько  озадаченный  новой  жизнью  и,  возможно,  миссией.  У  него  не  было  руки.
Я  снова  оказался  в  россыпи  пылающих    лампадок,  думая  о  стихах  Шелли.  "Разобьется  лампада,  не  затеплится  луч..."  Постепенно  этих  "светлячков"  поедала  кромешная  тьма.  Одна  часть  меня  стремилась  домой,  к  привычной  людской  суете,  к  понятным  делам  и  мечтам.  Потому  произошло  невообразимое.  Я  позволил  себе  выйти  из  магазина.  ЧАСТИ  СЕБЯ.  Эта  личность  пулей  вылетела  на  улицы  Москвы  и  даже  вовремя  поспела  к  обеду,  доставив  к  семейному  столу  целехонькую  посылку  из  молочной  кухни.  Вторая  часть  моего  сердца  возжелала  остаться  в  мирке,  полнящемся  необъяснимыми  явлениями.  Чучело  мартышки  в  углу  зашевелилось  и  засопело,  из  глубин  комнаты  донесся  чей-то  шепот,  в  стенах  тихонько  зазвучала  музыка,  а  на  столе  я  увидел  связку  медных  ключей,  которыми  мне  предстоит  открыть  немало  дверей.  Во  мне  разгорался  интерес,  которого  я  никогда  в  жизни  не  испытывал.  Я  занял  место  Хозяина.  В  мою  ладонь  врастал  небольшой  предмет,  им  данный.  Его  подарок  мне.
Третья  же  часть  моего  естества,  самая  мнительная,  всегда  сомневающаяся,  совершила  попытку  отыскать  дом,  пообещав  навещать  меня,  да  так  ничего  и  не  нашла,  забыв  вернуться.  С  белесым  полупрозрачным  пакетом,  в  котором  лежит  небольшая  коробочка,  наполненная  молочными  продуктами,  она  снует  туда-сюда  по  улицам,  не  в  состоянии  понять,  куда  идти,  да  и  те  ли  это  места,  каковыми  их  считали  раньше?  Я  чувствую  её  иногда,  но  ничем  не  могу  помочь.  Я  здесь  и  там,  и  в  других  местах.  Я  триедин,  а,  возможно,  меня  гораздо  больше.
Происходят  СТРАННЫЕ  ВЕЩИ.  Я,  вернувшийся  в  тот  день  домой,  подоспевший  к  семейному  обеду,  давно  уже  не  живу  в  Москве,  а  если  приезжаю  к  родным  и  меня  просят  сходить  в  молочную  кухню  за  творожками  и  кефирчиками  для  маленького  племянника,  то  по  пути,  да  и  во  всех  окрестностях  Волоколамки  и  Митино  я  больше  не  нахожу  никакой  таинственной  лавки,  даже  когда  очень  стараюсь.  Как  будто  ее  никогда  и  не  было.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=785994
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 04.04.2018

Nightmare

Уже  который  час  носишься  по  ночному  городу:  растерянный,  злой  и  голодный.  Непонятый.  Ныряешь  в  каждую  первую  светящуюся  забегаловку  без  определенной  цели.  Все  цели  появляются  на  ходу.  В  карманах  леденцы  от  кашля.  Заказываешь  кофе.  Топишь  в  нем  зефир.  Перекидываешься  с  кем-то  фразами.  Заводишь  хаотичные  знакомства.  Душа  ощетинилась,  вслепую  шарит  по  телефону,  ищет  себе  друзей  и  возлюбленных,  убегая  от  никого  к  никому  через  дороги  и  сквозь  стены  к  эфемерной  защите  следующей  барной  стойки.  Закольцовываешь  мерцающий  огнями  город  своими  следами,  приходишь  в  собственный  дом  и  так  же  уходишь  из  него,  как  чужой,  нервничая  перед  нежелающей  закрываться  дверью.  Хочешь  идти  молча,  но  постоянно  что-то  бормочешь  под  нос,  спонтанно  заваливая  в  туалет  случайно  попавшегося  на  глаза  кинотеатра,  а  потом  еще  пару  станций  метро  преодолеваешь  почти  галопом  по  шершавому  мартовскому  снегу,  чтобы  хлопнув  стеклянной  дверью,  прямо  с  холода  упасть  в  теплое  кресло  первого  попавшегося  круглосуточного  ресторанчика.  Завидя  кого-то  издалека,  ты  уже  верен  им  целые  полдня,  мифологизируешь  их,  наделяя  лучшими  качествами,  вносишь  их  имена  в  свой  сценарий.  Каждую  секунду  начинается  вторая  половина  твоей  жизни  и  находится  новая  "вторая  половина",  так  что  в  результате  ты  не  верен  ни  ей,  ни  своим  словам,  ни  тем,  кто  любит  тебя,  ни  тем,  кого  любишь  ты.  Тебя  живо  интересует  все,  что  не  связано  с  родной  обителью,  ты  стремишься  уйти  к  тому,  что  не  имеет  под  собой  почвы,  наделяя  далекое  и  ненастоящее  смыслом,  снимая  о  нем  не  появившийся  на  свет  фильм.  Читаешь  газету  пятилетней  давности  и  рвешься  на  давно  несуществующую  выставку,  ищешь  уже  разрушенный  кем-то  мост,  настаивая  на  важности  своих  поисков  потому,  что  семья  -  это  слишком  скучно  и  слишком  ответственно.  Обреченные  на  крах  мечты,  однако,  они  манят  так,  что  ты  ускользаешь  сразу  после  обеда,  ни  с  кем  не  попрощавшись.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=780604
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 06.03.2018

Джек Уолтерс

Последний  летний  дождь,  повинуясь  западному  ветру,  хлестал  косыми  струями  по  крышам  бостонских  домов,  заглушая  все  уличные  шумы,  так  что  в  съемном  офисе  Джека  Уолтерса,  располагавшемся  на  третьем  этаже  старинного  строения,  слышались  лишь  барабанная  дробь  дождевых  капель  да  звук  ручки,  которой  детектив  быстро  водил  по  серым  разлинованным  страницам  своего  дневника,  записывая  какие-то  события.  На  столе  в  пепельнице  тлела  сигарета.  В  углу  небольшой  комнаты  стоял  неисправный  вентилятор,  лопасти  которого  покрывал  толстый  слой  пыли.  В  коричневом  шкафу  соседствовали  папки  с  самыми  разными  делами:  об  ограблениях,  махинациях,  изменах,  преследованиях,  загадочных  исчезновениях  и  даже  убийствах…  Большую  их  половину  Джек  раскрыл.  К  своим  26-ти  годам  он  считался  очень  прозорливым  сыщиком  и  сильным  эмпатом.  Умение  чувствовать  своего  собеседника,  противника  или  преследуемого  помогало  детективу  безошибочно  определять,  где  истина,  а  где  ложь.  Кроме  того,  Джек  был  собранным  и  педантичным  человеком,  умеющим  сопоставлять  факты  и  именно  для  этого  устроившим  в  многочисленных  отделах  своего  старого  массивного  рабочего  стола  настоящую  картотеку  преступлений.  Его  собственная  жизнь  тоже  была  задокументирована  в  толстом  дневнике  в  кожаной  обложке  с  золотым  тиснением.  Если  бы  кто-то  захотел  узнать  историю,  которую  хранят  под  собой  блестящие  инициалы  J.P.W.,  то  такое  чтиво  увлекло  бы  любопытствующего  на  долгие  недели.  Вообще  Джек  прослыл  человеком-загадкой,  иногда  таковым  он  был  даже  для  себя  самого.
В  этот  вечер,  как  и  в  многие  другие,  он  засиделся  на  работе  допоздна.  Сквозь  жалюзи  сочилась  ночь,  вбирающая  в  себя  вместе  с  дождем  все  запахи  умирающего  лета.  В  кабинете  было  плохое  освещение.  Джек  поморгал  и  потер  пальцами  глаза.  Меж  бровей  у  него  пролегла  складка.  Она  там  была,  сколько  он  себя  помнил,  свидетельствуя  о  сосредоточенности  и  частых  размышлениях,  а  также  о  каких-то  неврозах.  Захотелось  в  последний  раз  перед  уходом  затянуться  и  выпустить  дым.  Мужчина  не  стал  себе  в  этом  отказывать.  Красный  огонек  сигареты  сверкнул  особенно  ярко,  затанцевав  в  уставших  глазах  сыщика.  Порой  Уолтерсу  казалось,  что  не  уставал  только  его  постоянно  функционирующий  мозг.  Прошлой  ночью,  например,  вместо  того,  чтобы  отдыхать,  Джек  смотрел  обрывчатые  волнующие  сновидения,  сюжеты  и  детали  которых  вызывали  из  глубин  памяти  нечто  такое,  что  не  поддавалось  рациональному  объяснению.  Эти  воспоминания  пугали  Уолтерса,  и  одновременно  с  тем  он  живо  интересовался  ими.  Можно  даже  сказать,  что  неким  образом  сверхчувствительность  и  способность  видеть  то,  что,  без  сомнения,  находилось  за  гранью  человеческого  понимания,  помогали  детективу  раскрывать  самые  странные  преступления.  В  число  таких  дел  входили  истории  с  сектантами  и  таинственные  исчезновения  людей.
Джек  покашлял,  потушил  окурок  и  заторопился  собираться.  Положил  дневник  в  верхний  ящик  стола,  расставил  принадлежности  для  письма  симметрично  и  подшил  в  папку  документы  с  новыми  сведениями  по  очередному  разбирательству.  На  хлипкой  деревянной  вешалке  расположились  длинный  коричневый  плащ  детектива  и  его  любимая  шляпа.  Уолтерс  надел  их,  предусмотрительно  подняв  высокий  воротник  плаща,  призванный  защитить  от  ливня.  
Быстро  спустившись  по  ступеням  и  выйдя  из  дома,  мужчина  окинул  взглядом  промокший  насквозь  Чайнатаун.  Потемнели  от  воды  даже  его  пестрые  вывески.  Все  лавочки  были  закрыты.  Фонари  казались  одинокими  грустными  джентльменами,  ожидавшими  своих  леди,  которые  не  придут  никогда.  Куда-то  делась  привычная  в  таких  местах  вонь.  Чувствительный  нос  Джека  сразу  отметил  это.  Проститутки  тоже  исчезли.  Город  спал  под  звуки  дождя,  который  грозился  скорым  сентябрем.  
Две  прохладные  струйки  потекли  по  лицу  сыщика.  Шляпа  не  спасала.  Он  зашагал  по  тротуару,  по  привычке  ускоряясь  на  проезжей  части,  хотя  ни  одного  автомобиля  не  было.  
Под  ближайшим  фонарем  выросла  фигура.  Наблюдательный  Уолтерс  сразу  же  ее  заметил,  как  заметил  и  то,  что  человек  напротив  очень  высок  и  худ,  с  почти  восковым  лицом,  скорее  всего  из-за  фонарного  освещения,  и  возник  он  буквально  из  дождевых  капель.  Джентльмен  в  костюме  явно  смотрел  на  промокшего  детектива,  если  не  сказать,  сверлил  его  взглядом.  Не  в  характере  Уолтерса  было  отводить  глаза.  Он  подошел  ближе  и  нарушил  шум  ливня  своим  голосом:

-  Если  вы  не  оптический  обман,  то  могу  ли  я  быть  вам  полезным?

Фигура  из  воска  не  шелохнулась,  зато  начала  говорить.

-  Мистер  Уолтерс?  Джек  Уолтерс?
-  Да.  –  Джек  не  любил  долгих  церемоний.
-  Вы  получили  мое  письмо?
-  Какое  письмо?

Ничего  не  поменялось  в  незнакомце,  только  брови  взлетели  вверх  и  опустились.  Серым  голосом  со  снисходительным  тоном,  скрывающим  раздражение,  он  ответил.

-  Эти  курьеры  вечно  что-то  путают.  Что  ж…  Придется  рассказывать  сначала.  Я  полагал,  вы  уже  давно  ознакомлены  с  моим  делом.  Иначе  как  вам  его  вести?

Джек  лишь  улыбнулся  в  ответ  на  такую  наглость.  Оказывается,  он  должен  быть  с  чем-то  там  ознакомлен.  Вместо  вопросов  детектив  буркнул:

-  Я  иду  домой.  Приходите  в  рабочее  время.  Возможно,  я  смогу  вас  принять.
-  Вы  нужны  мне  прямо  сейчас!  -  настоял  высокий  чудак.
-  Это  вряд  ли,  -  улыбнулся  Джек  и  уже  двинулся  в  нужном  ему  направлении  в  надежде  увидеть  какого-нибудь  страдающего  бессонницей  водителя  и  напроситься  в  попутчики.
-  Трудно  будет  добраться  до  Норт-Энда  по  такой  погоде.  Вы  ведь  туда  направляетесь?  –  надоедливый  джентльмен  был  невозмутим.
-  Да  кто  вы  такой?!  –  раздосадованный  Джек,  удивляясь  собственной  эмоциональности,  смотрел  на  мокрую  ткань  плаща.  В  туфлях  хлюпало,  и  от  этого  здесь,  под  проливным  дождем,  под  фонарем,  рядом  с  неизвестным  ему  человеком  становилось  как-то  сиротливо.  
-  Пройдемте  в  ваш  офис,  мистер  Уолтерс,  я  все  объясню.
-  Назовите  мне  хоть  одну  причину,  почему  я  должен  это  сделать?  –  ровным  голосом  спросил  Джек,  желая  быстрее  удрать.  
-  Я  поручу  вам  очень  странное,  необычное  и,  возможно,  величайшее  дело  в  истории,  -  джентльмен  и  сам  выглядел  довольно  странно  и  величественно.  Казалось,  даже  плачущее  небо  не  имело  над  ним  власти,  хлесткие  водяные  плети  обходили  его  стороной,  оставляя  почти  сухим.  Может  быть,  слепой  фонарный  свет  создавал  такую  иллюзию.
-  Ну,  да.  Вы  меня  удивили,  просто  потрясли!  Я  уже  мчусь  в  офис,  чтобы  вас  выслушать.  Вы  в  своем  уме,  сэр?  На  дворе  ночь.  Кроме  того,  я  не  нуждаюсь  в  дополнительной  работе  -  ее  у  меня  достаточно.  Если  хотите,  могу  порекомендовать  превосходного  детектива,  -  Уолтерс  спешил  поставить  точку.
-  Это  вряд  ли,  -  спародировал  Джека  незнакомец  и,  наконец,  зашевелился…

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=775849
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 08.02.2018

Привязанность

На  открытом  пространстве  дышалось  свободнее  и  пейзажи  все  время  менялись.  Именно  поэтому  я  не  любила  спортзалы.  Шаг  за  шагом,  метр  за  метром,  пробегая  по  тропинкам,  низинам  и  пригоркам,  я  приближалась  к  чему-то  большему,  что  принято  называть  «мечтой».  Сжигая  килограммы  и  некоторые  мосты,  прыгая  в  прохладу  тоннелей  и  выныривая  в  озерце  ароматных  цветов,  в  том  месте,  где  когда-то  был  водоем,  я  стремилась  вглубь  зеленеющих  порталов  и  дальше,  к  холмам,  где  пролегали  широкие  кукурузные  поля.  Это  и  был  край  моего  света.  Здесь  в  буквальном  смысле  земля  обрывалась,  как  ломоть  черного  хлеба,  а  дальше  пролегала  пустота.  
Вот  все,  что  мне  удалось  преодолеть,  а  потом  снова  и  снова  воспроизводить.  Обрывок  жизни.  Хочется  думать,  что  моей.
Я  всегда  была  самодостаточной.  Развиваясь,  совершенствуясь,  никогда  не  страдала  от  одиночества.  Да  я  даже  до  конца  не  понимала,  что  это  такое,  пока  не  встретила  Джека.  Не  ища  легких  путей,  всегда  знала,  что  жить  он  будет  черт  знает  где,  но  вышло  еще  дальше.
Мой  избранник  из  20-х  гг.  ХХ  века.  Частный  детектив,  влипший  в  одно  неприятное  дельце.  Он  часто  пишет  мне  послания  по  старинке  –  на  серых  разлинованных  тетрадных  листах,  вырванных  из  его  дневника  в  кожаной  обложке  с  инициалами,  а  я  читаю  их  с  монитора,  впаянного  в  руку.  Пока  я  собираю  свою  жизнь  по  кусочкам  и  латаю  ее,  он  ищет  пропавшего  в  какой-то  дыре  джентльмена.  С  каждым  днем  там  становится  опасней,  и  мы  мечтаем,  что  он  все-таки  выберется.  Правда  в  том,  что  он  заложник  собственного  игрового  мира,  как  и  я,  но  вместе  мы  что-нибудь  придумаем.  Да,  мы  программы,  я  вообще  вирусная,  но  кто  бы  там  что  ни  говорил,  мы  знаем,  что  такое  привязанность  и  умеем  любить.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=775314
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 05.02.2018

Энергия

Когда  работала  детективом,  мне  довелось  проездом  побывать  в  отвратительном  городке  Инсмуте,  где  я  по  приватному  делу  пересекалась  с  Джеком  Уолтерсом,  расследующим  в  тех  неприветливых  краях  опасное,  как  оказалось,  дело.  После  встречи  с  Уолтерсом  я  стремилась  как  можно  быстрее  попасть  на  автобусную  станцию  этого  смердящего  рыбой,  затхлостью  и  смертью  места,  чтобы  грязненький  автобус  с  немногочисленными  жабоподобными  пассажирами  умчал  меня  в  привычную  среду  большого  шумного  города,  его  бесконечных  контор  и  кофеен.  Станция  находилась  на  главной  городской  площади  возле  видавшего  виды  отеля,  монументального  здания  библиотеки  и  административного  строения,  украшенного  лепниной  в  виде  "всевидящего  ока"  и  носящего  неприятное  языческое  название  "Орден  Дагона".  Чтобы  сократить  путь,  я  пошла  извилистыми  улочками,  о  чем  скоро  пожалела.  Из  каждого  ветхого,  заколоченного  гнилыми  досками  домишки  доносились  отвратительные  утробные  булькающие  звуки,  скрипы  и  невыносимая  вонь.  
Я  нашла  его  на  улице.  Прислоненного  к  стене.  Буквально  разорванного  на  куски,  истекающего  кровью.  Похоже,  он  полз  сюда  со  стороны  моря.  Несмотря  на  свою  профессию,  о  подобных  сценах  я  читала  только  в  специализированных  книгах.  У  него  была  раздроблена  нога,  страшно  исполосованы  грудь  и  спина.  Клапти  кожи  свисали  отовсюду.  Глаза  не  было.  Живот  продырявлен.  Просто  подошла  к  нему  и  дотронулась  рукой  до  его  окровавленного  тела.  Каким-то  чудом  я  поняла,  что  делать.  Мысленно  призвала  его  верить  мне,  если  он  способен  чувствовать  еще  что-то  кроме  боли.  Попросила  принять  мою  милость,  и  он  согласился  негромким  полурычанием-полувыдохом.  Открылся  передо  мной.  В  нем  текла  моя  энергия,  и  он  брал  ее  жадно,  нетерпеливо,  обессиливая  и  обескровливая  меня.  Тогда  я  свой  дар  контролировать  не  могла.  Когда  он  «насытился»,  то  опомнился,  пришел  в  себя  и  вернул  мне  часть  моей  же  энергии,  чтобы  я  не  умерла.  Странно  об  этом  писать,  но  с  тех  пор  мы  вместе.  Не  в  Инсмуте,  конечно.  Это  место  мне  противопоказано.  Да  и  ему  теперь  тоже.  Надеюсь,  Джек  Уолтерс  уладит  там  все  свои  вопросы  и  тоже  вернется  в  наш  город.
С  каждым  днем  мой  возлюбленный  чувствует  себя  лучше.  Он  ходит  и  проявляет  невероятную  физическую  силу,  несовместимую  с  его  повреждениями.  Я  учусь  контролировать  энергообмен  и  зарабатываю  на  жизнь  писательством.  Мы  вполне  счастливы.  Он  не  человек,  но  я  почти  не  замечаю  такой  мелочи.


Говарду  Лавкрафту  и  всем  его  монстрам.  
По  мотивам  игры  Call  of  Cthulhu:  Dark  Corners  of  the  Earth.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=772935
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 23.01.2018

Свет в окошке

Крестнику.  Выздоравливай,  Счастье.





В  новой  квартире  спалось  хорошо.  Спокойно.  Так  как  штору  я  еще  не  успела  повесить,  в  окно  мое  проникал  мягкий  свет  слепых  от  постоянных  туманов  уличных  фонарей.  Зима  выдалась  влажная  и  снежная.  Мне  нравилось  ночное  затишье:  без  крикливых  соседей  за  стеной,  дрелей  и  слоновьего  топота  на  верхних  этажах.  Около  3:00  в  окне  оставались  лишь  фонарные  отблески  да  кусочек  молодой  луны  и  еще,  пожалуй,  горело  одно  окошко  в  доме  напротив.  Оно-то  меня  и  заинтересовало.  Я  жила  здесь  уже  почти  месяц  и  к  вечеру  каждого  дня  на  окна  многоэтажек  ночь  неизменно  наклеивала  золоченую  бумагу,  украшая  свои  владения.  Так  бы  написала  Астрид  Линдгрен.  Откровенно  говоря,  она  так  и  написала  в  «Карлсоне»,  а  я  просто  очень  люблю  эту  фразу.  Ближе  к  полуночи  жизнь  засыпала.  Тухли  и  огни  в  многочисленных  окнах,  гасли  все  еще  напоминающие  о  прошедших  праздниках  гирлянды.  Оставалось  лишь  одно  единственное.  Всегда  только  оно.  Частенько,  когда  мой  разум  граничил  между  сном  и  явью,  я  гадала,  что  же  происходит  в  том  доме,  где  никогда  не  спят.  Чем  занимаются  его  обитатели?  Может  быть,  там  живет  такой  же  писатель,  как  и  я?  Может  жильцы  попутали  время  суток  и  в  сумерках  их  активность  только  просыпается?  Были  даже  мысли  о  портале  в  параллельную  вселенную  и  фантазии  в  стиле  Жана  Рэя  и  его  "черных  сказок".  В  конце  концов,  я  раздобыла  маленький  театральный  бинокль.  Такой  не  сильно  может  помочь,  но  все  же  что-то  я  увидела.  
Однажды  ночью,  захотев  пить,  я  сходила  на  кухню,  а  вернувшись  в  теплую  комнатку,  по  привычке  глянула  в  окно.  Загадочное  окошко  светилось.  Подойдя  еще  ближе  к  стеклу,  я  почувствовала,  что  все  движения  совершаю  интуитивно,  что  именно  так  и  надо.  Слабое  зрение  заставило  меня  прищуриться,  рука  потянулась  к  биноклю,  лежащему  на  подоконнике  возле  горшка  с  белой  орхидеей.  И  вот  я  вижу  нечеткий,  но,  не  могу  подобрать  слово,  аккуратный,  что  ли,  силуэт.  Он  не  просто  стоит  за  тонкой  шторой,  а  машет  рукой.  Кому?  Мне?  Убираю  бинокль  и  тру  глаза  –  вроде  бы  ничего  нет.  Снова  смотрю  сквозь  линзы  –  и  опять  небольшой  человеческий  силуэт.  Решившись,  хватаю  со  стула  джинсы  и  ищу  в  потемках  комнаты  ключи.  Вот  они,  на  шкафчике.  Главное  спросонок  не  сбить  искусственную  елку,  которая  таинственно  серебрится  на  моем  пути.  Одеваю  растянутую  кенгуруху  и  оказываюсь  в  коридоре.  Еще  пара  усилий,  пуховик,  сапоги  и,  полусонная,  с  рассыпанными  по  капюшону  волосами,  я  вываливаюсь  из  квартиры,  нарушая  оцепенение  дома,  смотрящего  многочисленные  сны  его  жильцов.  В  руке  сжимаю  ключ  и  бинокль.  Первый  кладу  в  кармашек.  Лифт  скрипит  и  грохочет  так  громко,  как  никогда  раньше.  Оно  и  понятно.  В  три  часа  ночи  я  на  нем  еще  не  ездила.  
На  улице  ни  души.  Мороз  крепчает,  и  я  чувствую,  как  мерзнет  нос,  а  щеки  покрываются  румянцем.  В  соседнем  доме  закрыта  входная  дверь,  что  естественно.  Ключа  от  домофона  у  меня  нет.  Я  просто  надеялась  -  вот  и  все.  Стою  на  заснеженном  пригорке  и  через  крохотный  театральный  бинокль  рассматриваю  нужный  мне  этаж.  Перевожу  взгляд  на  дверь,  которая  благодаря  линзам  сильно  приближена  и…  О,  чудо!  Она  уже  открыта!  Как  такое  возможно?  С  удивлением  опускаю  бинокль  и,  пораженная,  тут  же  роняю  его  на  синеватый  шершавый  снег.  ЗАКРЫТО!  Сглатываю  и  нагибаюсь  за  упавшим  прибором.  Ну  я  же  не  сплю.  Не  сплю!  Удивительные  линзы  опять  показывают  мне  то  же,  что  и  прежде:  железная  дверь  РАСПАХНУТА  настежь.  В  недоумении,  но  не  успевая  испугаться,  ежась  от  мороза  и  не  убирая  бинокль  от  глаз,  вхожу  внутрь!  А  должна  была  бы  разбить  лоб  о  холодное  железо!  В  лифте  считаю  этажи:  1-й,  2-й,  3-й,  4-й,  5-й,  6-й,  7-й!  Мой!  Предположительно  вправо.  Самая  дальняя  квартира.  В  коридоре  темень.  Прислоняю  свой  чудо-прибор  к  переносице,  и  в  глаза  начинает  бить  свет  сразу  от  нескольких  огромных  из-за  увеличения  ламп  на  потолке.  Господи,  куда  я  иду?  Без  бинокля  вновь  оказываюсь  в  густой  чернильной  черноте  коридора.  Вот  последняя  квартира.  В  кармашке  лежит  зажигалка  подруги.  Телефон  остался  под  подушкой.  Чиркаю  в  темноте,  и  пляшущий  огонек  дает  возможность  рассмотреть  номер  квартиры  –  "34".  Ничего  особенного.  Снова  подношу  к  глазам  бинокль,  охаю  и  почти  отпрыгиваю  от  двери.  Она  открыта,  и  все  помещение  прекрасно  освещено.  Небольшое,  тихое,  в  светлых  тонах.  Источников  света  –  ламп,  светильников,  люстр  –  я  не  вижу.  Их  нет.  Просто  белый  свет,  почти  дневной,  никакой  мебели,  а  возле  окна  стоит  мальчик  в  красной  кофточке  и  синих  колготках.  Он  смотрит  на  меня  открытым  взглядом.  Его  волосы  чуть  длиннее  нормы  и  он  улыбается.  Малышу  около  трех  лет.  Не  дожидаясь  моих  действий,  он  походит  ко  мне  и  берет  за  руку.  Абсолютно  чудесным  образом  понимаю,  что  нам  уже  пора  идти.  Не  хочу  и  не  убираю  бинокль  от  глаз.  Покидаем  сияющее  обиталище.  В  коридоре  одной  рукой  расстегиваю  пуховик,  приседаю  и  подсаживаю  мальчишку  на  одно  колено,  а  затем  приподнимаю  и  кутаю  в  пуховик  как  могу.  С  биноклем  у  глаз  все  это  не  очень  быстро  получается,  но  зато  нам  светло.  Боясь  выбиться  из  сил  преждевременно,  я  даю  ходу  к  лифту,  напоследок  глянув  на  дверь.  Она  уже  прикрыта  и  на  ней  номер  "121".  Это  номер  квартиры,  в  которой  я  сейчас  живу.  Туда  мы  с  малышом  и  направляемся.  Пока  я  кряхчу  на  ступенях  1-го  этажа,  он  сидит  на  моей  руке  и  заговорщически  поглядывает  на  меня.  Конечно,  ведь  вместе  мы  затеваем  что-то  интересное.  Побег!  Мне  интереснее  всего  то,  что  и  с  биноклем,  и  без  него  я  вижу  этого  чудесного  мальчика,  а  вот  все  вокруг  раз  за  разом  меняется.  День  и  ночь.  Распахнутые  и  закрытые  двери.  Я  боюсь  заморозить  его  маленький  носик,  потому  остаток  пути  мы  преодолеваем  без  препятствий.  Забегаю  в  свою  квартиру  и  быстренько  вношу  ребенка  в  теплую  комнатку.  Он  и  сам  тепленький,  хорошенький  и  абсолютно  неповторимый.  Мой  малыш.  Мы  понимаем,  что  устали  и  хотим  спать.  Укрываю  его  одеяльцем  с  цыплятами.  Держу  за  ручку.  Он  целует  меня  и  засыпает.  Окошко  напротив  погасло,  но  что-то  разгорается  в  моем  сердце.  В  последний  раз  перед  сном  рассматриваю  в  бинокль  нашу  комнату.  На  дверях  цветными  мелками  написано  слово  «СЧАСТЬЕ».  Как  я  раньше  его  не  заметила?

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=772770
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 22.01.2018

Привиди

Вона  була  моєю  першою  й  останньою  дівчиною.  Взагалі-то  я  віддавала  перевагу  чоловікам,  але  настільки  блискавично  увірвалася  вона  в  мій  світ,  в  мій  простір  в  маленькому  кінотеатрі  нашої  крихітної  батьківщини,  що  не  помітити  таку  жінку  я  просто  не  могла.  Розумна,  гарна,  сексуальна,  травмована…  та  божевільна.  В  нас  було  багато  чого,  тільки  не  те,  що  би  всі  могли  собі  уявити.  Втім,  зараз  її  зі  мною  немає,  навіть  привид  не  навідує  численні  думки.  
Як  вона  пішла?  Раптово.  Так  само,  як  і  з’явилася.  Ми  на  той  час  вже  мешкали  в  мегаполісі,  я  знімала  для  нас  житло.  Вважалося,  що  попереду  цілі  роки  дружби  й  поспішати  немає  куди.  
Якось  теплим  літнім  вечором  ми  з  нею  прогулювалися  на  Нивках.  Вулички  там  тихі,  триповерховий  особняк,  де  в  нас  була  кімната,  знаходився  поруч.  Спати  ще  не  хотілося,  тому  ми  вирішили  подихати  свіжим  повітрям.  Поволі  йшли  з  пакетом  з  «Фуршету»,  торкаючись  долонями.  Ми  опинилися  на  вулиці,  протилежна  сторона  якої  здавалася  трохи  ефемерною  через  освітлення.  Там  горів  лише  один  ліхтар.  Контури  будинків,  парканів  та  тротуару  були  нечіткими  й  немовби  намальованими.  Вона  сказала:  «Я  хочу  перейти  на  той  бік».  Я  відповіла:  «Справді?  А  я  –  ні».  Вона  вважалася  вольовою  молодою  жінкою,  тож  одразу  поперлася  через  дорогу.  За  мить  моя  подруга  підійшла  до  ліхтаря  на  протилежному  боці  вулиці.  Я  окликнула  її,  вбираючи  прядку  волосся  з  лоба.  Коли  знову  глянула  на  ліхтар,  її  біля  нього  вже  не  було.  Її  ніде  не  було:  ані  біля  будинків,  ані  біля  парканів,  вона  не  стояла  на  жодному  з  тротуарів,  які  тільки  існували  на  Нивках.  От  і  все.  Наче  вулиця  поглинула  її.  Кінець  історії.  Всім  на  добраніч.  
Іноді  я  думала,  що,  можливо,  вона  так  само  кличе  мене,  бігаючи  по  альтернативному  таємничому  паралельному  всесвіту  Нивок.

Краще  б  ми  розлучилися  отак.  Тоді  би  раптово  не  помер  її  батько,  а  самі  б  ми  не  посралися  через  дрібницю.  Вона  завжди  жила  в  своїх  вигаданих  агресивних  історіях,  я  ж  писала  історії  зовсім  інші.

Тепер  і  привид  її  пішов,  чому  я  дуже  рада.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=770562
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 10.01.2018

Призраки

"Я  тебя  не  выгоняю!"

Вот  он,  сидит  напротив  меня  –  самодовольный  откормленный  хлыщ.  Жопа  на  мягком  диване,  в  руках  планшет.  Даже  не  взглянет,  хотя  создает  напряжение  в  доме,  от  которого,  как  он  знает,  мне  плохо.  Типичная,  как  я  уже  понимаю,  для  подобного  вида  ситуация.  Стены  и  пол  -  сплошные  нервные  окончания,  а  еще  квартира  пропитана  страхом.  Его  страх  -  от  отсутствия  мужественности  и  способности  отвечать  за  свои  слова,  хотя  он  "работает  над  этим",  мой  -  от  ошарашивающего  чувства  бездомности.  Куда  же  мне  идти,  если  и  тут  мне  не  рады?  Я  с  таким  остервенением  в  дождь  и  в  мокрый  снег  тащила  сюда  ненужную  ему  елку  и  намеревалась  запекать  картошку  с  сыром!  Исстрадавшийся  от  моего  недолгого  присутствия,  он  ничего  не  хочет.  Ни  Нового  года,  ни  походов  в  кафе,  ни  моей  дружбы…  Посягают  на  его  бесценную  свободу  –  никомуненужную.  Говорит,  что  переживет  этот  разрыв,  любое  общение  рано  или  поздно  прерывается.  Хорошо  ведь,  когда  друг  дарит  книги,  своевременно  подсовывает  нужное  кино,  просвещает  и  всегда  весел,  а  как  только  появляются  проблемы,  которые  тоже  вроде  как  надо  разделить,  невольно  задумываешься  о  разрыве.  Конечно,  ему  легко  все  пережить.  Квартира  теплая  и  тихая  ("не  забывай,  что  я  такой  же  переселенец"),  мама  сварит  борщ  и  приготовит  салат  с  копченой  курицей,  все  складывается  так,  что  можно  и  гораздо  больше  двух  лет  еб.шить  в  спортзале,  а  нежелательный  вес  все  равно  не  потеряешь…  И  я  напротив  него  –  худая,  как  треска,  и  что  хуже  всего  –  без  дома.  Неравномерное  распределение  сил.  Отвратительно,  что  свою  вину  он  пытается  выдать  за  мою,  утверждает,  что  хочет  помочь  мне,  а  на  самом  деле  –  себе.  Присаживаюсь  на  диван  и  обнимаю  его  крепко-крепко,  ведь  он  замечательный  человек.  Это  тоже  чистая  правда,  хотя  он  и  отрицает  ее  вслух.  Потом  встаю  и  руки  мои  отваливаются,  а  из  локтей,  сочащихся  сукровицей,  высовываются  длинные  лезвия,  туловище  разрывает  огромное  стальное  жало,  кожа  с  лица  слазит  ошметками,  обнажая  тысячи  маленьких  сверлящих  металлических  глазок.  Наверное,  Гильермо  дель  Торо  понравилось  бы,  да  и  Кафке  тоже.  В  первую  очередь  Кафке.  Спина  трескается  от  освобождающихся  крыльев,  и  я  поворачиваюсь  на  режущих  ковер  и  лязгающих  по  полу  лезвиях  к  балкону.  Через  секунду  лечу  с  восьмого  этажа,  созерцая  серый  промозглый  предновогодний  Киев.

Призраки  уходят.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=770464
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 09.01.2018

С любовью, Э. Д.

Алана

Я  сложила  огарки  свечей  в  плотную  серую  коробочку,  протерла  паркет,  испачканный  меловыми  символами  и  парафином,  скептически  улыбнулась  и  легла  спать.

Проснулась  от  чувства,  что  что-то  раздирает  меня  изнутри.  Что-то  большое,  настойчивое,  стремительное  заполняло  меня  до  краев,  пока...



Эмили

Никогда  бы  не  подумала,  что  именно  так  все  и  происходит!  Чувствую  ли  я  боль  или  же  радость  перерождения?  Скорее,  смятение.  Ничего  не  понятно.  Что  вообще  можно  чувствовать  и  тем  более  видеть  в  кромешной  тьме,  где  творится  полная  неразбериха?  Ах,  вот  ее  глазницы!  Сквозь  них  льются  потоки  света.  Пробую  прильнуть  к  ним,  как  к  замочной  скважине.  Невыносимо.  Больно.  Ослепительно...  и  великолепно!  Оказывается,  уже  утро  за  окном  просторной  комнаты.  Декабрьское.  Морозное.  Снежное.  Сейчас  мои  руки  чувствуют  ее  руки,  вростают  в  них,  надевают  их  как  перчатки.  Вся  облачаюсь  в  необычнейшую  из  одежд.  Оживает  каждая  мышца.  Натягивается.  Дрожит.  Она  физически  подготовлена,  так  что  мне  повезло  с  оболочкой.  Мой  дух  заполняет  ее  тело  до  краев,  наши  жизненные  токи,  волны,  импульсы  синхронизируются,  мозг  хранит  нашу  общую  память,  но  сейчас  в  ее  сознании  я.  
Рядом  со  мною  лежит  ее  возлюбленный.  Он  спит.  Улыбается  во  сне.  Пахнет  как  должен  пахнуть  мужчина.  Наверное,  она  любит  его.  В  своей  массачусетской  жизни  я  тоже  любила,  но  так  и  не  узнала,  что  это  значит  -  быть  любимой.  
На  самом  деле  ее  кровать  -  белоснежная  равнина,  и  кроме  нее  самой  никого  на  ней  нет.  Она  так  же  избирательна,  как  и  я,  и  не  может  пустить  в  свой  внутренний  мир  кого  угодно.  
Меж  тем  невиданные  мною  доселе  часы  «натикивают»  какие-то  цифры.  Время  завтрака,  как  предполагает  наш  с  нею  желудок,  и  я  подымаюсь  с  кровати,  сладко  потягиваясь,  прямо  в  ночном  наряде  переходя  из  спальни  в  маленькую,  но  уютную  кухню.  Моим  босым  ногам  тепло.  Комнатка  мало  чем  напоминает  огромную  кухню  отцовского  дома,  совмещенную  с  гостиной,  где,  по  правде  говоря,  мне  хоть  и  спокойно,  но  порой  одиноко  из-за  ее  звенящей  пустоты.
Моя  писательница  (книги  с  ее  портретом  лежат  на  столе  в  спальне  и  стоят  в  шкафу,  то  же  отражение,  немного  сонное,  я  вижу  в  одном  из  зеркал)  живет  в  доме,  поделенном  на  множество  секций,  занимаемых  разными  хозяевами.  У  нее  первый  этаж,  из  кухонного  окна  виден  очаровательный  садик.  Им  можно  любоваться,  разместившись  прямо  с  ногами  на  большом  кресле,  обитом  темным  бархатом.  На  столе,  покрытом  голубой  скатертью,  в  небольшом  блюде  горкой  лежат  эклеры.  Рядом  с  тарелкой  мигает  черно-белый  плоский  прибор  размером  с  ладонь,  назначение  которого  мне  неизвестно.  Эклер  нежный,  сладкий  на  вкус  и  очень  сытный.



Неизвестный

Мимо  окна  проходит  парень.  Довольно  странный.  Осторожный.  С  бритой  головой.  В  очках.  Одет  не  по  погоде.  Приостанавливается  и  смотрит  на  свою  обувь.  Приседает  и  начинает  протирать  ее  носки  бежевым  платком,  извлеченным  из  кармана  куртки.  Его  зеленовато-коричневая  куртка  —  чуть  ли  не  единственное  цветное  пятно  на  белой  декабрьской  картине.  Джентльмены,  которых  я  знавала,  никогда  бы  не  прогуливались  в  таком  виде,  но  это-то  и  будоражит.  Здесь  все  по-иному,  даже  мужчины  другие.  Мужчина  за  окном  резко  поворачивает  лицо  в  мою  сторону,  как  будто  слышит  мои  мысли.  В  его  облике  нет  никаких  лишних  деталей.  Складка  меж  бровей.  Пронзительный  взгляд.  Губы  поджаты.  
Мне  бы  не  пристало  смущаться,  но  я  смущаюсь.  Он  видит  меня,  а  я  —  его.  Между  нами  стекло,  на  которое  наклеены  золоченые  лекала  фигурок,  изображающих  рождественских  ангелов.  Внезапно  мужчина  поднимает  ладонь,  жестом  приветствуя  меня.  Его  лицо  светлеет,  он  кивает  и  улыбается,  сверкая  рядом  идеальных  зубов.  Так  мы  знакомы!  Она  с  ним  знакома.  Парень  еще  раз  машет  мне,  снимает  очки,  достает  из  другого  кармана  серую  вязанную  шапочку,  натягивает  ее  на  почти  лысую  голову  и,  раскачиваясь  как  матрос  на  палубе,  удаляется  по  плитам  заснеженной  дорожки,  ведущей  в  утреннюю  синь.  Ни  следа  его  прежних  суровости  и  сдержанности.  Да  и  его  самого  след  простыл...  

Вернется.



Письмо

Зная,  что  мое  время  на  исходе,  ищу  перо.  Перо  и  записную  книжку.  Вторая  находится  вскорости  в  спальне  на  полочке  с  аккуратно  расставленными  книгами  и  сувенирами,  один  из  которых,  овальный  искусственный  орех,  из-за  моей  спешки  и  неловкости  падает  на  пол,  катясь  под  ноги.  Чем  же  написать?  Рядом  с  маленьким  альбомом  для  рисования  лежат  черные  палочки  с  посеребренными  наконечниками.  Они  оставляют  серые  отметины,  если  другим  их  концом  провести  по  бумаге.  Графит.  Каллиграфическим  почерком  пишу  ей  послание.


Дорогая,  Алана.  Твое  имя  я  прочла  на  одной  из  твоих  книг.  Пока  угощалась  эклером  на  кухне,  позволила  себе  полистать  одну  из  них.  Нас  разделяют  время,  страны  и  языки,  но  мое  самообразование  и  в  этот  раз  выручило.  Я  сумела  понять  смысл  некоторых  твоих  стихов  и  даже  прочла  небольшой  рассказ.  Нахожу  их  недурными.  Когда  придешь  в  себя,  ты  скорее  всего  ничего  не  вспомнишь,  но  знай,  что  все  тебе  удалось.  Твой  обряд  удивительнейшим  образом  совпал  с  моим.  Что  еще  делать  одиноким  умным  женщинам  по  вечерам,  как  не  писать  стихи  и  не  путешествовать  во  времени?  Здесь  улыбаюсь,  предполагая,  что  так  же  иронически  улыбнешься  и  ты,  мое  второе  "я",  Алана.  Если  захочешь  увидеть,  чем  живу  и  дышу,  давай  условимся  сделать  то  же  самое  в  будущее  воскресенье,  только  в  моем  сознании  окажешься  ты,  а,  следовательно,  проснешься  в  Массачуссетсе  в  1864  году.  Мы  одногодки  сейчас,  прекрасная  леди.  В  моем  мире  у  меня  больше  нет  желания  быть  в  кругу  людей,  я  облачаюсь  в  по-декабрськи  белое  и  затворяю  за  собой  все  двери,  не  вижу  смысла  поддерживать  связи  с  кем-либо,  не  чувствую  более  того,  кому  могу  посвятить  жизнь.  Даруй  же  мне  возможность  раскрыть  себя  в  твоих  чертогах.  Даруй  роскошь  быть  свободной.  Быть  женщиной,  которую  полюбят.  Что-то  все  еще  теплится  в  моем  сердце.  Позволь  почувствовать  счастье  хоть  на  миг.  Взамен  я  дам  тебе  все  мои  знания  и  поэтическое  чувство  ритма,  если  пожелаешь.  

                                                                                                                                                         С  любовью,  Эмили  Дикинсон  



Алана

Господи!  Эмили  Дикинсон  ела  пирожные  на  моей  кухне...  
Следующие  полчаса  я  просто  сминаю  пальцами  коричневый  резиновый  орешек,  глядя  далеко  за  пределы  событий,  происходящих  за  моим  окном.



Ведьмы

«Замещения»  возможны  и  практикуются  посвященными  уже  не  первое  столетие.



История

«Белое  затворничество»  легендарной  американской  поэтессы  Эмили  Дикинсон  продолжалось  до  конца  ее  жизни.  Кто  знает,  возможно,  она  стала  очень  счастливой  в  21-м  веке,  но  об  этой  стороне  ее  жизни  не  узнал  никто.


P.S.  Неизвестный,  проходящий  мимо  дома  Аланы,  не  пожелал  назвать  себя,  но  похоже,  что  это  Кевин  Венделл  Крамб,  представший  в  двух  из  24-х  своих  альтер-эго.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=764163
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 05.12.2017

Елена Мальва: Как писать книги? (Очерк для информационной платформы Happy People)

Елена  Мальва:  Как  писать  книги?
Журналист,  писатель-фантаст


Как  писать  книги?  У  Стивена  Кинга  есть  произведение  с  аналогичным  названием:  полубиографическое,  познавательное,  состоящее  скорее  из  ненавязчивых  советов  будущим  писателям-беллетристам,  чем  представляющее  собой  научное  пособие.  Вот  потому-то  так  легко  эта  книга  и  читается,  не  претендуя  на  звание  учебника,  который  уже  из-за  его  предназначения  и  открывать-то,  возможно,  не  захочется.
Думаю,  мне  еще  рановато  писать  книжку  о  книжке,  я  до  сих  пор  считаю  себя  начинающим  фантастом,  опыт  к  которому  приходит,  как  водится,  отовсюду.  Любая  фантастика,  любой  хоррор  или  фэнтези  –  это  сплав  жизни  с  вымыслом,  с  твоим  собственным  мироощущением.  

Я  прочла  как-то  любопытную  заметку  о  том,  что  sci-fi  (science  fiction)  –  единственный  из  жанров,  который  может  тягаться  с  самыми  серьезными  дисциплинами,  так  как  он,  а  точнее  человек  в  нем,  не  боится  предполагать,  выдвигать  смелые  гипотезы,  заглядывать  за  край,  за  черту,  приоткрывать  или  распахивать  тайные    двери,  метафорически  выражаясь.  Все,  что  придумали  сейчас,  было  описано  фантастами  много  лет  назад.  Слово  «робот»  придумал  чех  Карел  Чапек.  О  наушниках  и  популярности  телешоу,  а  также  об  обесценивании  ценностей,  что  гораздо  важнее,  говорит  Бредбери.  Многие  названия  предметов  и  явлений  перекочевали  из  романов  и  рассказов  в  нашу  реальность.  К  моей  радости  произошло  так,  что  я  появилась  на  свет  в  период,  когда  вышли  самые  удивительные  и  прорывные  фантастические  картины.  Меня  они  просто  окружали:  «Чужой»,  «Нечто»,  «Бегущий  по  лезвию»,  «Инопланетянин»,  «Хищник»,  «Терминатор».  Ленты  сильно  повлияли  на  мое  творчество,  увлечения,  характер,  выработали  избирательность  в  подходе  к  чему  бы  то  ни  было,  к  кому  бы  то  ни  было.  Я  до  сих  пор  без  ума  от  киберпанка,  сплаттерпанка,  брежу  «далекими  галактиками»,  «дракулами»  и  «франкенштейнами»,  леденящими  кровь  страшилками,  рассказанными  в  летнюю  ночь  у  костра.
Для  того,  чтобы  что-то  создать,  что-то  хорошее,  важно  быть  вдохновленной  и,  по  возможности,  вдохновляющей  кого-то.  Это  такой  энергообмен  между  мной  и  моей  аудиторией:  ею  могут  быть  родители,  сестра,  маленький  племянник,  возлюбленный,  читатели,  те,  которые  меня  ни  разу  не  видели,  и  те,  которые  со  мною  встречались,  коллектив  на  работе,  любой  микро-  или  макросоциум.  Также  нужно  иметь  постоянный  источник  вдохновения,  не  переживающий  трансформаций.  Им  не  может  быть  человек,  так  как  человек  эмоционален  и  в  чем-то  непостоянен.  Я  говорю  о  мире  книг,  качественном  кино,  разножанровой  музыке,  изобразительном  искусстве,  впечатлениях  от  путешествий…  Третий  источник,  самый  верный,  трепетно  взлелеянный  –  Любовь!  Хоть  сейчас  мое  сердце  и  свободно,  но,  уже  пережив  историю,  потрясающую  и  пробирающую  до  дрожи,  продлившуюся,  как  в  хорошем  романе,  годы,  я  продолжаю  верить  в  это  чувство,  оставив  за  плечами  опыт,  на  своей  суперфлешке  –  память  (показывает  на  голову),  а  в  сердце  –  бесценную  информацию,  состоящую  из  образов  и  чувств.  Из  чувств,  из  рассказов,  стихов,  картин,  одному  ему  посвященных.  У  каждого  есть  свой  ОН.  Идеальный  человек.  Как  «витрувианский  человек»  Да  Винчи.  Вот  об  этом  исчерпывающее  количество  моих  рассказов  –  о  любви  к  идеалу,  где-то  вымышленному,  но  речь,  конечно,  о  настоящем  человеке,  обросшем  моими  собственными  мифами  и  легендами.  Реалистичная  история  моей  жизни  и  любви  облачается  в  фантастическую  канву  великое  множество  раз,  синхронизируется  с  внутренним  миром,  преломляется,  проходя  сквозь  меня,  как  сквозь  линзу,  рассеивается  и  вновь  собирается  в  единый  пучок  света.  Написанная  книга  –  это  свет.  Чтобы  свет  разливался  пред  вами  и  вашими  читателями  непрестанно,  нужно  не  забывать  о  совершенствовании.  Искать,  думать,  читать.  Знать  все  первоисточники,  мифологию.  Вот  сейчас,  в  прохладном  сезоне,  я  читаю  Перси  Шелли.  Согревает…  Октябрь  Шелли  разделил  с  Эмили  Дикинсон.  По  этой  причине  у  меня  такая  комфортная  вдохновенная  интеллектуальная  осень.
«Если  вы  идеалист,  у  вас  много  проблем»,  -  говорит  режиссер  фон  Триер,  играя  себя  же  в  собственной  ленте  «Эпидемия».  А  если  ты  еще  и  рыцарь,  и  поступаешь  по-рыцарски…  Вот  что  я  скажу:  тогда  среди  твоих  пусть  немногочисленных  друзей  будут  исключительно  хорошие  люди,  но  те,  кто  привык  поступать  несправедливо,  никогда  тебя  не  поймут.  Ты,  как  писатель,  в  принципе  рискуешь  быть  непонятым,  но  при  этом  все  же  продолжаешь  взбираться  на  гору,  приближаясь  к  своему  счастью,  порой  к  призрачному,  как  в  моем  рассказе  «Ящірка»,  взбираться  остервенело,  фанатично,  сражаясь,  борясь  за  жизнь,  поднимаясь  выше,  выше,  выше…  до  самой…  сути.  До  собственного  перерождения  или  рождения  новой  жизни,  до  открытия  некой  сокровищницы,  до  осознания  важной  истины,  чтобы  после  этого  начался  новый  виток.
Я  считаю,  что  сейчас  у  меня  новый  виток  в  писательстве  и  во  всем  остальном.  Жизненный  путь  вообще  хитросплетенный,  он  очень  живописный,  а  найти  и  проложить  дорогу  к  счастью,  дорогу  домой,  может  современный  хитромудрый  Одиссей,  тоже  один  из  моих  любимых  героев.  У  нас,  у  людей,  своеобразная  одиссея.  В  последний  год  я  много  путешествовала,  видела  мифических  циклопов  и  гидр,  сирен,  а  в  противовес  им  –  единорогов,  прометеев,  я  расставляла  приоритеты,  приходила  в  норму  после  предыдущего  витка,  общалась  с  самым  чудесным  малышом  на  свете  –  с  моим  крестником,  затем  снова  вернулась  в  Украину,  чтобы  любить  и  творить,  строить  свою  цитадель,  отметая  все  мелкие  погрешности,  оставляя  за  собой  право  на  главное  –  на  счастье!  Вот  об  этом  стоит  писать  всегда.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=763894
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 04.12.2017

Эксклюзивное интервью для глянцевого издания Bon Kids

Интервью  с  Андреем  Потапенко  и  Ириной  Горовой

Андрей  Потапенко:  «Настоящий  человек  должен  сиять»

Сентябрь  у  многих  связан  с  началом  чего-либо:  осени,  учебного  года,  отпуска...  Для  редакции  глянцевого  издания  Bon  Kids  —  это  начало  интересного  знакомства.  Вот  здесь  хочется  добавить  фразу  из  легендарной  «Касабланки»  о  «начале  прекрасной  дружбы».
В  денек,  когда  столица  уже  примерила  золотистый  осенний  бальный  наряд,  а  солнце  все  еще  ласкало  почти  по-летнему,  в  киевском  заведении  «Авалон»  (по  кельтским  легендам  это  остров,  где  пребывали  фея  Моргана,  а  потом  и  сам  король  Артур)  съемочная  команда  встретилась  с  замечательной  семьей.  Юный  воспитанный  джентльмен,  осторожно  пожавший  мне  руку,  приятно  улыбнулся  и  сказал,  что  он  любит  давать  интервью.  Уверенным  9-летним  интервьюируемым  оказался  Андрей  Потапенко,  блогер,  творческая  личность,  фантазер  и  путешественник,  спортсмен,  сын  известного  украинского  шоумена  Алексея  Потапенко  (Потапа)  и  со-продюсера  «MOZGI  Entertainment»  Ирины  Горовой.  Ирина  в  светлом  наряде  вошла  вслед  за  ребенком,  пребывая  в  хорошем  настроении  и  напоминая  мальчику  о  том,  что  о  данном  событии  он  сможет  рассказать  в  своем  видеоблоге  Potapchiq  VLOG  на  канале  Youtube.
Мы  с  Андреем  расположились  на  удобных  диванчиках  «Авалона»  и  неспешно  начали  беседу.

Елена  Мальва:  Андрей,  начнем  с  того,  о  чем  знают  многие.  Взрослые  и  дети  наслышаны  о  твоем  блоге,  эти  видеобращения  смотрят,  они  собирают  сотни  лайков.  Каков  на  данный  момент  твой  главный  посыл  для  людей?  Какие  темы  стремишься  наиболее  часто  освещать?
Андрей  Потапенко:  Я  стараюсь  рассказывать  о  том,  чем  насыщена  моя  жизнь.  Путешествую  и  в  то  же  время  рассказываю  о  своих  впечатлениях.  С  одной  стороны,  это  блог  путешествий,  которые  меня  увлекают.  Я  был  в  Греции,  Турции...  Еще  люблю  освещать  события,  например,  «Танці  з  зірками».  Закулисье  —  место,  где  очень  интересно.  Людям  мои  работы  нравятся,  поэтому  я  планирую  продолжать  снимать.  Всегда  думаю  над  тем,  как  разнообразить  мой  канал.  Люблю  игры.  Можно  играть  и  записывать  прохождение  игры  на  видео.
ЕМ:  Что  тебя  больше  всего  вдохновляет,  приносит  радость?
АП:  Меня  радует  даже  погода!  Солнце  светит  и  это  правда  вдохновляет,  а  пойдет  дождь  —  уже  хочется  спать,  в  такое  время  я  менее  активен.  Что  еще?  Легкая  атлетика!  Люблю  прыгать,  бегать...  Преодолеваю  препятствия  и  тоже  радуюсь  этому.  Придумываю  разные  рифмы,  если  вы  спросите  меня  о  творчестве.  Быстро  читаю  тексты.
ЕМ:  Расскажи  о  своих  друзьях.  Какими  должны  быть  лучший  друг  и  подруга?
АП:  У  меня  есть  настоящий  друг,  с  которым  мы  проводим  время:  играем,  балуемся,  бегаем,  соревнуемся.  А  вот  с  подругой  бегать  не  нужно.  Она  не  бегает  —  она  красивая,  жизнерадостная,  умеет  дружить.  Как  это  объяснить  вам?  Она  должна  быть...  вдохновленной  и  вдохновляющей!  Друзья  всегда  поддерживают  друг  друга.
ЕМ:  Спрошу  тебя  очень  деликатно.  Мы  узнали  о  том,  что  есть  девочка,  которая  тебе  нравится.  Как  бы  ты  описал  свое  чувство?  Это  первая  влюбленность?  Можешь  ответить  то,  что  считаешь  нужным.
АП:  Ну,  во-первых...  (Андрей  на  секунду  призадумывается).  А  откуда  вы  узнали?
ЕМ:  Новость  прочла  в  Интернете.
АП:  Понятно.  (Романтический  герой  сидит  с  серьезным  видом,  но  глаза  его  смеются).  Во-вторых,  это  такая  история!  Мы  с  ней  с  1-го  сентября  сразу  же  понравились  друг  другу.  Я  узнал  ее  имя,  хоть  я  и  не  экстрасенс.  Она  вдохновила  меня,  мою  душу.  Могу  сказать,  что  это  первая  девушка,  которая  так  сильно  впечатлила.  Мы  дружим,  общаемся,  ее  зовут  Маша.  Разговаривая  с  ней,  испытываю  большую  радость  и  даже  иногда  не  могу  закончить  беседу.  Меня  зовут  куда-то,  а  я  не  могу  прервать  наш  интересный  разговор.  Я  общительный,  поэтому  так  люблю  давать  интервью.
ЕМ:  Твои  папа  и  мама  —  известные  люди,  и  ты  сам  часто  бываешь  в  центре  внимания  средств  массовой  информации.  Как  считаешь,  насколько  твоя  жизнь  отличается  от  жизни  сверстников?
АП:  Есть  различия,  а  есть  и  схожесть.  Мои  знакомые  и  друзья,  возможно,  не  так  часто  попадают  на  фотосессии  или  на  съемки  передач,  но  я  хочу  сказать,  что  остаюсь  обычным  мальчиком,  таким  же,  как  и  все,  с  такими  же  увлечениями  и  мечтами.
ЕМ:  Замечательный  ответ!  Давай  теперь  немного  поговорим  о  твоей  личной  моде:  на  вещи,  музыку,  разные  хобби.  Что  выбираешь  ты?  
АП:  Мне  нравится  рэп.  Такой,  знаете,  гладенький.  (Андрей  начинает  напевать,  а  когда  заканчивает,  я  вспоминаю,  что  о  некоторых  музыкальных  предпочтениях  мальчика  уже  успела  узнать  наш  стилист  и  куратор  съемки  Татьяна).
ЕМ:  Андрей,  а  как  же  Майкл  Джексон  и  Джастин  Бибер?
АП:  Да,  верно,  я  их  слушаю.  (Улыбается).  Еще  Эминема  я  бы  добавил  в  список.  Конечно,  мне  нравятся  песни  моего  папы.  А  в  одежде  предпочитаю  деловой  стиль,  но  не  очень  официальный.
ЕМ:  Есть  ли  заветная  страна,  которую  ты  мечтаешь  посетить?  Если  есть,  то  почему  именно  ее?
АП:  О,  я  бы  полетел  в  Лос-Анджелес!  Америка  —  такая  страна...  Одним  словом,  она  очень  отличается  от  нашей.  Можно  любоваться  непривычными  для  нас  районами,  переулками,  исследовать  их.  Люди  там,  наверное,  тоже  другие.  Климат  другой.  Мне  интересно.  Еще  хочется  вернуться  в  Париж.  У  меня  осталась  мечта.  Я  был  возле  Эйфелевой  башни,  но  не  успел  подняться  на  нее,  чтобы  полюбоваться  городом.
ЕМ:  Все  еще  впереди.  Андрей,  а  каким  ты  видишь  себя  в  будущем?  Пофантазируй  немного.
АП:  Меня  интересует  спорт:  легкая  атлетика,  паркур.  Творчество.  Относительно  человеческих  качеств...  Я  считаю,  что  человек  должен  сиять.  Быть  как  солнце.  Красивым,  небезразличным  к  другим  и  охватывать  многое,  добиваясь  успеха.
ЕМ:  Ты  считаешь  себя  счастливым  ребенком?  Что  такое  счастье,  Андрей?
АП:  Да,  я  счастлив.  Счастье  —  это  такая  штука,  эмоция  такая,  от  которой  ты  проявляешь  все  лучшее  в  себе:  доброжелательность,  понимание,  умение  радоваться.
ЕМ:  А  я  знаю,  кто  еще  тебя  радует.  У  тебя  есть  замечательный  дружок:  мягкий,  очаровательный,  веселый  мопс.  Расскажи  немного  о  нем,  а  заодно  поведай:  какие  животные  тебе  нравятся?
АП:  Моего  мопса  зовут  Жорик.  Ему  пока  только  два  месяца,  он  такой  маленький,  хороший.  У  него  режутся  зубки,  потому  он  все  сейчас  кусает.  Мопсы  —  хорошие  защитники.  Я  читал,  что  эти  собаки  так  любят  своего  хозяина,  что  когда  на  него  нападают,  они  всегда  защитят.  Еще  мне  нравятся  говорящие  попугаи  и  дельфины.
ЕМ:  За  что  бы  ты  сейчас  мог  поблагодарить  своих  родителей?  
АП:  Я  очень  благодарен  им  и  хочу  чаще  проводить  с  ними  время.  У  них  сложная  работа,  они  так  стараются  для  меня.  У  мамы  и  папы  замечательные  личностные  качества,  мне  остается  только  радоваться,  что  такие  известные  люди  —  это  мои  родители.  Спасибо  им,  что  я  есть  на  белом  свете,  учусь  в  школе  и  чувствую  себя  счастливым  человеком.
ЕМ:  Андрюша,  что  ты  можешь  пожелать  читателям  нашего  издания.  
АП:  Не  ешьте  много  конфет,  читайте  журнал  Bon  Kids,  узнавайте  новое,  будьте  в  хорошем  настроении  и  смотрите  Potapchiq  VLOG!

В  этот  момент  все  дружно  смеются  и  аплодируют,  а  Ирина  Горовая  фотографирует  и  целует  сына.  




Ирина  Горовая:  «Пусть  дети  знают,  что  они  любимы»

В  более  ранних  интервью  с  этой,  несомненно,  яркой  женщиной-руководителем  шла  речь  о  том,  что  она  воспитывает  своих  детей,  Наталью  и  Андрея,  предоставляя  им  достаточное  количество  свободы.  Мне  стало  интересно,  какой  же  результат  наблюдается  спустя  годы.

Ирина  Горовая:  Если  говорить  о  моих  детях,  то  дочь  абсолютно  не  похожа  на  избалованную  девочку  из  состоятельной  семьи.  Например,  она  работала  официанткой  в  нашем  MOZGI BAR&SHOP.  Это  были  и  ночные  смены,  и  утренние,  у  нее  никогда  не  было  никаких  преференций  перед  другими  официантами.  В  16  лет  она  не  требовала  купить  ей  машину  только  потому,  что  так  делают  другие  дети.  Я  хочу  сказать,  что  горжусь  тем,  какая  Наташа  сейчас.  Учится  на  экономическом  факультете,  встречается  с  парнем.  Она  любит,  она  нежная...  И  обязательно  состоится  как  замечательная  жена.  Я  давала  ей  свободу  выбора,  но  направляла,  замечая  ее  таланты.  В  будущем  она  сможет  стать  моей  правой  рукой,  но  если  выберет  другой  путь,  я  не  обижусь.  Что  касается  сына,  наверное,  мальчикам  все  же  надо  давать  меньше  свободы  в  действиях,  но  растить  их  свободомыслящими.  Нас  когда-то  учили  тому,  что  все  должно  быть  как  в  учебнике  и  никак  иначе.  Не  согласна  с  этим.  Я  даю  ребенку  возможность  выбирать,  но  знать  меру.  Если  речь  об  уроках  -  делать  или  не  делать  -  то  тут,  конечно,  выбирать  не  приходится,  их  надо  учить.  Придерживаюсь  точки  зрения,  что  дети  и  родители  могут  дружить,  находя  взаимопонимание.  Если  такового  нет,  то  со  временем  увеличивается  пропасть  между  ними,  а  это  значит,  что  ребенок  не  придет  к  маме  со  своими  проблемами,  первыми  опытами.  Он  может  прийти  к  друзьям,  которые  не  всегда  способны  дать  разумный  совет.  Свобода  необходима,  но  следует  очертить  ее  рамки.  Сейчас  я  наблюдаю  за  Андреем,  чтобы  узнать  его  желания,  понять,  что  у  него  лучше  всего  получается.  Он  творческий,  фантазирующий,  читает  рэп,  ведет  видеоблог.  Предполагаю,  что  деятельность  может  быть  околотелевизионная:  продюсер  или  режиссер.  
ЕМ:  Ирина,  что  нужно  современному  ребенку,  чтобы  он  чувствовал  себя  счастливым?  
ИГ:  Часто  мы  обманываем  себя,  будучи  уверенными,  что  абсолютно  точно  знаем,  что  необходимо  детям  для  счастья.  Я  не  сижу  дома,  я  руководитель,  занимаюсь  бизнесом  и  считаю:  нет  ничего  плохого  в  том,  что  ребенок  успевает  соскучиться.  Разлука,  конечно,  не  должна  измеряться  годами,  это  неправильно,  но  ожидая  своих  родителей,  дети  должны  знать  и  ощущать,  что  любимы:  и  в  данный  момент,  и  в  глобальном  смысле.  Андрей  это  знает.  Как  было  у  меня?  Я  хорошо  помню  себя  маленькой,  когда  папа  читал  мне  мифы  Древней  Греции,  а  мама  расчесывала  волосы.  Это  было  счастье  в  определенный  момент  и  глобальное.  Родители  не  делали  ничего  специально,  не  договаривались  ни  о  чем.  Они  любили.  Каждый  понимает  эти  чувства  по-разному.  Начнем  с  того,  что  дети  и  родители  тоже  разные.
ЕМ:  Насколько  в  вашем  случае  велики  или  малы  различия  между  воспитанием  девочки  и  мальчика?
ИГ:  Я,  наверное,  неклассическая  мама:  много  работаю  и  часто  принимаю  сложные  решения.  Даже  дома  иногда  я  бываю  строгой,  но  стараюсь  все  же  от  этого  отходить.  Я  не  из  тех  мам,  которые  научат  дочку  печь  пироги,  но  точно  расскажут  о  том,  как  девушка  должна  себя  вести  и  приучат  к  планированию.  Мне  не  близки  женщины,  которые  не  хотят  работать  и  зависят  от  мужчины.  При  этом  своего  мнения  Наташе  не  навязываю.  Она  прислушивается,  но  подходит  к  моим  советам  по-своему.  Моя  дочь  -  хрупкий  цветок,  она  искренне  верит  в  сказку.  Андрею  я  стараюсь  привить  уважение  к  женщинам.  Уверена,  мальчику  нужно  говорить,  что  его  любят,  надо  его  любить,  но  при  этом  не  залюбливать,  чтобы  он  имел  собственные  стремления,  хотел  чего-то  достигать  и  не  останавливался.  

Не  остановились  на  этом  и  мы,  проведя  после  интервью  отличную  фотосессию  с  Андреем,    лучшими  кадрами  из  которой  можно  полюбоваться  на  глянцевых  страничках  Bon  Kids.
До  следующих  встреч!



Журналист  Елена  Мальва
Эксклюзивно  для  украинского  глянцевого  издания  Bon  Kids

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=763890
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 04.12.2017

Томас

Он  уложил  детей  и  любимую.  Спящая  старшая  дочь  держала  в  руках  прибор  для  моделирования  приятных  сновидений  и  улыбалась,  просматривая  одно  из  них.  Малыш  сначала  захныкал,  но  потом  его  кроватка-капсула  взмыла  вверх  и  кружила  под  "звездным  небом"  комнаты  до  тех  пор,  пока  он  сладко  не  засопел.
Женщина,  которая  подарила  ему  прекрасных  детей,  так  самозабвенно  целовала  его  этой  ночью.  После  он  долго  смотрел  на  неё  -  тихую,  её  спокойное  любимое  лицо  и  разметавшиеся  по  подушке  медные  пряди.  Какое  счастье,  что  они  встретились.

Томас  поднялся  с  постели  и  пошёл  в  самую  дальнюю  часть  дома,  хотя,  правильнее  было  бы  сказать,  их  станции.  Оглянулся  на  всякий  случай.  Прислушался.  Кивнул  тишине,  закрывая  за  собой  люк.  Тут  оказалось  ещё  несколько  комнат-кают  и  одна  секретная,  куда  он  и  направился.  Нужно  было  немного  поработать  ради  всеобщего  блага,  хотя  его  жена  не  очень-то  одобряла  такую  самоотверженность.  
Томас  просканировал  зрачок  на  высоком  устройстве,  напоминающем  дверную  раму,  и  помещение  переоборудовалось,  из  пола  выросли  функциональные  полки  со  всем  необходимым.  Мужчина  облачился  в  один  из  костюмов,  в  которых  работал,  взял  необходимый  инструментарий.  «Дверная  рама»  активировалась,  по  ее  внутреннему  пространству  поплыли  полосы  мерцающего  голубоватого  света,  сквозь  которые  он  прошел.


Усадьба,  омытая  дождями,  сияла.  Даже  из  окошка  мансарды  было  видно,  как  осень    вступила  в  свои  права,  сделав  это  с  достоинством.  Томас  вышел  на  воздух,  шагая  по  палой  листве,  ступая  в  свои  собственные  следы.  Как  он  любил  это  место!  Каблуки  его  мягко  погружались  в  ароматную  землю,  взор  отдыхал  на  пашнях,  порыжевших  шапках  плодовых  деревьев,  стройных  рядах  елок,  ползущих  по  долинам  и  холмам.  Миниатюрный  округлый  водоем  приютил  семейство  уток.  Их  любила  кормить  Марта.  
Он  вновь  оказался  в  доме,  в  котором  бывал  каждый  день  и  где  тоже  пахло  осенью.  Она  нежно  ложила  руки  на  плечи,  звучала  мурлыканьем  кошки  и  далекой  утренней  песнью  рабыни,  вздыхала  вместе  с  прикрывающейся  ветром  дверью,  нежась  на  роскошной  мягкой  мебели  особняка.
Дела,  всегда  дела.  Страна  разрасталась  и  Томас  прилагал  огромные  усилия  для  ее  взросления  и  возмужания.  Он  не  совсем  одобрял  политику  бывшего  президента,  но  как  человека  его  уважал.  В  конце  концов,  далеко  не  со  всеми  он  поехал  бы  в  дом-музей  Шекспира,  чтобы  заговорщически  вырезать  из  стула  великого  писателя  две  щепки  —  каждому  по  одной  в  качестве  памятных  сувениров.
 Уже  находясь  в  своем  кабинете,  мужчина  поправил  парик,  вздохнул,  сел  в  кресло  и  глубоко  задумался.  Его  нежно-сиреневый  сюртук  был  идеально  выглажен.  
                 От  мыслей  отвлек  чернокожий  слуга  почтенного  возраста,  оповещающий  о  прибытии  господ.  Томас  утвердительно  кивнул.  Оставил  кресло  (вот  и  почти  весь  отдых  на  сегодня),  он  подошел  к  светло-коричневому  столу,  выкатив  из-под  него  одно  из  своих  изобретений  —  стул  на  колесиках,  на  котором  предпочитал  сидеть  во  время  переговоров.

-  Джентльмены!  -  Томас  обратился  к  двум  вошедшим  гонцам.  Они  поспешно  раскланялись  перед  первым  лицом  государства.

-  Луизиана  наша!  -  на  радостях,  почти  бесцеремонно  выпалил  молодой  розовощекий  человек.  

Джентльмен  постарше  легонько  одернул  своего  коллегу,  хотя  сам  он  тоже  не  сдерживал  чувств.

-  Никаких  больше  границ!  Никаких  налогов!  Земля  за  гроши.  Я  понимаю,  что  это  может  быть  сопряжено  с  рядом  трудностей,  достаточно  долгой  адаптацией  людей,  привыкших  жить  под  французским  флагом  и  по  законам  своей  страны,  но  мы  поможем.  Противники  всегда  будут,  но  Соединенные  Штаты  справятся.  Купив  эти  земли,  мы  получили  нечто  гораздо  большее,  чем  просто  Новый  Орлеан,  -  парень  выдавал  словесные  залпы,  почти  не  делая  пауз  для  дыхания.  -  Это  вклад  в  будущее.

Джефферсон  понимающе  слушал,  слегка  поджимая  губы,  но  мечтательные  глаза  его  рассматривали  окрестности  усадьбы  Монтичелло  за  окошком.  Те,  кто  имел  честь  общаться  с  ним,  часто  замечали,  что  господин  президент  умеет  быть  сразу  в  двух  местах,  внимательно  выслушивая  собеседника,  ведя  с  ним  конструктивный  диалог  и  путешествуя  где-то  в  иных  мирах.

-  Завтра  я  собираюсь  выступить.  Вносил  кое-какие  правки,  -  только  и  ответил  Томас.  Белоснежные  листы  тонкой  бумаги  с  тихим  шуршанием  легли  на  стол.
-  Вы  знали,  каким  будет  результат  переговоров,  -  утвердительно  произнес  старший  гонец,  с  гордостью  глядя  на  этого  спокойного  и  вдумчивого  философа,  главного  человека  в  стране.
-  Скорее  надеялся,  -  Джефферсон  мягко  и  загадочно  улыбнулся.  
-  Ваше  имя  останется  в  веках,  как  бы  ни  негодовал  мистер  Гамильтон,  -  второй  дипломат,  позволив  себе  совсем  не  дипломатичные  выражения,  учтиво  склонил  голову.  -  Если  кто-то  сейчас  еще  и  критичен,  то  со  временем  американцы  все  осознают  и  вознесут  хвалу  за  присоединенные  к  США  территории.  Если  бы  ваша  возлюбленная  супруга  могла  видеть  эти  события...
-  Она  всегда  со  мной,  -  Томас  произнес  эти  слова  как  окончание  молитвы.
-  Тогда  в  добрый  путь  к  славе  через  правые  дела.

Мужчины  вскорости  уехали  из  Монтичелло.  Джефферсон  еще  ненадолго  задержался.  Они  с  Мартой  и  детьми  были  здесь  так  счастливы.  Ее  пианино  по-прежнему  стояло  в  музыкальной  комнате,  где  они  провели  столь  много  приятных  часов,  музицируя  и  не  только.  Книжные  полки  ломились  от  фолиантов.  Супругов  объединяла  страсть  к  романтической  поэзии.  Марта  нежно  любила  усадьбу,  но  покинула  ее  навсегда.  Семья,  друзья  и  даже  рабы  безутешно  оплакивали  ее.  Сейчас,  когда  дети  учатся,  почти  все  комнаты  пустуют,  но  Томаса  все  равно  тянуло  в  Монтичелло.

Он  отправился  в  мансарду,  оглянулся  на  всякий  случай  и  закрыл  за  собой  дверь.  Прислушался.  Приоткрытое  окошко  поскрипывало,  в  нем  застряла  ветка,  сухие  желтые  листья  лежали  на  дощатом  полу.  Половина  мансарды  была  завалена  хламом,  другая  половина  напоминала  покинутое  убежище  изобретателя.  За  кипами  бумаг,  испещренных  схемами  и  чертежами,  аккуратными,  но  пыльными  связками  книг,  загадочными  предметами,  работа  над  которыми  была  не  окончена,  искусно  маскировался  люк.  За  ним  —  секретная  комнатушка,  места  в  которой  хватало  только  на  то,  чтобы  разместить  прибор.  Томас  просканировал  зрачок  на  высоком  устройстве,  напоминающем  дверную  раму,  и  крохотное  помещение  переоборудовалось,  из  пола  выросли  функциональные  узкие  полки  со  всем  необходимым.  Мужчина  облачился  в  один  из  костюмов,  приемлемых  для  «нового  времени».  «Дверная  рама»  активировалась,  по  ее  внутреннему  пространству  поплыли  полосы  мерцающего  голубоватого  света,  сквозь  которые  он  прошел.



На  станции  мирно  спали.  Джефферсон  заглянул  к  детям.  Они  продолжали  тихо  посапывать,  а  их  сны  разлетались  цветными  картинками  по  потолку  каюты.  Он  пошел  к  жене  в  их  спальню.  Стянул  с  себя  всю  одежду  и  тихонько  лег  рядом  с  нею.  Марта  Джефферсон,  медноволосая  возлюбленная,  печально  почившая  в  1782  году,  так  и  не  оправившись  после  шестых  тяжелых  родов,  была  теплой,  живой  и  здоровой  в  Новой  Америке  будущего.  Если  ей  нельзя  было  помочь  в  18-м  веке,  то  в  22-м  медицина  творила  чудеса.  Медицина  и  Томас  Джефферсон.  Философ,  изобретатель,  публицист,  коллекционер,  архитектор,  агроном,  дипломат,  политик,  третий  президент  США  просто  должен  был  придумать  нечто  такое,  что  победило  бы  смерть  его  любимой.  Тогда  он  изобрел  то,  что  не  стал  патентовать.  Ему  удалось  почувствовать  течение  времени,  по  которому  Томас  рискнул  проплыть,  и  удачно.  Там,  где  они  оказались,  здоровье  Марты  смогли  поддерживать,  она  даже  родила  мужу  еще  двоих  детей.  Домой  женщина  больше  не  возвращалась,  считаясь  для  семьи,  окружения  и  истории,  которую  знаменитая  чета  не  стала  переписывать,  усопшей.
Благодаря  неординарным  способностям,  глубоким  знаниям  и  гениальному  изобретению,  Томас  справедливо  занимал  свои  посты,  путешествуя  в  веках  и  внося  коррективы  в  собственное  управление  государством  в  прошлом,  чтобы  иметь  возможность  жить  в  счастливой  стране  будущего,  где  абсолютно  все  было  иным,  даже  день  поменялся  с  ночью.  Когда  он  повторно  баллотировался,  никого  не  удивило  имя  кандидата  —  все  в  мире  повторяется.  Людям  нравились  его  идеи,  рассудительность,  преданность  державе  и  добрый  нрав.


-  Спокойной  ночи,  любимая,  -  прошептал  Томас  Джефферсон,  уже  отошедший  ко  сну,  в  котором  он  целовал  Марту,  тогда  как  его  мысли  транслировались  на  стенах,  дробясь  на  множество  колышащихся  изображений  цвета  луны,  уносящих  их  кровать  в  открытый  космический  океан.
-  Доброй  ночи,  господин  президент,  -  вслух  сказала  Марта.  Рядом  с  собою  она  слышала  стук  сердца  человека,  который  спал  по  3  часа  в  сутки  и  ради  спасения  ее  жизни  стал  главой  государства  в  двух  разных  столетиях.

                                                                                                                                                                                                                               







В  рассказе  описываются  события  из  жизни  третьего  президента  США  Томаса  Джефферсона  и  его  жены  Марты,  в  частности,  вспоминается  случай  покупки  Луизианы,  которая  ранее  принадлежала  Франции.  
Несправедливо,  что  эта  идеальная  пара  прожила  вместе  всего  10  лет.  Марта  не  оправилась  после  шестых  родов,  ее  муж  хранил  листок  с  их  цитатами,  написанными  прямо  перед  ее  смертью,  до  собственной  кончины.  Автор  пофантазировал  относительно  возможности  их  долгой,  счастливой  совместной  жизни  и  необычного  президентства  философа  и  политика  Джефферсона.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=755193
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 13.10.2017

Майя Файнголд: «ЖИЗНЬ ОТВЕЧАЕТ МНЕ ВЗАИМНОСТЬЮ» (Интервью для Majeur, 2017)

МАМА  и  бизнес-вумен


Издание  Majeur  с  большим  интересом  относится  к  современным  женщинам,  которым  удаётся  прийти  к  успеху  профессиональному,  оставив  при  этом  за  собою  право  раскрыться  в  самом  главном  -  материнстве...  Точка  после  этого  слова  была  бы  неуместной,  так  как  представ  перед  миром  уже  в  ином  качестве,  словно  переродившись,  получив  шанс  взрастить  новую  жизнь,  настоящая  женщина  задумывается  о  том,  сколь  большая  теперь  перед  нею  ответственность  и  как  важно  не  допустить  промаха  на  пути  развития  новой  личности.  Об  этом  мы  и  поговорим.  

Елена  Мальва:  Здравствуйте,  Майя.  Всегда  рада  общению  с  вами.

Майя  Файнголд:  Здравствуйте,  Елена.  Взаимно!

ЕМ:  Прежде  всего,  спрошу  о  том,  как  влияет  материнство  на  ваше  мировосприятие,  как  меняется  "внутренняя  вселенная"  и  насколько  это  проявляется  во  внешнем  мире?  

МФ:  Во  внешнем  мире  обостряются  жизненно  важные  инстинкты:  самосохранения,  выживания.  Логически  понимаешь,  осознаешь  и  принимаешь  масштабы  свершившегося  чуда,  за  которое  теперь  ты  полностью  в  ответе.  Ответственности  больше,  требования  к  себе  выше,  но  возрастает  и  оптимизм.  Говоря  о  «внутренней  вселенной»,  появляется  потребность  передать  ребенку  свои  лучшие  качества.  Провожу  время  с  дочерью,  бывает,  осознаю  собственное  несовершенство.  Так  что  тут  кто  кого  ещё  воспитывает.

ЕМ:  А  что  помогает  вам  выглядеть  так,  будто  вы  сошли  с  полотен  Боттичелли?  Счастье?

МФ:  Альтруизм.  По  отношению  к  потенциальным  знакомым,  друзьям,  родственникам,  партнерам…  Давать  больше  ожидаемого  и  обмениваться  искренностью  -  настоящее  счастье,  что,  конечно,  отражается  и  на  внешнем  облике.  К  сожалению,  в  Украине  не  многие  разделяют  такую  идеологию,  но  вы  сможете  приятно  удивлять  людей,  и  они  последуют  вашему  примеру.  При  этом  чувствуешь  себя  таким  себе  «санитаром  леса».  Я  не  родилась  с  пониманием  всего  этого.  Жизнь  -  лучший  учитель  и  после  небольшой  духовной  ревизии  вы  будете  как  новенький!  Мысли  способны  изменить  все.  Вы  у  руля.  Желание  даёт  энергию  на  действия  и  все  обязательно  получится.  Еще  важна  доброжелательность  –  она  делает  человека  интересным,  сильным,  красивым.  Это  касается  и  женщин,  и  мужчин.

ЕМ:  Логично  от  мужчин  и  женщин  перейти  к  детям.  Мир  детей  и  детства  -  это  "бесконечная  история",  в  которой  каждая  любящая  мама  рискует  раствориться,  сделав  это  с  радостью.  Майя,  а  как  быть  родителям,  у  которых  ещё  масса  других  целей  и  мечтаний?  Как  договариваетесь  со  временем,  чтобы  его  на  все  хватало?  

МФ:  Любовь  –  вот  "топливо".  Термин  "раствориться"  предлагаю  заменить  на  "сотрудничать".  Да,  именно  так.  Вам  не  послышалось.  Сотрудничать  с  ребёнком  в  том  числе.  В  водовороте  чувств  все  смешивается,  под  их  влиянием  делается  много  хорошего  и  не  очень.  Вы  любите  своего  ребёнка,  но  это  не  повод  прогулять  занятия.  Любовь  прекрасна,  если  в  ней  комфортно  каждый  день.  Каждый  день  -  это  быт.  Быт  может  быть  комфортным  и  эффективным  при  выполнении  определенных  договорённостей.  Это  совсем  не  значит,  что  вы  зануда!  Вы  даёте  вектор  и  указываете  на  конкретную  цель  -  тогда  нет  недопонимания,  все  успевается,  всем  с  вами  легко  и  хорошо.  Ваш  ребенок  знает,  что  мама  спасает  мир,  а  муж  находит  ваш  ум  сексуальным.  Довольны  все!  Относительно  амбиций…  А  как  здоровье  у  ваших  амбиций?!  Если  все  чисто,  то  они  не  навредят.

ЕМ:  У  вас  растёт  замечательная  доченька  Лидия.  Что  вы  думаете  по  поводу  многочисленных  продолжений  своего  рода?  Вопрос  о  количестве  детей  в  современной  семье.  Думая  о  гармоничном  развитии  личности,  выбор  в  пользу  кого  и  чего  мы  должны  делать?  

МФ:  У  каждого  своя  гармония.  Я  больше  склоняюсь  в  пользу  качества  в  любом  вопросе.  Количественный  показатель  более  уместен  при  исчислении  скорости  управления  автомобилем,  подсчете  пар  обуви  и  т.  д.  Смогу  ли  я  дать  столько  любви,  сколько,  скажем,  требуют  все  «десять  моих  детей»?  А  ведь  нужно  ещё  успеть  рассказать  им  о  том,  как  прекрасен  мир,  сделать  это  искренне,  не  отвлекаясь  на  мысли  о  работе,  не  отвлекаясь  на  свои  эгоистические  потребности  (у  талантливых  и  сильных  людей  уровень  эгоизма  зачастую  за  пределами  нормы).  А  ещё  я  хочу,  чтобы  все  «десять  моих  детей»  стали  крепкими,  чтобы  они  были  готовы  к  шторму,  буре,  северным  ветрам...  чтобы  в  любви  вели  себя  достойно...  Тема  продолжения  рода  занимательна,  ее  можно  и  дальше  развивать,  но  мне  пора  бежать  к  своему  единственному  ребёнку.

ЕМ:  Как  вы  относитесь  к  тому,  что  многие  родители  безотказны,  когда  речь  идёт  об  их  крохах?  Хорошо  это  или  плохо?  Что  более  всего  нужно  детям  в  столь  малом  возрасте?

МФ:  Поцелуи,  поцелуи,  поцелуи…  Много  поцелуев!  Родительская  нежность  жизненно  необходима  для  формирования  психически  здоровой,  долюблённой  личности.  Необходимость  же  дать  все  самое  лучшее.  Вопрос:  чья  необходимость?  Больше  пока  это  нужно  самим  родителям,  чем  детям.  Покупая  чрезмерно  дорогое,  рискуем  отнять  у  ребёнка  возможность  порадоваться  простому  и  таким  образом  пресекаем  желание  заработать  на  что-то  самостоятельно  в  будущем.  Мы,  родители,  должны  искать  баланс  между  «да»  и  «нет»,  «много»  и  «мало».  Всегда  есть  что-то  среднее,  зачастую  самое  оптимальное,  а  любые  крайности  -  отклонение  от  нормы.

ЕМ:  С  первых  месяцев  жизни  дети  начинают  проявлять  свой  характер,  а  позже  и  волю.  Как  относиться  к  упрямству  малышей,  проявлению  их  индивидуальности?  Поделитесь  вашей  историей.  

МФ:  Сейчас  моя  дочь  находится  в  активном  режиме  познания  мира,  накапливает  собственный  опыт.  Последнее  -  нецензурные  выражения,  «принесенные»  из  детского  садика.  Я  узнаю  от  дочери,  которой  2,5  года  и  она  уже  в  полном  диалоге  со  мной,  чем  живут  некоторые  семьи,  как  они  общаются  со  своими  детьми,  как  "выражают"  мысли...  Такое  себе  «сарафанное  радио»!  С  детьми  нужно  всегда  разговаривать.
Характер  ребенка  -  это  индивидуальность,  и  с  ним  лучше,  чем  без  него.  Дети  активно  добиваются  своего  и  порою  очень  настойчивы.  Возможно,  именно  упрямство  станет  для  уже  взрослой  личности  путеводной  звездой,  при  благих  намерениях  поможет  добиться  результатов  в  личной  и  профессиональной  сферах.  Подавление  воли  и  индивидуальности  человека  любого  пола  и  возраста  -  примитивный  приём.  Особенно  грустно,  когда  взрослый  доминирует  вместо  того,  чтобы  сотрудничать  со  своей  крохой.  

ЕМ:  Вы  хотели  бы  поменять  что-то  в  вашей  нынешней  жизни  или  чем-то  её  дополнить?

МФ:  Конечно!  Хотела  бы  ещё  больше  наполниться  знаниями,  открытиями,  впечатлениями  от  путешествий.  Хотела  бы  не  разочаровывать  и  не  разочаровываться.  Хотела  бы  добавлять,  а  не  «минусовать».  Идти  по  жизни  с  высоко  поднятой  головой,  но  ни  в  коем  случае  не  гордо,  не  надменно.  Изменить  ничего  не  хочу,  ведь  я  такая,  какой  меня  создал  Бог.

ЕМ:  Майя,  опишите  ваш  идеальный  день.

МФ:  Солнечная  погода,  альпийские  пейзажи,  рядом  любимые  люди…  Это  если  выходной.  В  будний  день  -  сначала  плотный  завтрак.  Не  представляю  себе,  как  люди  начинают  день  с  кофе  и  сигарет.  Время  на  макияж  и  укладку  (обязательно!),  ещё  час  на  сборы  всего  остального.  Поцелуй  в  нос  своих  собак,  совсем  немного  сожалений  о  том,  что  нужно  уезжать  из  тёплого  дома,  а  позже  -  вдохновляющая  и  такая  верная  мысль,  что  движение  -  это  жизнь!  Без  деловой  активности  я  не  в  состоянии  как  следует  насладиться  выходными.  Уж  какая  есть.

ЕМ:  Я  как-то  слышала  песню,  где  была  строка  о  том,  что  жизнь  можно  превратить  в  искусство.  Какое  мышление  и  какие  поступки  помогают  стать  талантливой  творческой  мамой,  воспитывающей  человека  нового  времени?

МФ:  Искусство  –  все  то,  что  мы  делаем  с  душой.  Соответственно,  если  мы  любим  жизнь,  она  просто  обязана  ответить  нам  взаимностью!  Мы  говорили  об  этом,  и  я  повторюсь,  что  не  считаю  взрослых  умнее  детей.  Опытнее  -  возможно.  Поэтому  мои  теория  и  практика  воспитания  человека  будущего  вместятся  в  прозрачные  и  четкие  фразы:  никогда,  ни  при  каких  обстоятельствах  не  будь  злым.  Булгаков  говорил,  что  нет  злых  людей,  есть  несчастливые.  Может  для  кого-то  начало  скучное.  А  что  же  дальше?  Нам  дан  мощнейший  процессор  -  наш  мозг.  Обращаясь  к  нему,  не  делая  поспешных  действий,  всего  можно  добиться  мирным  путём.  Этот  вопрос  для  меня  принципиален.  Скольких  конфликтов,  войн  можно  было  бы  избежать,  действуя  дипломатично.  Мой  Человек  Будущего,  мой  самый  родной  и  любимый  человек,  будет  о  вышесказанном  знать  и  поделится  с  остальными  мыслями  о  том,  что  мир  основан  на  доброте  и  любви,  а  разрушается  он  глупостью.  Некоторые  ищут  этакие  «секреты»  счастья,  благополучия,  красоты,  читают  специальную  литературу.  Я  скажу:  просто  не  приближайтесь  к  кому-либо,  не  испытывая  при  этом  хороших  искренних  чувств,  не  идите  к  людям  без  добрых  намерений,  даже  не  смотрите  в  их  сторону.  Вот  и  весь  секрет.  Тогда  будет  творчество,  хорошо,  когда  совместное.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=749350
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 05.09.2017

Возвращение

Листва  уже  дала  согласие  на  нанесение  позолоты,  потому  я  ворвалась  в  убранный  в  бархат  и  драгоценности  город.  Солнце  припекало  сквозь  автобусное  стекло,  каждая  былинка,  произраставшая  из  ещё  неостывшей  земли,  шевелилась  от  ветра,  но  так  как  я  не  слышала  его,  мне  казалось,  что  все  приходило  в  движение  само  по  себе,  словно  отстаивая  собственную  жизнеспособность  перед  будущими  холодами.  Однако  до  них  ещё  было  далеко.  
Во  мне  тоже  вскипала  кровь.  Как  восхитительно  возвращаться!  Вот  уж  ни  за  что  бы  не  подумала.  Ни  за  что  бы  не  подумала  полгода  назад,  рисуя  на  белой  стене  черные  рисунки,  сворачиваясь  в  своей  норе  калачиком,  желая  только  одного  единственного.  Все,  что  могла  после  стольких  лет  борьбы,  собрать  вещи,  прыгнуть  в  раздолбанный  автобус  и  сдаться  на  милость  доброты.  Уйти  и  оставить  возможность  выбора.

"Я  Алана  и  я  зависима".

В  беседке  как  всегда  светло  и  воздух  дрожит  от  мыслей.  Тут  живописно,  хотя  садовник  приходил  давненько.  Кусты  разрослись,  розы  превратились  в  шиповник,  вьюнок  отбился  от  рук,  дорожки  стали  совсем  узенькими  из-за  буйствующих  изумрудных  трав.  Дикие  яблочки  завязались  поздно  -  первая  половина  лета  была  прохладной.  Два  из  четырёх  небольших  фонтанов  журчат,  в  воде  плавают  лепестки  цветов  и  немного  лучей.
Я  с  семьёй,  но  в  беседке  одна  -  справляюсь  со  своим  недугом.  Я  зависима  от  эмоций  и  чувств.  Вибрирующие  стены  белоснежного  строения  их  охлаждают,  атмосфера  романтического  места  способна  замедлить  жизненные  процессы,  настроить  на  поэтический  лад  и  более-менее  безболезненно  перенастроить  мой  организм.  Хочется  больше  не  терять  сознание  в  чужом  мире  дымящихся  труб,  а  ощутить,  как  по  жилам  вновь  бегут  пучки  света  и  дышится  без  боли  в  сердце.  
На  островке  между  вселенными  всегда  лето.  Таким  я  его  запомнила.  Я  прихожу  в  беседку,  чтобы  помолчать,  чтобы  не  бояться  просыпаться  с  новыми  мыслями  и  мироощущением,  постепенно  вернуться  к  писательству,  спокойно  принимая  то,  что  произошло.  
Ранней  весной,  будучи  уверенной,  что  никакое  врачевание  души  мне  не  поможет,  я  и  представить  не  могла,  что  спустя  полгода  буду  готовится  к  возвращению,  посылая  свои  мысли  вперёд,  к  сентябрю,  с  которым  рука  об  руку  войду  в  убранный  в  бархат  и  драгоценности  город.  

Автобус  мчит  меня  назад,  пролетая  мимо  домов  и  домишек,  полей  и  лесов.  Стекло  нагревается  и  я  уже  не  могу  прислониться  к  нему  лбом,  как  прислонялась  к  приятно  холодящему  камню  моей  обители.  Травы  за  окном  колышутся  по  собственной  воле.
Передо  мною  другая  реальность  и  другие  цели,  поэтому  город,  где  столько  всего  было,  хоть  и  тот  же,  но  уже  иной.  Остаётся  память,  а  моя  дорожка  из  жёлтого  кирпича  тянется  за  горизонт.  Где  бы  ты  ни  был,  я  посылаю  тебе  свою  любовь  и  иду  дальше.  Сердце  бьется.  Как  восхитительно  возвращаться!  К  жизни.














Романтическое  место  с  беседкой-ротондой,  где  моей  душе  становилось  легче,  существует  в  действительности  в  московском  Нескучном  саду.  Я  была  там  однажды  в  свой  День  рождения  и  возвращалась  бесчисленное  множество  раз,  путешествуя  во  времени.  
Спасибо  моей  семье,  малышу  за  помощь,  поддержку  и  любовь.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=746804
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 19.08.2017

Бессознательная настройка

Радио  -  одна  из  самых  удивительных  вещей  на  свете.  Я  слушала  его  с  детства,  а  потом,  повзрослев,  стала  радиоведущей  и  была  ею  много  лет.  Кроме  подготовки  и  ведения  программ  о  кино  меня  всегда  интересовало  происхождение  сигналов,  не  только  радио,  но  и  других.  Понимаете,  о  чем  я?  О  сигналах  потусторонних,  проникающих  сквозь  узкие  временные  порталы  между  мирами,  внутренних  сигналах  нашего  организма  и  о  передаче  мыслей.  Мне  знакомо  и  то,  и  другое.  
Маленькой  я  часто  не  спала,  лёжа  на  кровати  в  мягкой  пижаме  со  светофорами  и  отлавливая  на  своём  стареньком  приемнике  самые  разные  радиостанции  на  коротких  и  длинных  волнах.  Слушала  истории  со  всех  уголков  мира  на  незнакомых  мне  языках  и  много-много  красивой  музыки.
Однажды  ночью  я  вертела  маленький  серебристый  кружочек  приемника,  ища  что-то  интересное.  Все  существующие  волны  были  уже  давно  мною  открыты,  и  тут  я,  кажется,  наткнулась  на  то,  о  чем  когда-то  читала  в  одном  мистическом  рассказе.  Вышла  на  пространство  между  волнами.  Обычно  этот  шум  быстро  сменяется  очередной  радиостанцией,  но  только  не  в  тот  раз.  Больше  повторить  подобное  у  меня  не  получалось,  зато  стало  получаться  кое-что  другое.
Шум  был  сначала  однородным,  как  на  пустом  канале,  потом  появилось  нарастающее  скрипение,  словно  затупившейся  иголкой  драли  по  винилу.  Писк,  как  при  поиске  волны,  и  на  мгновение  настала  полная  тишина.  Я  уже  думала  забить  на  все,  подоткнуть  одеяло  по  бокам  в  качестве  защиты  от  монстров,  погрузившись  в  сон,  но  вдруг  услышала  голос.  Протяжный,  глубокий.  Неземной.  Девочка,  очарованная  фильмами  ужасов  и  фантастикой  с  отцовской  книжной  полки,  вполне  могла  и  придумать  такую  историю,  но  только  я  не  собираюсь  никого  убеждать  в  её  подлинности.  Звуки,  которые  подарила  мне  та  ночь,  походили  на...  Да  как  можно  описать  то,  что  слышал  единожды  и  аналогов  ему  в  нашем  мире  нет?  Это  схоже  с  тем,  как  мне  когда-то  приснился  цвет,  которого  нет.  Им  была  окрашена  далекая  мечта,  обращённая  в  высокий  горный  пик.  Проснувшись,  взяв  акварельные  краски,  гуашь  и  карандаши,  смешивая  их  бесчисленное  множество  раз,  я  рисовала  ту  гору,  но  каждый  раз  цвет  был  не  тот,  потому,  что  у  нас  его  попросту  не  существовало.  Так  и  здесь.  Только  в  очень  позднее  время,  когда  людская  жизнь  затихает,  в  особенное  время,  в  особых  местах,  в  снах  или  на  радиочастотах,  человеку  может  открыться  что-то  подобное.  Я  лучше  процитирую  строку  из  старого  рассказа:  "Играя  с  радиоволнами,  вы  рискуете  поймать  и  нечто  крайне  необычное:  плач  одиноких  призраков,  жаждущих  поведать  о  своей  трагедии,  голоса  материализовавшихся  существ,  блуждающих  меж  мирами,  и  сигналы  созданий  с  иных  планет".  
Старая  байка  давно  заслужила  место  в  моем  электронном  устройстве.  Спасибо  тому,  кто  мне  его  подарил.  Я  стала  записывать  больше  историй.  
Иногда,  чаще  всего  по  вечерам,  я  думаю  о  том,  что  произошло  в  детские  годы,  но  уже  не  могу  припомнить  ни  странного  голоса,  ни  произнесённых  им  слов  и  предложений.  Это  даже  нельзя  назвать  предложениями  в  привычном  для  человека  смысле.  Пытаясь  когда-то  расшифровать  послание  -  возможно,  кто-то  просил  о  помощи,  предупреждал  о  чем-то,  хотел  передать  нечто  важное  -  я  только  ещё  сильнее  запутывалась  и  в  конце  концов  просто  приняла  его  в  себя.  От  того  события  у  меня  остались  сильные  эмоциональные  переживания  и  одна  способность.  Я  спрашиваю  себя:  случайно  ли  получилось  подслушать  чью-то  исповедь  или  сообщение  было  адресовано  именно  мне?

Как  бы  там  ни  было,  с  годами  я  становлюсь  сверхчувствительной.  Это  напрямую  связано  с  тем,  что  написано  выше.  Эмпатия  моя  обрастает  цветами,  запахами,  контурами  и  сильными  образами.  
Жизнь  моя  меняла  направление  трижды:  родной  город,  город  моей  любви  и  самый  большой  мегаполис  планеты.  За  это  время  себя  не  лишили  жизни  несколько  человек,  не  произошли  некоторые  ДТП,  не  случились  пожары,  не  упал  самолёт.  Он,  к  счастью,  вообще  не  успел  взлететь,  так  как  я  вовремя  почувствовала  неладное.
Сейчас,  когда  столько  всего  пережито  и  я  храню  память  о  многом,  у  меня  опять  нашлась  любимая  радиостанция,  нужная,  наверное,  для  душевного  равновесия.  Прошло  почти  пять  месяцев  с  тех  пор,  как  мы  с  тобой  расстались  и  почти  пять  лет,  как  мы  познакомились.  Чтобы  не  думать  об  этом  так  часто,  я  слушаю  радио.  
Станция  работает  круглосуточно.  С  большим  интересом  воспринимаю  информацию  о  путешествиях,  прогулках,  открытках  и  фотографиях  с  изображениями  любимых  мест,  о  любимых  и  любовниках,  августовской  жаре,  водоемах,  море  и  пляжах,  еде,  повестке  дня,  мечтах,  глупостях,  детстве,  воспоминаниях,  стремлениях...  На  радио  можно  говорить  обо  всем.  Иногда  я  беру  телефон  в  руки,  чтобы  попасть  в  прямой  эфир,  где  можно  обсудить  выбранную  тему,  но  воздерживаюсь.  Я  и  так  делала  это  много  лет  подряд.  Потому  просто  дожидаюсь  или  не  дожидаюсь  следующего  трека.  Мне  очень  подходит  музыка  этой  станции:  немного  джаза,  немного  старого  рока,  заставляющие  сердце  биться  композиции  минималистов,  исполненные  с  симфоническим  оркестром,  космический  краут-рок...  Слушаю  даже  не  музыку,  а  ее  настроения:  грозу,  печаль,  кратковременные  радости  одного  дня,  благодарность,  обиду,  память,  доброту,  красоту,  любовь.  Здесь  столько  песен,  совпадающих  с  моей  душой.  Они  для  меня.
Я  никогда  не  подключаюсь  к  тебе  специально,  так  было  бы  нечестно,  это  скорее  бессознательная  настройка.  Безошибочно  знаю,  когда  ты  обо  мне  думаешь  и  что  думаешь,  какую  песню  ветра  и  солнца  мне  посвящаешь,  как  я  тебе  когда-то  посвящала  картины,  стихи  и  рассказы.  Чувствую  твои  обиду  и  тоску,  и  радость,  и  робость  -  они  идентичны  моим.  Знаю,  когда  ты  напишешь.  Сигналы  ещё  слишком  сильные,  слишком  эмоциональные.  Твоё  радио  эмоций  на  пойманной  мною  частоте.  
В  наших  редких  теперь  переписках  я  уже  несколько  раз  говорила  об  осязаемости  твоей  мысли.  Интересно,  ты  обращаешь  внимание  на  эти  слова?  В  любом  случае,  дорогой,  я  временно  отказалась  от  спасения  мира,  уволилась,  затихла  и  брожу  по  кибергороду-гиганту.  Среди  миллиардов  мыслящих,  посылающих  друг  другу  свои  волны,  мне  несложно  без  помех  выхватить  твою:  далекую,  близкую,  пульсирующую,  нервную,  громкую  и  сияющую.  Мне  не  нужен  для  этого  приёмник.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=745542
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 10.08.2017

Собеседование

Алан  шел  на  собеседование.  Идеально  выглаженные  брюки,  рубашка,  замшевая  куртка.  Он  остановился,  чтобы  выровнять  манжеты  куртки.  Симметрия  и  порядок  в  вещах  и  в  мыслях  придавали  ему  уверенности.  Волосы,  хоть  и  длиннее  нормы,  были  причёсаны.  Коричневые  ботинки  поблескивали  носами  при  каждом  шаге.  
Алана  можно  было  назвать  красивым  молодым  мужчиной,  который  отчаянно  хотел,  чтобы  ему  дали  шанс.  Он  перебрался  в  один  из  самых  крупных  мегаполисов  планеты  и  первое,  что  ему  необходимо  -  хорошая  работа.  Будучи  блестяще  образованным,  имевшим  долгую  профессиональную  практику,  он,  тем  не  менее,  приехал  с  поражённых  территорий,  что  почти  всегда  становилось  основной  темой  каждой  встречи.  Однако  вера  в  удачное  истечение  обстоятельств  держала  его  на  плаву.  Вера  и  ещё  кое-что.  
Миновав  устрашающие  промышленные  зоны  на  подземном  транспорте,  мужчина  оказался  возле  одного  из  множества  прозрачных  небоскребов,  варившем  в  своём  нутре  тысячи  "успешных".  Так  их  Алан  называл  за  глаза:  бизнесменов,  продавцов  разных  агрегатов,  ископаемых,  информации,  разработок  и  услуг.  Они  были  ориентированы  на  огромный  заработок.  Слово  "престиж"  значило  для  них  все.  Их  деловые  костюмы  стоили  больше,  чем  домик  с  участком,  принадлежавший  родителям  Алана,  оставшимся  в  секторе  Л.  
Сейчас  он  был  так  далеко  от  них,  прозрачный  лифт-капсула  нес  его  к  возможному  исполнению  мечты.  
Как  обычно  в  таких  местах  Алана  заставили  пройти  через  сканеры  и  металлоискатели,  дополнительно  проверили  сетчатку  глаза  и  несколько  раз  паспорт,  поставив  часовое  клеймо  на  руку,  означающее  пропуск,  и  запустив  под  кожу  маячок.  
Он  попал  в  просторный  холл  105-го  этажа  стеклянного  "Айсберга".  Прошёл  к  нужной  ячейке  и  нажал  на  кнопку.  Система  ещё  раз  просканировала  его  сама,  а  затем  дверь  открылась.  На  входе  его  встретила  невысокая  улыбающаяся  девушка  в  коротком  черном  платье.  
-  Мистер  Прайс!
-  Да.
-  Проходите,  пожалуйста.  Меня  зовут  Тея.  Это  я  с  вами  ранее  связывалась.
Она  засеменила  короткими  ровными  ножками  к  одному  из  кабинетов.  Алан  проследовал  за  ней.  Войдя,  Тея  жестом  пригласила  его  сесть,  включив  на  стене  монитор,  где  высветилось  богатое  резюме  соискателя.  
Он  кивнул  своим  достижениям  и  осмотрелся.  Все  здание  принадлежало  одной  корпорации,  половину  этажей  арендовала  компания,  в  которую  Алан  хотел  устроиться.  В  ранние  утренние  часы  здесь  было  достаточно  тихо.  Секретарь  на  входе,  первый  сонный  сотрудник,  берущий  пинцетом  коричневый  кубик  из  белого  пакета  и  направляющий  на  него  специальный  автомат,  превращающий  полуфабрикаты  в  разные  напитки.  По  офису  разносился  запах  кофе.  В  хорошо  изолированном  от  звуков  кабинете,  где  три  из  четырёх  стен  были  прозрачными,  солнечные  лучи  играли  и  преломлялись,  меняя  векторы  своего  пути.  Совсем  как  Алан...
-  Как  вы  добрались,  мистер  Прайс?!  -  Тея  прервала  его  размышления.
-  О,  быстро,  думал  заплутаю,  но  с  утра  свободный  транспорт  и  улицы  не  перекрыты.  Пользовался  картой,  которую  вы  прислали,  приехав  даже  раньше.
Улыбка  Теи  стала  просто  сахарной.  
-  Мегаполис  будоражит?  
-  Это  точно.  
-  Ну  что  ж...  -  Она  щелкнула  микроскопическим  пультом  и  на  экране  появился  рабочий  стаж  Алана.  -  Работа  у  вас  до  этого  была  совсем  не  "продажная",  если  можно  так  выразиться.  Почему  вы  пришли  к  нам?
Алан  тряхнул  головой.  Оба  вопроса  -  о  том,  как  добрался  и  зачем  пришёл  -  были  прекрасно  знакомы  ему  по  прошлым  встречам  с  рекрутерами.
-  Да,  по  профессии  я  биоинженер.  Соответственно,  до  мелочей  знаю  тот  продукт,  который  вы  реализуете.  Я  сам  участвовал  в  его  разработке  и  создании...
-  Это  очень  похвально,  а  сможете  вы  его  продавать?
-  У  меня  была  хорошая  практика  в  секторе  Л.  до  и  ещё  немного  после  инцидента.  
-  Что  это  были  за  модели?  Их  назначение?
-  Медперсонал,  механики,  строители,  шахтёры.  Все  Kbk8.  Я  тогда  уже  там  не  жил,  приезжал.  Мы  помогали  множеству  городов,  в  том  числе  и  пострадавшим.  
-  А  военные  модели?
-  Нет.  
-  Почему  нет?
-  Люблю  когда  все  мирно  и  справедливо,  хотя  звучит  утопически.
-  Понятно,  -  Тея  снова  изошла  на  сахар,  блеснув  отполированными  зубами.  -  Но  они  же,  ваши  дроиды,  не  были  столь  совершенными?
-  Они  были  функциональными.  Там,  куда  их  везли,  внешний  лоск  не  важен.
-  Вы  знаете,  что  наша  продукция  сильно  отличается:  эластичный  кожный  покров,  мельчайшая  детализация,  к  тому  же  высокий  уровень  интеллекта,  гибкий  ум,  так  сказать...
-  ...быстрая  обучаемость,  адаптивность,  возможность  овладевать  сложными  и  специфическими  профессиями.  Различия  между  андроидом  и  человеком  можно  заметить  в  ходе  сканирования,  ну,  или  надо  знать  нюансы,  а  также  иметь  хорошее  зрение.  Предусмотрены  все  меры  безопасности.  -  Алан  выдохнул.  -  Эти  слова  я  говорил  однажды  на  презентации  первой  модели,  они  попали  в  рекламные  проспекты,  брошюры  и  в  сеть.
Тея  замялась.  
-  Вы  изучили  их  стоимость?  Она  многим  компаниям  не  по  карману.  Как  быстро  вы  сможете  их  продать?  Какое  время  вам  нужно,  чтобы  продемонстрировать,  на  что  вы  способны?
-  Вы  же  сначала  обучаете  будущего  сотрудника.  Затем  у  вас  предусмотрен  испытательный  срок,  правильно?
-  Это  так,  и  обучение  оплачивается,  но  вы  не  ответили  на  мой  вопрос.
-  Как  можно  прогнозировать,  даже  не  услышав  о  ваших  техниках  продаж  и  не  попробовав  на  практике?
-  И  все  же.
-  Думаю,  в  течение  месяца  и  вы,  и  я  увидим,  на  что  я  способен.  
-  Хорошо,  Алан.  А  разве  такой  специалист,  как  вы,  не  может  найти  что-то  в  сфере  биомеханики?
-  В  своей  стране  я  был  незаменим,  но  сейчас  заработок  там  не  так  велик,  чтобы  содержать  себя  и  родителей.  Здесь  пока  достаточно  трудно  внедриться  в  серьезную  корпорацию.  Меня  лично  мало  кто  знает  и  помнит,  все  штаты  научных  сотрудников  давно  укомплектованы,  хотя  я  не  теряю  надежды.  Перспектива  изготавливать  глаза  на  каком-нибудь  заводе  меня  не  очень-то  воодушевляет.  А  продажи  приносят  очень  хороший  доход  людям,  предмет  я  знаю  "на  отлично"  и  предложения  есть.  От  вас,  например.
Алан  уже  не  раз  внушал  себе,  что  общаться  можно  слегка  небрежно,  не  переживать  по  пустякам,  говорить  то,  что  они  хотят  слышать,  но  неизменно  оставался  честным  идеалистом.  Тея  делала  какие-то  пометки.  На  настенном  мониторе  высветилось  происхождение  Алана.
-  Давайте  поговорим  об  этом,  -  девушка  сложила  ладони  вместе,  как  в  молитве,  облокотившись  острыми  локотками  о  стол.  Длинные  пепельные  волосы  рассыпались  по  плечам  и  заиграли  на  солнце.  Сущий  ангелочек.  -  Чтобы  работать  здесь,  нужно  иметь  гражданство  нашей  страны.
-  Что  предусмотрено  для  иностранцев?  -  Алан  хотел  сложить  руки  на  груди,  но  передумал  закрываться  от  собеседницы.  Он  знал  дальнейший  сценарий.
-  Такой  важный  момент  мне  нужно  уточнить  у  начальства.
-  Наши  территории  сейчас  под  началом  этой  державы,  так  что  фактически  я  не  иностранец.
-  Но  не  по  документам.
-  Хорошо,  я  читал,  что  по  вашему  законодательству  иностранный  гражданин  может  оформить  одно  из  двух  возможных  разрешений  на  работу...  Какое  приемлемо  для  компании?
-  Необходимо  уточнить,  или  же  вы  можете  поработать  неофициально.
-  Такое  предусмотрено?
-  В  общем-то  да...  -  протянула  она  с  неуверенностью.  -  Как  ваше  здоровье?
-  Отличное.
-  Вам  все  равно  нужно  будет  пройти  массу  проверок,  вы  же  из  самого  очага.  Это  уже  обсуждается  на  высшем  уровне,  вы  понимаете,  -  рекрутер  поджала  губы.  -  Проводится  второй  этап  отбора  сотрудника  -  встреча  со  старшим  менеджером  и  одним  из  директоров.  Затем  стажировка,  финальное  тестирование  на  знание  предмета  и  вы  работаете.  Что  бы  вы  ещё  хотели  услышать  от  меня,  Алан?
-  Когда  я  узнаю  о  результате?
-  Думаю,  завтра.  Я  с  вами  свяжусь.  Сегодня  у  меня  ещё  одно  собеседование  и  (Алан  мысленно  произносил  все,  что  она  произносила  вслух,  опережая  её  на  несколько  секунд)  на  основе  моих  комментариев  директор  сделает  свой  выбор.
Алан  хотел  сказать,  что  ищет  работу,  которой  он  будет  предан,  но  Тея  заспешила  прощаться.  
Алан  хотел  сказать,  что  это  уже  30-е  его  собеседование,  но  Тея  встала  из-за  стола,  подарив  ему  сияющую  улыбку.
Он  хотел  сказать,  что  он  не  глупее  других  -  напротив,  у  него  колоссальный  опыт  и  происхождение  тут  не  имеет  никакого  значения,  но  это  было  слишком  унизительным.
Мужчина  также  встал  из-за  стола.  Замер  на  секунду,  слушая  её  сладкое  "мне  было  очень  приятно,  мистер  Прайс,  Алан".  
Алан  вскинул  бровь,  становясь  вполоборота  к  Тее,  уходя  и  медля.  Она  выключила  монитор.  Личико  в  форме  сердечка  снова  повернулось  к  собеседнику  и  просияло.  Он  подошёл  ближе  и  девушка,  поняв  в  чем  дело,  вздохнула  и  нетерпеливо  стала  протягивать  маленькую  ладошку  для  рукопожатия.  Вместе  этого  мужчина  завел  руку  за  её  голову,  осторожно  дотронувшись  до  шелковистых  волос  и  спины.  Тонкие  брови  Теи  недоуменно  поползли  вверх.  Его  лицо  наклонилось  ниже,  к  её  лицу,  и  их  взгляды  встретились.  Он  понял,  что  не  ошибся  в  ней.  Рука  собрала  пепельные  локоны  на  затылке,  обернув  их  вокруг  ладони.  Рывок  и  лицо  Теи  оказалось  на  столе,  разбиваясь,  разминаясь,  расплющиваясь  о  него.  Из  горла  девушки  вырвались  два  всхлипа,  больше  похожие  на  какой-то  внутренний  разрыв.  По  столу  потекла  жидкость.  Биоинженер-гуманист  невозмутимо  притянул  голову  Теи  к  себе  и  с  ещё  большей  силой  опустил  на  поверхность  стола.  Тяжелый  мокрый  звук,  брызги,  вываливающееся  глазное  яблоко...  
Алан  мягко  выпустил  Тею  из  своих  рук.  Её  тело  съехало  по  столу  на  пол,  несколько  раз  дернулось  и  замерло  в  неестественной  позе.  Волосы  намокли  полностью,  дорогое  чёрное  платье  было  испорчено.  "Мне  тоже  было  очень  приятно,  Тея".
Мужчина  взял  со  стола  влажные  салфетки  и  вытер  руки.  Его  скучающий  взгляд  изучал  панораму  за  окном  105-го  этажа.  Он  смахнул  капли  с  замшевой  куртки.  Снял  её,  сложил,  зажав  под  мышкой.  Поправил  волосы,  что  были  чуть  длиннее  нормы  и  вышел  из  стеклянного  гроба,  оставив  многочисленным  камерам  и  записывающим  устройствам  прелюбопытнейшую  короткометражку.  Офисы  только  стали  наполняться  работниками,  секретарь  глубоко  ушла  в  сеть,  а  Алана  уже  уносил  отсюда  лифт-ракета.  Так  всегда  бывает:  тебя  досматривают  на  входе  как  секретного  шпиона  или  опаснейшего  преступника  и  никто  не  обращает  внимания  на  того,  кто  покидает  здание.  Охрана  нехотя  посмотрела  на  рассасывающееся  клеймо  его  временного  пропуска,  с  помощью  простой  процедуры  вынув  маячок  из  руки  посетителя  "Айсберга".  

На  улице  менялась  погода.  Дождило.  Алан  посмотрел  на  небо  и  его  лицо  сделалась  влажным.  Над  этим  городом-гигантом  всегда  проплывали  причудливые  облака,  нося  в  себе  невообразимые  опасности,  предназначавшиеся  для  людей.  
Он  направился  к  мосту,  откуда  испачканная  куртка  полетела  в  иссиня-чёрную  реку.  Выражение  лица  Алана  менялось  с  каждым  мгновением.  Дело  было  не  в  дожде,  не  в  неудачном  собеседовании  или  в  сегодняшнем  дне.  
Уникальный  организм  биоинженера  Прайса,  некогда  занимавшегося  крупными  проектами,  связанными  с  робототехникой,  попавшего  под  воздействие  вирусной  инфекции,  поразившей  его  страну  во  время  военного  конфликта,  сумел  не  только  адаптировать  её  под  себя,  но  и  сделал  блокиратором  хронических  заболеваний.  Взамен  вирус  забрал  лицо  Прайса,  его  физическую  оболочку,  а  не  разум,  как  это  случилось  с  остальными,  заставив  ткани  ученого  мутировать,  постоянно  меняясь.  Со  временем  он  вычислил  причины  и  периодичность  трансформаций,  а  потом,  прибегнув  к  медицине,  смог  ими  управлять.
Он  шёл  против  ветра,  все  больше  насупливая  брови.  Его  кожа  темнела  то  ли  из-за  уменьшившегося  количества  света,  то  ли  сама  по  себе,  пока  не  приобрела  бронзовый  оттенок.  Глаза,  напротив,  из  карих  превратились  в  бирюзовые.  Волосы  значительно  отрасли  и  слегка  завились.  На  сильных  руках  явственнее  проступили  костяшки  и  узловатые  вены.  Алан  остановился,  чтобы  выровнять  манжеты  на  ставшей  тесной  рубахе.  Симметрия  и  порядок  в  вещах  и  в  мыслях  придавали  ему  уверенности.  Коричневые  ботинки  поблескивали  носами  при  каждом  шаге  по  мостовой.
Никто  не  будет  искать  его  в  утробе  самого  огромного  города  на  земле.  Пора  придумать  себе  новое  имя,  что  будет  не  так  сложно.  "Алана  Прайса"  практически  стёрли  из  этой  реальности,  его  идеи  и  разработки  украли,  посчитав,  что  он  скончается  от  заражения.
Он  выжил  и  делал,  что  мог  до  нынешнего  времени,  но  не  такова  его  судьба.

Тея  была  создана  по  проекту  Прайса.  Совершенный  андроид,  мало  отличимый  от  человека,  даже  превосходящий  его.  Очень  дорогая  модель.  Правда  её  настройки  упростили  для  выполнения  роли  рекрутера,  ограничив,  оставив  в  речи  много  шаблонных  фраз,  потому  ученый  сначала  и  счёл  её  человеком.  Заглянув  роботу  в  глаза,  он  увидел  на  радужке  еле  различимый  знак  производителя.  Хорошее  было  приобретение  для  компании.  Физические  параметры  Теи  тоже  поменяли.  Алан  никогда  не  любил  женщин  с  короткими  ногами.  По  правде  говоря,  он  любил  мужчин.










Имя  главного  героя  совпадает  с  именем  известного  английского  музыканта.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=745258
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 08.08.2017

Приходите, мистер Клэр, когда все закончится

Fan  fiction  по  мотивам  телешоу  "Грошовые  ужасы"  (Penny  Dreadful).  
Действие  происходит  во  время  второго  сезона;  отдельная  ветка  об  отношениях  Джона  Клэра  с  нововведенной  героиней.







Осень  натягивала  паутинные  лески  и  плела  кружева  на  старенькой  церковной  изгороди,  мимо  которой  Джон  проходил  каждый  день.  Это  был  его  путь  с  работы  домой.  Куда  уж  ему  нанимать  извозчика,  у  "Патни"  платили  сущие  гроши,  да  и  избегал  он  уже  по  привычке  людского  общества.  Джону  бы  и  в  голову  не  пришло  поехать  в  экипаже,  а  вот  ходить  он  любил.  
Сегодня  было  воскресенье,  а  значит,  хозяин  музея  восковых  фигур  отпускал  его  раньше,  отдавая  в  распоряжение  целый  вечер.  В  такие  дни  он  шёл  в  ночлежку  как  ему  нравилось,  пересекая  центральные  улицы  Лондона  широким  шагом  и  прикрывая  бледное  лицо  воротом  пальто,  а  на  тихих  безлюдных  улочках  намеренно  замедляясь,  чтобы  полюбоваться  страстно  разгоревшейся  осенью.  
Эта  пора  как  будто  была  создана  для  непризнанных  поэтов,  таких,  как  Джон.  Она  золотилась  и  дарила  листву,  не  требуя  от  восхищенного  наблюдателя  ничего  взамен.  Мистер  Клэр  подумал,  что  в  следующий  раз  поговорит  со  своим  единственным  другом,  мисс  Айвз,  о  поэзии,  которая  живёт  в  сердце  природы  и  у  которой  нет  автора.  Когда  в  голову  приходили  такие  мысли,  казалось,  все  его  слезы  высыхали  как  по  волшебству,  и  не  было  щемящей  тоски  по  кому-либо  потерянному  либо  ненайденному.  Все  шло  своим  чередом.
Ему  хотелось  как  можно  дольше  не  возвращаться  в  неопрятную  ночлежку,  где  на  трухлявом  столе  хоть  и  ожидал  каждого  горячий  суп  в  белой  миске,  сваренный  на  потрохах,  доставленный  беднякам  заботливыми  руками  неравнодушных,  но  не  было  элементарного  уюта  и  спокойствия,  которых  жаждала  душа  бедняги.  Кроме  того,  мисс  Айвз  сказала,  что  как  раз  сегодня  у  неё  дела  и  она  не  придёт  точно  ангел  помогать  обездоленным,  а  это  означало,  что  весь  вечер  Клэр  посвятит  другой  женщине  -  осени.
А  ведь  он  никогда  ещё  не  любил,  хотя  так  отчаянно  жаждал  любви,  предвосхищая  её  невозможность  невообразимо  мучительными  страданиями  из-за  собственного  обезображенного  тела.  Длинный  черный  волос,  редко  знавший  гребень,  частично  скрывал  уродливые  шрамы  на  голове,  лбу  и  щеке.  Землистая  кожа  выглядела  отталкивающе,  как  кожа  мертвеца  с  потемневшими  тканями,  а  янтарно-желтые  зрачки  казались  настолько  неестественными  и  даже  пугающими,  что  каждый  более-менее  внимательный  прохожий  отмахивался  от  Джона,  как  от  чумного,  а  суеверные  видели  в  нем  демона.  В  сущности  так  оно  и  было.  Клэр  почти  убедил  себя  в  том,  что  деяния  его  ничуть  не  лучше,  чем  поступки  его  создателя,  а  уж  кто  сущий  демон,  так  это  Виктор  Франкенштейн.
В  мягкости  цветов,  придаваемых  улице  заходящим  солнцем,  даже  воображаемый  образ  Франкенштейна  не  вызвал  у  него  ярости.  В  конце  концов,  этот  светлоокий  доктор  создаст  ему  бессмертную  спутницу,  подобную  Клэру  во  всем,  и  тогда  вместе  с  нею  они  скроются  с  глаз  людских,  отыскав  счастье  средь  белых  льдов  на  краю  этого  света.
Джон  выдохнул  горячий  пар  в  прохладный  воздух  и  улыбнулся,  как  ему  показалось,  про  себя,  а  не  в  реальности.  Поднёс  большие  руки  ко  рту  и  погрел  их.  Было  не  так  уж  и  холодно,  но  ему  захотелось  сделать  обычный  человеческий  жест.  Сейчас  он  был  как  все,  стоя  у  церковной  изгороди,  поросшей  кустарниками:  как  поэт,  к  которому  пришли  новые  строки,  как  любовник  в  ожидании  любимой,  как  человек,  который  просто  решил  погулять  в  выходной  день.
Клэр  подошёл  ещё  ближе  к  изгороди,  чтобы  через  неё  посмотреть  на  церковь,  на  её  окошки  и  старый  камень,  на  шпили,  на  мощеные  дорожки  и  желто-красные,  а  кое-где  даже  темно-фиолетовые  краски  на  деревьях  и  кустах.
В  доме  Божьем  ему  были  не  рады  сколько  он  помнил  себя  и  свои  хоть  и  нечастые,  но  осознанные  попытки  обрести  Господа.  Жесткосердные  прихожане  шарахались,  никто  рядом  с  ним  не  хотел  сидеть.  Однажды  некой  даме  стало  дурно  из-за  его  вида,  а  священник  подумал,  что  он  какой-нибудь  головорез  и  попросил  покинуть  церковь.  С  тех  пор  Джон  больше  не  переступал  её  порога  и  не  молился.  В  его  душе  было  достаточно  темноты,  чтобы  не  страшиться  ни  одной  ночи,  в  нем  укоренилась  и  проросла  злоба  на  мир.  Никакой  бог  не  взялся  бы  её  выкорчевывать.
-  Я  бы  смогла.
Клэр  вздрогнул.  Оглянулся.  Церковный  дворик  был  по-прежнему  пуст.  На  изгороди  поблескивала  серебряная  паутинка.  Даже  ветра,  который  мог  напеть  эти  слова,  не  было.
-  Вы  не  туда  смотрите,  мистер  Клэр.
Загадочный  голос  донёсся  откуда-то  из  глубины  двора.  Джон  начал  спрашивать  себя,  кому  может  быть  известно  его  имя,  но  его  опередили.
-  Вас  тут  знают  все:  деревья,  листва;  они  часто  нашептывают  мне  истории.  Знаю  вас  и  я.
Сквозь  изящное  осеннее  убранство  небольшого  церковного  сада  словно  проступил  силуэт  женщины,  сидящей  на  скамейке,  наполовину  скрытой  за  массивным  стволом  некогда  расколотого  молнией,  но  продолжавшего  бороться  за  жизнь  дерева.  Одета  она  была  не  по  погоде,  в  чем-то  тёмном  и  неплотном  простого,  но  элегантного  покроя,  волосы  были  чуть  присобраны  сзади,  рассыпаясь  тяжелыми  волнами  по  плечам.  Сидела  она  вполоборота  к  Джону,  положив  руки  на  колени.
-  Простите,  мисс,  -  не  привыкший  к  вниманию  Клэр  тщательно  подбирал  слова,  -  вы  ко  мне  обращаетесь?
-  А  разве  вы  видите  тут  ещё  кого-то?
Дама  не  поворачивала  головы  и,  казалось,  не  открывала  рта  как  искусный  чревовещатель.  Голос  был  мягким.  Заходящее  солнце  обрисовывало  силуэт  незнакомки,  вытачивая  его  как  статуэтку,  застывшую  на  скамье  возле  искалеченного  дерева.
-  Вечерняя  служба  закончилась,  все  разъехались  по  домам,  даже  священник,  наверное,  отдыхает.  Здесь  только  мы  с  вами.
-  Откуда  вы  меня  знаете?  -  Джон  был  в  недоумении.
Девушка  наконец  повернула  к  нему  голову.  Из-за  света  умирающего  светила  он  не  смог  как  следует  рассмотреть  её  черты.
-  Подойдите.  Не  тревожьтесь.  Никто  не  скажет  вам  дурного  слова.  Если  вам  не  нравится  центральный  вход,  дальше,  сбоку  от  аллейки,  есть  калитка,  вы  знаете,  а  напротив  этой  скамьи  в  изгороди  есть  заваленный  сухими  ветвями  лаз.
-  Почему  вы  хотите,  чтобы  я  подошёл?  Вам  требуется  помощь,  мисс?  -  Джон  осторожничал.  
-  Просто  я  не  могу  к  вам  выйти,  -  сказала  девушка  почти  с  мольбой.
Её  голос  прозвучал  как  песня  листвы  на  деревьях,  которая  Клэру  так  нравилась.  Он  ступил  на  узкую  тропку,  направляясь  к  калитке,  по  пути  заметив  сокрытый  от  ока  лаз,  достаточно  узкий  для  его  массивной  фигуры.  "А  его  не  так  просто  найти",  -  подумал  он.
Пройдя  через  калитку,  Джон  направился  к  даме,  миная  пожелтевшие  насаждения,  кое-где  отбившиеся  от  рук  редко  захаживающего  сюда  садовника  и  заявившие  о  своих  правах  даже  на  мощеных  камнем  дорожках.
-  Изгородь  когда-то  давно  сломали  мальчишки,  прибегавшие  сюда  в  августе  и  сентябре  за  спелыми  яблоками,  -  ещё  издалека  начала  объяснять  незнакомка.  Улыбающаяся,  но  с  печальными  глазами.
Приблизившись,  Клэр  даже  замер.  Он  давно  не  видел  такого  лика.  Она  не  из  этих  мест  или  же  много  путешествовала.  Ровный  загар  покрывал  её  лицо  и  руки  без  перчаток.  В  Лондоне  все  дамы  бледные,  а  эта  отличалась.  Локоны  её  отливали  медью,  глаза  словно  древесная  кора,  блестящая  от  росы  или  выступившего  клейкого  сока,  выдающийся  профиль  и  открытая  улыбка.  Клэр  нашёл  молодую  особу  очень  женственной,  но  сейчас  она  смотрела  как  мужчина,  без  смущения,  приветливой,  но  с  толикой  оправданной  строгости,  может  быть  даже  колючести.  Об  остальном  умалчивало  прошлое,  а  оно  у  неё  было.
-  Вы  можете  рассматривать  меня,  мистер  Клэр,  я  часто  на  вас  смотрела...
Джон  ничего  не  ответил,  весь  превратившись  в  ожидание.  Загадочная  дева  продолжала:
-  Вы  ведь  проходите  мимо  этой  церкви  каждый  день.  Чаще  всего  очень  рано  или  очень  поздно,  по  воскресеньям  вы  любите  постоять  возле  изгороди,  чтобы  полюбоваться  природой.  Эта  осень  особенно  прекрасна  и  вдохновенна,  не  находите?
-  Да,  она  прекрасна,  но...  я  не  представляю,  чем  мог  заинтересовать  вас...  Джон  уже  помалкивал  о  том,  что  такая  девушка  не  должна  находиться  в  такое  время  одна  на  улице,  пусть  даже  сейчас  она  и  под  защитой  Господа.
-  Не  волнуйтесь,  сэр.  Обычно  я  могу  за  себя  постоять,  -  она  выпрямилась,  предлагая  мужчине  жестом  сесть  рядом  с  нею.
Клэр,  поражённый  тем,  что  она  каким-то  образом  читает  его  мысли,  очень  осторожно,  почти  бесшумно  сел  на  скамью.  Про  себя  он  отметил,  что  впервые  в  своей  новой  проклятой  жизни  он  не  робеет  перед  женщиной,  не  умирает  от  смущения,  а  интересуется  ею,  как  самым  необычным  созданием  на  земле.  Все  это  без  малейшей  тени  пошлости  и  похоти.  
-  Я  Алана,  -  негромкая  печаль  в  глазах  контрастировала  с  её  улыбкой.
-  Джон  Клэр,  впрочем,  вам  это  хорошо  известно,  -  Джон  просто  не  нашёлся  с  ответом.
-  А  вы,  полагаю,  живёте  поблизости?  -  Алана  (ах,  как  ей  шло  это  имя!)  вела  непринужденную  светскую  беседу,  давая  возможность  своему  новому  знакомому  почувствовать  себя  свободнее,  что  он,  конечно  же,  понимал  и  принимал  её  доброту  с  благодарностью,  пережитая  боль  сделала  его  еще  ранимее,  но  и  проницательнее.
-  Да,  здесь  за  мостом  есть  пристанище  для...  -  Джон  запнулся,  -  для  таких,  как  я.
-  Переживших  многое?
-  Вы  все  знаете,  Алана.
-  Только  лишь  о  подобных  мне  и  то  далеко  не  все.  Я  их  слышу,  если  они  рядом.
-  О,  кого  же?  Ангелов?!  -  Клэр  сразу  осекся.  Возможно,  такое  поэтическое  сравнение  неуместно  для  уха  его  образованной  собеседницы,  она  может  счесть  этот  комплимент  за  открытый  флирт,  к  тому  же  далеко  не  искусный,  хотя  у  Джона  и  в  мыслях  подобного  не  было.  -  Простите,  -  он  опустил  голову,  но  надеялся  и  даже  знал,  что  Алана  поймёт.
-  Не  просите  прощения.  У  вас  душа  поэта,  как  и  у  вашего  знаменитого  мертвого  тезки...  Сегодня  годовщина  смерти.  О,  нет,  нет,  не  мистера  Джона  Клэра,  моего  отца.  Поэтому  я  здесь.
-  Мисс  Алана,  я  причинил  вам  невольную  боль  даже  своим  именем,  напоминая  о  потере.
-  Вы  больше  испытаний  вынесли,  Джон.  
-  Прошу  вас,  расскажите  же  мне  свою  историю,  если  на  то  ваша  воля.  Почту  за  честь  знать  вас.
В  этот  момент  Алана  посмотрела  на  него  с  такой  надеждой,  которой  он  разве  что  сам  был  когда-то  объят  в  другой,  уже  не  его  жизни.  Она  вздохнула,  став  вдруг  немного  отрешенной,  даже  эфемерной,  но  близкой  и  понятной.  Руки  медленно  перебирали  складки  платья.  Прядь  волос  соскользнула  со  спины  на  плечо.  Изогнутая  коричневая  бровь  девушки  слегка  приподнялась.  Больше  ничего  не    поменялось  в  её  облике.  Клэру  вновь  стало  мерещится,  что  она  говорит  как  чревовещатель,  не  открывая  рта.
-  Мне  нравились  осенние  яблоки.  С  мёдом,  -  меж  тем  уже  признавалась  своему  собеседнику  в  чем-то  важном  Алана.  -  В  детстве  это  было  моим  любимым  лакомством.  Меня  воспитал  отец,  оберегая,  но  ничего  не  запрещая.  Я  читала  те  же  книги,  которые  читал  он,  ходила  в  те  же  клубы,  университеты  и  научные  сообщества,  которые  посещал  он.  Мама  была  слаба  здоровьем  и  часто  ездила  к  целебным  источникам,  в  горы,  в  провинции  со  свежим  воздухом,  иногда  её  не  было  дома  по  несколько  месяцев,  а  то  и  по  полгода.  Отец  преподавал,  занимался  исследовательской  деятельностью,  его  манили  загадки,  все  необъяснимое  и,  откровенно  говоря,  темное.  Не  так  уж  это  удивительно,  если  знать,  кем  он  был.  Доктор,  философ,  метафизик  и  специалист  по  оккультизму.  Вы  можете  счесть  это  лженаукой,  мистер  Клэр,  но  поверьте,  я  в  своей  жизни  видела  слишком  много  потустороннего,  чтобы  усомниться  в  том,  что  изучал  папа.  При  этом  все  беды  обходили  его  стороной.  Он  брал  меня  в  путешествия,  пускаясь  в  самые  невообразимые  приключения,  слишком  опасные,  чтобы  о  них  знала  его  возлюбленная  супруга.  Мама  также  не  знала,  что  многое  я  постигала  вместе  с  ним.  
Мы  были  свидетелями  поимки  странного  исполинского  существа  где-то  за  заснеженным  Архангельском,  которое  позднее  все  же  смогло  совершить  побег,  не  без  нашей  помощи;  видели  как  на  ирландские  деревни  насылала  мор  древняя  сила,  но  отец  со  всем  разобрался;  в  небольшом  американском  городке  Инсмауте  люди  покрывались  чешуей  и  сходили  в  морскую  пучину;  несколько  позже  мы  приняли  участие  в  обряде  экзорцизма  в  Испании...  Много  недугов  излечил  папа,  а  я,  образованная  как  мужчина,  обладательница  прекрасного  каллиграфического  почерка,  все  эти  события  записывала  в  двух  дневниках,  меняя  имена  и  географию  в  одном  из  них,  чтобы  издать  в  виде  публицистических  статей,  бесед  с  очевидцами  и  даже  рассказов.  Признаться,  я  питала  нежность  к  тем  пестрым  книжицам  под  тонкой  обложкой,  именуемых  "грошовыми  ужасами",  байками,  носящими  криминальный  и  мистический  характер.  Как  правило,  вся  сокрытая  в  них  истина  была  сильно  завуалирована.  Второй  дневник  хранил  практические  знания  как  по  предотвращению  различных  катаклизмов,  так  и  об  их  возникновении,  а  самое  страшное  -    воплощении  в  жизнь.  У  меня  в  походной  сумке  лежал  "ящик  Пандоры",  и  не  дай  Бог  до  него  добралась  бы  изгнившая  чёрная  душа.  Наука  идёт  рука  об  руку  с  мистическим  и  нам  оставалось  только  принять  это  и  бороться  с  нечистью  со  знанием  дела.  
Мои  книги,  которые  для  публики,  приносили  неплохой  доход,  так  что  я  никогда  не  жаждала  батюшкиного  наследства.  Настоящими  сокровищами  для  меня  были  его  обширная  библиотека,  которую  он  собирал,  привозя  фолианты  из  всех  уголков  мира,  его  лаборатория  и  кабинет,  где  мы  днями  и  неделями  обсуждали  самые  дерзкие  наши  планы  по  спасению  мира,  а  в  последующие  месяцы  и  годы  успешно  воплощали  их.
К  тому  времени  наша  семья  прочно  обосновалась  в  Амстердаме,  папу  ценили  в  университете,  студенты  его  боготворили,  ученые  из  разных  стран  приезжали  послушать  его  лекции,  только  для  меня  не  было  тайной  то,  что  он  работал  на  другие  государства,  берясь  за  самые  безнадежные  случаи  преступлений,  над  которыми  простиралась  мистическая  аура.  Все  было  хорошо,  пока  одно  единственное  событие  внезапно  не  омрачило  наши  жизни.  
На  границе  с  Карпатами,  где  природа  первозданна,  а  воздух  чист  и  свеж,  есть  заведение,  где  человек  может  отдохнуть  душой.  Моя  дорогая  мама  вернулась  с  продолжительного  отдыха  с  каким-то  таинственным  недугом.  Бледная,  почти  обескровленная,  она  медленно  угасала  в  нашем  большом  и  теперь  грустном  доме.  Отец  приглашал  к  нам  лучших  светил  медицины,  но  все  они  уходили  с  вопросами  и  никто  не  мог  ответить,  что  с  ней.  Тогда  папа  углубился  в  область,  которую  знал  лучше  всего  -  область  тьмы  и  сверхъестественного  -  и  она,  как  всегда,  не  разочаровала  его.  Если  его  любовь  нельзя  было  вылечить  традиционными  средствами,  то  оставалось  признать,  что  и  любые  другие  средства  хороши.  Мы  начали  с  переливания,  а  дошли  чуть  ли  не  до  изгнания  бесов.  Мы  использовали  все  свои  связи  и  папа  наконец  получил  кое-какие  сведения  об  этом  ужасном  заболевании  крови.  Он  узнал  даже  больше,  чем  должен  знать  смертный  человек.  
Теперь  он  был  одержим  тем,  чтобы  найти  распространителя  страшного  вируса,  этого  паразита,  превращающего  поражённых  им  в  нечто  нечеловеческое.  Я  так  говорю  потому,  что  сама  видела,  во  что  превратилась  мама.  Кончина  её,  мистер  Клэр,  была  бесславной.  Она  кричала  как  безумная,  требуя  покормить  её,  но  стоило  мне  принести  к  её  постели  горячий  куриный  бульон,  мама  швыряла  тарелку  в  стену,  извергая  на  меня  десятки  бранных  слов.  Ситуация  достигла  апогея  в  тот  день,  когда  батюшка  не  доискался  Вергилия.  Его  нашла  я.  Папин  любимый  пёс  погибал  в  когтях  существа,  которое  я  когда-то  целовала,  называя  матерью.  Вся  измазанная  кровью,  она  вгрызалась  острыми  белыми  зубами  в  шею  Вергилия,  бившегося  в  конвульсиях  и  с  негромкими  утробными  звуками  испускавшего  дух.  Мы  стали  связывать  её,  а  она  нас  уже  не  узнавала.  Способ  прекратить  страдания  этого  несчастного  создания  был  только  один,  отец  узнал  о  нем  в  оккультистском  обществе.  Каким  бы  жестоким  он  ни  был,  мистер  Клэр,  он  подействовал,  хотя  в  те  дни  я  думала,  что  сердце  моё  разорвётся  от  боли.  Вам  о  таких  ужасах  лучше  не  знать,  вы  и  сами  их  достаточно  повидали...  
Похоронив  свою  единственную  возлюбленную,  папа  стал  искать  след  проклятого  существа,  распространявшего  по  земле  эту  чуму.  Мы  считали,  что  очаг  находится  в  месте,  где  мама  поправляла  здоровье,  оттуда  и  следовало  начинать  свой  путь.  Прибыв,  обнаружили,  что  заведение  закрыли.  Мы  были  в  Карпатах  и  близлежащей  Трансильвании,  расспрашивали  о  странной  хвори  всех,  кого  встречали,  каждого  горожанина  и  каждого  селянина,  пока  цыгане  не  указали  нам  путь.  Обиталищем  дьявола  оказался  древний  замок,  словно  вросший  в  землю,  что  впитала  в  себя  целые  моря  крови.  Местные  страшились  называть  его  имя,  но  мы  начали  охоту  уже  будучи  подготовленными.  К  нашему  разочарованию  замок  оказался  пуст,  хозяин  покинул  его.  Обыскав  каждый  грязный  уголок  некогда  величественного  строения,  спустившись  в  самые  глубокие  подземелья  и  обнаружив  там  следы  нечестивых  обрядов,  а  также  книги  и  карты,  мы  с  отцом  сделали  вывод,  что  к  отъезду  обитатель  замка  готовился  очень  давно.  Он  плыл  в  самое  сердце  мира  -  Англию,  чтобы  после  долгой  спячки  вернуть  былую  власть  и  славу,  породив  целые  полчища  тварей,  которые  в  кромешной  тьме  будут  рыскать  по  земле  в  поисках  единственно  важной  для  них  вещи  -  крови.  
-  И  вы  с  отцом  отправились  в  Лондон...  -  Джон  вымолвил  эти  слова  неосознанно  и  почти  не  дыша,  полностью  погрузившись  в  повествование.
-  Тут,  мистер  Клэр,  я  допустила  самую  большую  ошибку  в  своей  жизни,  -  Алана  нервно  тряхнула  головой.  -  Папа  сел  на  корабль,  который  отправлялся  в  Лондон,  а  мне  поручил  вернуться  в  Амстердам,  чтобы  собрать  ещё  больше  фактов  и  захватить  все  необходимое  для  долгой  борьбы  с  нежитью,  которой  принц  тьмы,  конечно,  уже  успел  наплодить.  Это  было  прошлой  осенью.  
Осень  -  самое  лучшее  время,  когда  меня,  маленькую,  потчевали  ароматными  красными  яблоками,  полежавшими  в  кладовой  и  созревшими,  порезанными  на  дольки,  выложенные  на  красивом  мамином  блюде  и  истекающие  соком.  Медовый  запах  тогда  разливался  по  всей  гостиной.  Такому  уже  не  бывать,  думала  я,  навещая  маму  на  городском  кладбище.  А  через  три  дня  пришла  телеграмма  из  Скотленд-Ярда.  В  ней  говорилось  о  том,  что  мой  отец  был  жестоко  убит  неподалёку  от  популярной  пивной,  что  выпирала  уродливым  наростом  на  одной  из  лондонских  улочек.  Вы  ходите  этой  дорогой,  мистер  Клэр,  и,  скорее  всего,  видели  её...  Папу  нашли  утром  со  слопанными  шейными  позвонками.  Его  не  грабили.  Все  произошло  быстро.  
На  следующий  день  я  покинула  Амстердам  навсегда.  На  сердце  был  тяжелый  груз  вины.  Отчего  я  сразу  не  поехала  с  отцом  в  Лондон?  Я  могла  бы  его  если  не  защитить  в  стачке,  то  хотя  бы  уберечь  от  неё,  предостеречь.  Ненавистный  город  встретил  меня  невероятной  пьянящей  осенью,  красотами  и  тихой  грустью  днём,  а  также  развратом,  опасностью,  подстерегающей  на  каждом  шагу,  и  безнадёжной  тьмой  ночью.  Я  сняла  неплохо  обставленную  мансарду  (хоть  это  и  мало  меня  заботило)  в  одном  из  старых  домов,  с  хозяином  удалось  быстро  договориться  о  цене  за  месяц.  Большую  часть  моих  вещей  должны  были  доставить  на  судне  только  через  неделю.  В  тот  же  вечер  я  решила  пойти  к  месту  преступления,  а  утром  заявиться  в  Скотленд-Ярд  для  получения  сведений.  Я  все  ещё  была  дочерью  своего  отца  и  это  открывало  многие  двери.
Внезапно  Алана  прервала  рассказ.  Она  оторвала  от  колен  тонкие  руки  и  взяла  лицо  Джона  в  свои  ладони,  заглядывая  в  его  янтарные  глаза.
-  Вы  верите  в  призраков?  -  она  жадно  ждала  его  ответа.
Клэр  задрожал  от  внезапного  прикосновения.  Это  было  вовсе  не  робостью,  но  уместным  волнением.
-  Я  верю  во  все.  Уже  во  все,  мисс.
-  Я  вижу  их...
В  свой  первый  вечер  в  Лондоне  я  так  и  не  дошла,  куда  планировала.  Было  уже  поздно.  Все,  что  помню,  это  как  бежала  мимо  церкви,  на  калитке  и  воротах  висели  увесистые  замки,  я  искала  хоть  какой-то  вход,  мне  необходимо  было  укрытие.  За  мною  по  пятам  следовал  кто-то...  кто-то  быстрый  и  смертоносный.  Нож,  который  я  держала  в  специальных  ножнах  из  мягкой  кожи,  пристегнутых  к  моему  правому  сапожку,  был  недостаточно  эффективным  оружием  против  такой  огромной  твари,  но  я  все  равно  собиралась  защищаться.  Я  знала  не  так  много  заклинаний  против  того,  кого  встречала  впервые.  Его  дыхание  ощущалось  у  меня  за  спиной,  чувствовался  сладковатый  запах  свежей  плоти  из  разгоряченной  пасти.  Не  знаю,  каким-то  образом  мне  удалось  на  ощупь  найти  отверстие  в  изгороди  и  я  попала  в  церковный  двор,  прячась  за  кронами  деревьев,  стремясь  добраться  до  дома  Господнего.  Гигантская  тень  перелетела  через  изгородь!  Молниеносно!  А  потом  все  закончилось.  Я  оказалась  здесь.  Сидела  на  скамье,  как  ни  в  чем  не  бывало.  Если  уйду  отсюда,  забуду,  кто  я.  В  этом  особенность.  Мы  привязаны  к  месту.
-  Мы?
-  ...Неупокоенные  души.  Скитальцы,  не  завершившие  то,  что  начали.  Жаждущие  возмездия.  Кто  уходит  дальше  места  трагедии,  забывает  обо  всем  и  потом  вечность  мучается  от  того,  что  не  может  вспомнить,  почему  такова  его  участь.
-  Мисс  Алана,  как  я  могу  помочь  вам?  -  Клэр  был  взволнован,  удивлён  и  тронут  столь  откровенной  и  необычной  историей.  Девушка  решила  довериться  ему.  Могло  ли  вообще  все  это  быть  правдой  или  ему  привиделось?  
-  Вы  могли  бы,  мистер  Клэр,  помнить  меня?  Вы  ведь  не  из  них,  не  из  живых...  Иначе  я  бы  не  чувствовала  вашу  сущность  так  сильно.  Мы  похожи.  Я  не  знаю,  каким  образом  у  вас  получается  ходить  по  земле  после  смерти  в  той  же  личине,  но  мысли  ваши  я  слышу,  как  и  мысли  тех,  кто  умер,  но  не  успокоился  и  бродит  поблизости.  У  каждого  своя  боль.  Благодарю  вас.  По  правде  говоря,  здесь  не  часто  встретишь  достойного  собеседника  и  того,  кто  умеет  слушать,  в  остальном  -  не  жалуюсь.  Я  видела  мир:  его  чудеса  и  его  ужасы.  Отыщите  мой  дневник,  Джон...
Клэр  просто  хотел,  чтобы  она  продолжала.
-  Отца,  маму  и  меня  лишили  жизни  разные  монстры,  но  я  намерена  вернуться  в  мир  живых...  чтобы  во  всем  разобраться.
-  Как  это  возможно?
-  Не  так,  как  это  было  у  вас.  Скоро  родится  девочка.  Сегодня  ночью.  Её  мать  живёт  в  сером  доме,  что  напротив  церкви.  Для  неё  уготована  моя  душа.  Через  20  лет  мне  суждено  раскрыть  тайну  смерти  моих  родителей  и  уничтожить  кровопийцу,  того,  которого  в  мифах  называют  Драконом.  Это  моё  предназначение.  Я  уже  не  уверена,  хочет  ли  старый  мир,  чтобы  его  спасали,  но  я  точно  знаю,  чего  хочу  сама.
-  Это  наиболее  удивительное  из  всего,  что  я  когда-либо  слышал,  мисс  Алана.  
-  Расскажите  мне  о  себе,  если  все  же  решитесь  на  вторую  встречу,  Джон?
-  О,  я  приду  непременно,  хотя  моя  история  заставит  вас  плохо  обо  мне  думать.  Я  совершал  сомнительные  и  страшные  поступки.
-  Думаю,  у  вас  были  на  то  причины...  За  20  лет  вы  ещё  переживете  много  всего,  встретите  людей,  которые  станут  дорогими,  потеряете  их  и  будете  оплакивать.  Вы  во  многом  разочаруетесь.
-  Я  знаю  это...
-  Вот  тогда  и  приходите.  Свидание  в  церковном  садике,  -  Алана  улыбнулась.  -  Приходите,  мистер  Клэр,  когда  все  закончится.
Девушка  погладила  Джона  Клэра  по  щеке,  встала  со  скамьи,  замерев  на  мгновение,  а  затем  склонилась  над  мужчиной,  поцеловав  его  в  лоб.  Мягкие  волосы  Аланы  касались  его  лица,  её  платье  тихонько  шелестело.  Когда  бессмертный  человек  открыл  глаза,  собеседницы  рядом  не  было,  а  город  погрузился  в  ночь:  холодную,  злую,  как  мачеха,  и  опасную.

В  следующее  воскресенье  Джон  шел  с  работы  по  своему  излюбленному  пути.  В  руках  у  него  был  букет  из  самых  ярких  листьев  и  неувядающих  цветов.  Зайдя  через  калитку  на  территорию  церкви,  он  проследовал  вглубь  садика  к  скамье.  Сел  и  глубоко  задумался.  Этой  женщины  не  было  рядом,  но  она  больше  не  покидала  его  мыслей.  Иногда  ему  казалось,  что  она  была  специально  создана  его  воображением,  чтобы  он  не  отчаивался,  думая  о  том,  кого  встретит  в  конце  пути  или  в  его  начале.
Взгляд  Клэра  упал  на  изувеченное  дерево,  напомнившее  его  самого,  и  на  оранжевые  кусты  за  ним.  Сквозь  ветки  виднелся  небольшой  камень.  Бессмертный  подошёл  ближе  и  увидел  аккуратное  надгробие,  на  котором  сияла  тонкая  паутинка.  Джон  снял  её  пальцем  и  прочёл  незамысловатую  эпитафию:  
"На  этом  месте  умерла  и  покоится  Алана  Ван  Хельсинг".  
Так  и  стоял  он,  коленопреклонный,  пока  солнце  не  стало  садиться,  а  воздух  окончательно  не  охладился.  Сад  зарделся  от  предсмертной  осенней  грусти  -  осень  умирала  красавицей.  Джон  запустил  руку  в  карман  своего  черного  пальто  и,  немного  помедлив,  достал  оттуда  большое  алое  яблоко.  Он  положил  его  на  надгробие,  вернувшись  за  букетом,  который  оставил  на  скамье.  В  шуме  листвы  он  слышал  иллюзорный  голос  Аланы,  а  ночью  выпал  первый  снег.

Теперь  свободное  от  работы  время  Клэр  посвящал  визитам  в  городскую  библиотеку.  Забившись  в  самый  дальний  её  уголок,  он  искал  газеты  с  некрологами  за  прошлую  осень.  
В  издании,  где  был  найден  некролог  Аланы,  также  разместили  статью  о  том,  что  как  минимум  раз  в  месяц  в  Лондоне  происходят  зверские  массовые  убийства.  Во  всем  винили  Джека  Потрошителя,  хотя  доказательств  его  возвращения  никто  так  и  не  предоставил.  Среди  жертв  оказалась  дочь  знаменитого  доктора  и  философа  Абрахама  Ван  Хельсинга.  Растерзана  и  частично  съедена,  словно  её  убил  не  человек,  а  зверь.  Дальше  говорилось  о  том,  что  хоть  полиция  и  работает  в  полную  силу,  однако  след  серийного  убийцы  простыл.  Останки  дочери  Ван  Хельсинга,  писательницы  и  путешественницы,  была  захоронены  в  Лондоне,  так  как  никто  из  родных  не  заявил,  что  хотел  бы  забрать  их.  У  Аланы  больше  не  было  родных.  Городской  совет  не  смог  вовремя  выделить  место  на  кладбище  и  её  похоронили  там,  где  она  сделала  свой  последний  вздох.
В  некрологе  Абрахама  Ван  Хельсинга  был  даже  его  портрет,  а  на  первой  полосе  газеты  большая  хвалебная  ода  ему.  Доктора  тоже  похоронили  в  Лондоне,  на  похоронах  присутствовал  один  из  лучших  его  студентов.  Клэру  не  было  нужды  читать  имя  ученика  философа  -  его  безответственного  создателя,  уже  один  портрет  Ван  Хельсинга  напомнил  ему  о  том,  что  за  свои  грехи  Джон  будет  расплачиваться  до  конца  времён.  

Через  20  лет  наступит  ещё  одна  осень  со  сладко-терпким  яблочным  вкусом  и  красной  листвой.  Осень  непризнанных  поэтов.  Она  к  лицу  Алане.  
Джон  Клэр  придёт  на  их  второе  свидание  хотя  бы  для  того,  чтобы  рассказать,  что  он  наделал.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=739422
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 26.06.2017

Любов

Стою.  В  руках  рушниця.  Найновіша  модель.  Планую  натиснути  на  гачок.  Десь  так  вже  хвилин  15-ть.  

Вона  стоїть  на  колінах.  Руки  зв’язані.  Голова  схилена  додолу.  Волосся  скуйовджене.

Моя  потилиця  ловить  Wi-Fi.  На  руці  монітор.  В  оці  камера.  Є  отвори  для  портів  на  хребті,  металеві  кріплення  для  екзоскелету  на  грудях  та  спині…  Незламна.  

Вона  -  поза  законом.  Вирок:  повне  знешкодження.  Вона  тремтить.  

Маю  вистрілити  їй  у  скроню.  Вдихаю  та  видихаю.  Не  зводжу  з  неї  очей.  Уявляю,  як  її  мізки  летять  мені  на  штани  і  все  скінчується.

Намагається  не  заплакати.  Намагається  не  надзюрити  на  землю  від  переляку.  Має  гідність.  В  неї  гострі  зідрані  лікті  і  синці  на  ногах.  Раптово  зводить  до  мене  очі,  сповнені  болю.  

Бачу  в  них  своє  відображення…  Я  й  так  знала,  звідки  мої  довгі  вагання.  

В  неї  сумне  лице.  

Стискаю  пальцями  рушницю  так,  наче  хапаюся  за  останню  соломинку.

Раптом  посміхається  мені,  як  сонце.

Правда  в  тому,  що  нічого  дорожчого  за  неї  в  моєму  житті  немає.  Нічого  прекраснішого.  Нічого  ріднішого.

Вона  –  любов  мого  життя.  

Я  не  можу.  Не  можу  вбити  свою  любов  до  НЬОГО…












ЛИШАЮ  ПАМ’ЯТЬ

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=725828
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 27.03.2017

Симптомы весны

По  улице  шла  пара:  мужчина  и  женщина.  Весенний  Киев  всегда  наполнялся  романтичными  парочками,  самыми  разнообразными,  но  эти  двое  особенно  бросались  в  глаза.  Была  в  них  некая  непривычная  для  прохожих  черта.  Он  –  словно  олицетворял  ожившую  и  расцветшую  весну,  шел  рядом  со  своей  подругой,  бежал,  фотографировал  ее,  жестикулировал,  до  всего  ему  было  дело,  ко  всему  у  него  лежала  душа.  Она  же  была  идеальна.  В  небесно-голубом  пальто  без  единой  складочки  или  замятинки,  в  туфельках,  беззвучно  ступающих  по  асфальту,  с  красиво  уложенными  волосами.  Казалось,  что  она  обходила  каждую  трещинку  на  дороге,  как  будто  что-то  небезупречное  могло  очернить  ее  образ.  Отвечала  на  его  вопросы  взвешенно  и  обдуманно,  тогда  как  он  взрывался  словами,  рассказывал  истории,  сотрясал  ими  мир,  стараясь  разбудить  его  от  спячки.  Она  аккуратно  поправила  ему  шапочку,  смахнула  пепел  от  сигареты  с  пальто,  он  сделал  новый  спонтанный  снимок  с  нею.  За  ним  не  поспела  бы  и  скорость  света,  но  она  успевала.  Они  присели  на  лавочке,  рядышком,  совсем  близко  друг  к  другу,  обсуждая  то,  что  понятно  им.  Она  трижды  дотронулась  рукой  до  дощатой  поверхности  лавки,  будто  играя,  так,  бывает,  дети  барабанят  пальчиками  по  столу  или  по  парте.  Он  смотрел  на  маленький  золотой  ключик,  украшающий  цепочку  на  ее  шее,  любовался  цветом  ее  волос,  озвучивал  увиденное,  задавал  вопросы,  хотел,  чтобы  она  тоже  оценила  на  ощупь  «мягкость»  котиков,  которые  он  ей  подарил.  Через  какое-то  время  они  ушли,  болтая,  кажется,  о  кино.  Прохожие  видели  многих  счастливых  людей  в  начале  весны,  но  эти  двое  особенно  бросались  в  глаза.  У  него  с  детства  наблюдался  СДВГ,  у  нее  много  лет  развивалось  ОКР.  Ни  то,  ни  другое,  ни  что  либо  еще  не  помешало  их  встрече.







СДВГ  –  синдром  дефицита  внимания  с  гиперактивностью

ОКР  –  обессивно-компульсивное  расстройство

В  тексте  проявление  симптоматики  обоих  расстройств.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=725278
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 24.03.2017

Владислав Войтушенко: Идеальная мечта неидеального времени (Международное издание We Are The World)

https://www.youtube.com/watch?v=-gr71Hoios8











Интервью  для  международного  издания  We  Are  The  World

Холодными  зимними  киевскими  вечерами,  когда  люди  придумывают  себе  различные  хобби,  чтобы  не  скучать,  смотрят  телешоу,  смеются  и  грустят,  я  почти  каждый  день  выхожу  на  связь  с  Амстердамом,  общаясь  с  человеком,  сделавшим  меня  той,  кем  являюсь  на  данный  день:  целостной  личностью,  писательницей,  "Мальвой".  Мы  попеременно  перезваниваемся,  чтобы  поговорить  о  жизни,  о  мировом  кино  и  кинофестивалях,  о  сказках,  о  поступках,  воспоминаниях  и  планах  на  будущее,  о  чувствах,  об  искусстве...  Разворот  журнала  не  так  уж  велик  и  все  часы  разговоров,  а  это  интервью  длинною  в  жизнь,  которое  продолжается  и  сейчас,  мне  необходимо  вместить  на  двух  страницах.  Потому  ни  слова  больше  обо  мне.  
Замечательный  человек  со  смеющимися  глазами,  в  прекрасной  спортивной  форме,  рассказывающий  удивительные  истории  и  по-мальчишески  играющий  с  публикой,  встретился  мне  в  Амстердаме  5  лет  назад.  Было  лето,  достаточно  жаркий  для  Нидерландов  август,  и  Влад  живописал  фактами  и  сказками  об  этой  стране,  создавая  потрясающую  картину  для  каждого  слушающего  его  туриста.  Тогда  он  был  гидом,  человеком-книгой,  украшенной  разнообразными  иллюстрациями,  возникавшими  в  воображении  благодаря  его  рассказам.  Позже,  когда  мы  начали  общаться  ближе,  я  поняла,  что  имя  "Владислав  Войтушенко"  связано  с  украинским  и  российским  искусством  и  шоу-бизнесом.  Он  долгое  время  был  одним  из  организаторов  киевского  кинофестиваля  "Молодость",  как  актёр  снимался  в  видеоклипах  известных  исполнителей:  Валерия  Меладзе,  Гайтаны,  Анжелики  Варум.  Влад  пишет  стихи,  он  фотографирует  практически  всегда  и  везде,  он  нестандартно  мыслит,  оставаясь  идеалистом,  оптимистом,  очень  открытым,  красивым  и  добрым  "человеком  эпохи  Возрождения"  -  так  называют  людей,  обладающих  многими  талантами.  
Для  меня  портрет  Влада  Войтушенко  был  практически  завершён  после  знакомства  с  его  семьей,  но  и  далее  этот  энергичный,  харизматичный  почти  что  киноперсонаж  продолжает  удивлять  и  вдохновлять.
Его  большая  мечта  -  готовящийся  новый  проект,  фильм,  который  соединит  в  себе  творчество  режиссеров-дебютантов,  стремящихся  обрести  собственное  счастье.  Картина  о  настоящем  городе  и  настоящих  людях,  способных  возродить  ценности.  Пожалуй,  здесь  я  передаю  слово  своему  герою.

Олена  Мальва:  Здравствуй,  Влад.  Счастлива  поговорить  с  тобой  для  широкой  публики.

Владислав  Войтушенко:  Взаимно,  Лена.  

ОМ:  Влад,  ты  часто  говоришь,  что  твоя  жизнь  настолько  насыщена  событиями,  что  ее  хватило  бы  на  несколько  личностей  или,  используя  язык  кинематографа,  персонажей…  Расскажи  мне  об  этих  людях.  

ВВ:  Я  всегда  мечтал  о  брате…  Представлял  себе,  что  у  меня  есть  очень  близкий  друг,  брат.  Без  такого  человека  в  жизни  бывает  одиноко.  
Я  всегда  был  многогранным,  все  успевал,  везде  участвовал.  Даже  в  палатах  детских  больниц,  куда  я  попадал  часто,  я  был  "душою  космоса":  чтобы  палата  уснула,  отправлял  её  космическим  кораблем  в  неизведанные  дали.  Все  планы  и  штатное  расписание  корабля  висели  на  стенах.  Это  были  наши  "голограммные  полёты  к  звёздам".  Пацаны  потом  через  год  снова  ложились  в  стационар  -  на  один  корабль  со  мною,  чтобы  узнать,  чем  же  закончится  бесконечная  история  про  атлантов.  После  я  ещё  долго  не  мог  заснуть  в  своей  маленькой  кроватке,  а  мои  товарищи  уже  со  скоростью  света  спали  в  своих  капсулах...
В  школе  учился  «на  отлично»,  любил  командную  игру,  играл  в  «войнушки»,  в  «ассоциации»,  в  «города»,  в  шахматы,  в  «Чапаева»,  правда  вот  хорошо  плавать  так  и  не  научился…

ОМ:  Не  волнуйся,  я  тебя  научу.

ВВ:  Договорились!  И  все  же,  несмотря  на  то,  что  у  меня  самого  было  много  увлечений,  я  еще  и  хотел,  если  так  можно  выразиться,  попробовать  прожить  жизнь  собственного  брата.  Я  мог  бы  быть  им.  Проведя  детство  в  Киеве  и  там  же  заканчивая  школу  с  отличием,  в  Москве  мог  поступить  на  любой  факультет:  биологию,  физику,  географический,  в  результате  в  1982  году  поступил  на  экономический  факультет  в  МГУ,  что  предполагало  собирательные  дисциплины.  Нам  преподавали  бухучет,  экономику,  философию…  А  еще  был  шанс  поступить  в  театральный  институт  на  режиссуру.  Вижу  разные  вариации  собственной  жизни.  Люблю  вариации.  Вот,  например,  мы  жили  на  изломе.  Я  имею  в  виду  «перестройку».  Все  могло  сложиться  как  угодно.  Мой  «излом»  начался  еще  в  6-м  классе,  когда  переходил  в  другую  школу.  В  первой  школе  я  считался  чуть  ли  не  гением  и  можно  было  все  так  и  оставить.  Во  второй  школе  с  уклоном  по  разным  наукам  пришлось  потрудиться.  У  меня,  конечно,  был  стресс,  но  все  получалось,  за  что  я  благодарен  моим  учителям.  

ОМ:  Кем  ты  тогда  хотел  быть,  стать?

ВВ:  А  я  хотел  быть  вождем.  За  свою  жизнь  я  часто  занимал  руководящие  посты,  начиная  от  командования  «октябрятами»  и  так  дальше  по  нарастающей…  Интересовала  жизнь  писателя  Аркадия  Гайдара,  она  была  сложной  и  насыщенной  событиями,  я  также  мог  бы  быть  Ричардом  Гиром.  (Смеется).  Хотел  бы  переснять  «Молитву  о  гетмане  Мазепе»  Ильенко.  У  меня  действительно  есть  планы  снять  собственное  кино,  даже  шоу,  взяв  за  основу  «Небо  над  Берлином»  Вима  Вендерса.  В  моем  случае  это  «Город  и  Душа».
   
ОМ:  Хорошо  знаю  и  люблю  этот  фильм!  О  кино  мы  поговорим  с  тобой  детально.  Скажи,  а  из  литературных  героев  ты…

ВВ:  …Базаров  из  «Отцов  и  детей»  Тургенева.  Также  я  порой  чувствую  себя  дворнягой,  об  этом  я  тебе  говорил…

ОМ:  Говорил,  я  хорошо  помню.  Еще  ты  мне  рассказывал,  что  твой  жизненный  путь  несколько  раз  раздваивался.  Как  это  происходило?  

ВВ:  Ощущал  себя,  как  на  мосту,  который  можно  перейти  или  не  переходить.  Мои  "переходы"  -  другая  школа,  выбор  города:  Киев  или  Москва…  Мне  нравятся  города.  В  детстве  выучил  все  столицы  мира,  хорошо  знаю  карты,  я  строил  планы  на  будущее,  прокладывал  дороги,  придумывал  историю  и  фантастику.  Я  фактически  поступил  в  театральный  институт.  По  достижению  определенной  цели  мне  часто  становится  неинтересно  идти  дальше  по  тому  же  пути,  и  я  ищу  что-то  другое,  новое.  
Однако  самым  важным  считаю  выбор  того,  как  поступать  в  жизни:  по-человечески  или  не  очень.  Каждый  человек  за  что-то  берет  на  себя  ответственность.  Обманывать  или  не  обманывать?  Ты  всегда  принимаешь  решение.  Главное  -  делать  это  вовремя;  верное  или  неверное  решение  -  понимание  приходит,  когда  поезд  уехал,  но  пытаться  его  догнать  всегда  нужно.  Нужно  иметь  честь,  это  важно  и  помогает  поступать  правильно,  что  сделает  не  только  тебя,  но  и  других  счастливее.

ОМ:  Я  с  тобой  согласна  и  считаю  это  нашей  главной  человеческой  функцией.  О  счастье  пишут  книги  и  снимают  кино.  Скажи,  как  личность,  которой  все  это  близко:  как  жизнь/реальность  превращается  в  искусство,  как  одно  переплетается/путается  с  другим?  

ВВ:  Настоящее  искусство  рождается  из  настоящей  жизни,  а  настоящая  жизнь  часто  похожа  на  кино.  Как  будто  параллельно  твоим  дням,  неделям,  месяцам,  годам  идет  человек  с  кинокамерой  и  все  фиксирует,  потому  ты  должен  следить  за  красотой  своих  поступков,  поведения,  реакций,  слов.  Искусство  должно  быть  человечным.  Этот  фильм  обо  мне,  о  тебе,  о  каждом  из  нас.  От  первого  крика  родившегося  ребенка  до  последних  слов  умирающего...
Простой  пример  превращений  и  переходов...  Вот  я  фотографирую.  Делаю  кадр  и  смотрю,  какие  на  него  можно  наложить  фильтры.  Как  его  окрасить?  Цвета…  Можно  украсить  свое  произведение,  дав  ему  атмосферу.  Жизнь  становится  искусством,  но  здесь  главное  –  не  перемудрить.  В  таком  случае  лучше  оставить  исходник.  Искусство  правдиво.  Мне  нравится  делать  кадр  и  коллажировать  его  с  другими  кадрами.  Создавать  одну  историю  из  множества  деталей,  "лошарика"  из  шариков,  а  если  соединять  очень  много  шариков,  то  они  становятся  похожими  на  бабочек.  В  нынешнем  веке  при  таком  разнообразии  жанров,  учитывая  технические  возможности,  искусство  должно  быть  комплексным,  но  ни  в  коем  случае  не  гибридным.  Нужно  синтезировать  его  после  тщательного  анализа.  Правильно  соединять  искусство  и  науки,  искать  глубинные  аналогии.  Оно  не  может  быть  поверхностным.  Это  как  очистить  вишню  или  черешню  до  косточки,  которую  потом  можно  посадить  и  из  неё  вырастет  прекрасное  дерево.  Я  считаю,  что  искусство  настоящее  тогда,  когда  оно  понятно  даже  детям.  

ОМ:  Ты  очень  увлеченный  человек.  Каждый  из  нас  проносит  через  свою  жизнь  избранные  темы.  У  тебя,  конечно,  есть  темы,  о  которых  ты  можешь  рассуждать  долго  и  с  вдохновением,  возвращаясь  к  ним  постоянно.                                                                                                          

ВВ:  Да,  меня  увлекает  тема  с  вариациями.  Например,  вариации  моей  жизни.  Близка  тема  поиска  второй  половинки.  Ты  знаешь  также  о  "горячем  камне"  из  рассказа  Гайдара.  Его  можно  разбить,  вернув  себе  молодость  и  тем  самым  получить  возможность  прожить  жизнь  сначала,  по-новому,  а  можно  и  не  разбивать,  оставив  все,  как  есть.  Для  меня  очень  важна  тема  выбора.

ОМ:  За  выбор  рода  деятельности  тебя  в  Древнем  Риме  называли  бы  «живой  книгой».  Стоит  человек  на  площади  и  рассказывает  людям  о  городе,  о  новостях,  о  древностях…  Однако  ты  не  в  Древнем  Риме,  ты  в  современном  Амстердаме  и  считаешься  одним  из  самых  интересных  экскурсоводов  в  Голландии.  Что  дает  тебе  и  туристам  твоя  нынешняя  профессия  гида?  Может  быть,  понимание  или  возможность  открытия  чего-то  важного?

ВВ:  Я  хочу  помочь  людям  увидеть  в  городе  историю  всего  мира,  дать  понимание  того,  почему  вообще  "история"  случается.  Я  больше  рассказываю  не  о  самом  Амстердаме,  а  о  людях,  о  фактах...  Это  город,  населенный  эмигрантами,  такой  людской  сплав.  Они  строили  его,  важно  знать,  что  "зажигало"  их!  Я  часто  играю  с  туристами  в  игру.  Представим,  что  Амстердам  -  это  зеркало.  Что  мы  видим  в  отражении?  Конечно,  правду.  Мне  нравится  развенчивать  мифы,  клише,  опровергать  неправильные  установки.  Интересна  игра  в  очеловечивание  предметов  и  фактов.  В  моих  рассказах  наравне  с  фактами  о  личностях  много  информации  о  тюльпанах,  сыре,  селедке.  Несмотря  на  то,  что  одна  экскурсия  может  быть  похожа  на  другую,  я  стараюсь  импровизировать:  изменяю  маршруты,  попутно  говорю  о  том,  что  на  данный  момент  увидел,  так  как  у  меня  панорамное  зрение  и  я  обожаю  детали,  люблю  говорить  и  в  микрофон  в  автобусах  и  без  микрофона  на  пеших  экскурсиях  -  порой  я  много  импровизирую,  это  моя  сильная  сторона,  и  получается  настоящий  джаз.  Можно  немного  пожонглировать  фактами  и  цифрами,  дать  слушателям  возможность  подумать  самим...  но  больше  всего  мне  нравится  делать  из  города  сказку.  
При  общении  с  туристами  высший  кайф  -  это  возможность  взаимообмена  информацией.  Люблю  узнавать  что-то  новенькое,  играя  с  людьми  в  словесный  пинг-понг.  Акция-реакция.  Я  хороший  дирижёр.  Когда  людям  интересно,  когда  они  слушают  и  отвечают,  получается  музыка,  гармоничная  композиция.  Для  меня  важны  благодарные  глаза  моих  слушателей.  Хорошо,  когда  есть  и  улыбки,  когда  у  меня  получается  рассказать  так,  чтобы  люди  ещё  и  смеялись.  Экскурсовод,  гид  -  он  в  чем-то  и  клоун,  задача  которого  смешить,  играть  со  зрителем,  но  при  этом  я  держу  в  голове  абсолютно  всю  информацию  о  прошедшей  экскурсии,  и  если  что-то  не  рассказал,  начинаю  с  этой  истории  следующую  встречу,  таким  образом  вставляя  шнурки  во  все  отверстия  и  завязывая  их.  Настоящий  гид  ещё  должен  быть  идеалистом.

ОМ:  Давай  поговорим  об  идеальной  фотографии…  Ты  герой,  который  практически  на  лету,  на  велосипеде,  на  ходу  подмечает  множество  явлений,  вещей,  деталей,  фиксируя  реальность,  хотя  та  даже  не  подозревает,  что  ее  фотографируют.  Instagram  переполнен  твоими  работами.  Расскажи  о  Владе-фотографе.  Твои  кадры  очень  кинематографичны.  В  какой  области  ты  хочешь  их  использовать?  

ВВ:  Трудно  не  быть  фотографом,  живя  в  городе,  переполненном  жизнью.  (Речь  об  Амстердаме  -  примечание  автора).  Каждый  день  ты  делаешь  раскадровку  этой  жизни,  не  отделяя  её  от  себя.  Я  увлёкся  фотографией  в  отрочестве  благодаря  отцу,  он  дал  мне  старт,  научил  фотографировать.  Тогда  это  считалось  и  творчеством,  и  ремеслом,  которое  требовало  знаний  в  разных  областях:  химия,  оптика...  Был  сложный  инструментарий:  катушки,  фотоувеличитель.  Помню  вечера,  когда  я  проявлял  пленку.  Мой  первый  фотоаппарат  назывался  "Чайка".  Я  любил  эти  фотографии:  черно-белые,  зернистые...  После  10-го  класса  я  помог  одному  парню  поступить  в  университет  имени  Карпенко-Карого  на  факультет  операторского  искусства,  что  требовало  написания  сочинения  и  создания  ряда  снимков.  Сам  я,  если  бы  не  стал  учиться  в  МГУ,  попробовал  бы  поступить  в  Киеве  на  кинорежиссуру.  Уже  в  Москве  я  с  удовольствием  рассматривал  архивы  советской  фотографии,  держал  эти  снимки  в  руках,  они  считались  иконами  фотоискусства,  также  много  читал.  Если  продолжать  дальше  говорить  об  образовании,  то  в  1996-м  я,  чтобы  остаться  в  Амстердаме,  поступил  в  Gerrit  Rietveld  Academie.  Академия  возникла  в  60-70-е    гг.  на  волне  культурной  революции.  Голландцы  знают,  как  хорошо  рассказать  о  форме,  но  меня  волновало  ещё  и  содержание.  Как  сейчас  помню  это  время.  Стоял  високосный  год.  29  февраля  я  должен  был  встретиться  с  приемной  комиссией  и  показать  ей  свои  работы.  Они  видели  мои  снимки  Парижа,  я  тогда  много  путешествовал.  Работы  признали  хорошими,  но  попросили  удивить,  и  я  рассказал  им  историю  о  "сотворении  мира".  Именно  это  название  как  нельзя  лучше  подошло  моему  фотоальбому,  проиллюстрировавшему  сборник  юношеских  стихов.  "Сотворение  мира"  происходило  на  крыше  дома  в  сюрреалистическом  пейзаже  среди  темных  дымоходов.  Я  был  с  другом.  Специально  приготовленная  яичница,  помещённая  в  лужу,  представляла  мир,  вокруг  валялась  галька...  Это  был  один  из  самых  счастливых  дней,  запечатлённых  на  пленке.  Мои  работы  понравились  в  академии,  на  меня  смотрели  как  на  Есенина.  В  общем,  я  поступил.  Изучал  фотографию,  во  второй  год  это  было  всевозможное  аудио-  и  видеоискусство,  инсталляции,  я  даже  научился  делать  мультфильмы.  

ОМ:  Влад,  а  как  человек  понимает,  что  он  фотограф?                                                                                                      

ВВ:  Ну,  например,  видя  понравившийся  кадр  из  жизни,  фотограф  закрывает  один  глаз,  чтобы  лучше  "сфокусироваться",  кажется,  что  он  часто  моргает.  А  второе  -  это  скорее  чувство...  чувство  боли  от  того,  что  видишь  "снимок  дня"  или  всей  своей  жизни,  а  камеру  забыл  дома.  В  этом  случае,  в  крайнем  случае,  творец  может  утешить  себя  только  тем,  что  попытается  запомнить  кадр...  
Возвращаясь  к  твоему  вопросу  о  моих  работах...  Вот  мой  телефон  -  скорее  не  телефон,  а  многофункциональный  фотоаппарат.  Свои  снимки,  коллажи,  скетчи  я  публикую  в  Instagram  и  не  отношусь  к  ним  слишком  серьёзно.  Это  фантики,  открытки,  перемешав  которые,  можно  собрать  разные  истории.  Это  наметки,  идеи  и  эскизы  для  будущего  фильма.  Их  создание  мне  ничего  не  стоит.  Если  бы  я  делал  выставку,  то  обязательно  совместно  с  другими  фотографами,  создав  "идеальную  галлерею",  комплексное  искусство,  что  было  бы  как  выстрел  "Авроры"!  Я  же  люблю,  когда  все  "рясно",  как  гроздья  рябины!  Многие  патентуют  свои  творения,  чтобы  заработать  деньги,  чтобы  быть  узнаваемыми;  я  считаю,  что  художник  должен  любить  искусство  в  себе,  а  не  себя  в  искусстве.

ОМ:  Думаю,  ты  прав,  художник...  А  ведь  ты  ещё  немножко  и  поэт.  Какая  поэзия  тебе  близка?

ВВ:  Самые  хорошие  стихи  -  которые  короткие,  на  то  и  стихотворение,  чтобы  коротко  и  многогранно.  Люблю,  когда  есть  ритм,  атмосфера,  недосказанная  доказанность,  стихи  нарушают  правила.  Нравится  Ахматова,  но  не  вся,  читаю  Бунина.  Стихотворение  хочется  переиграть,  это  как  игрушка,  как  воздушный  шар,  как  сачок  для  "сбережения"  бабочек.  Вот  их  классификацией  и  занимается  настоящая  поэзия.  Состояния  "пережитых"  бабочек,  разложенных  по  полочкам  на  краешке  сна  и  бессонницы,  но  так,  чтобы  во  сне  леталось  в  любом  возрасте.  Если  поэзия  настоящая,  она  воспринимается  как  своя.  Ещё  люблю  Лину  Костенко  и  некоторое  из  Евтушенко.  

ОМ:  А  я  -  Лорку,  ты  знаешь...  Я  слежу  за  твоими  публикациями  в  соцсетях,  где  появляются  не  только  фото,  но  и  стихи.  От  себя  замечу,  что  есть  в  них  что-то  от  битников.  Читателям  нашего  журнала  We  Are  The  World  следует  также  сказать,  что  ранняя  поэзия  Владислава  Войтушенко  печаталась  в  киевских  изданиях.  С  появлением  Интернета,  конечно,  все  облегчилось,  люди  выкладывают  своё  творчество  в  свободном  доступе.
Все  же,  как  говорила  моя  одноклассница,  тоже  поэтесса:  "Стихи  как  карамелька  -  лежит  в  кармашке  и  это  приятно,  но  конфетой  не  насытишься".  Основным  блюдом  становятся  более  основательные  проза  или  хорошее  кино.  Знаю,  что  тебе  есть,  что  рассказать  о  своей  работе  на  кинофестивале  "Молодость".

ВВ:  На  кинофестивале  я  с  2000  по  2005  гг.  организовывал  показ  фестивальных  фильмов  в  кинотеатрах  Киева.  Кинотеатров  тогда  было  мало,  а  фестивальное  кино  -  вещь  ненадёжная.  Коробки  с  плёнками,  а  тогда  только  так,  могли  потеряться,  в  последний  момент  не  прийти,  поскольку  многое  держалось  на  честном  слове.  Эти  ленты  с  таким  трудом  ставились  в  расписание,  билеты  на  них,  благодаря  рекламе,  успешно  распродавались,    нужно  было  проявлять  максимум  такта,  чтобы  в  случае  чего  не  разнесли  кинотеатр.  Ответственность  огромная!  
8  дней  "Молодости"  проходили  в  сумасшедшем  ритме,  все  чётко  планировалось,  проявлялись  чудеса  логистики,  а  также  поисковой  работы:  иногда  коробки  с  картинами  оказывались  в  самых  неожиданных  местах.  
Основная  программа  кинофестиваля  проходила  в  Доме  кино  и  была  бесплатной.  В  те  времена  и  от  моей  удачной  работы  зависели  доходы  от  организации  сеансов:  максимум  2  раза  мы  имели  право  на  коммерческий  показ  фестивального  кино.  Помню,  самым  неожиданным  местом  для  этого  стала  будка  переводчика  железнодорожных  стрелок  на  маленькой  станции  под  Киевом.
Кроме  организации  "тыла"  "Молодости"  занимался  и  тем,  что  на  виду:  придумывал  рекламу  для  фильмов,  писал  аннотации,  организовывал  культурную  программу  для  участников  и  гостей  фестиваля.

ОМ:  Мы  с  тобой  так  любим  кино  и  часто  говорим  о  нем.  Ты  и  сам  снимаешься.  О  каком  фильме  ты  мечтаешь,  что  это  за  проект,  шоу?  Опыт  каких  творцов  хотел  бы  частично  перенять?  Что  для  тебя  является  сердцем  твоей  картины,  главной  идеей,  целью?  

ВВ:    Ты,  Лена,  сейчас  вспомнила  о  режиссерах  и  первый  фильм,  который  захотелось  пересмотреть,  "Мечты  Аризоны"  Кустурицы,  также  весь  его  ранний  кинематограф.  "Пролетая  над  гнездом  кукушки"  Милоша  Формана  -  сильное  кино,  но  на  территории  сумасшедшего  дома  не  сложно  хороший  фильм  снять.  Я  под  впечатлением  был  от  работ  братьев  Коэн.  Франсуа  Озон  -  молодец.  Еще  нравятся  "Сука-любовь"  и  "Вавилон"  Иньярриту  -  этот  мексиканец  гений!  Педро  Альмодовар  в  ранних  лентах  неповторим,  он  умеет  быть  Рене  Магриттом  и  Рембрандтом  одновременно,  но  и  китч  в  нём  плачет,  люблю  "Кику",  собственно,  задуманный  мною  фильм  -  это  сплав  на  новом  уровне  "Кики",  "Неба  над  Берлином",  "Амаркорда"  с  "8  с  половиной"  и  с  "Репетицией  оркестра".
Рецепт  ленты:  взять  17  платформенных  сюжетов  из  17  фильмов  из  твоего/моего  списка,  расплавить  их  и  пережить  в  реальном  режиме  кино  -  "17  вечных  кадров  "Я".
Кино  -  это  как  фотошоп,  но  только  снято  и  смонтировано  душой.  Швов  не  должно  быть  видно.  Все  метафоры,  вся  поэзия,  сюжет  должны  быть  умеренны,  "вагончики",  кадрики  фильма  не  должны  забегать  вперёд  паровоза.  В  истории,  даже  если  это  история  историй  в  истории,  все  должно  быть  ясно,  чётко  и  понятно.  Все  проверяется  музыкой  и,  конечно,  правдой.  Настоящее  кино  -  естественный  поток  мыслей.  Пережитых.  Как  видеоклип.  Мне  иногда  говорят  о  "клиповости"  моего  мышления.  Я  считаю  это  очень  молодежным.  
А  знаешь,  как  иногда  проверяют:  стоящее  фото  или  нет?  Переводят  его  в  черно-белые  цвета.  Если  по-новому  заиграет,  значит,  искусство.  Так  и  с  фильмом.

ОМ:  А  что  твой  фильм?  Здесь  как  раз  уместно  перейти  к  амбициозному  "проекту  Мечты".

ВВ:  Мой  фильм  -  это  независимый  проект  команды  дебютантов,  созданный  по  мотивам  Facebook  и  Instagram,  включающий  в  себя  открытую  рекламу,  имеющий  сильный  гуманистический  посыл,  а  также  массу  настоящих/фиктивных,  нарочитых  камео  со  звёздами  и  посвящения.  Одно  из  названий  "Вспомни  себя".  Речь  о  раскрытии  "Души"  нестандартных  людей  в  большом  городе  -  Амстердаме.    Он  -  квинтэссенция  Европы  идеалов.  
В  картине  есть  протагонист  Якоб  (или  Ай,  Кай,  Влад)  -  гид,  поэт,  фотограф,  актёр,  учитель  истории  и  его,  так  сказать,  "отражения".  Вместе  с  Якобом  всего  4  героя,  у  каждого  из  которых  по  2  жизни  (всего  8):  реальная  и  идеальная,  иногда  фиктивная.  "Горячий  камень"  о  двух-трех  дорогах  с  возможностью  выбора,  с  интригующими  и  парадоксальными  подводками  к  этому  и  с  пересекающимися  параллелями  судеб,  как  у  Лобачевского.  
Фильм  о  политэкономе,  гиде,  писавшем  хорошие  стихи,  притча,  сага,  трагикомедия,  биография,  разделенная  на  8  разных  жизней/судеб.  Кино  об  актере  без  имени,  но  с  фактурным  лицом,  из  тех,  без  кого  не  бывает  кино,  популярных  видеоклипов,  хороших  рекламных  слоганов  потому,  что  настоящее  рождается  с  сердцем,  с  хорошим  зрением,  в  городе,  богатом  жизнью  и  историей.
Фильм-альманах.  Каждое  из  "отражений"  стремится  к  своему  счастью,  мечте,  идя  параллельно  и  пересекаясь.  Был  клипмейкером  -  стал  кинорежиссером,  был  копирайтером  -  стал  дирижером,  актёром  без  имени  -  актёром  с  именем  и  достойным  домом,  журналисткой,  которая  просто  надеется  не  умереть,  но  которая  также  находит  свою  любовь.  Вагончик  последней  надежды.  Возвращение  к  корням,  избавление  от  страхов  и  долгов,  поиск  дорог,  крыльев,  рая,  парусов,  маяков  и  забрасывание  крючков,  оставление  якорей,  исправление  ошибок,  кривые  и  настоящие  зеркала,  соединившиеся  половинки  судеб,  твоё/мое/наше  общее  настоящее  счастье,  твоя  сказка.

ОМ:  Замечательно...  Все  идеи  близки  и  мне.  Влад,  а  как  ты  считаешь,  в  чем  сейчас  больше  всего  нуждается  современный  зритель?  В  залах  в  основном  засилье  блокбастеров  с  сумасшедшим  бюджетом,  я  редко  выбираюсь  на  уникальные,  можно  сказать,  выстраданные  ленты,  тоже  "проекты  Мечты".  Что  сможет  дать  твой  проект?

ВВ:  Лена,  людям,  странам,  городам,  искусству,  бизнесу,  телевидению  необходим  прогрессивно-адаптационный  ребрендинг,  возвращение  к  нормальному  ходу  вещей  и  идей,  честный,  яркий,  естественный  и  комплексный  ход.  Естественное  -  это  же  самое  эффективное.  Возвращение  доверия.  Каким  должен  быть  твой  родной  город?  Почему  ты  не  на  месте,  почему  всё  время  в  режиме  адаптации,  почему  "лифт  не  работает?"  Какими  должны  быть  твои  любимые  люди,  вещи?  Чтобы  остаться  людьми,  нужно  перестать  думать  границами,  растворить  националистическое,  местечковое  в  гуманистическом  образе  жизни  настоящего  города.  Это  и  есть  твоя  страна.  
Моё-наше  кино  -  это  кино  последней  надежды.  Из  нее  оно  рождается.  Кино  о  поисках  половинки.  О  том,  как  возвращаются  ценности.  Идеальное  кино  неидеального  времени.  Это  его  сердце,  и  голова,  и  руки,  и  ноги...
Как  вырожденной  политике  снова  стать  самой  собой,  т.  е.  честной  и  эффективной,  как  свежий  воздух?  Поиск  "суперлюдей".  Сейчас  время  супергеройского  кино,  а  у  нас  все  на  новый  лад.  Изобретение  нового  телеформата/настоящего  шоу  "ЩироТБ"  прямо  в  рамках  фильма:  формата  интерактивного,  синтетического,  действенного!  "Алло,  мы  ищем  харизму!"  Отдайте  телевизор  в  хорошие  руки,  и  он  перевернёт  мир!  Сверхзадача  фильма:  изменить  мир.

ОМ:  Очень  смело  и  интересно,  и  ново.  Скорейшего  воплощения,  Влад!  Вместе  пойдем  на  премьеру.  
А  следующий  вопрос  о  твоей  Родине:  какой  ты  видишь  или  какой  хочешь  видеть  Украину,  украинскую  политику,  людей  в  будущем?  

ВВ:  Если  говорить  о  политике,  т.  е.  о  большой  крыше  нашего  общего  дома,  главное  здесь  -  увлечение.  Увлечение  созданием  такой  крыши,  которая  не  протекает,  под  которой  хорошо  всем.  Есть  правила  развития  общества.  Моё  основное  образование  -    политэкономия,  поэтому  я  знаю,  о  чём  говорю,  знаю  эти  правила,  и  я  действительно  увлечён,  кстати,  под  таким  термином  нужно  понимать  и  вовлеченность  граждан  в  формирование  систем  своей  жизнедеятельности,  её  оптимизации,  настройки.  
Политика  должна  быть  честной,  тогда  будет  настоящей.  Сейчас  она  фиктивная.  
Людям  нужно  учиться  с  самого  детства.  Дети  начинают  с  биологии,  с  цветочков,  мальчишки  пусть  сразу  начинают  со  звёзд,  они  же  капитаны,  строители,  учёные,  изобретатели,  чумаки,  красивые  чудаки,  люди  своего  слова,  чести,  большого  чуткого  сердца.  Сердце  нужно  закалять,  думать  о  нем,  проектировать,  искать  свои  идеалы,  как  это  делают  рыцари.  Нужно  научиться  смотреть  одновременно  под  ноги,  вокруг  и  в  небо.
Политэкономы  говорят:  производственные  отношения  привести  в  соответствие  с  производительными  силами,  а  сейчас  к  тому  же  на  дворе  Интернет  и  суперускорившаяся  научно-техническая  революция.  Производственные  отношения  -  межчеловеческие  связи.  Вот  этим  приведением  в  соответствие  и  должна  заниматься  сегодняшняя  политика  и  политика  будущего,  она  же  ещё  и  наука.

ОМ:  Ты  всегда  такой  оптимист!  Я  восхищаюсь  тобой.  Как  в  мире  бесконечных  волнений  не  потерять  расположение  духа  и  сохранить  доброе  отношение  к  людям?          

ВВ:  Нужно  быть  вечным  ребёнком!  У  детей  души  чистые,  исполненные  любознательности  и  свежего  ветра.  Секрет  оптимизма,  наверное,  в  слезах,  все  же  это  физиологический  раствор,  вот  морщины  пока  не  такие  многочисленные,  и  в  здоровом  ребячестве.  

ОМ:  Влад,  ты  наблюдательный.  Что  думаешь  о  новом  поколении,  о  современной  детворе?  Насколько  важно  продолжать  собственный  род?              

ВВ:  Нынешние  дети  вырастают  разными,  порой  без  необходимых  теплоты  и  любви.  Чтобы  они  стали  счастливыми,  они  должны  родиться  от  любви  искренней,  тогда  будут  также  и  оптимистами  настоящими,  а  не  вынужденными.  Красота  -  в  детях.  

ОМ:  Кино  –  любовь,  фото  –  любовь,  любовь  к  жизни,  любовь  к  человеку…  Как  ты  понимаешь  это  чувство?  Мне  в  мой  День  рождения  один  давний  друг  по  переписке  сказал:  «Это  же  всего  лишь  два  слова  -  «я  люблю»,  а  понимание  и  ощущение  любви  индивидуальны,  в  словах  порой  их  выразить  трудно».  Сможешь?

ВВ:  Любовь  -  это  и  гамак  в  душе,  и  колокол,  чувства  в  сердце,  которые  отвечают  уму.  Любовь  -  домик  человека.  Любви  вне  дома  не  бывает.  Нужно  определиться  с  домом.  Ещё  лучше  его  вместе  построить.  Любимый  человек  заставляет  тебя  расти,  пообещав  ему  что-то,  ты  этого  не  можешь  не  сделать.
Любовь  держит  наплаву,  как  настоящее  искусство,  согревает,  удерживает,  вдохновляет,  посвящает....  В  люди.

ОМ:  Скажи,  мой  дорогой  друг,  ты  в  чудеса  веришь?

ВВ:  Нет.

ОМ:  Я  бы  тоже  могла  так  ответить,  если  бы  не  знала  тебя.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=716046
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 03.02.2017

Дім-корабель

Чоловік,  якого  я  любила,  схожий  на  давньогрецький  міф,  на  бога  чи  героя.  Він  також  як  макет  міцного  дому,  такого  ж  прекрасного,  як  і  той,  що  власноруч  побудував  мій  дідусь.  Проблема  в  тому,  що  він  досі  не  може  закласти  фундамент,  постійно  змінюючи  свої  креслення,  населяючи  віртуальне  житло  різними  людьми,  чоловіками  та  жінками.  В  нього  велике  серце  і  він  відчайдушний  мрійник,  але  його  робота  ще  досі  не  розпочата.  Цеглини  складені  рівними  рядами,  деревина,  підготовлена  для  будівельних  робіт,  з  часом  псується,  цемент  засихає  і  застигає.  Мені  дуже  хотілося  б  зайти  на  поріг  того  дому,  я  вже  не  кажу  про  те,  що  мрію  бути  там  господинею.  У  якусь  мить  я  навіть  в  це  повірила,  коли  ми  разом  провели  цілий  тиждень.  Тільки  це  був  не  дім,  не  міцна  цитадель,  не  прихисток,  якого  я  потребую.  Чоловік,  якого  якого  я  любила  і  люблю,  скоріше  за  все  дивовижний  повітряний  замок,  досяжний  лише  на  мить,  міфічний,  ефемерний...
Інколи  я  бачу  там  активність.  Він  знову  хапається  за  креслення,  малює  нові  кімнати:  затишні  спальні,  просторі  холи,  функціональну  кухню,  старанно  виводить  балкони,  мансарду  -  місця,  де  він  буде  щасливим  з  тим,  кого  обере.  Публікує  свої  проекти  в  Фейсбуці.  Його  творіння  "лайкають",  бо  що  ще  робити  людям  21-го  століття,  як  не  "лайкати"?  Крім  того,  він  популярний.  Жінки  пишуть  коментарі,  лестощі  з  помилками.  Як  же  не  написати  давньогрецькому  богу?  А  хтось  хотів  пізнати  його  душу?  Я  старалася  з  усіх  сил.  Йдуть  роки:  перший,  другий,  третій,  четвертий,  п'ятий,  а  лопата  лежить  на  тому  ж  місці,  де  й  була,  на  цеглі  виріс  бур'ян,  зараз  вона  вкрилася  снігом.  В  неіснуючому  домі  не  чутно  дитячого  сміху.  
Я  можу...  Можу  тягати  мішки  з  цементом  і  залізні  відра  з  водою.  Можу  народжувати  дітей.  Можу  писати  статті,  інтерв'ю,  оповідання  і  виступати  на  радіо...
Він  же  має  право  на  те  життя,  яке  обрав.  Я  маю  право  піти  чи  залишитись  перед  його  порогом.  Я  вдячна  йому  за  те,  що  був  добрий  до  мене,  зробив  мене  мною  разом  з  кіно  і  книгами  в  рівній  мірі,  витягнув  на  світ  кращу  й  сильнішу  особистість,  давши  їй  ім'я.  Мені  пощастило  знати  і  любити  його,  відчувши  трошки  взаємності.  
Він  дім  без  фундаменту,  він  навіть  не  на  палях,  він  повітряний  замок  або  дім-корабель,  де  розбиваються  серця,  як  у  Бернарда  Шоу.  Його  якір  давно  відірвався,  лишившись  в  одному  з  портів  у  якійсь  точці  світу.  Я  пропонувала  йому  знайти  коріння.  Він  дрейфує,  розсіюючи  свою  безцінну  увагу  на  дрібну  безмозку  рибку,  крикливих  чайок,  мріючи  про  альбатросів,  публікує  фото  та  вірші,  беручи  і  знову  відпускаючи  штурвал.  Курс  не  встановлений,  це  якийсь  вічний  пошук  любові  нон-стоп  майже  без  сну  у  космічному  безмежжі.  
Все  ж  він  капітан,  як  Одіссей,  як  аргонавт,  дуже  рідкісний  вид  людей-блукаючих  зірок,  а  я  лише  намагатимусь  не  стати  білою  морською  піною.  В  бурю  я  запалю  для  нього  вогні  святого  Ельма,  які  дають  надію,  і  зшию  нове  вітрило.  Шукай  свій  маяк,  Капітане,  я  гойдатимусь  на  хвилях,  б'ючи  по  воді  хвостом.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=714352
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 25.01.2017

Ящірка

Казка


Любов  -  це  важка  робота.  Вже  п'ятий  рік  я  намагаюся  залізти  на  одну  башту.  Навіщо  воно  б  мені  здалося?  Чому  витрачаю  на  це  стільки  зусиль  і  часу?
На  самій  вершині  височезної  укріпленої  цитаделі  живе  моє  Кохання.  Нічого  прекраснішого  я  в  своєму  житті  не  бачила,  тому  й  затрималася  тут  так  надовго.  Здавалося,  ми  знайомі  з  початку  зародження  світів,  ми  схожі,  ми  можемо  дати  один  одному  так  багато.  Іноді  навіть  здається,  що  він  мене  любить,  і  тоді  все  перетворюється  на  казку.
Свій  шлях  я  розпочала  давно  і  діяла  дуже  обмірковано.  Оскільки  дверей  мені  ніхто  не  відчиняв,  бо  він  мене  тоді  ще  не  знав,  я  почала  залазити  на  башту  обережно,  бажаючи  заприязнитися,  познайомитися,  ненав'язливо  звертаючись  і  розповідаючи  про  себе.  Я    говорила  про  себе,  бо  він  мене  просив  і  лишалася  відвертою.
У  нього  завжди  було  багато  друзів,  яким  я  заздрила,  адже  вони  могли  приходити  до  нього  в  гості.  З  часом  я  зрозуміла,  що  всі  вони  відсіювалися,  кудись  дівалися,  були  несправжніми.  Лишалися  одиниці  і  ті  не  були  мені  суперниками.
Ні,  я  об'єктивно  оцінювала  себе.  Я  завжди  вважалася  розумною,  кмітливою,  здібною,  але  існували  проблеми,  через  які  я  не  могла  просто  так  прийти  і  постукати  до  нього  у  двері.  
Разом  з  тим,  як  змінювалось  моє  серце,  наповнюючись  любов'ю,  змінювалась  і  моя  зовнішність.  Все  інше  викристалізувалося  на  довгому  шляху  вверх.  Я  набула  ідеальних  форм,  стала  неймовірно  гнучкою,  щоденний  спорт  -  підйоми,  стрибки,  підтягування  -  додавали  мені  ще  більше  сил.  Я  долала  метр  за  метром  його  цитаделі,  радіючи  успіху,  що  давався  мені  нелегко,  як  і  завоювання  кожного  міліметра  його  серця.  
Бували  чудові  сонячні  дні,  коли  ми  бачилися  та  розмовляли.  Він  визирав  з  великого  вікна,  дивився  на  мене,  посміхався  мені,  навіть  нахилявся  в  мій  бік,  тримаючись  за  кам'яне  підвіконня  однією  рукою,  а  за  фіранку  -  іншою.  Він  був  готовий  кинути  мені  мотузку,  але  вона  в  той  час  виявилася  закороткою.  Все  ж  тоді  я  відчувала  себе  щасливою.  Одного  разу  ми  провели  цілий  літній  тиждень  разом,  якщо  це  можна  так  назвати,  і  я  подумала,  що  це  на  все  життя.  Більшого  щастя  й  годі  бажати.  Окрім  того,  саме  в  той  період  на  стінах  башти  почала  буяти  зелень;  чіпляючись  за  отруйний  плющ,  не  зважаючи  на  небезпеку,  я  стрімкіше  підіймалася  до  омріяного  вікна.  
А  бували  й  важкі  періоди.  Восени  мене  поливало  дощами,  а  я  все  рівно  горнулася  до  слизької  стіни  та  молилася  про  те,  щоб  не  впасти.  Іноді  падала,  котилася  додолу,  чіпляючись  пальцями  за  кам'яні  виступи  цитаделі,  стираючи  кінцівки  до  кісток,  набиваючи  синці,  вириваючи  голими  колючими  гілками  дерев  волосся.  Все  ж  втримувалася  за  непевну  надію,  яка  з  часом  знову  починала  кріпнути  і,  відсидівшись  у  якомусь  вищербленому  куточку  стіни,  загоївши  рани,  я  знову  починала  підйом.
Найстрашніше  було  взимку.  В  холоди  я  жила  в  розщелинах  башти.  Якщо  вдавалося  заснути,  мені  снилися  плоди,  що  зріли  на  зелених  гілках  високих  дерев.  Мій  одяг  давно  став  непридатним,  більшу  його  частину  зірвали  вітри.  Лише  сліпа  віра  у  власну  щасливу  долю  продовжувала  штовхати  мене  вверх.  
Моя  шкіра  погрубішала,  а  наступного  літа  сильно  засмагла  та  вкрилася  лускою  до  осені.  Нігті  на  руках  та  ногах  витончилися  і  загнулися  гачками.  Я  адаптувалася  до  умов.  Для  того,  щоб  краще  тримати  рівновагу,  перестрибуючи  з  каменя  на  камінь,  я  відростила  довгого  хвоста,  який  в  разі  чого  можна  було  скинути.
Знала,  що  і  Йому  нелегко.  Аренда  цілої  цитаделі,  мабуть,  недешево  коштує.  Багато  справ,  не  так  багато  грошей.  Якби  я  могла  віддати  йому  цілий  світ  у  вигляді  своєї  любові!  
Рукою  він  би  до  мене  ще  не  дотягнувся,  а  кожну  мотузку  вітер  розгойдував  так  сильно,  що  я  не  могла  її  впіймати.  Крізь  бурю,  крізь  власні  ридання  я  слухала  його  слова  і  тим  втішалася.
Мій  Коханий  був  невиправним  мрійником  і  романтиком.  Ним  зачаровувалися  всі:  Небо,  Сонце,  Місяць,  Птахи...  Він  прагнув  великої  любові,  яка  мала  до  нього  прийти.  Для  мене  любов  була  пов'язана  із  зусиллями,  які  ти  докладаєш  в  надії,  що  тебе,  можливо,  полюбляють.  Немає  зусиль,  відданості  -  все  чахне.  
До  нього  прилітали  Горлиці.  Жінки.  Лишали  після  себе  тільки  гівна.  Я  бачила  Альбатроса,  який  влетів  головою  прямо  у  стіну  замість  вікна.  Останнім  був  Дракон,  і  якщо  голубам  я  посилала  тільки  прокляття,  то  він  мені  навіть  подобався.  
Все  ж  я  думаю,  що  Любов  не  може  просто  залетіти  у  вікно,  їй  треба  видертися  на  стіну,  щоб  довести  свою  справжність,  придатність.  Та  і,  врешті-решт,  у  кожного  з  нас  своя  башта.  
Я  майже  на  верху  і  вже  не  зможу  спуститися  вниз.  Страшно  боюся  зустрічі  і  соромлюся  свого  вигляду.  Просто  хочу  бути  потрібною.  Я  -  не  Місяць  і  не  Сонце,  і  не  Птах.  Я  маленька  самовіддана  зелено-коричнева  ящірка.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=711095
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 09.01.2017

Інфікована

Казка




Ми  йшли  один  до  одного  в  рожевий  вечір,  здавалося,  літа.  На  мені  була  сукня  кольору  мальви,  на  ньому  -  як  завжди  щось  оригінальне.  Побачення  на  мосту.  Мости  і  переходи,  місця,  де  ми  були  перед  вибором,  як  він  часто  говорив.  Ми  знаходилися  не  в  місті  і  не  в  країні.  За  рожевим  маревом,  приємним  для  ока,  була  пустка.  Тільки  ми  могли  заповнити  її  своїми  розмовами.  В  сюрреалістичних  кольорах  цього  вечора  височила  над  усім  наполовину  схована  за  горизонт  жовта  корона  неіснуючого  сонця.  Мій  годинник  поспішав  рівно  на  годину,  його  -  на  годину  відставав,  втім,  ми  синхронізували  захід  під  себе.  

-  Привіт,  маленька.
-  Привіт,  рідний!  Добре,  що  тут  можна  тебе  обійняти.  Я  скучила.  Як  твій  настрій?
-  Ну  що  за  питання?  Настрій,  як  м'ячик  -  скаче.
-  Я  так  рада  тебе  бачити...
-  Взаємно.  Як  там  у  тебе?  Холодно?
-  Зараз  половині  планети  холодно,  але  в  мене  є  обігрівач,  хоча,  звісно,  він  всю  планету  не  врятує.  
-  Не  врятує...  От  чорт!  Вдягайся  тепліше,  пий  чай.  Що  на  тобі  зараз?
-  Не  хвилюйся,  будь  ласка.  На  мені  повно  різноманітного  теплого  одягу.  Окрім  того,  мене  гріє  бажання  допомогти  тобі  здійснити  твою  мрію...
-  Дякую,  рідна.  
-  Тому  я  хотіла  запитати  тебе  про  дещо...
-  Запитуй.
-  Інфікуєш  мене?
-  Що?
-  Інфікуй  мене...  собою.
-  Мала,  ти  не  знаєш,  про  що  просиш!  Це  ж  на  все  життя,  скільки  б  їх  у  тебе  не  було!  У  кожному  "заміщенні"  в  тебе  буде  залежність  від  мене.
-  В  мене  і  так  залежність  від  тебе:  прив'язаність  крові,  нервових  закінчень,  потрібний  хімічний  склад,  мовою  Шекспіра  -  це  любов  -  від  мого  народження  і  до  кінця  всіх  світів.  Справа  у  тому,  що  так  я  зможу  знаходити  тебе  в  кожному  новому  "заміщенні"  і  допомагати,  оберігати  тебе.  Це...  Це...  
-  Що?...
-  Це  все  рівно,  що  подарувати  обручку  з  правом  вибору  для  тебе.  В  світі  коїться  щось  незрозуміле.  Міста  йдуть  під  землю,  деякі  вкриваються  кригою.  Довбане  царство  Снігової  королеви.  Поведінка  людей  змінилася.  Може  статися  що  завгодно.  Тож  це  моя  обітниця  вірності,  Серце.

Він  нічого  не  сказав,  тільки  видихнув.  Я  намагалася  вгадати,  чи  важкий  це  був  подих,  чи  він  виражав  полегшення.  Розкрив  для  мене  долоні  в  нестерпних,  засліплюючих,  конаючих  променях  рожево-золотого  заходу.  Дивився  як  ніхто  інший.  Я  піднесла  руки  до  його  долонь,  і  вперше  за  багато  місяців  в  легкій  літній  сукні  мені  стало  спекотно.  Плавилася  разом  із  сонцем.  Гойдалася    разом  із  небом,  що  теж  гойдалося  над  мостом  і  під  ним.  Тремтіла.  Була  так  близько,  що  відчувала  його  дихання  і  серцебиття.  Його  красиві  руки,  простягнуті  до  мене,  обіцяли  тепло  і  спокій,  і  щастя.  Шкіра  на  одній  з  долонь,  у  самому  її  центрі,  трохи  піднялася  та  побілішала.  Щось  натягувало  її,  настирливо  намагаючись  вирватися  назовні.  Щось  живе  і  гостре.  Потім  шкіра  тріснула,  розірвалася.  З  маленької  дірочки  з'явилася  блискуча  крапелька  крові,  а  за  нею  на  долоню  витекла  мікроскопічна  сяюча  "галактика".  Його  єство,  його  сутність,  яка  тепер  мала  потрапити  в  мою  кров.  Зі  швидкістю  комахи  вірус,  більше  схожий  на  мерехтливий  дорогоцінний  ланцюжок,  зроблений  з  кілець,  де  кожне  кільце  було  планетою,  Його  окремою  історією,  намагався  потрапити  до  моїх  рук.  Він  допоміг,  поклавши  свої  долоні  у  мої,  і  "галактика"  ковзнула  у  праву  руку.  Гаряча,  мов  вугілля  з  пічки.  Я  зойкнула,  коли  відчула  укол.  

-  Пробач.

Він  вибачався  за  себе,  за  біль  від  проколотої  плоті,  хоча  насправді  цим  вчинком  виказував  мені  найвищу  довіру  і,  сподіваюсь,  любов.  
Коли  я  оговталася,  золотий  "ланцюжок"  вже  зник  в  мені,  лишивши  ледь  видимий  шрам  на  руці.  

-  Спасибі.  Я  так  довго  шукала  тебе  і  нарешті  знайшла.  Я  належу  тобі.  

Ми  обійнялися  на  секунду  чи  на  вічність  і  стояли  так  із  заплющеними  очима  аж  поки  не  почали  відчувати  розрив  часу.  Сонце  вже  зайшло,  з'ївши  всі  яскраві  кольори.

-  До  наступної  зустрічі,  рідний.
-  Добраніч,  маленька.  Не  мерзни.  
-  Люблю  тебе.
-  Взаємно.

Я  розплющила  очі,  побачивши  київську  з'ємну  квартиру  у  густих  сутінках,  скутих  морозом.  Мерехтіла  гірлянда.  Монитор  пристрою,  що  дозволяв  переміщення  на  ментальному  рівні,  згас.  "До  завтра,  Серце".  
Ще  більше  втеплившись,  ставши  схожою  на  космонавта,  я  пішла  на  кухню  робити  чай.  Чайник  та  обігрівач  старалися  з  усіх  сил.  Градусник  на  вікні  замерз  і  нічого  не  показував.  Я  знову  увімкнула  монітор  із  бажанням  написати  йому  щось  тепле,  незважаючи  на  крижане  пекло  навкруги.  Втім,  не  написала.  Він  і  так  вже  був  у  моїй  крові,  в  мені,  в  моїх  думках.  Я  це  відчувала,  він  це  знав,  а  я  знала,  що  таке  справжнє  пекло.  Пекло  -  це  коли  без  нього.  
Лягаючи  у  ліжко,  я  клала  пристрій  поруч,  на  подушку,  вимикаючи  монітор.  Засинаючи,  раділа,  що  все-таки  в  Амстердамі,  де  зараз  спить  кохання  мого  життя,  набагато  краща  погода.  


Вночі,  десь  у  годині  3-й,  прийшло  повідомлення  для  Герди.  Для  мене.  Там  побажання,  адресоване  тільки  мені.  Щасливою,  я  прочитаю  його  вранці.  В  темряві  кімнати  на  моніторчику  світиться  ім'я  відправника.  Кай.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=711092
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 09.01.2017

Інтерв'ю з Олегом Скрипкою для глянцевого журналу Majeur (№2 2016)

Олег  Скрипка:  «Батьківство  –  крок  у  вічність»




Український  рок-музикант,  лідер  гурту  «ВВ»,  суспільний  діяч…  З  цими  фактами  читач  давно  знайомий.  Оскільки  глянцеве  видання  Majeur  призначене  для  дітей,  то  й  говорили  ми  про  «дитячість»,  з  якою  протягом  життя  не  хоче  прощатися  душа  музиканта.  За  власними  дітьми  Олег  Скрипка  визнає  право  на  вибір,  підкреслює  важливість  продовження  роду  і  згадує  неповторні  миті,  пов’язані  з  батьківством.



Олег,  Ви  людина  відома,  я  впевнена,  що  у  Вас  цікаве  життя,  багато  чого  досягнуто,  багато  чого  попереду…  Скажіть,  чи  лишається  в  Вас  досі  щось  від  дитини?  Що  саме?

Мені  іноді  складно  усвідомити,  що  я  не  дитина.  Власні  діти  нагадують,  що  я  вже  тато,  який  несе  відповідальність  за  власну  родину.  Втім,  усі  гуртом  ми,  звісно,  любимо  побешкетувати.  Дітлахам  подобається  жити  весело  та  енергійно.  Подобається  це  і  мені.  Не  люблю  сумні  ситуації,  коли  треба  поводитися  серйозно,  авторитетно.  При  цьому  важливо  давати  малечі  нову  інформацію,  знайомити  із  всесвітом.  От  і  мої  мистецькі  проекти,  що  пов’язані  з  дітьми,  для  того  й  існують,  щоб  робити  дітлахів  щасливими.  

У  Вас  у  самого  четверо  дітей:  Роман,  Устим,  Олеся  і  Зоряна.  Що  відчули,  коли  вперше  стали  батьком?  Надалі  з  роками  відчуття  якось  змінювалися?

Коли  з’являється  перша  дитина,  то  для  чоловіка  це  шок!  Ти  переходиш  в  іншу  іпостась,  ти  тепер  відповідаєш  за  чуже  життя.  Відповідальність…  Для  чоловіка  це  є  дорослість.  Вони  її  бояться,  напиваються  того  ж  дня.  Не  був  виключенням  і  я.  Я  пройшов  через  це  й  виявилося,  що  батьківство  -  величезний  кайф.  Коли  вже  інші  діти  з’являлися,  я  був  присутній  під  час  їхнього  народження.  Неймовірні  моменти.  Взяти  на  руки  своє  дитинча…  Такі  сильні  відчуття,  мов  робиш  крок  у  вічність.  Також  ти  розумієш,  що  треба  до  кінця  життя  відповідати  за  це  чарівне  немовля.

Чому  в  досить  нестабільному  світі  люди  все  ж  ризикують  і  стають  батьками?  Наскільки  важливо  продовжувати  свій  рід?  

Світ  такий,  що  хтось  йде,  а  хтось  з’являється.  Продовження  необхідно.  Нові  проекти,  нові  ідеї…  Продовжуючи  рід,  ти  ніби  передаєш  свої  традиції,  йдеш  вперед  і  не  відстанеш.  Ти  також  подовжуєш  і  своє  життя,  роблячи  його  вічним.

Яка  різниця  у  вихованні  між  хлопчиками  і  дівчатами  (на  прикладі  Вашої  родини)?

Вони  дуже  сильно  різняться.  Втім,  я  щасливий  батько.  В  мене  є  і  дівчата,  і  хлопці.  Поведінка  тата  для  хлопців  завжди  є  взірцем  для  наслідування.  Не  завжди  виходить  їм  розповісти,  що  треба  робити  в  тій  або  іншій  ситуації.  Треба  просто  певним  чином  поводитись  і  вони  наслідуватимуть  твої  манери,  вчинки,  поведінку.  А  дівчатам,  насамперед,  необхідно  давати  любов,  адже  вони  надзвичайно  сентиментальні.  Для  них    важливо  чути,  як  тато  їх  любить.  Якщо  доньці  змалечку  тато  віддає  своє  серце,  вона  зможе  в  своєму  житті  відшукати  справжнє  кохання.  

Що  робите  з  часом,  щоб  його  вистачало  і  на  родину,  і  на  роботу?  

Ти  сам  вирішуєш,  що  для  тебе  першочергове.  Якщо  важлива  родина,  то  час  знаходиться.  Час  –  він  насправді  гумовий.  А  не  вистачає  його  на  щось  -  можеш  покопирсатись  в  собі  і  зрозумієш:  деякі  речі  все-таки  не  є  для  тебе  важливими.  
 
У  світі  гаджетів  та  соцмереж  вашим  дітям  вистачає  часу  на  книжку?  Як  привчаєте  їх  до  читання,  до  пізнання  цього  світу?  Яка  Ваша  улюблена  дитяча  книга?

У  нас  зараз  з  дітьми  улюблена  книжка  –  «Гаррі  Поттер».  Я  прочитав  його  всього.  Насправді  в  нашій  родині  існує  культ  книги.  Я  пишаюся,  що  і  в  Україні  вцілому  цей  культ  присутній.  Маємо  багато  книжок  гарних  українських  видавництв.  Ми  їх  читаємо,  перечитуємо  і  зачитуємо  до  дірок,  потім  купуються  нові,  щоб  знову  зачитати  їх  до  дірок.  Діти,  знайомлячись  з  хорошою  літературою,  підростають.  Знаю  видавців  гарних  і  авторів.  У  нашій  родині  завжди  є  всі  книжкові  новинки.

Ви  були  тренером  шоу  «Голос.  Діти»,  де  ваша  підопічна,  семирічна  Аня  Ткач,  перемогла.  Як  з  нею  працювалося?  Які  вони  –  сучасні  діти?

Сучасні  діти  мудріші  і  розумніші  за  нас!  Чи  це  пов’язано  з  гаджетами,  чи  з  революцією  духу  в  Україні,  чи,  взагалі,  зі  змінами  у  всьому  світі,  але  діти  цікаві,  талановиті.  Аня  –  геній.  Думаю,  мені  пощастило,  що  я  цього  генія  привідкрив.  Вона  особлива.  Таке  відчуття,  що  перед  тобою  дві  людини.  Дитинка  -  десь  неуважна,  десь  замріяна,  та  в  ній  живе  особистість,  здатна  на  серйозні  речі.  Даєш  завдання  Ані:  щось  чує,  щось  ніби  прослухала,  можливо,  чогось  не  зрозуміла,  але  виконує  чітко  все,  про  що  ти  їй  розповідаєш.  Вона  –  великий  професіонал.  Людям,  артистам  треба  три  рази  повторювати,  щоб  вони  зробили  певну  річ.  Одного  разу  недостатньо,  а  от  Ані  достатньо.  Це  дало  результат.  Ми  з  нею  разом  вгадали  -  треба  співати  пісню  про  маму.  Мама  –  найголовніше  і  в  житті  дитини,  і  в  житті  дорослої  людини.  Між  іншим,  у  Ані  чудова  мама  –  Оксана.  Вона  доклала  колосальну  кількість  зусиль,  аби  відкрити  талант  своєї  доньки  і  довести  її  до  великої  сцени.

В  яких  ще  проектах  Ви  працювали/виступали  з  дітками?  Може  дещо  планується?

З  дітьми  багато  чого  відбувалося  й  багато  планується.  Ми  робили  великі  дитячі  вечорниці  у  формі  справжнього  балу.  Дітвора  в  бальних  вбраннях  танцювала,  оркестр  грав,  малечею  були  виконані  мої  твори.  Зараз  ми  готуємо  масштабний  проект  «ВВ»  і  діти».  Ми  хочемо  зібрати  рок-гурти  з  юних  музикантів,  які  будуть  співати  наші  пісні  і,  можливо,  разом  влаштуємо  тур.  Нещодавно  зіграли  один  концерт.  Були  в  Греції,  на  Криті.  З  нами  їздила  одна  дівчинка,  Катруся  Кузякіна,  яка  грала  на  барабанах.  Талановита  барабанщиця,  їй  сім  рочків,  вона  така  маленька,  худесенька,  а  дивишся  –  грає  на  барабанах  потужно  та  професійно.  Так  що  будемо  збирати  гурти  й  прищеплювати  дітям  любов  до  рок-музики.

Хтось  з  Ваших  дітей  вже  сказав,  що  буде  музикантом  або  в  них  інші  інтереси?

Зі  своїми  дітьми  я  виступав  декілька  разів  на  фестивалі  «Країна  мрій».  Мій  молодший  син  Устим  серйозно  займається  вокалом.  Нещодавно  він  співав  на  одній  сцені  з  легендарним  Робертіно  Лоретті.  Маестро  сам  його  відзначив  і  запросив  Устима  заспівати.  Загалом  мої  діти  добре  співають,  грають  на  інструментах:  фортепіано,  гітарі;  дівчатка  теж  на  фортепіано  вчаться  грати.  Я  хотів  би,  щоб  мої  діти  були  артистами,  але,  безумовно,  вибір  за  ними.  Треба  дати  їм  максимальні  знання  й  вибір.  Зараз  ще  зарано  говорити  -  стануть  вони  артистами,  чи  ні,  але  талант  у  них  є.  У  дітей  велика  кількість  занять:  вчаться  у  школі,  навідують  численні  гуртки,  в  тому  числі  їхнім  захопленням  є  і  музика.

Наш  журнал  для  сучасної  дітвори  -  маленьких  особистостей.  Що  б  Ви  побажали  іншим  батькам  з  огляду  на  власний  життєвий  досвід?

Батьки  нерідко  впадають  у  крайнощі.  Їх  дві.  Одна  –  нав’язування  дітям  власної  волі.  От  я  хочу,  щоб  дитина  була  бухгалтером,  адвокатом,  скрипалем  чи  лікарем.  Починаємо  нав’язувати  й  натикаємося  на  супротив.  Дитя  може  мати  хист  до  медицини,  але  навмисно  стане  художником,  хоча  й  без  особливого  таланту.  Таке  робиться,  щоб  насолити  батькам,  свою  індивідуальність  проявити.  Вона  все  рівно  проявиться,  тож  треба  виховати  не  художника  чи  архітектора,  а  особистість.  Інколи  трапляється  інша  крайність:  «От  це  вже  яка  доля  є,  такою  дитина  і  буде».  Насправді  в  цьому  випадку  її  виховає  вулиця,  якісь  випадкові  люди,  а  наслідки  можуть  бути  непередбачуваними.  Треба  давати  вибір,  допомогти  побачити  гарні  напрямки,  шляхи.  Дитя  на  роздоріжжі  -  можливості  для  нього  дають  батьки.

Олег,  чи  плануєте  ще  колись  ставати  татом?

Я  маю  чудову  родину,  з  якою  почуваю  себе  щасливою  людиною.  В  цьому  питанні,  як  у  застіллі,  треба  знати  свою  міру.


                                                                                                                                                               


                                                                                                                                                               Журналіст:  Олена  Мальва

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=671351
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 10.06.2016

Мій сусід Ларрі

horror

           Двері  наших  квартир  розташовувалися  одна  навпроти  одної.  Він  теж  знімав  житло.  Я  заселилася  пізніше  за  нього,  прямо  на  Різдво.  Осокорки  мене  цілком  влаштовували:  багато  магазинів,  метро  поряд,  пляж  теж  поряд.  Ще  й  такий  привабливий  сусід.  Його  звали  Ларрі.  Тато  американець  або  англієць,  мама  українка.  Російську  знає  бездоганно.  Працює  у  продажах.  От  і  все,  про  що  мені  вдалося  довідатися  за  п’ять  місяців  проживання  у  нього  перед  носом.
           Я  не  з  сором’язливих.  Вже  давно  би  запросила  на  каву,  якби  Ларрі  можна  було  спіймати.  На  роботу  він  йшов  рано  й  непомітно  для  всіх  (я  намагалася  не  пропустити,  але  дарма),  коли  повертався  –  теж  невідомо.  Все,  що  я  про  нього  знала  –  насправді  інформація,  почута  від  жильців  будинку.  Ним  цікавилися…  Ще  й  як.  Складали  про  нього  міфи,  але  й  побоювалися.  Занадто  загадковим  був  цей  чоловік.  Наша  спільна  уява  домальовувала  інше.
           Одного  разу  я  бачила  його  здалеку.  Говорив  по  телефону.  Високий,  темноволосий,  міцний.  Рукави  білої  сорочки  були  завернуті  по  лікоть.  Скульптурні  руки  вкривала  рослинність.  Коли  він  повернув  голову  в  мій  бік,  немов  відчув,  що  на  нього  дивляться,  наші  погляди  на  секунду  зустрілися,  а  потім  я  засоромилася  і  опустила  очі.  Щось  привабливе  й  хиже  було  у  самому  його  єстві.  Щось  древнє  народжувалося  і  в  моїх  надрах,  коли  думала  про  Ларрі.  Давнє,  прекрасне,  трагічне  й  небезпечне,  як  я  люблю.  Нез’ясовне.
             Була  ситуація,  коли  я,  повертаючись  з  роботи,  відкривала  вхідні  двері  нашого  будинку,  а  він  ледве  не  збив  мене  з  ніг.  Озирнувся,  підняв  та  віддав  мені  рюкзак,  який  впустила,  і  мовчки  побіг  до  ліфту,  не  дочекавшись,  хоча  знав,  що  мешкаю  навпроти.
             Отак  і  жили.  Раз  на  місяць  Ларрі  зникав.  Хтось  казав,  їздив  у  відрядження,  де  проводив  загалом  по  кілька  днів.  Думала  про  нього  занадто  багато,  не  думати  не  могла.  Перерила  соцмережі  -  ніде  його  не  було.  Перед  літом  в  мене  почалося  безсоння  з  цього  приводу  і  я  навіть  зраділа.  Принаймні  це  не  нічні  жахіття.  
29  травня  вночі  я  сиділа  на  вікні  в  своїй  кімнаті.  В  моєму  бокалі  була  прохолодна  сангрія.  З  десятого  поверху  бачила  майже  всі  Осокорки.  Згасало  віконце  за  віконцем.  Люди  в  своїх  квартирах  лягали  спати  в  свої  ліжка.  Стояла  повня,  може  тому  мені  не  спалося.  Від  сангрії  думки  текли  повільно.  Марилася  квартира  на  місяці,  з  вікна  якої  я  дивлюся  на  Землю.  Чумацький  шлях  на  смак  був  не  солоним,  а  солодким.  Захотілося  побачити  Ларрі.  Розказати  йому  про  себе.  Я  тільки  зараз  подумала,  що  ніколи  не  бачила  його  з  жінкою.  Навіть  з  чоловіком  не  бачила…  Про  мого  сусіда  плели  різні  історії.  Зробила  ще  декілька  ковтків  напою  та  подумала,  що  пора  закривати  віконце  і  засинати.  Було  вже  піднялася  й  тут  дещо  потрапило  в  поле  мого  зору.  Якась  тінь  пересувалася  з  поверху  на  поверх.  Вниз.  Придивилася.  Тінь  перестрибувала  з  одного  балкону  на  інший.  Вона  мала  вагу,  це  були  не  нічні  забавки  місячного  сяйва  та  хмар.  «Тварина!»  -  подумалося  одразу,  а  от  яка  саме,  мені  так  і  не  спало  на  думку.  Втім,  цікавість  взяла  гору  над  обережністю,  я  повністю  вилізла  у  вікно  й  тихенько  зістрибнула  на  свій  балкон.  Оскільки  він  був  без  скла  і  без  решітки,  я  мала  змогу  краще  роздивитися  незвичайне  створіння.  Істота  була  сірою  чи  чорною,  великою,  швидкою  та  беззвучною.  Зрідка  я  чула  скрегіт  її  кігтів  по  бетону.  Навіть,  здавалося,  бачила  іскри.  Вона  крутила  видовженою  головою,  приміряючись  до  чергового  стрибка.  Собака  або  мавпа.  Не  ті,  не  інші  так  не  вміють.  Тут  місяць  зрадив  мене,  зайшовши  за  хмару,  і  я  перестала  що-небудь  бачити.  Звісила  голову  з  балкону,  вдивляючись  в  темряву.  По  дитячому  майданчику  під  єдиним  ліхтарем  хтось  пробіг.  Не  мавпа  і  не  собака  -  людина.  Я  розвернулася  до  вікна  та  знову  потрапила  до  квартири.  Завтра  треба  підійматися  на  роботу.  Лягла  у  ліжко  й  довго  крутилася.  Я  перебрала  із  сангрією,  мені  почали  ввижатися  тіні,  безсоння  замучило…  Все  би  нічого.  Тільки  чому  людина,  що  перетинала  дитячий  майданчик,  була  абсолютно  голою?
             Наступний  ранок  зустрів  киян  дощем.  Я  ледве  піднялася.  Стояла  під  душем  півгодини.  Приводила  думки  до  ладу.  Намагалася  згадати  й  одразу  забути  химерні  видіння  минулої  ночі.  Не  поснідавши,  зібралася,  взяла  записника  із  запитаннями,  треба  було  бігти  на  інтерв’ю  до  відомої  рок-зірки.  Вже  в  коридорчику,  ховаючи  ключі  до  одного  з  відділень  жовтого  рюкзака,  я  тихенько  поскиглила  біля  дверей  Ларрі.  «Ну  де  ж  ти  подівся?  День  би  склався,  побач  я  тебе».  
             На  роботі  шуміли  про  всяке.  Весь  Київ  був  якимось  стривоженим.  Може,  здавалося.  Брак  сну  давався  у  знаки.  Я  швидко  виконувала  свою  роботу,  ні  з  ким  не  теревенила,  а  увечері  стрибнула  в  метро,  мріючи  про  відпочинок.  
             Засинала  навіть  не  оформивши  повністю  думку  про  свого  сусіда.  Втомилася.  Мозок  продовжував  працювати  і  Ларрі  мені  наснився.  Як  це  завжди  буває  у  снах,  наші  мрії  ближчі  до  реалізації.  Я  чула  його  голос.  Він  сказав  мені  йти  на  пляж.  Назначив  зустріч.  Вставши  з  ліжка,  я  пішла.  В  тому,  в  чому  була.  Тобто  роздягнена.  Спускаючись  у  ліфті,  стискала  в  руці  ключі  від  квартири  та  молилася,  щоб  консьєржка  спала.  В  неї  за  віконцем  світилося,  але  фіранки  були  опущені.  Буквально  пролетіла  повз  неї,  відчинила  двері  й  вибігла  на  вулицю.  
             Травнева  ніч  була  тепла,  як  молоко.  Світло  повного  місяця  надавало  моїй  шкірі  блакитного  відтінку.  Взутися  я  теж  забула,  тому  відчувала  кожен  камінчик  під  ногами.  Яка  різниця  –  все  рівно  сон.  До  річки  йшла  хвилин  десять.  Висотки  заплющили  очі,  лише  горіли  неоном  їхні  голови,  крамниці  зачинилися,  вдалині  світилася  аптека,  що  працювала  цілодобово.  Я  перейшла  через  дорогу  й  побачила  знайомий  спуск  до  річки,  куди  вже  бігала  кілька  разів  плавати.  Позаду  по  дорозі  пронеслася  та  зникла  автівка.  Я  заглиблювалася  в  темну  зелень  дерев,  по  пам’яті  знаходячи  доріжки.  На  пляжі  зупинилася,  знов  відчувши  незрозумілу  музику  з  надр  власного  тіла.  Він  був  тут.  Де?  Очі  шукали.  Бачила  кожну  викрашену  місяцем  блакитну  піщинку,  кожен  кущ,  камінь,  дзеркальну  воду…  Озиралася.  Гола,  розпатлана.  На  пляжі.  В  руці  сильніше  стискала  ключі.  На  дальньому  краєчку  берега  біля  куща  стояв  автомобіль.  Я  спочатку  злякалася,  а  потім  подумала,  що  це  молодь,  як  у  старому  жахливчику,  приїхала  вночі  в  тихий  природний  куточок,  щоб  потрахатися  в  салоні  машини.  
             Підійшла  ближче.  Біля  куща  щось  ворушилося,  причому  достатньо  інтенсивно.  Їх  було  двоє.  Я  менше  за  все  хотіла  ставати  свідком  чиєїсь  пристрасті,  вже  збираючись  зупинятися  та  розвертатись.  Біля  тачки  лежав  хтось  третій.  Всередині  у  мене  занило,  моя  цікавість  підказувала,  що  я  йду  у  правильному  напрямку,  а  оскільки  це  сон,  то  зі  мною  нічого  не  трапиться.  Набравши  повітря  в  легені,  робила  крок  за  кроком,  крок  за  кроком,  відчуваючи  пісок  під  ногами,  смак  відкриття  таємниці  на  рецепторах  язика  і  власне  схвильоване  дихання…  
             Він  повернув  голову  й  кинув  на  мене  хижий  погляд.  Оскалився.  З  його  горла  вирвався  хрип.  Там  щось  клекотіло.  Він  проковтнув  густу  рідину,  що  заважала.  Довгі  вуха  чули  навіть  те,  як  б’ється  моє  серце.  Спину,  груди  та  лапи  вкривало  скуйовджене  темне  хутро.  Під  однією  з  кігтистих  лап  ще  бився  за  власне  життя  спотворений  шматок  м’яса.  Половина  його  скальпа  була  здерта  за  один  мах,  довге  світле  волосся  належало  дівчині.  Вона  не  кричала,  тільки  тремтіла  й  хапалася  руками  за  могутній  торс  свого  вбивці,  поки  він  ламав  їй  грудну  клітку.  Її  хлопець  лежав  біля  машини.  Його  голова  скотилася  вниз  до  річки.  Я  почала  тихенько  плакати.  На  жахливому  звірі,  безжальному  вбивці  вже  ще  висіли  рідкі  клапті  роздертої  від  страшних  трансформацій  білої  сорочки  Ларрі,  рукави  якої  були  завернуті  по  лікоть…
             Як  прокинутись,  коли  хочеш  прокинутись?  Мене  переслідує  перевертень.  Боже  мій,  це  неможливо.  Я  біжу  серед  кущів  та  дерев,  не  розбираючи  дороги.  Позаду  мене  наростає  потужний  звук.  Дике,  пронизливе,  моторошне  виття  на  місяць.  Я  вибігаю  на  шосе  й  падаю  прямо  посеред  пішоходки,  збиваючи  коліна.  Він  зараз  стрибне  на  мене,  він  стрибне  на  мене.  Поки  підіймаюся,  фантазія  малює  кінематографічні  сцени  жорстокої  розправи  наді  мною.  Шкутильгаю.  Заправка,  крамниці,  аптека  вдалині…  Чую  його  дихання,  сморід  з  його  пащі,  присмак  крові  і  в  мене  в  роті.  Може,  коли  падала,  я  вибила  собі  передні  зуби?  Будинки  світяться  фіолетовим  неоном.  Ось  мій.  Відкрити  двері.  Збудити  консьєржку,  викликати  міліцію,  швидку.  Віконце  світиться,  фіранки  опущені.  Стукаю.  «Прокидайся,  дурепо!»  Нічого.  Заглядаю  у  щілину  між  фіранками  й  бачу,  як  вона  опустила  голову  на  столик,  шия  перегризена,  стіни  заляпані  кров’ю.  Стрибаю  на  одній  нозі  до  ліфта.  Він  їде  цілу  вічність.  Натискаю  десятий  поверх  і  мені  здається,  що  от-от  волохаті  лапи  розкриють  двері,  а  видовжений  череп  з  масивною  щелепою  опиниться  навпроти  мого  лиця.  Якимось  дивом  дістаюся  до  своєї  квартири,  яку  я  до  того  ж  забула  зачинити,  машинально  схопивши  ключі,  а  може  й  не  забула,  просто  я  так  налякана,  що  не  можу  думати  та  не  можу  відрізнити  сон  від  реальності.  Телефоную  всім,  але  ніхто  не  бере  слухавки.  За  вікном  темнішає.  Місяць  ховається  за  хмару.  Вмикаю  ноут  та  заходжу  в  Facebook.  Пишу  в  себе  на  стіні:  «Врятуйте!  Мій  сусід  небезпечний  вбивця!  Викличте  міліцію!»  Мій  статус  лайкать,  малюють  мені  смайлики.  Хтось  пише:  «Це  той  красунчик,  про  якого  ти  розповідала?»  і  купа  смайлів.  Люди  коментують:  «Хочеш  теж  потрапити  в  Новини?»  В  мережі  на  очі  трапляються  статуси  і  повідомлення  про  звірячі  вбивства  в  районі  Осокорків,  що  сталися  минулої  ночі.  Так  ось  про  що  шуміли  на  роботі!  Повня.  В  ній  справа.  Цього  разу  він  з  якоїсь  причини  не  поїхав  у  «відрядження»  і  трансформація  сталася  у  нього  вдома.  За  що  тобі,  Ларрі,  це  прокляття?  Нічні  стрибки  з  балкону  на  балкон  і  десятки  трупів  у  квартирах,  у  річкових  заростях  та  на  пляжі…
             Давній  танок  у  моєму  нутрі,  тяжіння  до  незрозумілої,  нещадної,  тваринної,  людської,  трагічної  і  незмінно  привабливої  сутності  підказують,  що  робити.  Можливо,  тому,  що  я  така  сама.  Відчиняю  вікно.  Сплю  зараз  чи  ні,  я  відчиняю.  Стаю  навпроти  вікна,  дивлячись  на  небо.  Відчиняти  для  нього  двері  немає  сенсу.  Зачинятися  від  нього  -  теж.  Він  поруч.  Він  чекав.  Ще  до  мого  повернення.  Підходить  ззаду.  Міцно  обіймає.  Я  відчуваю  гаряче  тіло…  людини.  Я  про  нього  мріяла  і  тепер  він  мій.  Він  каже:  «Мене  звуть  Лоуренс  Тальбот»*.  Це  прекрасні  миті,  та  ми  обидва  чудову  знаємо,  що  вони  триватимуть  до  тих  пір,  поки  місяць  знову  не  вийде  з-за  хмари.
                                                                       







Лоуренс  Тальбот*  –  герой  стрічки  The  Wolf  Man  (1941),  популярний  образ  перевертня,  розповсюджений  у  класичному  і  сучасному  кінематографі  та  в  літературі  Роджера  Желязни,  Ніла  Геймана,  тощо.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=669145
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 30.05.2016

Сніданок з богом

Алюзія  на  твори  Говарда  Філіпса  Лавкрафта  «Морок  над  Інсмутом»,  «Локон  медузи»  та  «Зов  Ктулху»



               Мені  було  24  роки  і  я  хотів  спробувати  все.  Працював  фотографом  в  одній  організації,  експериментував  на  роботі  та  в  стосунках,  мріяв  про  подорожі.  Двадцять  чотири  –  це  темне  волосся  з  переливами,  блиск  в  очах,  смак  сигарет,  поцілунків  і  неба  у  роті,  вогненебезпечна  рідина  у  жилах  та  міцні  стегна,  щоб  багато  ходити  і  їздити.  
Місто  «провидіння»,  куди  я  прагнув,  скільки  себе  пам’ятаю,  зустріло  мене  сонцем.  Ранній-ранній  ранок.  Весна  дмухнула  свіжістю.  Хотілося  кави,  а  потім  наробити  купу  дивовижних  кадрів  Провіденса.  Будинки  в  колоніальному  стилі  манили  мене  зараз  більше,  ніж  жінки.  В  кожному  –  таємниця  століть.  Мені  здавалося,  я  чув  музику,  що  долітала  з  однієї  рожевої  мансарди.  За  іншим  вікном  пробігла  тінь.  Третій  будинок  скрипів  під  час  кожного  пориву  вітру  і  від  нього  пахло  історією.  Як  передати  на  фото  всі  ці  скрипи,  запахи,  музику,  мову  старовинних  вулиць  Нової  Англії?  Центр  же  був  абсолютно  сучасним:  висотки,  що  вдягали  вночі  фіолетові  неонові  корони.  Я  туди  ще  навіть  не  заходив.  Річка  Провіденс  ділила  місто  на  дві  частини.  В  темній  гущі  води  жили  казки  Говарда  Лавкрафта.  Найближчим  часом  я  збирався  навідати  знамениту  могилу  свого  літературного  кумира.
Тепер  же  на  терасі  мініатюрного  кафе  пив  нарешті  смачну  каву  з  молоком,  відтягуючи  момент,  коли  мені  захочеться  повноцінно  поснідати.  Їв  очима  навколишнє:  блакитний  триповерховий  будинок,  дерев’яні  стіни  якого  бачили  ще  Лавкрафта  на  прогулянці,  дерева,  чиї  гілки  сплелися  вузлами  і  їх  вже  було  не  розлучити,  золотаві  флюгери  та  смуги  доріг  вдалині,  а  по  обидва  боки  від  них  чиїсь  крівлі…  з  моїх  снів.
Від  чарівної  дрімоти  мене  відірвав  голос.  П’янка  димка  ранку  розсіювалася,  малюючи  більш  чітку  картину.  Гарна  молода  жінка  вказувала  рукою  на  мій  фотоапарат,  другою  робила  запрошувальний  жест,  говорячи  щось  нерозбірливе,  здається,  англійською.  Я  мобілізував  сили  й  прислухався.  Навіть  якщо  це  сон  тривав,  все  рівно  треба  бути  у  формі.  Таку  бамбіну  пропускати  не  можна.  
Вона  виявилася  цілком  реальною:  з  довгими  віями  й  довгими  ногами.  Важке  волосся  відливало  міддю  та  зміїлося  великими  переливчастими  хвилями.  Відрекомендувалася  як  Марселіна,  запропонувавши  свої  послуги  гіда  незвичайними  місцями  Провіденса.  За  моїм  виглядом  дівчина  впізнала  в  мені  туриста.  На  хвойду  Марселіна  схожою  не  була.  Скромна,  але  дорога  синя  сукня  приховувала  її  «незвичайні  місця».  На  ній  також  була  тонка  чорна  шкірянка.  Мускусний  запах  її  власної  шкіри  остаточно  переконав  мене  в  тому,  що  на  екскурсію  сходити  просто  необхідно.  
Ми  розговорилися.  Вона  сказала,  що  дуже  давно  переїхала  до  Провіденса  і  знає  його  пречудово.  Працює  бібліографом  у  міській  бібліотеці  в  історичному  відділі,  часто  її  кличуть  виступати  в  університетах,  залучають  до  роботи  туристичні  організації…  Я  в  ту  ж  мить  уявив,  як  деру  її,  мов  «сидорову  козу»,  серед  бібліотечних  полиць,  а  на  нас  падають  томики  багатовікової  історії  міста.  Фантазія  була  яскравою,  мов  один  з  моїх  фотознімків.  Марселіна  ж  аргументувала  свою  пропозицію  щодо  екскурсії  жалістю  до  новачка  у  Провіденсі.  «Без  мене  ти  побачив  би  те,  що  і  всі.  Думаю,  ти  оціниш  мою  розповідь»,  -  так  вона  сказала.
Ми  розрахувалися.  150  баксів  одразу  й  150  після  екскурсії.  Дівчина,  видно,  не  була  нужденною.  Вона  запропонувала  пригостити  мене  «справжнім  сніданком»  в  одній  славетній  харчевні,  майже  з  презирством  косячись  на  маленьку  пусту  кавову  чашку  на  столику  –  свідоцтво  того,  що  мій  шлунок  вже  розпочав  голодний  бунт.  
Харчевня,  за  її  словами,  знаходилася  близько  -  в  старій  частині  міста,  що  дуже  мене  тішило.  Я  уявив  щось  затишне,  з  місцевим  колоритом  та  із  ситною  кухнею,  де  можна  відчути  себе,  немов  удома.  Поки  ми  йшли,  я  зрозумів,  що  Марселіна  не  любить  фотографуватись.  Вона  так  кумедно  закривала  долонею  лице  кожного  разу,  коли  я  наводив  на  неї  об’єктив.  Чого  вона  соромилася,  що  приховувала?  Дивно,  але  саме  з  тих  митей  я  почав  відчувати  незрозумілий  зв’язок  із  нею.  Що  могло  бути  між  нами  спільного:  жінка  без  віку  у  стильній  сукні  й  24-річний  пацан  у  пильному  взутті,  джинсах  і  в  футболці  з  чорною  вівцею?  Такий  вигляд  ми  мали  зі  сторони.  
               Марселіна  порадила  перейти  на  тіньовий  бік  вулиці  та  повернути  до  річки.  Далі  пішли  понад  водою.  В  темно-зелених  густих  водах  Провіденса  плели  історії  оксамитові  на  вигляд  водорості,  схожі  на  локони  мого  чарівного  гіда.  Види  навколо  ставали  все  більш  промисловими.  Починало  тхнути  рибою.  Ми  опинилися  в  доках.  Тут  стояло  кілька  великих  суден  і  човни.  Над  одним  корабликом  довбалися  брудні  мужики.  Все  це  якось  не  в’язалося  з  харчевнею.  Я  попитався  про  ресторанчик.  Марселіна  повела  головою  в  мій  бік.  Сонце  сліпило  їй  очі.  Жінка  прошепотіла:  «Поряд.  Ходімо».  Вона  повернула  до  темного  вузького  проходу,  який  важко  було  помітити,  якщо  про  нього  не  знаєш.  У  цій  каналізації  мене  почали  охоплювати  різні  підозри,  та  зупинитися  я  вже  не  міг  –  майже  біг  за  стрімкою  Марселіною.  Мускусний  запах  тут  посилювався  та  вводив  мене  в  оману.  Здавалося,  ніби  я  опинився  в  лігві  алігаторів.  У  тунелю  не  було  кінця,  проходів  же  виявилося  настільки  багато,  що  в  мене  замигтіло  в  очах  та  заболіла  голова.  Дівчина  не  оберталася  і,  здавалося,  ще  прискорилася.  «Почекай…»,  -  тільки  й  встиг  вимовити,  а  оскільки  нормального  повітря  в  моїх  легенях  не  лишилося,  я  зомлів.
+++
               Ми  знаходилися  в  історичному  відділі  бібліотеки  Провіденса.  Ми  з  нею.  Я  готовий  був  роздерти  її  сукню  на  шмаття.  Вона  міцно  охопила  мої  стегна  сильними  довгими  ногами.  Рухалися  синхронно,  відкривалися  один  для  одного  без  сорому,  забувши,  що  з  користувачами  бібліотеки  нас  розділяє  всього  кілька  рядів  книжкових  полиць.  З  частотою  рухів  збільшувалася  й  кількість  томиків  багатовікової  історії  міста  у  нас  під  ногами.  Її  близькість,  розсипані  по  плечах  локони  в  бібліотечній  темряві,  наш  спільний  запах  змушували  мене  божеволіти.  Моя  спітніла  спина  відчула  жар  її  руки,  а  потім  приємну  прохолоду,  наче  я  опинився  у  воді.  Прохолода  повільно  ковзала  по  плечу,  пестила  вухо  й  щоку  і  лише  краєм  ока  я  помітив,  як  товста  зелена  щупальця  з  присосками,  востаннє  потершись  об  моє  обличчя,  стрімко  подалася  вперед  та  вчепилася  за  дерев’яний  бік  однієї  з  полиць.
+++
               Слава  Богу,  я  прокинувся!  Дякую  тобі,  Боже  всемогутній!...  Я  сидів  за  столом,  на  якому  стояла  тарілка  з  гарячим  сніданком  та  лежали  прилади.  Поруч  з  тарілкою  знаходився  мій  фотоапарат.  Марселіна  мовчки  наливала  вино  у  келихи.  Офіціант,  більше  схожий  на  висушену  рибину,  а  не  на  чоловіка,  стояв  далі,  зминаючи  в  руках  бруднуватого  сірого  рушника.  Машинально  моя  рука  подалася  за  виделкою,  і  тут  я  зрозумів,  що  обидві  руки  прив’язані  до  стільця.  «Що  тут  коїться?»  Марселіна  перехопила  мій  погляд.  «Так  буде  краще»,  -  сказала  вона  чи  то  вголос,  чи  то  подумки,  але  я  її  відповідь  почув.  
Звісно,  я  почав  репетувати.  Всі  питання  та  звинувачення,  які  стосувалися  «дивного  місця»  і  «спроби  викрадення»  їм  буквально  прокричав.  Вираз  облич  моїх  мучителів  не  змінився.  Марселіна  лишила  графин  з  вином  на  столі  та  підійшла  до  мене.  До  неї  підбіг  рибомужик  зі  стільцем.  Жінка  сіла.  Її  лице  навпроти  мого.  Вона  зітхнула:

- Я  сподівалася,  що  ти  бодай  крихти  якісь  згадаєш.  Що  ж,  і  це  приміщення  тобі  нічого  не  нагадує?

               Я  покрутив  головою.  Старі  столи,  сирі  стіни  з  незрозумілими  орнаментами.  Навпроти  мене  в  стіні  стирчав  великий  зелений  камінь.  Ще  був  прохід  в  інше  приміщення,  де  щось  булькало  та  гарчало.

- Я  з  королівської  родини,  -  продовжувала  моя  дивна  мідноволоса  оповідачка.  –  Не  звідси.  Не  з  іншої  країни.  З  далеких  зірок.  Мій  рід  панував  на  Землі  ще  задовго  до  появи  людей.  Не  дивися  на  мене,  як  на  божевільну,  рідний…  Якими  ж  ми  були  досконалими,  вільними…  Ми  були  богами.  Після  того,  як  Ктулху  відправився  на  тривалий  спочинок  разом  із  затонулою  Атлантидою,  багато  хто  з  нас  теж  поснув  до  нових  часів,  деяких  винищили  люди  (стикаючись  з  незрозумілим,  вони  дуже  агресивні),  а  деякі  лишилися  чекати  на  його  пробудження,  як  от  ми.
- Божевільна!  Розв’яжи  мене,  сучко!

               Марселіна  доторкнулася  пальцями  до  моєї  щоки.  Я  відвернувся,  борючись  з  бажанням  плюнути  їй  в  обличчя,  але  знову  до  мене  повернулося  відчуття  тісного  зв’язку  з  нею.  

- Ми  чекали  й  чекаємо,  рідний.  Я  і  ти.  Інші.  Навколо…  Це  залишки…  поклоніння  нам.

               Вона  показувала  на  написи  на  стінах  та  зелений  камінь.  Мої  очі  почали  вилазити  з  орбіт.  Мікроскопічні  судини  тріскалися.  «Що  ця  зараза  дурна  верзе?»

- А  те…  (вона  немов  би  мене  чула),  що  нам  судилося  бути  разом  впродовж  багатьох  наступних  тисячоліть.  У  світі  людей,  де  ми  й  зустрілися,  нам  вдалося  адаптуватися.  Різні  оболонки.  Я  зберегла  для  тебе  свої  локони.  Вони  майже  такі,  як  і  були.  Я  зберегла  ще  дещо…
- Замовкни!  Через  тебе  я  збожеволію!
- Згадай,  коханий.  Це  людське  слово  –  «кохання».  Незрозуміло,  що  воно  означає.  Глибину  нашої  любові  можна  тільки  відчути  і  в  мене  є  підтвердження  тому…

               Сил  слухати  її  в  мене  вже  не  було,  тому  я  просто  дивився  в  гарні  очі  Марселіни,  проклинаючи  свою  мрію  завітати  в  місто  «провидіння».  Гарчання  в  сусідній  кімнатці  ставало  все  сильнішим.
               Вона  різко  встала  зі  стільця  й,  не  дивлячись  на  офіціанта,  наказала  йому  розв’язати  мені  руки.  Той  тупо,  з  острахом  глянув  на  мене,  але  послухався  свою  хазяйку.

- Я  хочу,  щоб  цей  сніданок  ти  розділив  ще  де  з  ким.  Поснідаємо  втрьох.  Та  розв’язуй  же!  Нічого  не  станеться,  -  останні  слова  призначалися  для  німого  рибомужика.  

               Марселіна  продовжувала:

- Як  ти  пам’ятаєш,  ми  з  різних  кланів.  Нам  заборонялося  любити  один  одного,  та  ми  ризикнули.  Нас  розлучили,  коли  дізналися,  що  можуть  бути  непередбачувані  наслідки  для  світу…  Вже  давно  немає  тих,  хто  забороняв.  Тож,  знову  вільні…  У  людську  еру  подібні  нам  жили  в  різних  куточках  планети.  Ми  ж  побачили  один  одного  у  Провіденсі.  Це  місто  підходило  нам  якнайкраще:  клімат,  вода,  можливість  переховуватися  тут  –  під  землею,  жити  паралельними  життями.  Навіть  нові  оболонки  не  гнітили.  

               Було  помітно,  що  Марселіна  розхвилювалася.  Вона  би  і  заплакала,  якби  вміла.  Паскуда.  Чому  ж  я  відчував,  що  вона  мені  потрібна?

- Принеси  його,  -  жінка  зверталася  до  рибоподібного  офіціанта,  який  так  і  не  встиг  доторкнутися  до  мотузок  на  моїх  руках.  Зате  я  їх  постійно  смикав.

                 Він  відвернувся  від  мене  та  пошкандибав  до  іншої  кімнати,  де  щось  скреблося,  хлюпало,  хрипіло.

- Ти  був  позбавлений  пам’яті  багато  років.  Ти  блукав  та  жив  деінде.  Я  ж  вимушена  була  чекати  тут,  знаючи,  що  відчуєш,  згадаєш  та  повернешся.  У  нас  для  цього  завжди  є  сни.

                 Я  важко  дихав,  косячись  на  прохід,  в  якому  зник  офіціант.  Відьма  продовжувала:

- Ми  зберігаємо  це  в  таємниці.  Він  народився  слабким.  Потім  все  змінилося.  Він  єдиний  у  своєму  роді,  з  дивовижними  можливостями,  він  дорослішає,  росте…  наш  новий  бог.  Ми  знову  повстанемо.

               Мене  ледве  не  вивернуло.  Тіло  пішло  судомами.  Я  схопився  разом  зі  стільцем  і  одразу  ж  сів.

               Риболюдина  у  великому  золотому  сосуді,  вкритому  написами  інших  цивілізацій,  котила  до  нас,  як  на  таці,  велику  земноводну  потвору,  яких  ніколи  не  існувало  на  цій  землі…


+++
               Далі  я  пам’ятаю  себе  зі  сторони.  Бачу,  як  розбиваю  стілець  об  стіну.  Щось  кричу.  Брудно  лаюся.  Вони  обступають  мене  колом.  Справа  –  Марселіна,  зліва  –  її  німий  прислужник,  по  столу  повзе  до  мене…  повзе  до  мене  вирод…  її  дитинча.  Я  наказую  йому  триматися  якнайдалі  від  мене,  але  воно  невблаганно  наближається,  дивлячись  на  мене  десятками  маленьких  очей,  витягуючи  всі  думки  з  моєї  голови,  виблискуючи  зроговілими  пластинками  на  хребті,  лишаючи  після  себе  ріки  зеленого  слизу  і  мускусний  запах.  Воно  розхитується,  хрипить,  тягає  свої  шмарклі,  на  кінчиках  кожної  щупальці  гострі  як  леза  кігті,  що  деруть  стіл  під  час  пересування.  Зі  сторони  я  бачу,  як  мене  нудить  від  цього  видовища.  Я  безсилий  щось  зробити.  Воно  трохи  бариться,  мов  перед  стрибком,  а  потім  накидається  на  мій  вже  охололий  сніданок,  жеручи  його  разом  з  тарілкою.  Хапаю  зі  столу  фотоапарат,  засліплюю  «нового  бога»  спалахом,  чую  пронизливі  крики  Марселіни  й  біжу  в  напрямку  виходу,  який  має,  має,  має  десь  бути.  Двері  не  зачинені.  Я  з  відчаєм  усвідомлюю,  що  не  був  полоненим,  але  думати  зараз  боляче,  думати  не  виходить  та  й  немає  часу.

               Несуся  смердючою  каналізацією,  повертаю,  куди  повертається,  падаю  безліч  разів  у  темні,  мов  нафта,  води  Провіденса,  здається,  дзюрю  в  штани,  але  це  не  важливо…  Після  того,  як  минає  ціла  вічність,  вибираюся  у  місто.  Тремчу.  В  руці  абсолютно  цілий  фотоапарат.  Футболка  з  чорною  вівцею  стала  абсолютно  чорною.  Сліпуче  сонце  міста  «провидіння»  мене  дезорієнтує.  Не  бачу  доків,  кораблів,  промисловості…  Тут  зелень,  каміння…  Ледь  не  натикаюся  на  великий  камінь  і  розумію,  що  стою  посеред  кладовища  Суон  Пойнт,  яке  сотні  разів  бачив  на  фотках  в  Інтернеті.  Сідаю  на  чиюсь  могилу  й  хапаюся  за  голову.  Зараз  мене  заарештують  як  бомжа.  Господи,  хоч  би  мене  заарештували.  Треба  все  розповісти  комусь,  поки  не  схибнувся.  Я  хочу  в  Україну.  Працювати,  жити.  Напитися.  
                 Поліцейських  поблизу  немає.  Підіймаюся  з  могильного  каменю,  досі  в  шоці,  проходжу  мов  зомбі  біля  цілого  ряду  білесеньких  камінчиків,  прямуючи  до  виходу  з  цвинтаря  з  думкою,  що  тут  під  землею  ціла  низка  тунелів  і  невідомо,  куди  ще  вони  ведуть  та  хто  в  них  живе.  Мені  одразу  привиділися  полчища  потвор,  каналізаційних  викидней,  які  заполоняють  спочатку  штат  Род-Айленд,  а  потім  і  увесь  світ...  Розгублено  оглядаюсь,  зустрічаючись  поглядом  з  написом  на  одній  з  могил:  I  AM  PROVIDENCE*.  Стискаю  кулаки  та  щелепи.  Це  була  найбільш  вражаюча  екскурсія  в  моєму  житті,  і  я  зараз  стою  перед  могилою  того,  хто  в  своїх  оповіданнях  не  вигадав  ані  слова.  

+++
                 Вже  в  автобусі,  що  віз  мене  до  аеропорту  (в  кишені  брудних  джинсів  разом  із  мокрим  паспортом  знайшлися  долари  –  150,  невідданих  Марселіні  -  на  нову  футболку  та  проїзд),  я  розплакався.  Не  тому,  що  загубив  картку  і  поки  не  встиг  її  заблокувати,  не  тому,  що  знайомий  замовив  мені  квиток  на  літак,  як  останньому  волоцюзі,  не  тому,  що  я  пережив  те,  що  пережив.  Якщо  пережив…  Адже  в  якісь  хвилини  виникали  сумніви,  і  вони  змушували  мене  повірити  у  власне  божевілля.  Нехай  би  так  і  було,  тільки  в  моїй  потрощеній,  затертій  пам’яті  з  купою  білих  плям  проявився,  як  фотографія,  один  спогад…
 
               …ми  знаходилися  в  історичному  відділі  бібліотеки  Провіденса.  Ми  з  нею.  Я  готовий  був  роздерти  її  на  шмаття.  Медуза  міцно  охопила  мене  довгими  щупальцями,  стисла  й  поводила  себе  так,  мов  хотіла  поглинути  моє  тіло.  Рухалися  синхронно,  відкривалися  один  для  одного  без  сорому,  забувши  про  оболонки,  забувши,  що  з  користувачами  бібліотеки  нас  розділяє  всього  кілька  рядів  книжкових  полиць.  Її  близькість  в  бібліотечній  темряві,  розсипані  по  пружній  та  вологій  від  слизу  плоті  змієвидні  відростки,  які  спадали  з  її  голови,  наш  спільний  запах  змушували  мене  божеволіти.  Навіть  моя  луска  на  спині  тремтіла,  відчуваючи  доторки,  жар,  а  потім  і  приємну  прохолоду,  наче  я  опинився  у  воді.  Щупальця  повільно  ковзали  по  броні,  по  місцях,  де  шкіра  була  більш  тонкою.  Десятки  моїх  очей  побачили,  як  Марселіна  подалася  вперед  та  вчепилася  за  довгі  гребінчасті  пластини  на  моєму  хребті.  Я  вже  знав,  що  в  цю  мить,  тут,  у  Новій  Англії,  ми  зачали  дитину.  Могутнього  бога  для  наших  старих  богів  і  для  цього  досить  молодого  світу…

               …на  наступній  зупинці  я  вийду  з  автобусу.  Висотки  надсучасного  центру  Провіденса  вдягатимуть  фіолетові  неонові  корони.  Більше  не  плачу.  Не  боюся.  Немає  сенсу  переглядати  знімки,  які  зробив  під  час  втечі.  Немає  сенсу  дивитись,  якою  на  них  вийшла  Марселіна.  Я  і  так  знаю.  Піду  додому.  Скоріше.  Нормально  поснідаємо  чи  вже  повечеряємо.  Вона  так  довго  на  мене  чекала.









I  AM  PROVIDENCE*  –  дослівно  «Я  –  провидіння»;  напис  на  могильному  камені  американського  письменника,  «батька  жахів»  Говарда  Філіпса  Лавкрафта.  Пам’ятник  знаходиться  на  кладовищі  Суон  Пойнт,  Провіденс,  Род-Айленд,  США.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=666687
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 18.05.2016

Кто такая Мальва?

Интервью  для  информационной  платфомы  Happy  People



Поменялась  ролями.  Теперь  интервью  берут  у  меня.  
Спасибо  Ольге  В.  за  приятную  беседу  в  ресторане-пиццерии  Belgrad.  
Шеф-повару  благодарность  за  нежное  мясное  блюдо  и  вкусное  вино.
Алехандро  -  за  сервис,  радушие  и  очаровательную  улыбку.




-  Доброго  дня,  Лена.  Рада  встрече.

-  Солнца,  Оля,  тебе  и  всем,  кто  будет  нас  читать.

-  Ну,  что  ж…  Почему  «Мальва»?

-  Потому,  что  это  я:  и  творческий  псевдоним,  и  второе  имя,  и  сущность:  роза,  только  без  шипов,  не  за  симпатичной  оградой,  а  прямо  на  дороге  под  порой  ласковым,  а  порой  беспощадным  солнцем.  На  самом  деле,  это  брат  придумал,  что  я  Мальва.  Давно-предавно,  а  будто  вчера.

-  Чудесно.  Ты  сказала  «творческий  псевдоним».  Что  помогло  Елене  Мальве  вырасти  творческим  человеком?

-  Мечты,  книги,  познание,  сны.  Я  росла  в  дивном  природном  уголке  на  окраине  Луганска.  Известно,  что  наша  область  –  это  степи,  суховеи  и  тотальный  бетон  областного  центра.  В  маленьких  городках  –  шахты.  Куда  деваться  романтику?  Однако  мне  повезло.  Мы  с  сестрой  звали  свою  улицу  и  близлежащую  посадку  «околицей»,  как  в  комедийном  фильме  Джо  Данте.  На  природе  прошло  мое  детство.  Нигде  не  было  такой  красивой  весны,  как  у  нас;  она  могла  посоперничать  только  с  «нашим»  летом  или  золотистостью  осени,  или  зимы  с  ее  почти  антарктическими  видами.  Я  покоряла  «хребты  безумия»,  отыскивала  «курганы»,  бродила  по  «испепеленной  пустоши»,  открывала  временные  и  пространственные  «порталы»,  спрятанные  в  зелени…  Все  это  названия  рассказов  Говарда  Лавкрафта.  Параллельно  с  «путешествиями»  я  читала  и  смотрела.  Папа  научил  меня  читать  в  4  года.  Многое  мне  было  интересно.  Истории  рождались  у  меня  в  голове  одна  за  другой.  Частный  дом,  который  построил  дедушка,  цветущий  сад  с  плодовыми  деревьями  позволяли  мне  чувствовать  себя  принцессой  в  собственном  королевстве,  причем  я  всегда  была  еще  и  воином,  сражающимся  с  разными  химерами  и  отстаивающим  справедливость.  Обостренное  чувство  справедливости  остается  во  мне  по  сей  день.  
В  лет  5  мне  стал  сниться  сказочный  город,  в  который  я  должна  была  попасть.  Оказалось,  что  это  Амстердам.  Летом  2012  года  я  туда  поехала.  

-  Замечательная  история.  К  Амстердаму  еще  вернемся.  Лена,  ты  просто  сыплешь  фамилиями,  названиями,  цитатами…

-  Это  моя  страсть  и  мое  вдохновение.  Литература,  зарубежный  кинематограф,  музыка.  Я  на  протяжении  15  лет  их  самозабвенно  изучала:  творчество  Ридли  Скотта,  Дэвида  Кроненберга,  Вернера  Херцога,  Гринуэя,  Бунюэля…  Знаю  всего  Кафку,  Лондона,  Кронина,  Лорку,  современников,  Баркера,  Геймана,  Паланика…  Они  спасли  меня,  сделали  меня  мною,  да  и  вообще,  самообразование  –  лучшее  образование.  Первую  книгу  дал  папа.  Очень  скоро  ему  пришлось  поднапрячься  и  купить  мне  все  лучшие  детские  произведения,  а  когда  и  они  закончились,  я  полезла  на  его  полку  с  фантастикой,  которую  сейчас  пишу,  надеясь,  что  буду  и  снимать.

-  Вопрос  о  выборе  будущей  профессии,  полагаю,  не  стоял?  Метаний  не  было.

-  Не  было.  Сразу  после  выпускного  бала  мы  поехали  с  мамой  в  педуниверситет  имени  Шевченко,  и  я  ткнула  пальцем  на  единственный  факультет  на  доске  объявлений:  «кино-,  телеискусство».  Все  остальное  даже  не  обсуждалось.  Я,  несмотря  на  «тепличное»  воспитание  на  краю  света  мною  же  и  сочиненного,  всегда  умела  принимать  самостоятельные  решения,  как  будто  знала,  что  мне  предначертано:  чем  заниматься,  что  и  кого  любить.

-  Лена,  и  дальше  было…  кино?  Насколько  интересной  оказалась  учеба  в  университете?

-  «А  дальше  –  это  главное…  Похоже  на  тебя.  В  долгом  пути  я  заплету  волосы  лентой…»  (цитата  из  песни  группы  «Би-2»  -  тут  и  далее  прим.  автора).  Было  и  кино,  и  телеискусство  (говорит  с  иронией).  Факультет-то  был  «экспериментальным»  в  этом  ВУЗе.  Первый  набор  студентов.  Базы  как  таковой  не  существовало.  Ставили  нам  все  дисциплины  подряд:  от  экономики  и  физкультуры  до  фортепиано  и  вокала.  Представляешь,  журналистам?  Я  даже  научилась  Бетховена  играть,  серьезно!  До  этого  к  инструменту  не  притрагивалась,  не  довелось,  а  жаль.  Грузили  словесностью,  за  что  спасибо.  Вот  ты  знаешь,  что  такое  «фастнахтшпиль»?  Это  стихотворная  комедия  у  немцев.  До  сих  пор  помню.  Однако  предпочитаю  знания  основательные,  необрывочные,  которые  можно  применить  не  только  разгадывая  кроссворды.  Что  сказать?  Училась  я  как  одержимая.  Сама.  Поступила  на  бюджет,  хотя  был  серьезный  конкурс  –  в  результате  только  «пятерки»  в  дипломе  за  все  5  лет  обучения.  Мне  были  интересны  журналистика,  режиссура,  риторика,  реклама  на  ТВ,  философия,  сцендвижение,  фотодело,  грим…  Нам  давали  крупицы.  Многие  пары  так  и  не  состоялись.  На  нас  только  нарабатывали  базу.  Вот  кому  благодарна,  так  это  преподавателю  по  киноискусству  –  Арсентию  Ивановичу.  Мне  было  17-ть  и  он  познакомил  меня  с  неореализмом  Антониони.  «Забриски  Пойнт»  смотрели  всей  группой  в  аудитории  и  мой  мир  переворачивался.  Затем  были  Чаплин,  Феллини,  Фассбиндер,  Годар,  другие  ребята…  До  этого  я  самостоятельно  изучила  всю  кинофантастику  и  хоррор.  Порой  в  низком  жанре  можно  отыскать  настоящие  глубины.  Фантастика  же  позволяет  нам  заглянуть  за  грани  –  в  области  неизученного,  непознанного  и  предположить,  набраться  смелости,  сделать  открытие.  

-  Наверное,  с  такими  знаниями  не  трудно  было  найти  работу  в  Луганске.  Расскажи  о  поисках.

-  Многие  мои  однокурсницы  пошли  работать  на  местное  телевидение.  Полагаю,  они  собой  гордились.  До  военных  действий  в  городе  было  три  телеканала.  Я  на  тот  момент  не  считала  себя  уж  очень  телегеничной,  были  определенные  вопросы  к  моей  внешности,  были  проблемы,  было  все.  Зато  я  была  умной,  дерзкой  и  сильной.  Афиной  Палладой.  Когда  спустя  много  лет  в  Амстердаме  я  встретила  своего  брата  по  духу,  он  потом  уже  в  киевской  кафешке  сказал  мне,  что  тоже  был  гадким  утенком.  А  ведь  прекраснее  лебедя,  чем  он,  я  в  своей  жизни  не  видела.  Это  меня  вдохновило.  На  этапе  же  поисков  работы  до  нашей  с  ним  встречи  оставалось  7  лет,  но  в  своего  «внутреннего  лебедя»  я  потихоньку  верила.  
Подалась  в  областную  государственную  телерадиокомпанию,  где  у  меня  была  летняя  практика.  Главный  редактор  тогда  осталась  мною  довольна.  Еще  бы,  я  же  ей  целое  лето  делала  бесплатные  сюжеты  для  большой  программы.  Вакансий  на  ТВ  не  оказалось,  и  меня  порекомендовали  на  радио  в  той  же  организации.  С  тех  пор  радио  –  моя  бессмертная  любовь.  Кинокритика,  детские  и  музыкальные  передачи,  интервью.  Чего  я  только  не  делала.  Завоевывала  голосом  слушателя,  была  вхожа  в  каждый  дом,  желала  солнца,  делилась  знаниями…  Говорят,  Федерико  Феллини  сначала  услышал  голос  своей  будущей  жены  по  радио.  Приехал  к  ней,  познакомился,  и  она  стала  его  возлюбленной  и  музой.  В  общем,  у  меня  была  не  работа,  а  чудо.  Моя  семья  поддерживала  мой  выбор.  Всех  родных  и  друзей  я  радовала  различными  радиокомпозициями,  созданными  исключительно  для  них.  

-  Каково  работать  в  эфире?  Какие  ощущения?

-  Здорово!  Вот  мы  с  моей  сестрой  одинаковые.  К  любимому  делу  относимся  ревностно.  Она  –  дизайнер,  я  –  журналист.  Обе  перфекционистки.  Каждая  буковка  текста  каждой  моей  передачи  имела  смысл,  я  даже  музыкальную  подложку  всегда  искала  сама  и  расписывала  каждую  ее  секундочку.  Секунды  в  эфире  значат  многое.  За  малое  время  можно  сказать  самое  важное,  прожить  целую  жизнь.  Каждый  день  проживала  жизни  в  радиоэфире.  Я  знаю  возможности  своего  голоса,  знаю,  что  мне  есть,  что  сказать,  и  это  всегда  работало.  Люди  прислушивались.  Так  радостно  было  чувствовать  их  внимание,  не  видеть  лиц,  но  чувствовать.  Благодарность  слушателя,  его  последующий  интерес  к  поднимаемой  тобой  теме  –  это  как  награда  «Оскар».

-  Лена,  ты  сказала,  что  вела  и  детские  передачи.  О  чем?  Ты  ведь  и  сейчас  работаешь  с  детьми,  так?  

-  Повезло  мне,  правда?  А  что  может  быть  лучше?  Дети  -  наша  наибольшая  ценность,  людская  миссия  –  продолжение  рода.  Бог  и  эволюция  дали  нам  блестящий  мозг,  который  можно  развивать,  а  душу  наполнять  при  этом  любовью  и  добротой  с  самого  детства.  Я  сотрудничала  с  областной  детской  библиотекой  и  с  моей  единомышленницей  Галиной  Севастьяновой,  заведующей  информационно-библиографическим  отделом,  мы  открывали  для  новых  поколений  удивительнейший  мир  книг.  Знаешь,  а  ведь  «Остров  сокровищ»  появился  из  красочной  «пиратской»  карты,  которую  Стивенсон  нарисовал  на  чердаке  для  игр  со  своим  пасынком,  Конан  Дойль  действительно  расследовал  самые  запутанные  преступления,  случившиеся  в  разных  странах  и  засекреченные,  Эдгар  По  написал  первый  детектив,  а  также  первую  научно-фантастическую  историю  о  том,  как  человек  попал  в  снежную  бурю  и  переместился  во  времени.  Папа  говорил  мне:  «Больше  читаешь  –  больше  знаешь».  Знать  –  это  понимать  суть  вещей,  с  легкостью  находить  причинно-следственные  связи,  уметь  легче  адаптироваться  в  любом  социуме  и  поддерживать  любую  тему.  Такую  возможность  мы  хотели  дать  детворе.  Родители  часто  не  могут  вовремя  заинтересовать,  а  от  этого  весь  последующий  крах  личности.  Библиотека  устраивала  открытые  уроки,  театрализованные  представления,  существовало  рекламное  агентство,  популяризирующее  жемчужины  мировой  детской  литературы,  была  «Книга  читательских  рекордов»,  новогодние  встречи…  А  я  стала  тем  каналом,  порталом,  который  выводил  голоса  взрослых  и  юных  читателей  в  эфир.  Хорошие  времена.  Отличные  времена.

-  А  что  же  сейчас?  

-  А  сейчас  тоже  дети  (смеется).  Может  быть,  скоро  и  мои  собственные.

-  Ого,  какие  планы!  Теперь  ты  в  Киеве,  ты  амбициозна,  ты  ничего  не  боишься.  Как  нашла  новую  работу?  Почему  покинула  старую?  Что  стало  основным  критерием  поиска?  Почему  Киев?  Потому  что  столица?

-  По  порядку,  Оль.  Я  в  Киеве  не  впервые.  Даже  не  военные  действия  в  моей  области  побудили  меня  переехать.  Все,  что  я  могла  сделать  на  радио  в  Луганске,  я  сделала.  Хотелось  большего,  хотелось  «эвереста».  Жить  в  городке  в  это  время  стало  еще  более  некомфортно,  а  я  ведь  еще  и  носитель  родного  языка,  потому  было  сложно.  Ну,  и  любовь,  в  первую  очередь  любовь    –  прекрасная,  сильная  и  безграничная  вела  меня  именно  этой  дорогой.  Ведет.  
Мне  жаль  было  расставаться  с  чудесным  радиоколлективом,  с  кабинетом  №36  мы  очень  плотно  дружим,  поддерживаем  общение  в  соцсетях.  
В  Киев  я  привезла  еще  двоих  знакомых,  взяв  на  себя  полностью  их  обеспечение.  Сейчас  мы  утратили  связь.  Тогда  нужно  было  быстро  найти  работу,  я  зашла  в  первое  издательство,  мы  разговорились  с  новоназначенным  директором,  хорошим  человеком,  и  он  позвонил  своему  другу.  В  тот  же  день  я  получила  место  в  информационном  агентстве.  Нужно  было  переждать,  освоиться  в  столице  и  эта  временная  работа  меня  очень  спасала.  Однако  новости  никогда  не  были  моим  излюбленным  жанром,  кроме  того,  нечем  было  платить  за  комнату,  цены  на  продукты  росли,  я  потратила  последнюю  сотню  на  премьеру  «Безумного  Макса».  Спонтанно  открыла  сайт  с  вакансиями,  напросилась  на  собеседование,  найдя,  таким  образом,  еще  одну  свою  настоящую  страсть.  После  было  всякое:  переживания  за  семью,  совершенно  абсурдное  «изгнание  из  квартиры»  перед  самым  новым  годом,  тоска  по  дому,  по  родной  «околице»,  поездки  в  Москву  к  сестричке,  долгожданные  встречи  с  братиком,  прилетающим  из  Амстердама.  Одно  остается  неизменным:  уже  год  я  работаю  с  детьми  в  перспективной  компании  и  собираюсь  в  ней  задержаться.

-  Давай  подробнее.  

-  Ок.  Я  –  менеджер  по  работе  с  клиентами  и  как  обычно  журналист,  но  это  уже  не  только  работа,  а  настроение,  философия  и  стиль  жизни.  Наша  компания  занимается  продюсированием  деток,  находим  и  развиваем  таланты,  помогаем,  учим,  даем  возможность  стать  маленькими  уверенными  в  себе  личностями.  Съемки  для  журналов,  телевидение,  показы,  видеоклипы,  даже  кино…  Важно  сделать  тот  же  глянец,  если  уж  он  диктует  моду  на  что-либо,  не  только  красивым,  но  и  умным,  а  знаний,  слава  Богу,  достаточно.  Это  каждый  раз  не  просто  фотосессия,  а  еще  и  развивающая  игра,  новые  образы,  перевоплощения,  знания.  У  меня  привычка  протаскивать  везде  свои  любимые  темы.  Здесь  они  оказались  очень  кстати:  и  кино,  и  литература.  Видела  бы  ты,  как  наши  дети  примеряют  на  себя  образы  звезд  «золотой  эпохи»  Голливуда!  Вот  как  раз  сегодня  моя  маленькая  участница  Алина  «станет»  Джульеттой  из  великой  картины  Франко  Дзеффирелли.  Дети  учатся  думать,  меняться,  самовыражаться,  рассказывать  о  себе,  давать  и  брать  интервью.  Понимаешь,  эта  девочка  станет  Джульеттой,  чтобы  впоследствии  это  помогло  ей  стать  собой!

-  По-настоящему  нужным  делом  занимаетесь.  Работаешь  с  самым  что  ни  на  есть  хрупким  материалом.  Как  находишь  тропки  к  детским  сердечкам?  Насколько  сложно/легко  общаться  с  их  родителями,  людьми,  которым  угодить  трудно,  так  как  они  любят  своих  малышей  больше  всего  на  свете?

-  Очень  рада  быть  там,  где  сейчас  оказалась.  Мне  хочется  видеть,  как  эти  сердечки  загораются.  Подход?  Заинтересовать.  Тогда  они  пойдут  за  тобой  в  любой  сказочный  мир.  За  мной  с  детства  ходили  толпы  ровесников.  «Расскажи  что-нибудь»  -  самая  популярная  фраза.  Я  знала  наизусть  все  книжечки.  Когда  покидала  Луганск,  ко  мне  приходили  дети  с  моей  улицы  Грабовского  и  читали  вслух  рассказы,  которые  они  написали  сами  на  основе  поведанных  мною  историй  из  творчества  разных  писателей,  наиболее  их  впечатливших.  Заветное  место  было  возле  песочницы.  Я  никогда  не  отказывала  им  во  внимании  и  общении.  То  же  я  делаю  и  тут,  будучи  уверенной,  что  мы  помогаем  растить  умных  и  хороших  людей.  Присутствую  на  съемках,  помогаю,  разъясняю.  С  родителями  дела  обстоят  тоже  хорошо.  Как  менеджер  по  работе  с  клиентами,  совершаю  за  день  множество  звонков.  Люди  доверяют  мне  сокровенное:  истории  собственных  семей,  проблемы,  делятся  радостями.  Мне  повезло.  Ежедневно  вижу  картину  мира  на  примерах  отдельных  людских  жизней.  Что-то  уникально,  что-то  стандартизировано.  Многое  предугадываю.  9-летний  опыт  работы  на  радио  помогает.  До  кого-то  надо  достучаться,  кто-то  все  на  лету  схватывает,  борюсь  с  недоверием,  предлагая  услуги  Прометея  или  Данко  по  освещению  пути  спасительным  и  согревающим  огнем.  Одной  маме  20-ти  минут  разговора  достаточно,  другой  нужно  несколько  часов  телефонных  «дебатов»  и  встречи.  Я  с  радостью  на  это  иду.  Мы  же  совместно  работаем  для  ее  ребенка.  Если  в  конце  беседы  слышу  благодарность,  то  значит,  не  зря  все  было  –  и  тогда  начинается  сотрудничество.  Ситуации  бывают  разные.  Нужно  уметь  говорить  и  слушать,  находить  компромиссы.  Я  натура  страстная,  учусь  сдерживаться.  

-  Ты  нашла  себя!  Дай  теперь  совет  другим.

-  Моя  подруга  как-то  мне  говорила,  что  не  понимает  фразу  «найти  себя».  Как  это:  «найти  себя»?  «Я  что  –  второй  ненайденный  носок,  что  ли?»  -  она  меня  спрашивала.  Я  же  смеялась.  Что  касается  меня,  то  выше  уже  было  высказывание  о  том,  что  всегда  присутствовало  ощущение,  что  многое  предопределено,  и  я  иду  к  этому,  порой  задерживаясь  где-то,  обучаясь,  находя  свои  темы  и  развивая  их,  шлифуя  разум  и  тело,  встречая  людей.  Во  мне  есть  упорство,  вполне  здоровый  и  сильный  дух  соперничества,  опыт  и  много  вдохновения.  Всегда  знала,  что  буду  писать,  что  будет  важная  встреча  в  красивом  городе…

-  Поэтично  и  интригующе…  Захочешь  –  расскажешь.  А  что  сейчас  пишет  Мальва?  По  работе  и  по  зову  сердца.

-  По  работе  –  уже  два  журнала.  Детский  глянец  с  описаниями  разнообразных  фешн-стори  для  малышей.  Для  этого  издания  я  также  беру  интервью  у  известных  личностей.  Второй  журнал  –  международный.  Скоро  будет  распространяться  в  Европе.  Там  мы  поднимаем  «человечные  темы»  и  вместе  с  новыми  поколениями  выдвигаем  предложения  по  изменению  мироустройства.  Фотосессии,  иллюстрирующие  лучшие  детские  литературные  произведения,  тоже  будут  и  еще  много  чего.  «Главный  редактор»,  по-моему,  звучит  неплохо.  
По  зову  сердца  вот  уже  3,5  года  пишутся  поэзия  и  научная  фантастика,  которую  я  называю  «наивной  фантастикой».  Жанр  придумал  мой  старый  друг  из  Перми.  Пишу  на  украинском  языке,  у  меня  много  рассказов,  уж  на  вторую  книгу  накопилось.  Первая  поэтическая  книжка  была  опубликована  в  Луганске.  Все  это  концентрировалось  во  мне  долгие  годы,  я  собирала  информацию,  ждала  своего  читателя,  а  когда  дождалась,  родилось  мое  творчество.

-  Кто  твой  читатель?

-  Мой  брат.  Моя  сестра.  Папа.  Другие  хорошие  люди:  те,  что  на  работе,  те,  что  онлайн,  сейчас  все  круглосуточно  онлайн,  читатели  из  моего  города,  из  всей  Украины…

-  Ты  хоть  отдыхаешь?  Как  распределяешь  труд  и  отдых?

-  Еще  бы!  В  кино  бегаю  с  «уточками»  (девчонки  с  работы)!  Гуляю  по  набережной  со  своим  другом  и  коллегой-журналистом.  Пьем  сангрию.  Фотографируемся.  Соревнуемся  в  полемике.  Езжу  в  отпуск  к  сестричке  в  Москву,  осваиваю  ее  просторы,  играю  с  маленьким  племянником  и  крестником.  Ищу  интересные  антикафе,  хожу  на  концерты.  Занимаюсь  спортом  –  «мотаю»  километры  на  Осокорках.  Пишу  для  души.  Даже  на  собрании  у  католиков  была.  Интересно  открывать  новое.  Ганнибал  Лектер  говаривал:  «Нет  ничего  лучше,  чем  пробовать  что-то  новое».  А  работаю  много,  да.  

-  Ты  любишь  путешествовать?  Возвращаясь  к  Амстердаму…  Где  еще  была?

-  Я  легка  на  подъем  и  «транспортабельна».  Мой  рюкзак,  голова,  сердце,  руки,  ноги,  томик  Лорки  и  флешка  с  собственным  творчеством  всегда  со  мной.  За  прошлые  годы  посетила  разные  города  Польши,  Чехии,  Германии,  Нидерландов  и  Люксембург.  С  три  короба  сказок  привезла.  

-  Что  для  тебя  Амстердам?

-  Мечта.  Чувство.  Жизнь.  Сон,  ставший  явью.

-  Хотела  бы  там  жить?

-  Хотела  бы  быть  счастливой.  Буду.

-  А  что  для  этого  надо?  Как  добиться  успеха?

-  Что  надо…  Работаю  с  детками  и  хочу  детей.  Я  буду  самой  лучшей  мамой  на  свете.  Такой  Эллен  Рипли  -  у  нее  сумасшедший  материнский  инстинкт.  Бог  также  дал  мне  сильное  чувство  к  человеку.  Неспроста.  Еще,  возможно,  скоро  сниму  свой  первый  короткометражный  фильм.  Ощущение  счастья  –  это  и  есть  успех.  Относительно  профессиональной  деятельности  –  я  все  умею.  Как  сказал  мой  брат:  «Ты  суперталантлива».  Правда,  это  тяжелый  труд.

-  Что  ты  думаешь  о  сверхвозможностях,  Лена?

-  Ну,  ты  знаешь  того  парня,  которого  Да  Винчи  нарисовал.  Идеального.  Пропорционального.  Витрувианского  человека.  Все  у  него  хорошо,  все  в  меру…  Я  вот  подумала  –  это  же  о  нас.  Дело  за  малым.  Как  вписать  себя  в  «золотое  сечение»?  Прогрессировать.  Годы  эволюции,  наука,  техника,  история,  хорошая  литература.  Просто  неограниченные  возможности  мозга.  Тут  мы  переходим  на  мою  родную  территорию  фантастики.  Допустим,  мы  задействуем  не  10%  мозга,  а  гораздо  больше.  Об  этом  и  кинематографисты,  и  литераторы  не  стесняются  высказываться.  Возможно  многое.  Последующие  достижения,  открытия,  развитие  способностей,  умений,  навыков:  телепатия,  телекинез,  трансформация  тела  при  необходимости.  Я  -  идеалистка.  Эксцентричный  Ларс  фон  Триер  говорит  о  своей  героине  Грейс  из  «Догвилля»:  «Если  ты  идеалист,  то  у  тебя  куча  проблем,  о  тебе  интересно  снимать  кино».  Думаю,  нужно  быть  человечным.  В  остальном  -  границ  нет.  Достигай!  Обо  мне  интересно  снимать  кино.

-  Спасибо  за  интереснейшую  беседу,  Мальва.

-  Тогда  по  бокалу  вина?

-  С  удовольствием.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=663224
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 01.05.2016

Интервью с Виталием Козловским для детского глянца Majeur (№1, 2016)

Виталий  Козловский:  «Моим  детям  будет  со  мной  интересно»





Известный  исполнитель,  заслуженный  артист  Украины  Виталий  Козловский  –  искренний  человек,  который  поступает  так,  как  подсказывает  ему  сердце.  Это  не  стандартная  фраза,  которая  используется  в  интервью,  чтобы  похвалить  артиста.  Это  скорее  впечатление  от  разговора  о  самом  родном,  чудесном  и  необходимом  –  детях.


-  Виталий,  Вы  ведете  активную  общественную  деятельность,  даете  благотворительные  концерты,  устраиваете  акции  для  детей  и  с  участием  детей.  Это  дань  моде,  это  просто  правильно  -  приносить  пользу  обществу  или  Вы  что-то  переживаете  эмоционально,  работая  с  детками?

-  Работать  с  детьми  настолько  приятно…  Они  могут  капризничать,  когда  ты  фотографируешься,  поешь  с  ними  или  время  проводишь.  Они  такие,  какие  есть.  Это  не  взрослые  люди,  у  которых  на  уме  одно,  а  действовать  они  будут  совершенно  по-иному.  Я  люблю  детей  за  их  искренность…

-  …неподдельность  чувств.

-  Да!  Я  помню  себя.  У  меня  была  мечта  выйти  на  сцену  с  певцами  того  времени.  Не  знаю,  может  для  некоторых  детей  выйти  со  мною  на  сцену  –  настоящая  мечта.  Мне  это  приятно,  это  совсем  не  дань  моде,  мне  это  почестей  не  принесет,  денег  я  не  заработаю.  Да  и  моя  профессия  –  не  просто  заработок.  Это  мой  воздух,  мое  хобби.  Вот  был  фестиваль  «Мама  +  я»  в  Днепропетровской  области  для  детей  из  приемных  семей.  Я  сидел  сначала  в  жюри,  а  потом  для  них  пел.  Смотреть  на  выступления  без  слез  было  невозможно.  Я  «ругался»  с  организаторами,  говоря  им  о  том,  что  они  же  они  такое  со  мной  делают!  Я  плакал.  Каково  это:  слушать  песни  про  маму,  зная,  что  у  ребенка  нет  мамы?  Или  когда  выходит  на  сцену  девушка  петь  песню,  а  она  сама  слепая.  Это  так  сложно.  Непросто.  Если  я  могу  дать  им  немного  счастья...  Ну,  вот  даже  невозможно  сказать,  почему  я  это  делаю.

-  Может  потому,  что  так  чувствует  Ваша  душа?

-  Наверное.  Так  требует  мое  сердце.  Это  один  из  основных  моментов  вдохновения.

-  Каким  Вы  были  ребенком?  

-  Я  себя  помню  скромным  ребенком.  Мои  сестры  двоюродные  из  Киева  говорят,  что  я  был  капризным,  хотя  мама  с  папой  утверждают,  что  не  был.  Кому  как.  Для  всех  я  разный.

-  Мы  в  глазах  других.  (с)

-  Я  знаю,  что  был  особенным.  Как-то  мы  с  ребятами  сели  общаться  о  детстве.  Я  сказал:  «Боже  мой,  я  так  хочу  в  детство,  в  первый  класс,  мне  так  нравилось  быть  в  садике!»  А  кто-то  говорит:  «Нам  наше  детство  не  нравилось,  там  ничего  интересного  нет».  Я  же  считал  познавательным  ходить  со  спичечным  коробком,  собирать  божьих  коровок.  Я  был  юный  натуралист,  открывал  для  себя  мир,  людей,  хотя  тогда  людей  я  еще  все  равно  не  знал.  Мне  некоторые  взрослые  тогда  казались  хуже  детей.  Я  задавал  себе  вопрос:  почему  они  так  себя  ведут?  Также  думал,  что  дети  –  это  же  дети.  Они  пока  еще  глупые,  но  порой  понимают  больше  взрослых,  которые  уже  прожили  жизнь,  у  которых  есть  опыт.  Я  не  отказываюсь  от  своих  слов  и  по  сей  день.  Во  мне  остались  детская  непосредственность  и  юношеский  максимализм.  Он  движет  мной.  Я  больше  света  вижу  вокруг,  чем  какого-то  негатива.

-  На  многих  украинских  сайтах  опубликовано  Ваше  фото  с  прелестным  кудрявым  мальчишкой.  Во  многих  заметках  говорится  о  том,  что  это  Ваш  крестник  Платон.  Еще  у  нас  сведения,  что  у  Вас  не  один  крестник.  Многие  просят  выступить  в  роли  крестного  отца?  Что  значит  быть  крестным?  Это  какой-то  особый  статус?  Расскажите  о  своих  крестниках.

-  Если  зайти  на  мой  Instagram,  то  можно  увидеть  всех  моих  крестников  -  моих  детей.  В  разные  этапы  жизни  я  эти  фотографии  публиковал.  У  меня  есть  маленькая  крестница  Магдалена.  Я  просто  показал  ее  ручку  на  фото,  а  в  этом  году  я  выложил  новую  фотографию  с  ней.  Она  повзрослела.  Мне  писали:  «Как  она  выросла!  Мы  помним  ее  ручку!»  Я  люблю  своих  детей,  люблю  наблюдать  за  тем,  как  они  растут.  Радостно,  что  они  всегда  меня  узнают,  если  мы  редко  видимся.  Они  осознанно  смотрят  вместе  с  родителями  телевизор  и,  видя  мое  изображение,  восклицают:  «О,  о!»  или  «Виталик!»,  кто-то  говорит  «Папа!»,  тогда  как  настоящий  папа  стоит  рядом  и  подчеркивает:  «Крестный  папа!»  У  меня  могло  бы  быть  больше  крестных  детей,  если  бы  я  не  отказывался.  Быть  крестным  –  ответственность.  Для  родных  душ  я  буду  себя  дарить.  Как  детям,  так  и  тем,  кто  сопровождал  меня  по  жизни,  поддерживал  в  непростые  времена.  Детей  этих  людей  я  с  удовольствием  буду  крестить.  

-  И  сколько  же  у  Вас  крестников?

-  Четверо.  Я  могу  поочередно  назвать:  Вероника,  Сонечка,  Магдалена  и  Платончик.  Дети  так  быстро  взрослеют…  Важно  внимание.  Когда  мы  собираемся  с  компаниями,  где  есть  ребенок,  то  взрослые  находятся  отдельно,  а  я  с  детьми  -  отдельно.  Когда  на  меня  смотрят  близкие,  как  я  бешусь  с  детьми,  играю  в  игры,  это  всегда  немного  недопонимание.  То  ли  я  не  доиграл,  то  ли  что?  А  мне  с  детьми  интересно,  я  в  душе  сам  ребенок  и  меня  в  жизни  это  очень  спасает.  В  этом  моя  сила.

-  Вы  заботливый  человек?  Что,  по-вашему,  значит  –  заботиться  о  ком-то?

-  Да.  Я  раньше,  наверное,  был  не  готов  к  каким-то  серьезным  поступкам.  Сейчас  понимаю,  что  мне  интереснее  думать  не  только  о  себе,  мне  нужно  заботиться  о  людях.  Я  стараюсь  помнить  все  даты,  дни  рождения,  хотя  я  свой  с  трудом  вспоминаю.  Из  года  в  год  мне  все  больше  хочется  проводить  время  с  родными  людьми.  Не  исключено,  что  скоро  появятся  и  мои  дети.

-  Каким  отцом  видите  себя  в  будущем?  На  каких  ценностях,  идеалах  планируете  воспитывать  ребенка:  личные  убеждения,  мудрость  людей,  которые  повлияли,  литературные  идеалы?  

-  Мои  дети  будут  свободными  в  выборе,  даже  если  будут  совершать  ошибки,  не  надо  их  ограждать  от  ошибок.  Можно  сказать  им,  но  они  все  равно  вольны  поступать  так,  как  считают  нужным.  Но  с  тем  же  они  были  бы  ограничены.  При  всех  возможностях  финансовых,  я  бы  не  давал  им  всего  того,  что  мог  бы  дать.  Я  в  14  лет  уже  работал  и  сам  зарабатывал  на  свою  одежду,  на  первый  мобильный  телефон.  Я  горжусь  этим.  Хочешь  что-то  иметь  –  пробуй  заработать  или  потрудись.  Прочти  какую-то  книгу,  а  потом  не  поленись  мне  ее  пересказать,  например.  Я  долгое  время  не  любил  читать,  меня  никто  не  стимулировал.  Сейчас  я  понимаю,  что  в  чтении  интересных  книг  можно  найти  самопознание,  ответы  на  вопросы,  которые  интересуют  или  не  интересуют.  Пока.  В  общем,  я  думаю,  моим  детям  будет  интересно  со  мной.  Я  буду  их  взращивать  и  вкладывать  в  них  фундаментальные  вещи.  

-  В  мелочах  они  разберутся  сами...

-  Я  не  буду  их  ни  с  кем  сравнивать.  Надо  быть  лучше  самого  себя  и  сравнивать  себя  с  самим  собой.  Вот  ты  в  прошлом  году  не  умел  читать,  а  уже  умеешь.  Что  ты  еще  не  умеешь?  Плавать?  Давай  совершенствоваться.  Успех  не  приходит  –  к  нему  можно  прийти  огромным  трудом,  развиваясь,  будучи  преданным  своей  мечте  и  оставаясь  искренним.  Я  прихожу  на  любое  интервью  и  не  боюсь  ни  одного  вопроса,  так  как  буду  искренним  в  своих  ответах.  

-  Возвращаясь  к  благотворительной  деятельности…  Какое  еще  мероприятие  Вы  бы  хотели  организовать/провести  для  детей?  Не  будем  себя  ни  в  чем  ограничивать,  принимаются  самые  фантастические  заявки.

-  Я  бы  хотел  быть  очень-очень  богатым!  (Смеётся).  Я  бы  проводил  много  разных  мероприятий,  праздников  и  просто  так  приглашал  детей.  Без  всяких  билетов.  Я  должен  быть  бизнесменом,  заботиться  о  своем  финансовом  положении,  если  я  хочу  петь,  так  как  все  требует  капиталовложений,  но  я  часто  делаю  многие  вещи  бесплатно.  Вопреки  всему.  Это  –  радость.

-  Ваши  пожелания  маленьким  читателям  и  тем  деткам,  которые  появляются  на  глянцевых  страничках  журнала  Majeur.  

-  Не  бояться  покидать  зону  комфорта.  Когда  тебя  критикуют,  идет  твое  развитие.  Не  бояться  развиваться,  любить  людей,  свое  дело,  экспериментировать  и…  слушать  родителей.

-  Виталий,  успехов  во  всем,  за  что  беретесь,  в  том,  за  что  Вы  взяться  планируете,  успехов  в  творчестве,  в  будущем  отцовстве.  Надо  признать,  отцовство  –  тоже  очень  серьезное  творчество.

-  Это  правда.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=663220
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 01.05.2016

Ранок в Салемі

             Моя  рука  в’яло  розминала  чорну  глевку  землю.  Сонце  сліпило  очі.  Світ  був  перевернутий  догори  дриґом.  Щось  закривало  пів-обличчя.  Невпевнено  провела  по  ньому  брудною  рукою.  Волосся  -  довге,  мідне,  трохи  скуйовджене  –  підіймалося  з  поривами  вітру  й  знову  падало  мені  на  лице.  Я  лежала  на  боці.  Одна  рука  заніміла.  Нігті  скреблися  по  землі  і  я  того  не  відчувала.  Також  не  помічала  дрібних  судом,  що  хвилями  пробігали  по  всьому  тілі.  
             Сонце  згасло  і  з’явилося  знову.  Чорне  крило  на  мить  закрило  картинку.  Ворона.  Приземлилася  й  боком  пострибала  до  мене.  Здогадувалась,  куди  вона  мітила.  Зараз  видовбе  мені  око,  зараза,  а  я  не  зможу  захиститися.  Спромоглася  кинути  у  ворону  землею.  Кидок  вийшов  жалюгідним.  Птах  відскочив  й  знову  почав  наближатися  до  мого  обличчя.  Халепа.  Я  стала  рухатися,  приводячи  частини  тіла  до  ладу.  Підняти  голову  не  виходило,  руки  були  слабкими,  ноги…  вони  просто  були.  З  мого  горла  замість  крику  вийшов  тільки  хрип.  Махнула  не  занімілою  рукою  –  ніякого  ефекту.  Мій  потенційний  мучитель  невпинно  йшов  до  цілі.  Зойкнула,  підкотила  нудота,  мене  знову  засудомило,  я  замружилася,  підтягнувши  ватні  руки  та  закривши  ними  лице.  
               Нічого  не  сталося.  Ворон  просто  зупинився.  Дихаючи  переривчасто,  я  чекала,  що  він  от-от  накинеться,  щоб  дзьобом  та  кігтями  розшматувати  мою  плоть.  Не  сталося  нічого.  Я  думала,  ворухну  хоч  пальцем  і  він  знайде  щілину,  в  яку  можна  клюнути.  На  язику  вже  був  знайомий  присмак  крові.  Не  бачачи,  відчувала,  що  птах  поруч.  Чула,  як  б’ється  його  серце.  Б’ється…  Не  прискорено.  
               Він  не  був  агресивним.  Принаймні  я  на  це  сподівалася.  Сподівання  дали  мені  сили  вгамувати  болісні  відчуття  і  встановити  частковий  контроль  над  своїм  тілом.  Решітка  з  пальців  стала  менш  щільною.  Суплячись,  вагаючись,  я  прибрала  «щит»  повністю.  Ворон  дивився  зверху.  Довго.  Напружилася.  Впираючись  однією  рукою  у  ґрунт,  другою  піднялася  на  лікті.  Дуже  повільно.  Брудні  долоні  спітніли,  притискаючись  до  теплої  землі.  Моя  шия  безвільно,  з  дивним  хрускотом  хилилася  на  плече.  Втім,  наші  погляди  опинилися  майже  на  одному  рівні  і  я  змогла  зазирнути  у  воронове  око…  
               …  де  застигло  відображення  молодої  мідноволосої  діви.

+++
               Мені  вже  давно  виповнилося  24  і  я  лишалася  незайманою.  Всі  у  нашому  містечку  вважалися  доброчесними  та  милосердними.  Ми  вірили  в  одного  Бога,  який  нас  захищав  та  любив.  Я  жила  сама  на  околиці  в  будинку,  який  заповідали  мені  батьки.  В  центрі  бувала,  коли  всіх  скликали  до  церкви,  по  роботі  або  коли  влаштовували  ярмарок.  Їла  те,  що  вирощувала.  Я  була  грамотною,  батько  навчив,  до  того  ж  мала  каліграфічний  почерк  –  найкращий  в  місті,  тому  переписувала  юридичні  документи  для  нашого  Суду  і  для  церковників.  Хто  міг  знати,  що  того  року  мені  доведеться  написати  стільки  смертних  вироків.  В  тому  числі  і  свій…
               Буду  чесною.  Я  не  молилася  в  церкві.  Якщо  хотіла  звернутися  до  Бога,  то  робила  це  вдома  подумки.  Мені  не  подобалися  публічні  вистави,  які  влаштовували  земляки  в  стінах  храму.  Всі  вони  бачили  духів,  з  деякими  з  них  особисто  розмовляли  ангели,  вони  майже  у  всьому  намагалися  розгледіти  якісь  знамення.  Дружини  зраджували  чоловіків,  але  під  час  молитов  виглядали  тихими  ягничками,  чоловіки  багато  пили,  але,  протверезівши,  клялися,  що  живуть  за  законом  Божим.
             Та  й  що  таке  закон?  
             Жіноча  половина  людства  –  грішниці  від  народження.  Так  нам  завжди  казали.  Ми  легше  піддаємося  на  спокуси  та  спокушаємо  самі.  В  самому  нашому  єстві,  емоційності,  пристрастях,  вигляді  деяких  органів  криється  найстрашніший  гріх.  Тому  ми  маємо  носити  чіпці  і  довгі  спідниці.  Опускати  очі,  коли  дивиться  чи  звертається  чоловік.  Все  життя  коритися.  Закон  на  жінок  не  розповсюджувався.
             Більшої  нісенітниці  я  не  чула.  Ходила  вдома  розпатлана  тому,  що  так  вільніше  себе  почувала.  Віддавала  перевагу  не  місту,  а  лісу.  За  руде  волосся  мене  з  13  років,  бувало,  називали  хвойдою.  Я  любила  плавати  й  засмагати  біля  річки.  Я  не  любила  жінок  насправді.  Не  розуміла  їхнього  потягу  до  пліток,  заздрості,  небажання  вчитися  й  бути  рівними  чоловікам.  Останні,  до  слова,  теж  мене  розчаровували.  
             Так  сталося,  що  до  24  років  я  нікого  ще  не  любила,  навіть  не  хотіла.  Одного  разу  в  лісі  я  побачила  чоловіка.  Він  був  на  вороному  коні  і  сам  схожий  на  ворона  через  темне  волосся  хвилями.  Очі,  які  я  не  забуду.  Ні,  він  не  бачив  мене.  Я  сховалася  за  старим  деревом.  Злякалася.  Це  було  300  років  тому.
             Що  сталося  після  зустрічі?  Через  місяць  моїх  походів  до  лісу  в  надії  ще  раз  пересіктися  з  чоловіком  на  коні  мене  витягли  з  дому  за  волосся  прямо  посеред  ночі.  Чоловіки.  Жінки.  Всі  з  мого  міста.  З  одної  церкви.  
             В  Салемі  торік  знайшли  підсобниць  диявола.  Заарештували  й  засудили  багатьох.  Мене  теж.  
             Мені  нічого  не  наважувалися  зробити,  поки  я  акуратним  розбірливим  почерком  не  напишу  19  смертних  вироків.  Уявляєте,  як  це:  писати  собі  вирок?  Кожній  людині,  як  собі  і  собі  теж.  Я  впевнена,  що  з  часом  ця  історія  отримала  широкий  розголос  по  всьому  світу,  адже  була  абсолютно  ненормальною,  без  хоч  малесенького  натяку  на  людяність  і  не  мала  нічого  спільного  з  Богом.  150  арештів,  31  засуджений,  двоє  померло  у  в’язниці  в  мене  на  очах,  а  одного  чоловіка  розчавили  камінням.  Стратили  19…
             Пустощі  міських  дівчат  з  вигаданими  історіями  про  диявола  розрослися  до  масового  божевілля,  а  «видіння»  стали  прийматися  як  свідчення  на  суді.  Невігластво  жителів  дозволяло  церкві  маніпулювати  ними.  Можна  було  звинуватити  родину,  друга,  коханця,  якщо  вони  тобі  набридли,  багатого  сусіда  або  жінку,  якій  заздриш  чи  ненавидиш.  В’язниця  відкрита  для  всіх.
             Я  вважалася  дуже  небезпечною  відьмою.  Знищувала  врожаї  та  худобу,  читала  в  лісі  страшні  закляття,  робила  жертвоприношення,  уводила  з  родин  годувальників.  Постраждалі  дружини  бачили  мій  дух  у  власних  спальнях.  Доказом  моєї  провини  стали  мій  розум,  яким  мене  наділив  лукавий,  вміння  вести  бесіду  та  гординя.  До  того  ж  волосся  було  непідходящого  кольору.  Життя  в  будинку  на  околиці,  лісові  прогулянки,  самотність  й  небажання  часто  навідувати  церкву  доповнили  їхню  картину  бачення  мого  світу.
             Сонячним  ранком,  коли  кайдани  встигли  перетворити  мої  тонкі  зап’ястя  на  відкриті  рани,  а  волосся  збилося  в  копну,  мене  та  кількох  жінок  вивели  на  вулицю.  Натовп  йшов  за  нами,  деякі  люди  вже  були  на  місці,  куди  нас  вели.  Увесь  Салем  збігся.  Мені  пропонували  непристойності,  вигукували  добірні  лайки,  штовхали.  
             На  узвишші  чекало  позбавлення.  Мотузяне  намисто  прикрасило  шию.  Ніяких  промов.  Скрик  звідкись:  «Здохни,  відьмо!»  Я  подумала  про  красивого  чорноволосого  чоловіка  на  коні  посеред  лісу.  Моя  шия  зламалася.  Сечовий  міхур  випорожнився.  

+++
             Не  знаю,  де  поховали  тіло,  але  на  узвишші  мій  дух  і  залишився.  Він  бажав  крові  й  отримав  її  сповна.  На  місці  страти  з  часом  зробили  бійню.  Забивали  худобу.  Так  я  і  повстала.  Багаторічні  жертвоприношення  знову  пробудили  мене  до  життя.  Народилася  з  кривавого  ґрунту,  коли  і  бійні  вже  не  існувало.  Розминала  чорну  глевку  землю  тремтячими  кінцівками,  лізучи  з  неї,  як  настирлива  рослина  навесні,  що  безсоромно  демонструє  свіжу  соковиту  плоть  світу.  Сонце  сліпило.

             Я  побачила  себе  в  його  очах,  які  не  забула:  знайомих,  чорних  та  спокійних.  В  моїх  жилах  розливалося  життя.  Мені  було  тільки  24.  Мій  нинішній  супутник  колись  був  вершником,  зустрінутим  у  лісі  300  років  тому.  Він  розбудив  мене  цього  ранку  в  Салемі,  тріпочучи  крилами.  Мовчазно  дивився  на  мене.  Чекав,  поки  я  згадаю.  Чекав,  поки  підведуся,  поборю  запаморочення  й  судоми:  гола,  брудна,  чиста,  невинна.  Жива.  
             Коліна  мої  тремтіли,  на  довгих  ногах  напружувався  кожен  м’яз,  на  зап’ястях  не  лишилося  шрамів  від  кайданів,  хребці  на  зламаній  шиї  зросталися.  Повітря  було  смачним  і  коли  я  зробила  перший  крок,  він  сів  мені  на  плече.  Салемська  відьма  та  її  ворон.  
             Я  йшла  до  сучасного  міста,  відчуваючи  в  собі  неймовірну  силу,  і  мені  здавалося,  що  всі  гімни  світу  грали  зараз  для  мене.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=656659
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 02.04.2016

Щастя

                 Мене  можна  назвати  щасливою.  Майже  кожного  дня  я  отримую  свою  частину  щастя.  День  починається  зі  сходом  сонця.  Люблю  той  момент,  коли  прибігають  діти,  щоб  обійняти  мене.  Їх  двоє  і  вони  чудові.  Потім  діти  біжать  до  школи  і  я  снідаю.  Швидкі  й  довгі  години  проходять  за  деякими  хвилюваннями,  але  їх  не  уникнути,  адже  я  бережу  цей  дім  від  біди,  стежу  за  всім,  підтримую  порядок.  Ввечері  після  двох  змін  приходить  він.  Виходжу  йому  назустріч.  Торкається  мене  як  ніхто,  гладить,  цілує,  готує  вечерю…  І  хоча  я  лише  безпорідна  дворова  сучка,  знайдена  в  лісі,  все  ж  здатна  відчути,  що  немає  більшої  радості  за  добрий  променистий  погляд  чоловіка,  який  мене  приручив.  

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=653080
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 20.03.2016

Поцілунок

Surreal  fantasy
Not  science-fiction



               Темрява  й  спалахи  на  великому  екрані.  Я  мріяла,  щоби  він  поцілував  мене  і  це  сталося.  Як  полум’я,  що  охопило  дівчинку  в  одному  з  моїх  оповідань.  У  перші  секунди  не  оговтатися,  тим  паче,  що  хотіла  я  цього  все  життя.  Його  хотіла  все  життя.  Кожен  доторк,  мікрорух  –  очікувано  несподівані  –  віддавалися  гуркотом  мого  серця,  готового  вибухнути  кров’ю  й  заляпати  всіх  глядачів  в  залі.  Його  смак  –  мій  улюблений  смак.  Немов  по  ротовій  порожнині  йшли  з  вогнеметом,  випалюючи  нерішучість,  і  гасили  пожежу  слиною.  Нехай  фільм  не  закінчується.  Вперше  мені  було  все  рівно,  яке  кіно  йшло.  Тільки  би  він  був  ближче  і  довше.  Торкався  мене  ніжніше  й  стискав  сильніше.  Не  давав  дихати  –  ділився  своїм  диханням.  Одне  на  двох.  Я  чула,  як  росте  волосся  на  його  обличчі,  із  задоволенням  кололася  об  нього,  досліджуючи  епідерміс  видихом,  доторком,  губами  і  язиком.  Він  відчував  моє  тремтіння,  що  переростало  в  судоми.  Всі  клітини  мого  організму  реагували  на  нього.  Молекули  божеволіли,  гени  прагнули  возз’єднатися.  На  мить  я  розплющила  очі,  щоб  побачити  його  обличчя  у  спалахах  світла:  до  болю  прекрасне,  рідне…  Притислася  ще  щільніше  до  його  губ,  тоді  як  моя  волога  від  спеки  між  нами,  від  слини  й  сліз  щока  приклеїлася  до  його  гарячої  щоки.  Кожна  часточка  мене  належала  йому.  Я  перетікала  в  нього.  В  одній  шкірі.  Невидимі  заряджені  частинки  мого  організму  бомбардували  його  дерму,  підшкірні  шари  й  тканини.  Мені  вже  було  не  відірватися  від  його  лиця.  Тканини  зросталися,  тіла  ставали  напружено-текучими.  Хто  кого  поглине…  Не  те.  Наскільки  близькою  можна  бути  з  людиною?  Мої  пальці  відчайдушно  чіплялися  за  його  шию,  поки  не  вгрузли  в  неї,  ковзаючи  вже  по  м’язам.  Під  шкірою  ми  відчували  липку  рідину  й  нервові  закінчення  один  одного.  Від  цього  десь  народжувалися  нові  яскраві  зірки.  Їх  транслювали  на  великому  екрані  нашого  залу.  Я  чула  вибухи  і  заплющеними  очима  бачила  сяйво.  Злитися  в  поцілунку  в  буквальному  сенсі.  Його  губи  –  мої.  В  нас  одне  обличчя  і  щелепою  ми  рухаємо  синхронно.  Картина  Пікассо  у  русі.  Перебігаємо  один  в  одного,  течемо.  Його  рука  біля  мого  серця.  Ігноруючи  тканину  светра,  ближче  до  тепла.  Ми  правильно  використовуємо  свій  мозок.  Це  дозволяє  нам  повірити,  що  все  можливо.  Фізіологія,  хімія  та  гени.  Він  обережно  і  м’яко  просовує  руку  під  мої  ребра,  вростає  в  мене.  Плоть  із  вдячністю  піддається.  Вище,  вище…  Одна  душа.  Його  рука  бере  моє  серце  як  живу  квітку  мальви.  Тримає  його,  а  мої  кровоносні  ростки  оплітаюсь  його  красиві  пальці,  долоню  та  зап’ястя…
               Відбувається  злиття  на  молекулярно-генетичному  рівні.  Нам  майже  все  рівно,  що  кіно  закінчилося,  за  секунду  увімкнеться  світло  і  нас  побачать  в  такому  вигляді.







Дерма  –  другий  шар  шкіри,  що  йде  за  епідермісом.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=636467
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 17.01.2016

Ее Герой и его Малая (Версии)

               Они  шли  по  ночному  Киеву.  Ни  быстро,  ни  медленно,  говоря  о  чем-то  своем,  как  сотни  других,  отличаясь  от  сотен  других.  Она  взяла  его  под  руку.  В  другой  руке  он  держал  белую  розу.  Кто  кого  провожал?  Или  они  направлялись  домой,  сопрововождаемые  огнями  города,  готовящегося  ко  встрече  Нового  года?  На  них  оглядывались:  он  был  так  красив,  а  она  сегодня  вечером  была  счастлива.  Более  наблюдательные  могли  заметить,  что  они  вышли  из  кинотеатра,  а  через  полчаса  зачем-то  вернулись  к  нему,  хотя  ни  одного  сеанса  уже  не  было.  По  земле  и  под  землей,  ходили  по  увешанным  горящими  гирляндами  переходам,  по  сияющим  улицам...  так  близко  друг  к  другу.  
Они  часто  обнимались.  Нельзя  говорить  "часто".  Разве  объятия  считают?  
Можно  подумать,  что  Возлюбленные.  
Друзья.
               Брат  и  Сестра.  
Отец  и  Дочь.  
Ее  Герой.  Его  Малая.
               Кто  угодно.  
Версии  их.  
Кино  -  для  нее.  Роза  -  для  него.  
Объятия  -  для  нее.  Ее  жизнь  принадлежит  ему.  
Их  версии,  отражения,  фантомы  ходят  по  городу.  Истории  ходят  под  руку  по  подземным  переходам,  в  кино,  вызывают  такси,  любуются  огнями,  грустят,  надеются,  прощаются...  
Ее  Герой  и  его  Малая.  У  них  своя  история.  Она  написала  и  снимет  ее.  Он  сыграет  в  ее  фильме.  Сейчас  она  -  в  Москву.  Он  -  в  Амстердам.  Они  встретятся  уже  в  январе.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=631949
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 28.12.2015

Я вбив Джона Кеннеді

               Це  жахлива  помилка!  Я  не  маю  тут  бути.  Найгірше  навіть  не  те,  що  я  тут  застряг,  а  те,  що  завдання  повністю  провалене.  Хоча  скоріше  за  все  вони  знайшли  для  цієї  місії  іншого,  а  мене  просто  списали.  Я  не  мав  би  також  мріяти  про  повернення,  подібних  речей  просто  не  існує  в  моїх  функціях,  але  я  мрію.
Мене  зібрали  на  заводі,  як  і  тисячу  інших  в  нашому  «кукурудзяному  штаті».  Америка  лежала  в  руїнах,  то  були  передсмертні  судоми  й  ті,  хто  лишився,  все  ще  хотіли  щось  змінити.  Я  завжди  дивувався  людській  одержимості  ідеями.  Вони  порахували,  що  ланцюг  трагічних  помилок  у  країні  почався  з  вбивства  Кеннеді  і  війни  у  В’єтнамі.  Не  станься  того,  Америка  жила  б  за  іншим  вектором.  Помилки  належало  виправити.  Мені.  Я  повинен  врятувати  президента.
Коли  мене  викинуло  посеред  поля,  я  вже  підозрював,  що  щось  пішло  не  так.  Це  явно  був  не  Даллас.  Де  парад,  де  охорона,  де  всі?  Де  ховаються  Освальд  та  ідеально  організовані  мафією  і  спецслужбами  «невидимки»?  Де  майоріння  смугасто-зіркових  прапорів?  Поле.  Роздягнене,  з  гливкою  землею.  Я  вирішив,  що  телепортація  пройшла  не  дуже  вдало  і  мене  просто  відкинуло  на  якісь  кілометри.  Треба  було  повертатись  до  бази  й  спробувати  ще  раз.  Наше  обладнання  зробили  крихким,  із  залишків  того,  що  вціліло,  більше  двох-трьох  телепортацій  воно  не  витримало  б.  Куленепробивний  лімузин  взагалі  не  мав  виїжджати  з  гаражу  та  направлятись  до  аеропорту,  де  чекали  Джон  та  Жаклін.  Один  мій  дзвінок  вирішував  все.  Дзвінок,  який  так  і  не  пролунав…
                 Дійшовши  до  міста,  я  дізнався,  що  знаходжуся  в  серці  далекої  від  нас  України,  на  яку  штати,  втім,  колись  мали  плани.  Переді  мною  розверзлося  її  минуле.  Тут  точилися  якісь  «міжусобні  війни»  на  сході,  а  президентом  був  не  той,  якого  треба  рятувати.  Кеннеді  ж  вже  давно  спочив.  Прострілена  шия,  роздроблені  кістки  черепу,  пошкоджена  мозкова  тканина.  Завдання  провалилося.  Це  жахлива  помилка.  Для  мене  вороття  немає,  хіба  що  дожити  до  моменту  винайдення  телепорту,  а  це  кілька  століть.  Новини  на  сайтах  не  змінюються.  Історія  не  переписується.  Значить  їм  не  вдалося  послати  іншого  андроїда  в  1963  рік.  Зараз  22  листопада  -  той  самий  день  вбивства,  тільки  2015-го,  і  мені  прикро,  що  все  так,  як  є.  Тут  ще  не  винайшли  нічого,  що  би  допомогло  моєму  поверненню  додому  –  в  майбутнє  (чи  заглибленню  в  минуле),  та  й  чи  потрібно  тепер,  чи  вийде?  Все  ж  потроху  я  починаю  ставитися  до  життя  філософськи.  Люблю  їхнє  допотопне  метро.  Багато  читаю.  Думаю,  як  отримати  американську  візу.  Люблю  зливатися  з  натовпом,  адже  в  мене  цілком  людська  зовнішність,  а  також  висока  якість  шкіряного  покриву  з  можливістю  регенерації.  Навчився  вдягатись  зі  смаком.  Шарфи,  як  у  Вісконті,  костюми,  як  від  молодого  Сен-Лорана  кінця  60-х…  Хто  повірить,  що  колись  я  був  солдатом  (що  я  не  людина…)?  Тепер  я  фотограф.  
                 Десь  в  майбутньому  моя  країна  розвалилася.  Я  сиджу  в  кінотеатрі  "Київ"  й  дивлюся  ретроспективи.  Показують  стрічку-політичне  розслідування  «Постріли  в  Далласі»  Стоуна  91  року.  Я  готовий  знаходитись  в  густій  темряві  зали  вічно,  на  нескінченному  нічному  сеансі,  поки  мої  металеві  суглоби  остаточно  не  заіржавіють.  Майже  все  добре.  Якби  тільки  не  печаль  і  почуття  провини,  що  я  вбив  JFK.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=620979
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 14.11.2015

Столик в Амстердамі (Лана?)

Він  проходив  біля  мого  столика.  Всередині  все  стислося.  «Подивися!  По-ди-ви-ся-на-ме-не…»  Коли  він  обернувся  і  глянув  у  мій  бік,  я  все  ж  виявився  неготовим  до  такої  краси.  Я  кожного  дня  бачив  його  на  фото,  спілкувався  в  соцмережі,  три  рази  у  різні  роки  ми  зустрічалися,  але  кожна  зустріч  в  перші  секунди  просто  збивала  з  ніг.  Добре,  що  я  сидів  зараз.  Наші  погляди  зустрілися.  Долаючи  кілометри  заради  нього,  постійно  уявляв  цю  мить.  Час  не  мав  влади  над  ним.  Я  би  хотів,  щоб  і  ніхто  не  мав.  Не  впізнав...  Мене  це  не  здивувало.  Я  сильно  змінився.  Він  же  лишався  так  само  прекрасним:  легким  і  сяючим,  і  справжнім,  трохи  дитиною,  чоловіком  з  пекучим  поглядом.  
Я,  здається,  не  дихав  і  не  моргав.  Тоді  він  пішов  до  мене.  Мені  тільки  зосталося  зробити  запрошувальний  жест.  Сів  за  мого  столика.  За  нашими  вікнами  був  прохолодний,  але  сонячний  Амстердам  в  останній  день  жовтня.  Він  заговорив  першим  англійською:
-  Це  ти?
-  Так,  щоби  ти  не  мав  на  увазі.
-  Ти  знайшовся  для  мене?  –  він  роздивлявся,  а  я,  не  соромлячись,  давав  йому  насолодитися  своєю  досконалістю.
-  Давно  знайшовся.
-  Привіт.
-  Привіт.
-  Ми  немов  цілу  вічність  знайомі…
-  Так  і  є.
-  Але  я  бачу  тебе  вперше.  Ти  дуже  гарний.
-  Я  знаю.  Моя  врода  для  тебе,  як  і  все  інше.  Знав  тебе  завжди,  у  всіх  минулих  життях.
-  Я  чув  це…
-  Від  Лани.
-  Ти  знаєш  Лану?
-  Авжеж.  Як  тобі  карнавальний  костюм  до  Геловіну?  –  я  розсік  довгими  пальцями  густе  темне  волосся  й  трохи  подався  до  нього.
-  Що?
-  Жартую.  Це  справжня  плоть.  Тепер  мене  звуть  Алан...  від  "Лана".  Людський  організм  може  змінюватись  без  стороннього  втручання.  В  нас  є  до  цього  здатність  –  було  би  бажання.  Трансформація,  пам’ятаєш,  ми  говорили?  Якщо  таким  подобаюсь  тобі  більше,  ти  зможеш  мене  любити,  буду  щасливий.  Я  кохаю  тебе  і  хочу  бути  з  тобою.
-  …Лана?












-  Деякі  істоти  (окремі  види  жаб,  каракатиці)  змінюють  стать  у  зв’язку  з  обставинами.  Деякі  тварини  та  комахи  схильні  до  мімікрії  (маскування  для  захисту  або  нападу,  або  щоб  не  виділятися  чи  навпаки  –  привернути  увагу;  туди  ж  фільм  Джона  Карпентера  «Щось»).  У  стрічці  «Химера»,  спродюсованій  Гільєрмо  дель  Торо,  генетики  створюють  істоту,  схожу  на  людину,  яка  вміє  змінювати  стать  залежно  від  власних  потреб,  але  «наша  природа  завжди  знаходить  вихід»  (Ян  Малкольм  «Парк  Юрського  періоду»)  –  без  хірургічних  і  хімічних  втручань  ззовні;  це  може  бути  реальним  і  без  чаклунства  над  генами.  Ідеальна  людина  в  світі,  що  так  швидко  змінюється,  може  бути  ким  завгодно  і  її  можливості  безмежні.  Допускаю,  як  фантаст.  

-  Алана,  скорочено  Лана  –  жіночий  еквівалент  імені  Алан.

-  Це  оповідання  стане  основою  мого  першого  короткого  метру.





(Події  відбуваються  після  тих,  що  описані  в  оповіданні  «Примірка»)
http://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=602222

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=617361
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 31.10.2015

The Howling

Знай,  усі  твої  слова  змушують  мене  вірити
у  власну  незнищенність  в  бою  з  порожнечею.
На  свою  душу  згодна  будь-яке  тіло  міряти,
а  що  я  вирішу  самогубством  чи  втечею?

А  мій  жовтий  місяць  не  буде  з  віками  тухнути  -
хай  вовкулаки  огорнуть  м’якими  лапами…
Від  моєї  печалі  можна  буде  оглухнути  -
від  твоєї  краси  знов  захочеться  плакати.

А  мій  шлях  до  тебе  сузір’ям  стане  стелитися…
Лишимось  прекрасними  і  так  само  чесними,
і  навіть  після  смерті  ти  можеш  мені  снитися,
тільки  твоя  доброта…  це  привід  воскреснути.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=612934
рубрика: Поезія, Iнтимна лірика
дата поступления 12.10.2015

Кімната

Я  знову  була  вдома.  На  улюбленому  шматочку  землі.  В  обіймах  осені.  Починався  жовтень.  Я  розрізняла  його  по  сонцю,  що  пестило  моє  обличчя.  Можна  пробігти  7  кілометрів  прямо  зараз  в  одній  футболці  й  шортах,  не  зупиняючись,  насолоджуючись  краєвидами,  згадуючи  щасливі  моменти  з  ними  пов’язані.  У  власній  посадці  я  знала  кожне  дерево,  кожну  галявину  і  павутинку,  а  оскільки  на  дворі  стояв  жовтень,  лагідний  у  наших  краях,  все  улюблене  ставало  ще  яскравішим,  зворушливішим,  таким,  що  в  нутрощах  від  цього  солодко  заболіло.  Втрачене  назавжди.
Голограмне  зображення  звернулося  в  папку  «Дім».  Солодкувато-гіркуватий  присмак  осені  в  роті,  перед  очима  досі  її  яскравість,  її  прозорість,  наші,  як  у  книгах,  «хребти  безумства»,  «кургани»  та  «спопеліла  пустка»,  а  ще  біль…  та  де  тільки  нема  того  болю?  До  речі,  щоб  добре  спати,  треба  стежити  за  шлунком  і  перестати  їсти  різну  гидоту.  Відновити  тренування.  Я  підійшла  до  столика,  відкрила  шухлядку,  діставши  пігулки.  Ніяк  не  звикну  до  нових  умов.  Болить  усе.  Втім,  люди  адаптуються  і  я  зможу.  Те,  що  маю,  дорого  коштувало.
Навіть  не  хочу  розповідати,  як  мені  дістався  цей  шаттл.  Тепер  він  мій  і  поки  землю  лихоманить,  я  його  облаштовую.
Пульт  управління.  Головний  комп’ютер,  купа  різних  гаджетів.  Екран  від  стелі  до  підлоги  із  живописними  картинами  з  минулого,  ілюмінатори,  більше  схожі  на  вікна  в  моєму  будинку.  Тепер  це  і  є  мій  будинок.  Схованка  зі  скафандрами.  В  мене  приголомшливий  гардероб.  Один  скафандр  запасний.  Поряд  невеличкий  закуток  з  тренажером.  Балони  з  киснем.  Система  забезпечення  життєдіяльності  працює.  Очищується  повітря,  підтримується  певна  температура,  в  комірках  є  вода  та  їжа.  Квіти  та  деревце  дають  ще  більше  кисню,  але  їм  потрібна  електроенергія.  В  маленькому  приміщенні  імпровізована  затишна  кухня  з  гарним  видом  на  Землю.  Я  там  часто  п’ю  чай,  читаючи  Лорку.
В  моїй  кімнаті  багато  книг.  Вона  повністю  імітує  земну  кімнатку  в  дідусевому  домі  в  промисловому  місті.  Зручне  ліжко  для  гіперсну  нагадує  моє  земне  ліжко.  Книжкові  шафи,  фотографії  рідних,  які  зараз  знаходяться  в  безпеці  на  інших  планетоїдах,  наполовину  зібраний  пазл,  мольберт  з  портретом,  столик  з  різноманітними  планшетами,  моя  поезія,  моя  проза…  Шафа  з  речами,  квітка,  дзеркало,  кіноафіші  і  шкатулка  з  квитками  до  музеїв  та  на  найвизначніші  вистави  в  моєму  житті.
Я  покинула  Землю,  але  не  можу  від  неї  остаточно  відірватися.  Стирчу  на  орбіті.  Дрейфую.  Досліджую.  Пишу.  Чекаю.  Сила  тяжіння  до  тебе.  Раптом  що  -  я  поруч.  Будь  моїм  гостем  і  моїм  рідним  на  твоїх  умовах.  Якщо  зі  світом  в  черговий  раз  щось  станеться,  знай,  що  в  мене  є  для  тебе  окрема  кімната.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=610253
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 29.09.2015

Давай сходимо у кіно (лист другу)

Постапокаліптичне.  Кіноманське.


Не  було  сенсу  купувати  квиток.
Я  відчинила  двері  та  зазирнула  в  будівлю.  День  був  тихим.  По  небу  повзли  хмарки  схожі  на  ті,  що  ти  фотографував  для  мене.  На  полі  ще  залишилися  квіти,  що  розквітали  на  твоїх  фото,  які  я  кожного  дня,  радіючи,  знаходила  у  своїх  повідомленнях.
Кінотеатр  стояв  посеред  поля  в  незнайомій  країні  –  тим  він  мене  й  зацікавив.  Шосе  тягнулося  до  горизонту.  З  обох  боків  на  нього  м’яко  наступала  осінь.  Осінь  була  в  повітрі,  потрапляла  мені  в  легені,  відчувалася  кожною  клітиною.  
Я  любила  ходити  в  кіно  на  початку  жовтня.  Гостріше  все  відчувалося.  Любила  ходити  одна  й  розчинятися  в  темряві  зали.  Останній  сеанс,  коли  навколо  нікого…  Тільки  не  цього  разу.  Коли  більшість  зникла,  коли  є  змога  влаштовувати  «останні  сеанси»  від  самого  ранку,  вперше  захотілося  піти  в  кіно  з  кимось.  З  тобою.  Ніколи  нікому  такого  не  пропонувала.  
Зараз  я  на  безлюдному  шосе  в  незнайомій  країні,  в  місті,  що  нагадує  те,  де  народилася  й  жила,  але  я  невпевнена,  чи  це  воно.  В  мене,  як  і  в  тих,  хто  лишився,  немає  карти.  Та  вона  й  не  знадобилася  б,  адже  всі  карти  застаріли,  враховуючи,  як  змінилася  за  останні  два  роки  Земля.  Стільки  ж  немає  Інтернету.  Я  просто  йду,  бо  не  можна  довго  затримуватись  на  одному  місці.  
Мені  не  потрібен  Інтернет,  щоб  перечитувати  твої  листи  й  передивлятися  твою  фотопоезію.  Це  найважливіший  архів  моєї  пам’яті.  Ти,  знаходячись  так  далеко,  фотографував  для  мене  квіти…  і  хмари,  і  море,  і  будинки  з  каналами…  Більше  ніхто  цього  не  робив.  
Всередині  будівлі  кінотеатру  були  сутінки  і  теж  пахло  осінню.  Я  вирішила  використати  останню  ракету.  Вона  замигтіла  червоним  вогником,  розбризкуючи  навколо  веселі  іскри.  Плакати  стрічок  дворічної  давнини,  банери,  розписані  сценами  з  фільмів  стіни,  червоні  диванчики,  стійка,  навіть  попкорн  лишився…  Не  помилилася.  Той  самий  кінотеатр.  Тепер  посеред  поля  з  осінніми  квітами  і  травами.  Раніше  це  був  центр  промислового  міста,  де  я  народилася.  
По  склу,  наступаючи  на  розкидані  флаєри,  обминаючи  перевернуті  столики  та  диванчики,  пройшла  до  "червоної"  зали,  колись  улюбленої.  Відчинені  двері.  Переступила  поріг,  піднімаючи  вище  ракетницю.  Оббивка  на  кріслах  сильно  постраждала  від  дощів,  стіни  були  цілими,  дах  скрутився  як  кришка  на  бляшанці,  а  великий  екран,  на  якому  стільки  разів  спостерігала  вражаючі  події,  тріснув  й  розколовся  надвоє.  Мальви  квітнули  навіть  у  жовтні,  пробиваючись  крізь  тріщини,  ріжучі  стебла  товстим  склом,  стікаючи  кров’ю.  Тут,  прямо  в  центрі  розколу,  була  лише  одна  розквітла,  молочно-біла,  майже  прозора  через  брак  світла.  Всі  інші  –  пуп’янки.  Вона  відрізнялася  від  тих,  що  на  полі,  червоних,  багряних,  рожевих,  жовтих,  своєю  знекровленістю  і  скаженою  жагою  до  життя.  Ти  мав  би  це  бачити.  Я  тобі  про  неї  розповім,  як  розповідаю  про  себе,  як  розповідаю  про  тебе.  Ти  перестав  бути  просто  людиною,  перетворившись  на  мою  поезію.  Мистецтво.  
Повернула  до  виходу,  навіть  не  сівши  в  крісло.  Лише  змахнула  з  колись  яскравої  тканини  пил.  Не  хочу  бути  сама.  
З  пункту  Л.  до  пункту  А.  поки  триває  осінь.  До  тебе  багато  кілометрів,  але  до  зими  я  встигну.  
Земля  обнулилася,  скинула  старі  налаштування.  Ми  живі,  проростаємо  крізь  тріщини.  Рідний,  тепер  цілий  світ  для  нас…  Для  початку  давай  сходимо  у  кіно.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=609404
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 26.09.2015

Я все бачу вночі крізь закриті вічі

Я  все  бачу  вночі  крізь  закриті  вічі,
я  крізь  сон  ловлю  твоїх  повідомлень  звуки…
Митці  створили  наші  обличчя  та  руки:
мої  -  Ботічелі,  а  твої  –  Да  Вінчі.

Зупиниш,  коли  на  край  світу  зберуся?
Викину  в  космос  свою  небезпечну  зброю.
Мій  перезапуск  -  після  знайомства  з  тобою…
Якщо  всі  раптом  підуть,  то  я  лишуся.

Ти  завжди  розумієш,  про  що  ідеться,
лиш  ти  робиш  кінець  моїх  казок  можливим…
Відпочину,  як  побачу  тебе  щасливим,
і  радісно  помру  від  зупинки  серця.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=606233
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 12.09.2015

Налаштування

               Зранку  Інтернет  був.  Я  написала  повідомлення  другу,  почитала  новини  і  знову  заснула.  Прокинулася  від  чиїхось  доторків.  Сусідка  по  квартирі  намагалася  щось  мені  сказати.  Я  була  сонна  й  чула  її  частково,  до  того  ж  праве  вухо  досі  не  працювало  після  хвороби.  

- Інтернету  нема,  чуєш,  Інтернету  нема!  Сама  ж  я  не  можу  роутер  перевірити,  поки  ти  спиш.  Прокидайся.

                 Мене  так  само  охопило  хвилювання.  Навіть  здалося,  що  в  мене  задуха.  «Як  це  –  нема  Інтернету?»  Зазирнула  в  телефон,  щоб  перевірити,  чи  є  Wi-Fi.  Навпроти  LanAlan  стояв  червоний  хрестик.  Гучно  випустила  з  легень  повітря.  Не  може  бути!  Ноутбук  показував  те  саме:  відсутнє  якесь  там  з’єднання...і  хрестик.  Ми  з  сусідкою  переглянулися.  Хрест  можна  було  ставити  на  нас.  Миттєво  розболілася  голова  –  такого  ще  не  було.  В  чому  причина  поломки?  

- Швидше  телефонуй  до  служби!  Ми  так  довго  не  зможемо,  -  наполягала  сусідка.  Через  знервованість  в  неї  розпочався  свербіж.  Вона  розчісувала  шкіру  до  крові.

                 Я  хутко  знайшла  номер  та  набрала  його.  Рахуючи  кожен  гудок,  барабанила  пальцями  по  столу.  Мені  ввижалися  неперевірені  сторінки  соцмереж,  непрочитані  новини  й  непроглянуті  фото.  Життя  проходило  повз  мене.
                 Минула  ціла  вічність,  поки  хлопець  зі  служби  взяв  слухавку.  Він  вислухав,  перевірив  дані,  доводячи  мене  до  сказу,  а  потім  сказав:

- Не  бачу  зв’язку  між  вашим  роутером  та  приладами.  Проблема  в  роутері.  
- Ви  натякаєте,  що  треба  викликати  майстра?
- Повторюю:  справа  в  роутері.  Що  з  ним  –  треба  дивитися.

               Кинула  слухавку.  Халепа.  А  Інтернет  потрібен…
               З  сусідкою  вирішували  питання  стосовно  оплати.  Вона  була  на  лікарняному,  тож  розраховуватися  мала  я.  Вона  –  іншим  разом.
               Напруга  наростала.  Піддаючись  панічним  атакам,  я  намагалася  оновити  сторінку  в  соцмережі.  Безрезультатно.  Зателефонувала  йому:

- Скільки?
- 80.
- Скільки?!…  Добре.  Приходьте.

               Він  був  поблизу,  наче  чекав,  що  ми  зателефонуємо.  Я  ледве  встигла  одягнутися  та  розчесати  волосся.  Пролунав  дзвінок.  Відчинила  двері,  впустивши  його  в  помешкання.  На  світло  вийшов  чорноволосий  молодий  чоловік  з  рюкзаком.  Красиві  очі,  красиві  руки.  В  інший  день  я  би  запросила  його  випити  кави  абощо,  але  сьогодні  в  мене  судини  в  очах  тріскалися  від  нетерплячки.  В  наш  час  не  до  сексу,  якщо  в  тебе  вирубили  Інтернет.  
               Ми  пройшли  до  моєї  кімнати.  Сусідка  була  в  іншій  –  я  відчувала  її  судоми,  знала,  що  вона  хапає  повітря  ротом,  як  риба,  сидячи  перед  монітором,  чекаючи,  поки  він  все  зробить…
               Я  чомусь  на  мить  замислилася,  зачиняючи  за  нами  двері,  а  потім  стала  біля  дзеркала  і  мовчки  роздяглася  до  поясу.  Він  підійшов  ззаду  й  доторкнувся  до  моєї  спини.  Його  рука  була  теплою  та  в  міру  м’якою.

- Все  добре?  Бачу,  ви  хвилюєтеся.
- Це  ви  мені  скажіть,  чи  все  добре?...

               Чоловік  видохнув.  Тепле  повітря  змусило  мої  локони  затріпотіти.  Я  підібрала  їх  догори,  щоб  він  міг  мене  бачити.  

- Дарма  хвилюєтеся,  -  він  трохи  натиснув  внизу  спини,  а  я  похитнулася.  -  Чудово  прижився.  Відторгнення  немає.  Навіть  почервоніння  зникло.  Я  вже  сьогодні  зранку  такого  надивився.  Зараз  відкрию.
- Що  це  може  бути?
- Можливо,  треба  ще  раз  перевірити  налаштування.  
- Зробіть!
- Заспокойтесь.  Спочатку  незвично,  а  потім  всі  до  цього  будуть  ставитися,  як  до  проколювання  пупка.

               Відчула  як  він  ввів  знеболювальне,  дістав  з  рюкзаку  маленький  прилад  з  дротом,  підчепив  пінцетом  шкіру  в  потрібному  місці,  оголив  крихітний  роутер  і  під'єднався  до  мене.  Я  сподівалася,  що  в  нього  чисті  інструменти,  що  це  безпечно.  Зараз  ми  були  одним  цілим,  але  невідомо,  з  ким  він  до  того  зустрічався.

- Все  гаразд.  Невеличкий  збій.  Таке  інколи  буває  в  період  адаптації.  Ваше  тіло  має  «подружитися»  с  пристроєм.  Ви  хворіли?
- Застуда…  і  моє  вухо…
- Тоді  зрозуміло.  Організм  має  бути  здоровим.
- Налаштуйте  все!

               Мені  вже  було  все  рівно,  навіть  якщо  вони  самі  планували  поломки,  виправдовуючись  періодом  адаптації.

- Готово.  Тепер  у  вас  і  ваших  друзів,  які  знаходяться  поблизу,  знову  є  Wi-Fi  в  будь-якому  місці…
- …  в  будь-якому  місці,  де  б  я  не  була.  Я  пам’ятаю  текст  на  вашому  флаєрі.
- Чудово!

               Майстер  посміхнувся  й  уважно  на  мене  подивився,  чекаючи.  Зрозуміла.

- То  скільки  я  вам  винна?  80?
- Так.
- Нехай  це  буде  кров.  Побережу  свою  м’язову  тканину.
- Як  скажете.

               Дістав  з  рюкзаку  голку,  ще  один  дріт  і  склянку.  80  мл  моєї  крові  пішли  на  потреби  біомеханіки.

- Ви  заплатили  за  двох…
- Сусідка  після  хвороби.
- Ясно.  Вона  теж  планує  до  нас  звернутися?
- Думає.

               Швидко  зібрався.  Мені  так  кортіло  стрибнути  за  ноут,  що  я  би  навіть  з  ним  не  прощалася  -  з  красивим  чорнявим  хлопцем.  Не  до  того  зараз!  Все  ж  подякувала  йому  за  оперативність,  знервовано  мнучи  край  сукні.

- Я  просто  був  поблизу,  -  відповів  та  вийшов  в  темряву  тамбуру.  

               Вони  завжди  поблизу.  Завжди  приходять  на  допомогу,  коли  в  нас  починаються  судоми,  задуха  та  нервові  зриви.  Вони  дарують  Всесвіт  в  межах  маленької  квартири  -  нам  не  треба  нікуди  виходити,  ніколи  -  і  за  це  ми  готові  віддати  їм  всіх  себе.  Нехай  розберуть  нас  на  запчастини,  роздеруть  на  шмаття,  нехай  лишать  від  нас  тільки  дух,  згусток  енергії  і  налаштують/відчинять  маленьке  віконце  з  повідомленнями,  чатом,  щосекундними  фото  та  можливістю  поставити  «лайк».

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=604378
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 05.09.2015

Примірка

                   День  зарплати  –  день  шопінгу.  Я  вже  знала,  яку  сукню  хочу.  Вийшла  з  роботи  в  серпневий  вечір  з  гарним  настроєм  і  відправилася  до  торгівельного  центру,  вирішувати  жіночі  питання.  У  крамниці  швидко  знайшла  свою  «ніжно-фіолетову  мрію»,  вирішивши  ще  раз  її  поміряти.  Примірочні  кабіни  в  жіночому  відділі  були  зайняті,  тож  я  подалася  до  відділу  для  чоловіків.  Застрибнула  в  кабінку,  закрилася,  зняла  балетки  й  почала  скидати  джинси.  В  животі  трохи  нило,  але  це  відчуття  було  в  мене  ще  з  обіду.  Я  нахилилася,  щоб  стягнути  вузькі  джинси  з  ніг  і  ледве  не  впала  від  якоїсь  дивної  слабкості.  Тихенько  полаялася,  звільнившись  остаточно  від  джинсів  та  простої  футболки.  Тканина  нової  сукні  струменилася  в  руках,  на  дотик  вона  була  неймовірно  приємною.  Суконька  сіла  по  фігурі,  колір  мені  личив  –  я  посміхнулася  своєму  відображенню  в  дзеркалі.  Чорний  вузький  пояс,  яким  хотіла  підкреслити  талію,  вислизнув,  бо  рука  затремтіла,  та  опинився  на  килимку.  Нахилилася  за  ним  і  раптово  всі  сили,  вся  життєва  енергія  покинули  мене,  в  голові  запаморочилося.  З’явилося  відчуття,  що  стрімко  підвищується  температура.  Через  кілька  секунд  я  вже  відчувала  себе  тяжко  хворою  людиною.  Всередині  відбувалися  якісь  реакції  –  мене  немов  розривало  на  шматки.  Покликати  на  допомогу!  Опустившись  на  коліна,  зминаючи  дорогу  сукню,  я  спробувала  закричати,  але  голос  зник.  Горло  було  запалене,  щось  там  хрипіло  і  вся  я  горіла.  Може  спробувати  виповзти  з  примірочної  (піднятись  я  навряд  чи  зможу)?  Уявивши,  як  це  буде  виглядати,  відкинула  ідею,  потягнувшись  за  мобільником.  Руки  й  коліна  тремтіли,  невпевнено  намацала  телефон  у  сумочці.  Я  сподівалася,  що  це  не  кінець.  Мене  поховають  у  красивій  новій  сукні…  Кого  набирати?  Батька?!  Сестру?  Друга?  Швидку?  Шепотіти,  хрипіти  про  допомогу…  Майже  визначилася  і  все  б  нічого,  якби  в  мене  щось  не  хруснуло  в  щиколотці.  Кістка  наче  зламалася  й  піднялася  під  шкірою.  В  мене  очі  полізли  на  лоба.  Я  навіть  не  знала,  чи  відчуваю  біль,  настільки  великим  було  моє  здивування.  І,  Боже  мій,  моя  ступня  подовжувалася…  Мені  згадалися  старі  стрічки  про  перевертнів,  коли  в  чоловіків  під  час  повні  кістки  змінювали  форму,  трансформувався  весь  скелет,  а  потім  тіло  вкривалося  вовчим  хутром.  Я  здригнулася  від  жаху,  а  ще  зі  смутком  відмітила,  що  балетки  можна  викидати.  Нога  зазнавала  змін  –  тепер  вона  була  на  три  розміри  більшою.  Шокована,  я  зробила  спробу  піднялися,  але  вдарилася  плечем  об  кабінку  –  почувся  звук  розірваної  тканини  –  значить  я  за  щось  зачепилася  сукнею.  Цього  ще  не  вистачало!  Вона  ж  коштує  як  літак!  Думки  про  матеріальне  свідчили,  що  мені  не  так  вже  й  погано.  Лихоманка  зникала,  тремтіння  в  тілі  трохи  вщухло,  я  сиділа  на  маленькому  килимку  й  дивилася  на  свою  велетенську  ногу.  Треба  щось  з  нею  робити.  В  мене,  вочевидь,  галюцинація  –  несвіжі  обіди  в  магазинах.  Я  рішуче  почала  вставати  з  підлоги.  М’яка  тканина  на  спині  тріснула  й  розлізлася.  В  мені  все  похолоділо.  Лихоманка  змінилася  холодним  потом.  Та  що  це  в  біса  таке?  Провела  рукою  по  голій  спині.  Неможливо.  Сукня  підходила  мені  ідеально,  а  тепер  чомусь  зменшилася  в  розмірах.  Від  цих  потрясінь  я  ледве  стояла,  тому  схопилася  руками  за  боки  кабіни.  Від  хвилювання  шкіра  знову  пішла  дрібними  хвилями.  Здавалося,  щось  переміщається  під  нею,  створюючи  «шторм»  на  поверхні.  Кров,  циркулюючи  по  малому  й  великому  колам  кровообігу,  починала  набирати  скаженої  швидкості,  повертаючи  мені  сили  і  посилюючи,  пришвидшуючи  зміни.  Я  вже  не  думала,  що  щось  може  існувати  за  межами  примірочної,  сконцентрувавшись  виключно  на  собі.  Зі  страхом  однією  рукою  підняла  сукню  до  самого  пупка.  Ноги  наче  тепер  однакові.  Більші,  ніж  були…  Мої  стегна,  достатньо  широкі  для  того,  щоб  без  проблем  народити  дитину,  стиснулися  й  почали  звужуватися,  змінювалася  форма  сідниць.  Пружні,  білесенькі,  тепер  вони  не  нагадували  серце,  стали  більш  компактними,  але  я  готова  була  поклястися,  що  їхній  новий  вигляд  мене  приваблював.  У  якийсь  момент  нажаханість  змінилася  цікавістю  і  я  стягнула  з  себе  трусики,  коли  шкіра  внизу  живота  почала  сильно,  до  болю,  до  синього  кольору  натягуватися.  Розвела  плечі  й  випрямила  спину.  Уважно  стежила  за  власним  відображенням  у  дзеркалі.  Все  ставало  зрозумілим.  Все  йшло,  як  і  мало  йти.  Рештки  розідраної  сукні  впали  з  тулуба  ніжно-фіолетовими  стрічками,  зачепившись  на  талії.  Я  відкинула  їх,  щоби  вони  не  заважали  мені  бачити.  Мідні  локони  падали  на  плечі,  стікали  по  спині,  новим  сідницям  та  лишалися  на  підлозі.  Пігментація  посилилася,  тому  те  волосся,  яке  зосталося,  потемнішало,  набуло  нового  блиску  і  трохи  більше  завилося.  Хрускіт  у  спині  та  в  грудній  клітці  мене  не  збентежив  –  це  було  неминучим:  подовжувався  хребет,  розходилися  ребра…  М’язова  тканина,  що  огортала  скелет  і  органи,  почала  інтенсивно  наростати,  немов  я  харчувалася  виключно  протеїнами.  Акуратні  молочні  залози,  якими  я  зажди  була  задоволена,  трансформувалися,  ставши  менш  функціональними.  Боялася  доторкнутися  до  себе  нової:  широкі  плечі,  сталеві  м’язи,  тонка  талія,  плаский  животик  і  досить  непоганий,  достатньо  великий  статевий  орган  у  робочому  стані,  схожий  на  ті,  які  були  в  скульптур,  що  зображували  давньогрецьких  богів-олімпійців.  Рослинність  в  тих  місцях,  де  вона  мала  бути  -    останній  елемент  преображення  в  стрічках  про  перевертнів.  Провела  рукою  по  щоці  –  ширші  скули.  У  віддзеркаленні  мій  погляд  лишався  моїм.  Я  була  собою,  тільки  тепер  спектр  можливостей  розширився.  Могти  все.  Бути  створеними  «за  Його  образом  і  подобою»  і  втілювати  всі  Його  доробки  одразу.
                   Добре,  що  це  чоловічий  відділ  магазину.  Моя  рука  висунулася  з  кабінки  і  взяла  першу  ліпшу  сорочку  з  вішака:  клітинка,  короткий  рукав,  якийсь  там  бренд…  Коли  відділ  обезлюднів,  мені  вдалося  поцупити  прості  джинси.
                   Я  вийшов  з  примірочної  кабіни  з  жіночою  сумкою,  набитою  моїм  старим  одягом,  в  одній  руці  і  з  розшматованою  сукнею  в  іншій.  Босий  розкішний  чоловік.  Прихопив  собі  кросівки.  Підійшов  до  каси  й  почав  розраховуватись.  Якби  там  не  сиділо  двійко  абсолютно  зачарованих  мною  дівчат,  міг  би  бути  скандал.  Вони  переглянулися  й  почали  знімати  з  мого  одягу  маячки.
 
-  Взагалі-то  ми  так  не  робимо,  -  сказала  одна  з  них.  Друга  просто  подарувала  мені  сяючу  посмішку.
-  А  що  з  сукнею?!  Що  сталося?  Ви  знаєте,  що  повинні  за  це  заплатити?  –  перша  сильно  розхвилювалася  і  розчервонілася.
-  Без  проблем,  мала.

                 Дістав  готівку.  Вся  моя  заробітна  плата  і  жіночність  лишились  в  цій  крамниці.
                 Коли  я  покидав  приміщення,  дівчата  тихенько  називали  мене  збоченцем,  який  незрозуміло  що  робив  з  жіночою  сукнею  в  примірочній  кабінці.  Роздерту  одежину  за  моїм  проханням  поклали  в  подарунковий  пакет.  Буде  чекати  на  Її  повернення,  до  наступної  трансформації,  адже  я  не  збираюсь  ні  в  чому  себе  обмежувати.

                 Вже  на  вулиці  в  мене  завібрував  телефон.  

- Лана,  привіт.  Я  стосовно  видання  твоєї  книги…
- Лана  зараз  не  може  підійти.  Це  Алан.












-  Деякі  істоти  (окремі  види  жаб,  каракатиці)  змінюють  стать  у  зв’язку  з  обставинами.  Деякі  тварини  та  комахи  схильні  до  мімікрії  (маскування  для  захисту  або  нападу,  або  щоб  не  виділятися  чи  навпаки  –  привернути  увагу;  туди  ж  фільм  Джона  Карпентера  «Щось»).  У  стрічці  «Химера»,  спродюсованій  Гільєрмо  дель  Торо,  генетики  створюють  істоту,  схожу  на  людину,  яка  вміє  змінювати  стать  залежно  від  власних  потреб,  але  «наша  природа  завжди  знаходить  вихід»  (Ян  Малкольм  «Парк  Юрського  періоду»)  –  без  хірургічних  і  хімічних  втручань  ззовні;  це  може  бути  реальним  і  без  чаклунства  над  генами.  Ідеальна  людина  в  світі,  що  так  швидко  змінюється,  може  бути  ким  завгодно  і  її  можливості  безмежні.  Допускаю,  як  фантаст.

-  Алана,  скорочено  Лана  –  жіночий  еквівалент  імені  Алан.







Продовження  в  оповіданні  "Столик  в  Амстердамі"
http://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=617361

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=602222
рубрика: Проза, Лірика кохання
дата поступления 26.08.2015

Загнаних коней пристрілюють

Загнаних  коней  пристрілюють
і  серце  рветься  на  клаптики.
Перед  очима  галактики…
палають  та  обезкрилюють.

І  вже  вкотре  мій  шатл  падає
у  чорні  провалля  Всесвіту.
Закінчу  в  фейсбуці  бесіду,
щоби  все  ж  мене  хтось  згадував…

Щоби  все,  що  вночі  мариться,
не  лякало  мене  ранками…
Нехай  за  тими  фіранками,
що  завгодно,  тільки  не  Матриця.

Тільки  ти  не  губись  в  Вічності!
Б’юсь  за  увагу  з  мережею  –
найголовніше  «Обмежено».
Цей  світ  у  фотостатичності…





Фотолюди,  фотороботи,  мереживо  соцмереж...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=594588
рубрика: Поезія, Філософська лірика
дата поступления 19.07.2015

Ластівка

Сонце  танцює  в  твоїх  очах
навіть  в  похмурі  дні,
ти  так  потрібен  мені
у  складних  і  простих  речах…

У  всіх  вікнах  навпроти,  у  сні,
у  шепотінні  хвиль…
У  час  моїх  божевіль
малюю  вікно  на  стіні.

Моя  злість  пішла  на  війну,
під  ліжком  цербер  -  страх,
від  мрії  -  попіл  і  прах,
і  я  з  того  вікна  стрибну…

Добре,  рідний,  що  поверхів  два,
встати  вистачить  сил,
я  вдячна  за  пару  крил,
я  крильми  напишу  слова.

Я  торкаюсь  крильми  води,
мабуть,  будуть  дощі,
я  -  ластівка  у  душі,
що  летить  до  тебе  завжди.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=587957
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 17.06.2015

прекрасне і святе

дай  мені  щось  прекрасне  і  святе
я  буду  його  прихистком
цитаделлю  з  м’яса  і  кісток
перепусткою  в  світ
світом  у  світі
і  світлом
теж
повітряною  кулькою
воїном
дівою
найближчою
всім  хорошим  з  "най"
теплими  руками
теплими  словами
розповідатиму  про  тебе
як  завжди
буду  проблемною
але  кращою
у  всьому
наперекір  війнам  і  злу
в  ім’я  любові  та  доброти
в  ім’я  твого  імені
в  ім’я  нас
дай  мені
прекрасне  і  святе

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=587759
рубрика: Поезія, Iнтимна лірика
дата поступления 16.06.2015

Віктор

Я  помер  і  гойдався  на  хвилях.  Був  матросом,  флейтистом,  злодієм,  поетом…  Зараз  мені  було  на  все  начхати.  Вода  несла  мене  і  я  бачив  заплющеними  очима,  дихав  без  допомоги  легенів.  Нога,  яку  втратив  кілька  років  тому  на  китобійному  судні,  дивним  чином  приросла  до  тіла.  На  грудях  зміїлися  потворні  шрами,  про  які  я  нічого  не  пам’ятав.  Я  помер  і  навколо  була  ніч.
Десь  вдалині  мигтіли  блискавки.  Міг  початися  шторм.  Святий  Ельм  як  завжди  мене  врятує,  запалить  свої  вогні…  Мені  здалося,  що  берег  близько  і  до  моїх  вух  долітають  звуки  флейти.  В  кам’яному  будинку  живе  Єлена,  для  якої  писав  музику.  Чи  сумує  за  мною?  Це  не  я  граю,  не  моя  флейта  -  я  мертвий…  А  дав  би  багато,  щоб  посидіти  біля  вогню  з  Уїльямом  Блейком,  поговорити  з  ним  про  любов  і  вічність…  За  такий  дар  погодився  би  ще  раз  втекти  з  буцегарні.  Я  вбив  людину,  скоїв  страшні  речі.  У  мене  на  лобі  тавро.  Мене  так  багато…  Яка  з  історій  справжня?  Чи  не  байдуже?  Чи  не  байдуже,  потрапить  в  мене  блискавка  або  ні?
Під  моїми  ногами  ворушаться  морські  вугрі,  довгі  і  слизькі,  вони  влаштовують  танок,  труться  об  мене,  а  небо  над  водою  світлішає  від  спалахів.  Строфа  з  вірша.  Спалах!  Мелодія.  Спалах!  Корабель  розвертається,  капітан  під  час  бурі  послизнувся  та  зламав  шию,  я  хапаю  штурвал…  Спогад!  Спалах!  Я  стріляю  в  чоловіка!  Темрява.  Спалах!  Світло!  Спалах!  Мене  пронизує  блискавками,  тонкими  дротами,  що  світяться.  Тепер  вони,  білі  і  гарячі,  у  моїх  нутрощах,  колються  голками  і  знову  вириваються  назовні  з  моїх  очей,  що  не  можуть  заплакати,  з  глухих  вух  і  німого  рота,  з  мертвого  тіла,  кожного  пальця,  кожної  пори.  Я  нарешті  сам  -  шарова  блискавка,  збільшуюсь  в  розмірах,  сяю,  беззвучно  кричу…  і  вибухаю.



Краплі  води  на  моєму  таврованому  чолі.  Дощ?  Здригаюся  та  відкриваю  очі.  Все  пливе  і  я  теж.  Мій  палець  впирається  у  щось  тверде.  Доклавши  зусиль,  ледве  ворушу  ним  і  намацую…  скло?  Здається,  що  скло.  Наді  мною  нависає  хмара.  Не  хмара  -  тінь.  Силует.  Хочу  податися  до  нього,  але  щось  заважає.  Повітря.  Немає  повітря.  Відкриваю  рота  і  намагаюсь  нагодувати  свої  легені  киснем.  Замість  того  в  них  заливається  вода.  Кручу  головою,  б'ю  руками  по  скляним  бокам  мого  гробу.  Б'ю  ще  раз  і  звільняюся…


Він  підходить  й  дивиться  на  мене.  В  нерівному  світлі  бачу  його  незнайоме  обличчя.  Великі  ясні  очі.  Він  мало  спить.  Він  знервований.  У  нього  густе  вологе  волосся.  Мокра  сорочка.  Бездоганні  манери.  Відступає  на  крок  від  мене  й  повільно  та  чітко  відрекомендовується:

-  Віктор  Франкенштейн.

На  кілька  наступних  хвилин  я  непритомнію.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=584256
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 29.05.2015

ДЕНЬ НАРОДЖЕННЯ

Ми…  разом.  Зранку  я  отримала  квіти,  потім  ми  поїхали  до  парку,  де  він  смішив  мене,  розігруючи  кіношну  сценку  першого  поцілунку  принцеси  Леї  та  Хана  Соло.  Ми  любили  кіно,  морозиво  і  хмари.  Не  любили  хамства,  нечесності  і  керівництво  своєї  країни.  В  наших  стосунках  все  було  чесно.  Мені  з  ним  було  тепло.  Йому  –  цікаво,  легко  й  затишно.  На  свій  День  народження  я  хотіла  лише  його.
Ввечері  ми  посиділи  в  кафе,  а  після  провели  чудову  ніч.  Це  приємно,  коли  про  тебе  піклуються,  дарують  увагу  і  те,  що  не  описати  словами…
Вранці  він  збирався  їхати  в  інше  місто,  а  в  мене  був  вихідний.  Кілька  разів  поцілував  мене  на  прощання,  поклав  до  кишені  конверт  і  права,  посміхнувся  так,  що  ледве  не  став  рідним,  і  вийшов  за  двері.
Я  пішла  на  кухню  й  побачила,  що  він  забув  сигарети  на  столику.  Дістала  одну.  Чиркнула  запальничкою  та  затягнулася.  Моїм  першим  чоловіком  став  прекрасний  хлопець-проститутка.  Палила  я  теж  вперше.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=583856
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 27.05.2015

Вогонь

             Мені  було  5  рочків,  коли  це  сталося.  Мене  і  ще  одного  хлопчика  мала  забрати  з  дитячого  садочка  моя  мама.  Він  мешкав  по  сусідству  й  подобався  мені.  Ми  товаришували.  Цей  хлопець  став  першим  чоловіком,  до  якого  я  доторкнулася.  Взяла  за  руку…  А  потім  він  запалав.  Зайнявся  вогнем  прямо  на  лавці,  на  якій  сидів.  Я  злякалася.  Мій  друг  почав  кричати  і  махати  руками.  Цього  крику  я  не  забуду  до  кінця  життя.  Коли  він  скочив  та  побіг,  палаючи,  я,  здається,  зомліла,  а  опритомніла  вже  в  лікарні,  де  лікарка  пояснювала  мамі,  що  в  мене  шок  і  що  від  такого  довго  оговтуються.
Вона  мала  рацію.  Мене  мучили  спогади  та  видіння.  Слідча  комісія  так  і  не  зрозуміла,  що  сталося.  Мене  намагались  допитувати,  але  я  тільки  плакала.  Його  матір  зненавиділа  мене,  називала  піроманкою  та  вбивцею.  В  моїх  кишенях  не  знайшли  сірників,  запальнички  чи  якихось  займистих  речовин.  Не  знайшли  нічого,  а  спогади  свої  я  сама  ховала,  бо  боялась  і  не  розуміла  їх.

Наступні  кілька  років  я  намагалася  вчитися  в  школі  і  була  там  білою  вороною.  Ні  з  ким  не  дружила,  уникаючи  навіть  тих,  хто  нормально  до  мене  ставився.  Кожну  ніч  снилося,  як  він  горить  і  повзе  по  землі  до  мене.  Я  прокидалася  з  криком,  бо  знала,  що  мій  друг  мертвий,  а  повзе  тому,  що  згорають  та  скорочуються  його  м’язи  (читала,  що  в  такому  випадку  відбувається  з  людським  тілом).  Від  цього  було  ще  більш  моторошно.  Коли  наснилося,  що  і  я  палаю,  я  нарешті  замовчала.  І  згадала.  Згадала  себе  саму...

Ще  15  років  я  провела  у  різних  лікарнях.  Намагалися  лікувати  мою  психіку:  розмовляли,  щось  кололи,  щось  змушували  ковтати…  Я  не  завжди  була  тихою.  Інколи  і  в  мене  були  зриви.  Всі,  в  тому  числі  і  мама,  думали,  що  я  назавжди  залишусь  у  лікарні.  Я  ж  не  була  хворою.  Просто  треба  було  щось  зробити  зі  своїм  почуттям  провини,  навчитись  якось  опановувати  його  хоч  ненадовго,  прийняти  себе  такою,  яка  є…  В  останні  місяці  я  стала  показувати  хороші  результати  в  розумовій  діяльності,  була  більш  комунікабельною  та  спокійною  і  мене  виписали.
Я  приїхала  до  Києва  і  знайшла  роботу  офіціанткою.  Тільки-но  виповнилося  24.  Знімала  кімнату  в  двохкімнатній  квартирі  і  раділа,  що  хазяйка  рідко  буває  вдома.  Я  залишилась  відлюдькуватою,  багато  читала:  про  вогонь,  про  блискавки,  про  піроманів,  про  квіти,  через  які  горять  цілі  ліси,  твір  Кінга,  старі  газети,  де  йшлося  про  випадки,  подібні  моєму…  Намагалась  знайти  відповіді  і  людей,  подібних  мені.
Не  знаю,  як  це  назвати.  Прокляттям?  Я  не  можу  прив’язуватись  до  людей.  Не  можу  собі  дозволити.  Хочу,  але  не  можу.  Тому  в  мене  немає  ані  хлопця,  ані  чоловіка  і  скоріш  за  все  ніколи  не  буде.  Тільки  виникне  якась  симпатія  і  доводиться  тікати  якнайдалі.  Не  лишаю  телефону,  не  розповідаю  про  себе.  А  якщо  раптом  забуду  про  все  та  захочу  до  нього  доторкнутися?  Я  сотні  разів  торкалася  людей,  але  справа  у  почуттях,  у  хорошому  ставленні,  закоханості,  моєму  внутрішньому  вогні.  Я  спепелю  того,  кого  любитиму  найбільше.  Тому  єдиний  вихід  -  знайти  некоханого  або  бути  самій.  Я  обрала  друге.

Коли  про  таке  кажеш,  навіть  не  вголос,  а  подумки,  на  горизонті  з'являється  хтось  настільки  чудовий,  що  ти  просто  не  можеш  дозволити  йому  піти.
Так,  це  був  прекрасний  чоловік.  Він  зайшов  до  нашого  кафе  з  якоюсь  жінкою,  можливо,  дружиною.  Я  осоромилася  одразу  ж,  розбивши  тарілку  з  чізкейком.  Тому  поки  збирала  сміття,  їх  обслуговувала  інша  офіціантка.  Думаю,  що  це  добре,  бо  вже  в  ту  мить  я  хотіла  його  настільки  сильно,  що  могла  влаштувати  вогнище  до  небес  на  кістках  наших  клієнтів.  Фізична  близькість,  доторк,  крихітна  іскра  -  полум’я!
Треба  його  забути,  ось  що.  Це  не  так  просто,  коли  він  ходить  до  закладу,  де  ти  працюєш,  кожного  ранку  і  в  обід.  Жінка  виявилася  колегою,  отже  в  мене  навіть  не  було  причин  його  забувати.  Мої  погані  сни  вже  рік  як  відступили  і  я  розхолодилася  та  забулася.  А  якщо  одягти  тонкі  рукавички,  ще  ж  бо  весна?  Принести  йому  каву  й  познайомитися.  "А  потім  вбити!"  Я  не  хочу  цього  робити.  Було  очевидно,  що  я  і  прив’язалася,  і  полюбила,  і  влипла.  В  мені  було  стільки  вогню,  що  він  готовий  був  вирватися  назовні,  заполонити  собою  все  у  зоні  видимості,  але  віддати  я  його  нікому  не  могла.  Без  наслідків.  Зрештою,  він  так  мене  вб'є,  спалить  зсередини.  Ох,  скоріш  би…

Коли  таке  кажеш,  навіть  не  вголос,  а  подумки,  коли  перестаєш  сподіватись,  на  тебе  починає  чатувати  диво.  Моє  чатувало  біля  кафе.  Він  припаркував  там  тачку,  а  ми  ще  не  відкрилися.  Він  перестрів  мене,  привітався  і  сказав,  що  приїде  через  півгодини  забрати  з  собою  сніданок,  який  я  для  нього  приготую.  Звісно,  я  оніміла  на  цей  час,  бо  слів  тоді  в  природі  не  існувало,  тільки  теплий  вогонь  вдячності  за  увагу.
Це  був  найсмачніший  і  найакуратніший  зі  сніданків,  які  я  коли-небудь  готувала.  Це  був  мій  витвір  мистецтва.  І,  здається,  він  оцінив,  адже  з  тих  пір  завжди  зі  мною  вітався.  Пізніше  я  дізналася,  що  він  чи  фірма,  де  він  працює,  займається  виготовленням  вогнетривких  матеріалів.  Яка  іронія!
Отже,  я  знала  його  ім'я,  чим  він  займається  і  сильно  його  любила  -  достатньо,  щоб  запросити  на  побачення?  Невинне  таке,  без  того,  що  роблять  після  побачення…
У  п’ятницю,  вдягнувши  білі  рукавички,  я  понесла  йому  каву.  З  кожним  кроком  він  був  все  ближчим,  а  моя  рішучість  зникала,  ставала  прозорою,  поки  зовсім  не  розчинилася  в  повітрі.  Я  завагалася,  завиляла  з  підносом  між  столиків.  Може  ще  хтось  замовляв  каву?  Може  отому  діду  віддати?

-  Несіть  вже  сюди,  бо  охолоне.

Він  говорив  офіційним  тоном,  але  очі  його  сміялися.  Я  перестала  виляти  і  з  похоронним  видом  подалася  до  нього.  Поставила  каву  на  столик.  Він  схопив  мене  за  руку  в  рукавичці.

-  А  ти  за  мною  стежиш,  хіба  не  так?

Озирнулася,  сподіваючись,  що  він  це  каже  комусь  іншому.  Позаду  був  тільки  дід  і  ще  одна  офіціантка,  у  якої  задзвонив  телефон.  Я  мовчала,  а  він  продовжив.

-  Гарні  мереживні  рукавички.  Добре,  що  ти  в  них.  Люблю  жінок  в  рукавичках.  Ти  о  котрій  закінчуєш?
-  О  сьомій.
-  Я  теж.  Заїду  за  тобою,  в  театрі  гарний  комедійний  мюзикл.

Мені  було  не  до  комедій.  Я  хитнула  головою  в  знак  того,  що  згодна,  і  запитала  його  про  те,  чи  не  хоче  він  ще  чогось,  маючи  на  увазі  меню.  Він  засміявся  і  сказав,  що  театру  йому  на  сьогодні  достатньо,  а  я  зашарілася.  Вівця.  От  що  значить  не  мати  досвіду  в  спілкуванні  з  чоловіками,  тим  паче  такими  гарними…
Вже  покидаючи  кафе,  він  підійшов  до  мене  і  попросив  залишатися  в  рукавичках  під  час  нашої  зустрічі.  Проводжала  його  поглядом  і  чомусь  не  дивувалась  цьому  фетишизму  -  я  якось  одразу  почала  йому  довіряти.  Зате  сама  себе  здивувала.  Він  же  все  зробив  за  мене.  Сказав  все,  що  я  мала  казати.  Який  молодець.  Він  повинен  жити…довго.  Як  я  могла  погодитись  на  цю  зустріч?

Протягом  дня  я  хвилювалася  так,  що  в  мене  заболіли  спочатку  голова,  потім  живіт.  Начальник  побачив,  яка  я  бліда  і  відпустив  додому  на  три  години  раніше,  хоча  клієнтів  було  вдосталь.  Чудово!  Завтра  скажу  йому,  що  захворіла.  А  сьогодні?  Він  чекатиме.  На  мене.  Мій  хороший.  Скинула  блакитного  фартуха  і  поїхала  додому.

В  мене  була  гарна  рожева  сукня,  яку  я  купила,  але  жодного  разу  не  вдягала.  Не  було  для  того  причин.  Це  явно  була  сукня  для  побачення,  а  як  ще  мені  називати  те,  куди  я  йду?  Перше.  З  ним.  Хіба  можна  пропустити?  Подумала  про  те,  що  так  змінило  мене,  обірвало  у  5  років  моє  дитинство.  "Ми  ж  просто  сходимо  в  театр  і  погуляємо  трохи.  Цього  так  відчайдушно  хочеться.  Я  його  не  торкатимусь.  Не  можна.  Не  можна.  Не  можна…  Неможливість  любити  -  це  дуже  боляче…"


О  сьомій  я  в  рожевій  сукні,  мереживних  рукавичках  та  білих  черевиках  стояла  неподалік  від  кафе,  щоб  не  бачив  начальник.  Він  підійшов  ззаду  і  заговорив  мені  на  вухо,  від  чого  я  затремтіла.

-  Встигла  перевдягнутися?  Така  гарна!
-  Спасибі.
-  Я  поставив  машину  біля  того  дерева.  Ходімо.

Він  взяв  мене  за  руку  й  повів  до  свого  авто,  і  хоча  всередині  в  мене  все  палало,  завдяки  мереживній  тканині  він  вцілів.  Другий  чоловік,  з  яким  ми  трималися  за  руки.  Перший,  який  вижив.  Він  не  був  багатієм  і  це  радувало.  Зараз  його  фірма  випускала  вогнетривкі  сейфи  та  шафи.  Я  теж  розповіла  йому  кілька  історій,  пов'язаних  з  вогнем,  які  читала,  замовчуючи  свою  власну.  Він  сказав,  що  в  нас  багато  спільного,  а  я  відповіла,  що  зелені  очі,  наприклад,  і  ми  розсміялися.

В  театрі  було  чудово.  "Любовне  безумство"  нам  сподобалося.  Я  плескала  в  долоні,  а  він  був  задоволений  тому,  що  була  задоволена  я.  Переживала  тільки,  щоб  він  не  доторкнувся  до  мене  по  необережності  або  спеціально,  адже  те,  що  могло  потім  статися,  було  би  справжньою  трагедією.  Він  був  обережний  і  добрий,  піклувався  про  мене  та  мій  настрій.  Полум’я  танцювало  в  моїх  очах  та  дзеркалилося  в  його,  серце  вже  давно  зайнялося  червоним  вогнем,  вистукуючи  якість  древні  ритми.  Нехай  би  воно  зупинилося  прямо  зараз.

Після  театру  я  сама  запропонувала  йому  прогулятися  і  ми  пішли  в  парк.  Збиралася  відкрити  свою  таємницю.  Все,  як  є.  Тільки  би  зрозумів.  Нехай  хоч  хтось  знає  мене  справжню.  Ми  зупинилися  біля  кущів,  що  квітнули,  і  я  почала  говорити.

-  Ти  мені  дуже  подобаєшся  і  ти  подарував  мені  щасливий  день.
-  Чого  ж  ти  така  схвильована  та  сумна?
-  У  мене  є  одна  вада,  про  яку  я  хочу  тобі  розповісти,  не  знаю,  як  це  зробити,  і  боюся,  що  ти  більше  не  схочеш  мене  знати.
-  Ти  таємний  агент  і  вбиваєш  людей?
-  …  Не  перше,  але  друге.
-  Чудово!  Я  теж.
-  Слухай,  ти  жартуєш,  а  я  -  ні.
-  З  тобою  і  ще  з  кимсь  колись  щось  сталося,  а  зараз  ти  не  можеш  собі  пробачити?
-  Так.
-  У  багатьох  є  така  історія.
-  У  мене  інший  випадок.
-  Який?
-  Якщо…  якщо…
-  Ну…
-  Якщо  я  доторкнуся  до  тебе  -  ти  помреш!

Подивився  на  мене  уважно.  Зараз  покине  дурепу,  а  потім  ще  дізнається,  де  я  останні  15  років  пролежала.

-  Ти  це  не  жартуєш?
-  Я  зараз  схожа  на  жартівницю?
-  Якщо  я  тебе  поцілую  зараз,  я  помру?
-  Так,  мій  хороший,  і  тобі  буде  боляче.
-  …  А  якщо  я  відповім  тобі,  що  хочу  померти?
-  Що  ти  кажеш?
-  Що,  наприклад,  мені  жити  лишилося  кілька  місяців.
-  Це  ж  неправда!
-  Скажи,  як  ти  це  робиш?
-  Як  би  я  могла  померти  разом  з  тобою,  але  я  лишуся.
-  Чому  ти  хочеш  померти?
-  Бо  все  життя  приречена  бути  одна.
-  Не  бійся.
-  Я  полюбила  тебе  з  першого  погляду.
-  Я  ходив  в  кафе  через  тебе.  У  вас  жахливі  тости  і  ти  нічого  про  мене  не  знаєш.
-  Тоді  забери  мене  із  собою.  В  тебе  сильні  прекрасні  руки.  Зламай  мені  шию,  коли  цілуватимеш!  Вирви  мені  серце!  Давай  помремо!
-  В  тобі  стільки  відчаю.  Ходімо  зі  мною…
-  Рідний,  я  не  жартую,  якщо  ти  це  зробиш…

Він  не  дав  мені  говорити  далі.  Він  подарував  мені  поцілунок  -  перший  в  моєму  житті,  від  якого  планета  почала  палати,  а  потім  і  Всесвіт,  а  оскільки  очі  мої  були  заплющені,  я  не  бачила  як  він  помирає,  як  перетворюється  на  вогняний  стовп,  як  з  нього  злазить  шкіра  і  він  кричить  від  болю,  крики  доходять  до  мозку,  мозок  блокує  їх,  щоб  я  не  страждала,  а  потім  він  падає  біля  кущів  і  перетворюється  на  попіл.  Не  відчувала  більше  його  рук  на  своїй  шиї,  його  губи  не  торкались  мене,  я  лишилась  неушкодженою,  тільки  полум’я  приємно  гріло  й  облизувало  моє  тіло  цього  весняного  вечора.  Почавши  плакати,  розплющила  очі.  Що  ж  я  наробила?  Хотіла  шукати  його  останки,  його  крихти,  а  він  стояв  переді  мною  у  спалахах  жовтого  і  червоного  вогню.  І  я  не  зрозуміла,  чи  посміхався  він,  чи  плакав…



Ми  разом  вже  5  років.  Для  нас  взагалі  трагедія  -  розлучитися.  Працюємо  разом.  Гуляємо  разом.  Любимо  і  мріємо  разом.  Так,  ми  не  померли.  Ми  знайшли  одне  одного.  Йому  лишалося  жити  не  кілька  місяців.  Він  сказав  це,  бо  відчайдушно  хотів  близькості  та  тепла,  як  і  я.  Якщо  ж  ні,  то  краще  смерть.  Я  її  у  нього  просила,  а  отримала  життя.  Нам  поталанило.  Ми  не  спепелили  один  одного,  зате  розпалили.  Тепер  я  розумію,  як  важливо  зустріти  в  житті  саме  ту,  свою  людину.  В  нас  все  спільне  -  навіть  прокляття/навіть  дар.  Мій  чоловік  в  минулому  пережив  жах,  що  нагадує  мою  історію.  Про  це  писали  в  газетах.  Все  життя  він  справлявся  з  цим,  але  розумів,  що  варто  йому  покохати  жінку,  вона  перетвориться  на  попіл.  Тільки  не  я.  Тепер  мій  тягар  став  легшим,  а  йому  стало  легше  з  його  тягарем.  Ми  ніколи  не  забудемо  того  хлопчика  і  ту  дівчинку,  ми  й  досі  просимо  в  них  пробачення,  але  тепер,  через  стільки  років,  в  нас  буває  й  багато  щасливих  днів.  Він  сказав  мені,  що  в  нього  були  жінки,  яких  він  не  любив,  і  з  ними  нічого  не  трапилося.  Справа  у  почуттях,  у  закоханості,  у  пристрасті,  у  нашому  внутрішньому  вогні.  Добре,  що  він  у  мене  єдиний.  Мій.  Той,  що  назавжди.

Ми  переїхали  в  нову  трьохкімнатну  квартиру.  В  нас  обладнана  спеціальна  вогнетривка  кімната,  бо  коли  є  любов,  то  під  нами  в  буквальному  сенсі  простирадла  горять.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=582456
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 20.05.2015

Без шкіри

Мене  пограбували!  Я  прокинувся  в  своїй  розкішній  квартирі  абсолютно  голий.  Це  був  жах.  Я  з  огидою  подивися  на  власні  судини  та  червоні  м’язи,  що  обтягували  кістки  і  не  давали  випасти  нутрощам.  Міцні  м’язи,  вони  свідчили  про  те,  що  я  в  хорошій  формі,  але  я  був  голим.  Де  в  біса  поділася  моя  шкіра?  Я  тільки  нещодавно  її  придбав  -  особисто  у  відомого  майстра.  Її  виготовили  на  замовлення.  Сам  визначався  із  зовнішністю.  Вона  так  мені  пасувала:  гладенька,  пружна,  прекрасної  якості,  з  рівною  засмагою,  трошки  рослинності  на  обличчі,  темне  волосся  хвилями  -  з  блакитними  контактними  лінзами  я  справляв  враження  навіть  на  сліпого.  Хотів  порадувати  подругу.  Завтра  має  приїхати  друг.  Як  я  їм  покажуся  таким  облізлим?  Майже  в  істериці  я  бігав  просторими  кімнатами  квартири,  шукаючи  пропажу  (запаска  теж  зникла,  а  більше  однієї  я  не  тримаю,  бо  шкіра  не  дуже  добре  зберігається  навіть  у  спеціальних  умовах  -  її  треба  носити),  шарудів  навіть  у  дальніх  шухлядках,  чого  ніколи  раніше  не  робив,  я  навіть  не  знав,  що  вони  там  були.
Хто  міг  так  зі  мною  вчинити?  Я  -  багатий  і  привабливий  яппі,  отже,  в  мене  купа  недоброзичливців.  Мені  заздрять  на  роботі,  когось  я  підставив,  хтось  прагне  від  мене  серйозних  стосунків,  на  які  я,  звісно,  не  погоджуся,  адже  мені  тільки  38  і  в  світі  стільки  спокус.  За  сучасними  мірками  я  справжня  сука.  Так  сказала  Ава,  але  Ава  не  зробила  би  мені  шкоди.  Вона  моралістка.  І  Інман  би  теж  не  зробив.  Вони  найближчі  і  з  ними  я  вчинив  найгірше.  Крім  них  міг  хто  завгодно.  Хоча  Ава  колись  сказала:  "Я  так  тебе  люблю,  що  я  би  здерла  з  тебе  шкіру.  І  ненавиджу  так  само".  Ні,  ні,  ні,  це  не  вона…
Написав  їй  повідомлення,  наче  жартома:  "Ти  все-таки  здерла  з  мене  шкіру".  Отримав  здивований  смайлик.  Відповідати  було  ніколи,  та  я  і  не  міг  їй  зізнатися,  бо  здався  би  слабким,  а  це  викликало  б  у  неї  хвилю  ніжності,  а  я  не  з  тих,  хто  може  таке  переносити.  
За  годину  в  мене  рада  директорів,  а  я  -  один  з  віце-президентів  компанії  і  я  голий.  Ввечері  фотосесія.  Назвав  вголос  пароль,  на  стіні  замерехтів  екран,  завантажувалася  мережа  Facebook.  Ава  була  онлайн.  Невгамовне  дівчисько.

-  Перевірити  вхідні  повідомлення.  Відсіяти  непотріб.  Трясця!  10  000  лайків  за  ніч.  Ці  шанувальниці…
Комп’ютер  розпочав  роботу.
-  Написати  Майстру.  Текст:

-  Привіт,  лайнюк.  Я  ще  не  бачив  істоти,  яка  б  не  кінчила  від  твого  виробу.  Мені  потрібна  копія.  Негайно.  Не  питай  для  чого.

-  Ок.

-  Ок?  Коли?

-  Ввечері.

-  Це  пізно.

-  Ти  обдовбався,  Ал?  Я  не  роблю  копій.  Кожен  мій  витвір  унікальний.

-  Бляха.  Мені  конче  потрібно.

-  Що  сталося?

-  Сюрприз  хочу  декому  зробити.  Мені  треба  йти.  Моя  стара  шкіра  в  тебе?  Добре,  що  я  її  не  викинув.  За  годину  привезуть?

-  За  годин  6  влаштує?

-  Ні.  Ні!

-  Мужик,  де  ти  дів  нову  шкіру?

-  Та  на  мені  вона.  Потрібна  ще  одна  й  негайно.

-  6  годин.  Бувай,  збоченцю.  Коханка  вб'є,  якшо  не  відретушую  їй  личко.

-  Підкаблучник)

-  Мудак.

Нові  повідомлення  від  друга  Ава:

-  Що  ти  мав  на  увазі?

…

-  Що  таке,  Ал?

-  Все  норм.  Тусовка  з  віце-президентами  зранку.

-  Я  про  те,  що  ти  написав.  Я  здерла  з  тебе  шкіру?

-  Пожартував.

-  Зрозуміло.  Знаєш,  можливо,  ми  скоро  його  створимо?

-  Кого?

-  Та  штучний  інтелект,  я  тобі  казала.

-  Вітаю,  Ава,  але  треба  бігти.

-  Давай,  покажи  їм!

-  :)

Я  був  у  паніці.  Нервові  закінчення  починали  боліти.  Пішов  до  ванної  кімнати  і  наніс  на  своє  тіло  спеціальний  гель,  що  притупляв  їхню  чуттєвість.  Вперше  замислився,  як  живеться  тим,  хто  не  може  собі  дозволити  купити  нову  шкіру,  а  стару  віддав  за  борги.  Жах!  Постійний  біль.  І  ще  це  принизливе  розпорядження  керівництва  країни  -  носити  білі  маски  всім,  хто  не  має  шкіри.  Ще  вчора  я  його  схвалював,  адже  неприємно  бачити  їхні  обличчя.  Зараз  я  один  з  них.  На  6  годин.
Я  все-таки  мав  намір  з'явитися  на  раді  директорів.  Це  найважливіші  збори  року.  Одягаючись,  я  не  уявляв,  як  все  пояснюватиму.  Скоріш  за  все  сяду  в  окремій  кімнаті,  а  не  за  круглий  стіл  зі  всіма,  говоритиму  у  мікрофон,  поясню,  що  в  мене  нежить.  Головне,  щоб  у  когось  теж  не  було  нежиті.  Встигнути  першим!
Сьогодні  я  не  думав  про  краватки,  запонки  і  парфуми.  Натягнув  на  все  ще  липке  від  гелю  тіло  дорогущий  костюм,  потім  плащ,  капелюх  сховав  мій  череп,  тональна  основа  -  обличчя,  темні  окуляри  закрили  очі  (без  лінз  і  це  трагедія),  а  чорні  шкіряні  рукавички  обтягували  кінцівки.  Як  сраний  детектив  з  фільму.  Протриматися.

"Цікаво,  а  як  це  Ава  досі  живе  в  одній  шкірі?"

Вже  спускаючись  сходами,  я  зрозумів,  що  гелікоптер  викликати  не  зможу,  бо  льотчики  на  мене  дивитимуться,  а  потім  все  це  лайно  з'явиться  у  пресі,  саме  тому  я  не  звертаюсь  і  до  поліції…  Вигнав  з  гаража  авто:  красуня,  остання  модель  і  мужик  без  шкіри  за  кермом.  Можуть  подумати,  що  викрадач.  6  годин  пекла.  6  годин  пекла.  Тільки  б  себе  не  скомпрометувати,  а  то  прощавай  модельна  кар’єра,  повага  зірок,  рекламістів  та  бізнесменів.  Імідж  вирішує  все.  Минулого  року  обдовбану  співачку  Уну  Лі  знайшли  на  березі  озера  без  шкіри.  Біля  неї  була  якась  голота.  Зараз  вона  працює  ніким  й  доволі  успішно  це  робить.  

Таке  може  трапитися  з  кожним,  головне,  щоб  це  лишилось  ніким  непоміченим.

Посередині  шляху  я  потрапив  у  пробку.  До  початку  засідання  лишалося  15  хвилин.  Я  давно  так  не  лаявся.  Спробувати  зловити  таксі?  Як  зараз  працює  метрополітен?  Я  там  100  років  не  був.  Чорт!  Вистрибнув  з  тачки  й  почав  шукати  очима  жовтий  колір.  Де  ж  цей  добваний  таксит?  До  мене  підбігла  жінка:

-  Ну  що,  не  видно?
-  Ні.

За  спиною  жінки  стояло  ще  близько  сотні  людей.  Всі  хотіли  таксиста,  який  би  врятував  нас,  везучи  потаємними  кривими  вуличками  міста,  ігноруючи  центральне  шосе.  Вони  ж  так  зараз  чимало  заробляють.
Я  побачив  "М"  і  кинувся  до  метро.  Там  теж  був  натовп,  але  він  рухався.  З  готівки  в  мене  була  велика  купюра  і  товстуха  не  знала,  як  дати  здачі.  Мене  вже  всі  ненавиділи.  Підійшов  товстухин  начальник,  почав  підозріло  роздивлятися  мене.  Я  сказав,  що  куплю  найдорожчу  їхню  картку,  але  вони  все  рівно  не  могли  знайти  здачі.  Я  відповів,  щоб  дали,  що  є.  Вони  зауважили,  що  тоді  в  них  не  лишиться  дрібних  грошей  для  інших.  Я  плюнув,  взяв  картку  і  побіг  до  вагону,  забувши  про  гроші.  Стрибнув  у  перший.  Всього  одна  станція.  Ми  поїхали.  Перевів  дихання  й  озирнувся.  Навколо  мене  стояли  люди  без  шкіри.  Тільки  по  одягу  я  міг  здогадатися,  де  чоловік,  а  де  жінка.  Білі  маски.  В  кінці  вагону  сиділа  жінка  в  зеленій  сукні.  Вона  тримала  на  руках  дитину.  Сумна  маска.  Мабуть,  її  шкіра  була  красивою,  золотавою,  приємною  на  доторк  і  на  смак.  Цінною.  Пішла  з  молотка.  Тепер  її  носить  якась  багата  вічно  молода  гламурна  сука,  схожа  не  мене,  її  клітини  використовуються  для  вирощування  нової  тканини…  Чию  молодість  я  вкрав?
Потяг  зупинився.  Жінка  йшла  переді  мною.  Її  дитя  було  замотане  в  кремову  ковдру.  На  маленькому  личку  біліла  маска…
Я  було  хотів  звернутись  до  неї,  щось  сказати,  щось  дати,  але  лишалося  5  хвилин  і  треба  було  бігти  в  інший  бік…  Зрештою,  я  загубив  її  образ  у  натовпі.

Назовні  я  зрозумів,  що  в  мене  тече  грим.  Шукав  в  собі  сили,  намагався  думати.  Будівля  поряд.  12  поверх.  2-3  хвилини…
Через  дорогу  сидів  пацан  з  гітарою.  Як  ще  його  не  вигнали  звідси?  Мабуть,  тільки  прийшов.  Я  підбіг  до  нього.

-  Продай  свою  шкіру!
Здивовано  глянув  на  мене.
-  Продай  свою  шкіру  або  позич  за  гроші  на  2-3  години.
-  Пішов  на  х.й!
Сраний  хіппі  явно  не  збирався  мені  допомагати,  тоді  я  дістав  всі  свої  платинові  картки  і  помахав  у  нього  перед  обличчям.
-  Де  ти  їх  вкрав,  урод?
-  Добре,  не  віриш  мені,  от  тобі  картка  на  метро.
-  Така  коштує  аж  надто  дорого.
-  Вона  твоя.  Давай  шкіру!  Я  вийду  з  цієї  будівлі  через  3  години.
-  Ми  з  пацанами  чекатимемо.
-  Так,  так.

"Бляха,  тут  ще  й  пацани".
За  гаражами  я  перевдягнувся.  Лишалося  півтори  хвилини.  Шкіра  хіпі  була  замалою  для  моєї  мускулатури  і  тріснула  на  плечі,  а  ще  порвалася  на  нозі.  Треба  буде  йому  заплатити.  Біляве  волосся  "кульбабки",  довге,  кучеряве  і  схоже  на  пух  віце-президенту  не  личило,  тож  я  заховав  його  в  капелюха.  
               На  майданчику  стояв  гелікоптер.  Найголовніший  бос  на  місці.  
Я  летів  сходами,  бачив,  як  йдуть  на  роботу  мої  знайомі,  намагався  бути  непомітним.  З  ліфту  вийшов  президент  компанії.  В  мене  все  спочатку  стало  гарячим,  а  потім  холодним.  Все,  що  я  встиг,  це  сховатися  за  колонну,  і  тут  в  мене  задзвонив  телефон.

-  Так!  Так.
-  Аллан,  це  скандал!
-  Пане  президент?
-  Де  ти?
-  Вже  на  місці,  в  будівлі.  Майже.
-  У  двох  нежить,  ще  двоє  вилетіли  з  країни,  в  них  якісь  родинні  справи,  один  отруївся,  а  одного  сфотографували  на  вулицях  міста  без  шкіри.  Це  вже  у  соцмережах.  Як  таке  можливо,  Аллан?
-  Я,  я  не  знаю…
-  Я  летітиму  зараз  на  прес-конференцію,  щоб  зам'яти  це  з  пресою,  всі  чекали  на  результати  нашого  засідання,  потім  все-таки  відбудеться  зустріч  з  іноземцями,  хоча  я  не  можу  дати  їм  відповідь,  адже  ми  не  порадилися.  Що  скажеш,  Аллан?
-  Я  цілком  підтримаю  ваше  рішення…  те,  що  ви  їм  скажете.
-  Я  не  про  те.  Як  ти?  В  тебе  теж  нежить?
-  Що  ви,  ні.  Голова  зранку  трохи  боліла.
-  Ти  зможеш  під'їхати  на  прес-конференцію?
-  Як  я  вже  сказав,  голова  боліла  і  я…
-  Хоча  ні,  а  то  ще  вони  подумають,  що  це  все,  що  лишилось  від  корпорації.  Моє  слово  буде  ємким  та  вагомим.
-  Можу  теж  бути  на  зустрічі  з  іноземцями,  якщо  вона  проходитиме  десь  через  годин  6.
-  Через  7.  Я  вірю  в  тебе.  Особливо  зараз,  коли  буде  чистка.  Бідних  стане  більше.

Він  відключився.  Я  спостерігав  за  тим,  як  він  вийшов  на  вулицю,  трохи  постояв  на  сходах  і  пішов  до  майданчику,  де  стояв  гелікоптер.  Я  вперше  бачив  його  без  охорони.  Щось  коїлося  в  цій  країні,  раз  у  ведучих  фінансистів  та  економістів  міста  в  одну  й  ту  саму  ніч  пропала  шкіра.  Ми  стали  незахищеними.  Як  ті,  що  в  метро.  У  мене  в  голові  пронеслося  слово  "революція".  Той,  хто  забрав  мою  шкіру,  може  забрати  і  моє  життя.

Я  без  проблем  розрахувався  з  білявим  хіпі,  до  речі,  це  була  його  справжня  шкіра,  дістався  додому  на  таксі,  Майстер  надіслав  мені  минулий  "наряд"  і  ми  з  президентом  зустрілися  з  представниками  різних  країн,  ледве  не  втратили  контракт,  але  все  залагодили;  полетіли  голови  деяких  віце-президентів,  бідних  стало  трохи  більше.  Втім,  я  знаю,  що  президент  не  про  цих  бідних  говорив.  Криза  в  країні  вже  назрівала.  Корпорації  росли  й  багатіли  (в  тому  числі  і  ті,  де  з  клітин  вирощували  тканину;  все  роботизоване).  Ми  -  фінансова  корпорація,  взагалі,  робили  статки  з  повітря.  Нас  лагідно,  здерши  шкіру,  попросили  замислитися  над  своїми  рішеннями,  адже  ми  заробляли  мільярди,  але  фактично  задушили  виробництва,  де  б  могли  працювати  ті,  що  в  метро.  Люди.  Де  б  могли  працювати  люди.  Може  я  все  вигадую?  Я  був  цього  дня…  незахищеним,  і  більше  я  так  не  хочу.  Не  хочу  й,  щоб  та  жінка  з  дитиною  теж  були  вразливими.

Я  так  довго  сидів  у  мережі,  що  пропустив  вечірню  фотосесію,  та  й  вигляд  у  мене  був  не  той  і  настрій  теж  не  той.  Я  закинув  фінансові  таблиці,  "зіркові"  новини  і  модні  журнали.  Прочитав  блог  одного  хлопця,  який  прагне  світових  змін  і  пропонує  шляхи  вирішення  проблем  у  країні.  Він  після  свого  народження  залишився  без  шкіри.  Батьки  змушені  були  її  продати,  і  так  вони  всі  втрьох  вижили.  За  28  років  він  не  зміг  придбати  нову.  Прочитав  про  часті  випадки  смертей  на  вулиці  і  в  метро  від  больового  шоку.  Про  те,  що  бідних  стає  більше…  Ава  казала,  що  їй  теж,  як  і  всім  іншим,  робили  "від'єднання"  в  дитинстві,  але  вона  жодного  разу  не  знімала  шкіри.  "Слава  Богу,  не  довелося".  Тепер  я  думаю,  що  щось  у  цьому  є.  Вона  була  гарною  тому,  що  була  собою.  Ава…

В  мережі  було  повідомлення  від  неї.

-  Як  настрій?

-  Ти  б  знала!

-  Я  знаю,  Ал.

-  Медіа?

-  Я.

-  Що  ти?

-  Добраніч,  Ал.  Я  люблю  тебе.

-  Стривай,  Ава.  Хоча  добраніч.

В  мене  було  багато  думок.  З  ними  я  і  заснув  в  своїй  розкішній  квартирі.




Я  прокинувся  і  зрозумів,  що  мене  пограбували.  Хтось  здер  з  мене  мою  стару  шкіру  й  одягнув  нову,  ту  саму,  що  вчора  поцупили:  гладеньку,  пружну,  прекрасної  якості,  з  рівною  засмагою,  трошки  рослинності  на  обличчі,  темне  волосся  хвилями  -  з  блакитними  контактними  лінзами  я  справляв  враження  навіть  на  сліпого,  тільки  тепер  це  мене  не  цікавило.  Що  вони  винаходять  там  у  своїх  лабораторіях,  окрім  штучного  інтелекту,  що  я  не  відчуваю  вночі,  як  вона  мене  роздягає?

Увімкнувся  екран.  20  000  лайків.  Ава  була  онлайн.  Невгамовне  дівчисько.  Дивно,  але  повідомлень  від  неї  я  не  знайшов.  Тоді  я  написав:

-  Пробач.

Подумав  трохи  і  ще  додав:

-  А  можно  я  з  вами?

З'явився  смайлик.  Він  стверджувально  кивав  і  посміхався.

Наступне  повідомлення  я  написав  Інману.  Він  нечасто  в  мережі,  але  колись  же  зайде.

-  Де  б  ти  зараз  не  був,  в  Канаді  чи  Бразилії,  на  кого  б  не  полював,  тварин  чи  жінок,  який  би  шлях  не  обрав,  ти  мені  дорогий.  Я  скучив.

Я  все  вимкнув,  зняв  шкіру  і  знову  ліг  у  ліжко.  Треба  робити  щось  із  цим  контрактом.  Розвернути  економіку  в  зовсім  інший  бік.  Правильно  використати  фінанси.  Допомогти  жінці  в  зеленій  сукні.  Буде  важкий  день.  Можливо,  революція.  Не  встигну  підстригтися,  напевно.  Воно  й  на  краще.  Похизуюся  перед  подругою.  Хай  скаже,  що  я  збожеволів.  Не  з'явлюся  на  тижні  моди,  де  будуть  моделі  нової  шкіри.  Сьогодні  приїде  друг.  Зміни.  Добре,  що  я  зробив  крок  вперед.  Ава  та  Інман.  Вони  найближчі.  Моя  дочка  і  мій  брат.  Я  зараз  абсолютно  чесний,  щасливий  і  незахищений.  Без  шкіри.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=581386
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 15.05.2015

Амстердамус

Тобі,  Натхнення

[youtube]https://www.youtube.com/watch?v=n-GOf74gMWU[/youtube]

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=578207
рубрика: Поезія, Присвячення
дата поступления 01.05.2015

Танцюючі черевички

Танцюючі  черевички
для  принців  і  принцес
Я  вперше  напилася  у  17
Про  ті  части  складають  легенди
Я  не  пам’ятаю  жодної

Я  -  спостерігач
Рідше  -  учасниця  подій
Втім,  якщо  беру  участь  -
пам’ятають  лише  мене

Що  таке  пам’ять
Не  забути  твоє  обличчя
сліпаючи  в  темряві
Не  забути  купити  хліб
по  дорозі  додому

Обличчя  одне  й  те  саме
У  всіх  століттях
У  всіх  містах
У  всіх  снах
У  всіх

Дивись
мої  очі  -  це  твої  очі
і  навпаки
Уявляєш
у  мене  є  серце
і  воно  твоє

Переходимо  з  часу  в  час
з  міста  в  місто
з  квартири  в  квартиру
в  танцюючих  черевичках

Повторюємось
Оновлюємось

Ті  самі  люди  раз  за  разом
проживають  унікальні  життя

Ти  -  мій  рівень
Я  -  твій

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=578065
рубрика: Поезія, Філософська лірика
дата поступления 30.04.2015

Птах і Перевертень (Шум)

http://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=573429  -  лаконічна  кінцівка  твору  "Звір  в  метро"

Повідомлення  Центру  стеження  за  нез’ясовними  явищами

Сеанс  з  перехопленням  хвиль,  переклад  недослівний:

-  Я  тебе  ненавиджу!  Як  ти  міг?
-  Колись  ти  мене  любила.
-  Ти  хотів  мене  вбити!  Я  захищала  дитя.
-  Не  хотів.  Значить,  я  злодій?!
-  Ти  злодій!  Їй  було  дане  життя,  хто  ти  такий,  щоб  відбирати,  навіщо  він  це  робить  з  нами…  (шум)
-  Ти  знаєш,  ким  вона  виросте.
-  Знаю,  та  я  її…  (шум)…  охоронець.  Приставлена  до  неї.
-  Вона  знищить  цю  план…  (шум)
-  Я  повинна  берегти  її.
-  А  людей?  Ми  нагляд...  (шум)...  ними.  В  цьому  випадку,  я  -  рятівник,  а  ти  -  злодій.
-  Ти  забираєш  життя,  а  я  зберігаю.  Ми  не  повинні  були  видава…  (шум)…  себе.
-  Все  ускладнилося.  Мені  шкода,  що  тебе  покарають.
-  А  мені  не  шкода  тебе.
-  Я  люблю  тебе.
-  (шум)...  теж  тебе  люблю…  (шум)

Прилади  зафіксували  сильну  активність  біля  станції  метро  "Золоті  ворота".  "Розмова"  тривала  близько  хвилини.  Далі  -  тільки  шум.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=576325
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 22.04.2015

Я скоро повернуся

               Я  прокинулась  від  холоду  і  від  того,  що  щось  намагалося  тягти  мене  за  ногу.  Нога  розтягувалася,  мов  гумова,  і  от-от  мала  відірватися…  Ще  трохи…  Тут  я  остаточно  прокинулася.  
Розплющила  очі.  Підняти  або  повернути  голову  виявилося  непросто.  Зрештою,  я  облишила  спроби  та  стала  дивитися  вгору.  Наді  мною  -  сталеве  небо,  отже,  я  провела  цю  ніч  на  вулиці.  "Де  саме?  Як  так  сталося?"  Смерділо  рибою.  Просто  нестерпно.  Пролетіла  чайка…  і  щось  все-таки  тягнуло  мене  за  ногу.  Я  почала  підніматися  на  ліктях.  Голова  лишалася  такою  ж  важкою.  За  хвилину  мені  вдалося  якось  активізувати  м'язи,  заспаними  очима  я  подивилася  на  свої  ноги.  "Навіщо  я  взула  такі  грубі  черевики?  Явно  на  два  розміри  більші.  Боже,  що  було  цієї  ночі?  Все  болить".  Ще  про  себе  я  відмічала  той  факт,  що  прокинулась  не  з  коханим,  а  сама.  Навіть  у  найважчі  часи  ми  могли  прокинутися  де  завгодно,  але  завжди  разом.  Отже,  сьогоднішній  ранок  просто  шокував  мене.  Я,  здається,  не  пила  і  не  вживала  нічого  такого  вчора.  Здається…  "А  що  таке  вчора?  Що  було  вчора?"  Треба  було  визнати  й  факт,  що  я  геть  нічого  не  пам'ятала.  Знову  щось  чіплялося.  Дивлюся  -  цуценя:  бруднюще,  худе,  в  реп'яхах  -  настирливо  тягне  мене  за  сірі  широкі  штани.  "Здуріти!  Я  вдягнулася  як  неохайний  фермер  або....  Здуріти!  Я  думаю  про  те,  як  вдягнена,  в  ту  мить,  коли  уявлення  не  маю,  де  знаходжуся!  Треба  встати".  Я  би  із  задоволенням  оперлася  на  його  руку,  але  тут  тільки  якийсь  стовп  та  низенький,  понищений  життям  іржавий  паркан.
Насилу  встала  і  мої  ноги  ледь  не  підкосилися  знову.  Цуценя  дзвінко  гавкнуло.  Я  була  в  безіменному  портовому  містечку.  "Як?!  Як?!"  Ось  звідки  сморід.  За  50  метрів  від  мене  гойдалися  хвилі,  на  хвилях  гойдалися  човни,  до  них  йшли  рибалки.  Кожен  відв'язував  свій  човник  від  пірсу.  Зараз  вони  підуть  у  відкрите  море,  ловитимуть  рибу,  доводитимуть  мене  до  нудоти  запахом,  що,  здається,  в'ївся  в  самі  пори  цього  містечка.  "Згадуй!"  Моя  рука  автоматично  занурилася  в  кишеню  за  люстерком.  Замість  дзеркала  я  витягла  зі  штанів  кресало,  зім'яті  гроші  ("паперові?")  і  риболовецькі  гачки,  одним  вкололася.  Засунувши  палець  в  рота  ("руки  брудні,  у  голові  паморочиться"),  якось  розгубилася.  Вітер  продував  мого  синього  плетеного  светра.  На  землі  лежала  куртка.  Цуценя  знову  гавкнуло  і  я,  як  могла,  пояснила  йому,  що  в  мене  нічого  для  нього  немає.  "Треба  піти  в  людне  місце  та  попитатися,  де  я".
Блін,  ну  так  і  роблю.  Шкандибаю  до  бару  ("то  бар?").  Якесь  тут  все…  не  можу  підібрати  слів.  Просто  не  таке,  як…  "Як  де?"  Не  знаю.  Не  пам'ятаю.  "Ось!  Архаїчне.  Застаріле".  На  мене  не  звертають  особливої  уваги  або,  якщо  і  звертають,  то  жінки.  Це  що,  розіграш?  Вони  вдягнені  за  модою  старої  ери.  Всі  ці  сукні,  корсети…  Може  вони  з  тих  борців,  які  проти  прогресу  та  прагнуть  зберегти  старовину  й  автентичність  таких  містечок,  як  це?  Ну,  звісно.  Скоріш  за  все  це  один  з  музеїв  під  відкритим  небом:  жінки  справжні,  сукні  справжні,  рибалки  справжні  (працівники  музею,  перевдягнені  в  рибалок  та  їхніх  дружин,  звісно  ж,  або  механізовані  манекени)  і  деякі  будівлі  теж  справжнісінькі,  а  інші  хатки,  море  та  синя  далечінь  -  голограмні.  Я  з  полегшенням  зітхаю.
"Обережніше,  ти!  Ой,  пробачте!"  -  на  мене  налітає  пацан  із  зеленою  сіткою  для  риби.  "А-а-а",  -  я  тільки  й  встигаю  вимовити.
Рішуче  йду  до  таверни.  Це  в  них  таверна.  Дерев'яна  будівля  із  зображеннями  якихось  морських  божеств  на  ній.  Фарба  позлазила,  тому  я  не  можу  розібрати  яких.  Відчиняю  двері.  Товста  тітка  -  і  бармен,  і  продавчиня,  і  офіціант.  "Тут,  мабуть,  всі  страви  з  рибою",  -  думаю.  "От  діра!"  
Вона  мені:  "Хочеш  пропустити  зранку?"  Ігнорую  її  фамільярність.  Питаюся:  "Де  я?"  Вона  здивовано  витріщає  очі,  а  потім  починає  сміятися,  ляпаючи  рукою  по  столу.  Я  кажу:  "Який  це  сектор  хоча  б?  Вибачте,  що  я  не  впізнала  ваш  парк  старовини.  Складна  й  дурна  ситуація.  Як  звідси  вийти?  Можете  просто  вказати  напрямок.  В  мене  зараз  немає  айфону,  отже,  нема  і  навігатора,  тільки  гачки…".  Тепер  вона  дивиться  на  мене,  як  на  божевільну.  Це  починає  бісити.  "Як  же  зле".  Жінка  наливає  собі  щось  коричневе.  Випиває.  "Ти  точно  маєш  пропустити,  щоб  у  тебе  мізки  на  місце  стали".  Я  мовчки  сідаю  за  столик  навпроти  дурної  барменші.  Якась  комедія.  Поруч  з  жінкою  виникає  брудненький  чоловічок  у  брудненькому  фартусі.  "Оцей  скоріш  за  все  орудує  на  кухні".  Дивлюся  на  них  вовком.  На  стіні  висить  блискучий  металевий  тазик.  Перехиляюся  через  стіл  і  дивлюся  на  своє  відображення…


"Рідний,  я  згадала  все.  Все,  що  ми  робили  з  тобою  вчора.  Як  ти  й  говорив,  пам'ять  повертається  не  одразу.  Від  стресу  теж  важко  оговтатися.  Потрібен  якийсь  спалах.  Він  був!  Твій  винахід  працює  і  я  не  шкодую,  що  сама  визвалася  перевірити  його  дію  на  собі.  Ти  тільки  мені  про  нього  й  розповів.  Вчора.  І  ми  зробили  це.  У  часі  подорожувати  можна.  Можна  заміщати  чиюсь  свідомість  своєю,  а  людське  тіло  використовувати  як  контейнер  для  свідомості.  На  якийсь  час.  Можливо  все.  Виправити  помилки  минулого,  змінити  майбутнє,  вкладати  свої  слова  в  промови  правителів,  президентів,  "переміститися"  в  Гітлера  й  одразу  здатися,  врятувати  Мерілін  Монро,  залишити  останній  роман  Гоголя  не  вогню,  а  світу.  Чи  коректно  це,  чи  маємо  ми  моральне  право?  Бог  розсудить,  засудить  і  винагородить.  Ми  створюємо  щось,  бо  можемо.  Це  було  випробування.  Ми  поки  не  знаємо,  як  виставляти  час  й  обирати  людину,  зате  знаємо,  що  робити  із  свідомістю.  В  тебе  все  вийде.  В  нас.  За  12  годин  складні  механізми  та  налаштування  спрацюють  знову,  і  моя  сутність  енергетичним  потоком  пройде  через  твою  машину,  повернеться  до  підключеного  до  неї  тіла,  додому,  до  тебе,  до  нашого  ліжка.  Я  тут  і  там  одночасно.  Я  зараз  як  спляча  леді  з  віршів  Едгара  По:  в  білій  сукні,  з  довгим  волоссям,  у  твоїх  обіймах.  Я  скоро  повернуся,  чекаєш  на  мене?  Чекай,  а  поки…"

"Тягни  мені  оту  свою  бурду.  Я  питиму,  жінко!"
Товстуха  несе  мені  коричневу  отруту,  що  віддає  рибою,  а  з  начищеного  до  блиску  тазику,  який  висить  на  стіні  таверни,  на  мене  дивиться  чорнявий  матрос  з  трьохденною  щетиною  й  поглядом  людини,  що  бачила  на  цьому  світі  все.  
Ну,  майже.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=576306
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 22.04.2015

Звір в метро

Я  нікому  не  скажу.  Та  ніхто  й  не  повірить.  Я  пишу  це  для  себе,  щоб  заспокоїтися.  Тиждень  тому  в  метро  я  дещо  бачила.  Як  завжди  їхала  на  заняття.  Звичайний  ранок,  яких  сотні.  В  моєму  вагоні,  що  пхався  з  Лук'янівки,  сиділо  і  стояло  з  десяток  людей:  лисий  чоловік  у  плащі,  бабця,  тутешній  яппі  з  ідеальною  фігурою  і  в  ідеальному  костюмі,  підлітки,  обвішані  різними  ґаджетами,  білява  жінка  з  дитиною,  дівчина  в  спортивній  куртці  з  рожевими  навушниками,  ще  хтось  і  я…
Не  знаю,  з  чого  все  почалося.  Як  вони  завозилися.  Як  зрозуміли,  хто  з  них  хто.  Перше,  що  мені  зараз  згадується,  це  те,  що  дівчина  в  навушниках  тоді  якось  напружилася.  Вона  стояла  осторонь,  слухала  плеєр,  прикривши  очі,  намотуючи  волосся  на  палець,  а  потім  здригнулася  та  уважно  подивилася  в  інший  кінець  вагону.  Все  сталося  за  якусь  хвилину.  Дівчина  зблідла  та  відсахнулася,  але  позаду  неї  було  скло.  Тоді  вона  набрала  в  легені  повітря  й  почала  рішуче  рухатись  до  середини  вагону.  Там  сиділи  мама  з  донькою.  Раптово  ожив  яппі.  Його  портфель  випав  з  руки.  На  чоловіка  подивилися.  Пацани  з  планшетами  почали  штовхати  один  одного  ліктями.  Бабуся  хотіла  було  показати  йому  пальцем  на  портфель,  але  бізнесмен  не  звернув  на  неї  уваги.  Дивлячись  спідлоба,  він  почав  стрімко  наближатися  до  центру,  до  дівчини,  до  жінки  з  дитиною.  Він  різко  та  грубо  відштовхнув  лисого  чоловічка,  той  звалився  й  застогнав,  а  ми  всі  завмерли.  Хлопці  почали  знімати  відео.  У  нас  завжди  так:  когось  вбивають,  а  поряд  стоять  збоченці-вуайєристи  та  знімають  це  на  свої  телефони.  Що  було  далі,  важко  описати.  Це  не  те,  чого  можна  очікувати,  а  очікувати  можна  найгіршого…  Піджак  і  сорочка  тріснули  на  ньому.  Через  тріщини  стало  видно,  що  його  м'язисте  тіло  вкриває  густе  чорне  волосся  і  воно  немов…  продовжує  рости.  Я  пам'ятаю,  що  в  той  момент  в  мене  льодяник  випав  з  рота,  а  бабуся  зойкнула  та  почала  хреститися,  коли  руки  яппі  стали  перетворюватись  на  лапи.  Перелякана  мати  обняла  дівчинку.  Обох  трусило.  Яппі  дивився  на  них.  Жінку  і  дитину  загородила  дівчина,  зриваючи  з  себе  рожевий  плеєр  та  інші  атрибути  цього  світу.  Вона  схопилася  рукою  за  металевий  поручень.  Людська  оболонка  немов  злізла  з  неї.  Тепер  її  вкривали  луска  та  пір'я.  Чи  то  хижий  ящур,  чи  то  птах  з  велетенськими  крилами,  кольору  яких  я  не  зустрічала  на  землі  до  цього  моменту,  швидко  переміщаюсь  по  поручнях,  люто  чіпляючись  за  них  кігтистими  лапами,  кинувся  на  кремезного  вовкулаку,  обвішаного  білими  та  чорними  ганчірками  -  залишками  розкішного  дорогого  одягу.  Вони  зчепилися  на  смерть  і,  я  думаю,  що  заради  життя.  Пасажири  в  паніці  розбіглися  по  кутках,  а  потяг  завивав  і  його  кидало  з  боку  в  бік.  Ніхто  з  людей  не  хотів,  щоб  до  них  наближалися  мати  з  дочкою,  адже  саме  до  дівчинки,  до  її  світлого  волосся,  червоної  суконьки  намагалися  дотягнутися  гострі  вовчі  пазурі,  адже  саме  його  чорна  паща,  з  якої  летіла  рожева  піна,  вже  двічі  була  в  кількох  міліметрах  від  малої.  Птероящур  став  серйозною  перешкодою.  Бідолахи  намагалися  сховатися  під  сидіння.  Жінка  верещала,  а  дитина  навпаки  -  мовчала.  Нарешті  тому,  хто  колись  був  яппі,  вдалося  встромити  зуби  в  шию  дівчини-птаха.  Вона  закричала,  як  це  роблять  люди.  Поступово  її  голос  став  нагадувати  крик  пораненого  хижака.  Її  крило  застрягло  у  вікні  і  пір'я  разом  із  плоттю  стиралося  об  стіни  тунелю.  Вона  роздирала  його  груди  кігтями,  а  я  зрозуміла,  що  хочу  їй  допомогти,  але  нічого  не  зробила.  Її  довга  шия  вигиналася  та  крутилася,  поки  дзьоб  на  потрапив  в  жовте  око  вовкулаки.  Він  відпустив  птаха,  завив  і,  відступаючи,  а  він  ходив  на  двох  ногах,  зігнув  кілька  поручнів.  Щось  прозоре  стікало  по  його  морді.  У  птероящура  була  скривавлена  шия.  Електронний  голос  оголошував  "Золоті  ворота".  Я  була  впевнена,  що  вже  сива.  Люди  стогнали  та  плакали.  Один  з  підлітків  наробив  у  штани.  В  центр  вагону  вийшов  "ще  хтось",  про  якого  я  згадувала  на  початку  своєї  розповіді.  Нас  у  вагоні  було  десятеро.  Саме  його  обличчя  я  й  досі  не  можу  пригадати,  думаю,  що  ніколи  і  не  пригадаю.  Перед  самою  зупинкою  потягу  він  уважно  подивився  на  симпатичне  дівча  та  заплакану  матір  і,  здається,  кивнув  та  посміхнувся  їм,  а  потім  витягнув  довгі  худі  руки  вперед  і  двічі  плеснув  в  долоні,  як  це  роблять,  коли  хочуть  вимкнути  світло  в  кімнаті.  Ще  якусь  мить  його  погляд  затримувався  на  людях,  на  мені,  а  потім  у  вагоні  стало  темно.  За  секунду  світло  відновилося,  двері  відчинилися,  а  монстри  разом  з  невідомим  зникли.  Ми  почали  вибігати  на  станцію  як  божевільні,  на  нас  і  дивилися  як  на  божевільних.  Мати  несла  малу  на  руках,  а  та  втиснулася  в  її  плече,  білі  косички  розвивалися.  Хлопці  бігли  переді  мною,  у  одного,  того,  що  наробив,  точно  був  шок,  а  другий  тицяв  пальцем  на  свій  планшет  і  казав  другу:  "Та  ты  посмотри,  тут  ничё  нет!  Только  темнота!"  Позаду  шкутильгали  лисий  чоловік,  який  тер  плече,  та  бабця  із  сумкою.  Всі  ми  зупинилися  на  ескалаторі.  Всі  ми  поливали  прокльонами  цей  винахід  людства.  Всі  стояли  майже  поряд  і  не  дивилися  один  на  одного.  Боялись  знайти  в  очах  сусіда  підтвердження  того,  що  все  це  сталося  насправді.  Хотіли  розбігтися  скоріше,  забувши  всі  жахіття…

Ніхто  й  ніколи.  
Ніхто  й  ніколи  цього  не  забуде.  Тиждень  тому  в  метро  перед  нами  розверзлися  земля  і  небеса.  Чи  то  ангели,  чи  то  що  по-гірше  билися  за  душу  дитини  і  цього  разу  була  нічия.  Вони  серед  нас.  Охоронці,  замасковані  під  звичайних  людей.  Винищувачі,  яких  на  перший  погляд  не  відрізниш  від…  від  себе.  Між  ними  боротьба  за  наше  життя  і  за  нашу  смерть.  Я  не  знаю,  чому  цього  разу  все  було  так  явно,  чому  вони  наважилися  не  приховувати  своєї  сутності,  б'ючись  за  дитя  так  відчайдушно…  А  є  ще  хтось,  хто  встановлює  між  ними  рівновагу,  хтось,  чий  погляд  назавжди  викарбувався  на  наших  сітківках  і  лякає  більше,  ніж  монстри,  і  приваблює  більше,  ніж  будь-що  в  житті.  Саме  через  цей  погляд  ми  не  користуємося  метро  та  мовчимо  про  те,  що  сталося.  Ніхто  з  нас  не  скаже  нікому  ані  слова.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=573429
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 10.04.2015

Побачення

               Самі  розумієте,  коли  у  вас  перше  побачення  з  людиною,  яка  вам  сильно  сподобалась,  ви  дуже  ретельно  до  цього  готуєтесь.  Все  має  бути  ідеальним:  блискуче  довге  волосся,  легка  жовта  суконька,  що  підкреслює  стрункість  фігури,  білі  туфлі  на  підборах  і  ще  якась  дрібничка  на  кшталт  ланцюжка  на  шиї  з  підвіскою-ключиком.  Готово!  Можна  йти.  Думаю  про  нього  й  одразу  починаю  шарітися.
Ми  познайомилися  на  зупинці.  Отак  просто.  Я  забула  свою  картку  і  вже  думала,  що  доведеться  йти  додому  пішки,  а  він  запропонував  мені  скористатись  його  карткою  та  телепортнутись  в  потрібне  місце.  Назвався  й  запитав,  чи  можна  мене  знайти  в  соцмережах.  Я  відповіла,  що  можна.  Його  навіть  не  злякала  моя  механічна  рука  (це  давня  історія),  а  якраз  сьогодні  я  одягла  кофтинку  без  рукавів.  Тож  все  було  гаразд  і  навіть  краще.  Він  був  високим,  з  темним  хвилястим  волоссям  і  добрими  очима  -  справжнісінький  шериф  Гаррі  Труман  з  "Твін  Піксу"  (а  я  так  люблю  ретро).  За  хвилину  ми  знову  зустрінемося  в  одному  затишному  ресторанчику.  Кількасот  років  тому  якийсь  Паланік  писав  про  те,  що  треба  постежити,  як  чоловік  їсть.  Якщо  він  ковтає  всю  страву,  навіть  не  подивившись  на  неї,  то  в  ліжко  до  нього  краще  не  стрибати.  Якщо  ж  насолоджується  їжею…  
                 І  ось  я  там,  де  й  маю  бути.  Йде  мені  назустріч.  Світла  сорочка  на  ньому  виглядає  розкішно.  Красень.  Мужній  і  сексуальний.  І  мій,  а  квіти  тільки  для  мене.  Вітаємося.  Цілує  мене  в  щічку.  Посмішка  чарівна.  Проходимо  до  ресторанчику,  я  щось  щебечу,  дивуючись  сама  собі.  Сідаємо  за  столик.  Я  кладу  маленькі  рожеві  троянди  поряд.  Він  от-от  доторкнеться  до  моєї  руки.  Торкається.  Це  прекрасно.  Каже,  що  йому  вже  терпець  уривався  -  так  хотів  мене  побачити.  В  мене  серце  калатає  і  я  не  знаю,  як  його  заспокоїти.  Кажу  своєму  другу,  що  відлучуся  на  хвилинку.  Він  клянеться,  що  буде  чекати,  навіть  якщо  б  я  вийшла  на  цілу  вічність.
Йду  до  туалету.  Там  секунд  тридцять  дивлюся  у  дзеркало  на  своє  бездоганне  обличчя,  сукню,  довгі  стрункі  ноги,  білі  туфлі  на  підборах…  а  потім  виймаю  флешку  з  порту  в  тілі  та  від'єдную  від  себе  кілька  дротів.

-  Принцеса  повернулася?!
-  Ага,  мені  потрібен  тайм-аут.  Він  такий  класний,  що  я  просто  готова  його  з'їсти!  Йому  подобається  моя  залізна  лапа  -  я  не  стала  її  прибирати.  Піду  подивлюся,  що  в  холодильнику.
-  Ти  ж  казала,  що  на  дієті.
-  Тільки  не  сьогодні.
-  Я  так  і  думала.  Слухай,  а  ти  мої  налаштування  не  змінювала?  Я  збиралася  піти  на  побачення  з  Джудом  Лоу  в  образі  Бойзі  з  фільму  "Уайльд".  Він  там  схожий  на  Доріана  Грея.
-  Ну,  чесно  кажучи,  я  там  пошаруділа.  Шмаркачів  не  люблю.
-  Але  ж  це  моє  побачення.  Так,  я  теж  люблю  хлопців  з  ретрофільмів,  але  в  мене  свій  типаж.
-  Добре,  добре,  я  не  лізтиму.
-  Ти  сьогодні  цілий  день  проведеш  з  ним?
-  Ну,  в  мене  ж  вихідний.
-  Щастить,  а  мені  на  фабрику,  так  що  розважусь  лише  увечері.
-  Ок,  давай,  а  то  я  вже  скоро  буду  завантажуватись,  додам  тільки  нові  налаштування  та  приблизно  змоделюю  ситуації.

Я  пройшла  повз  дзеркало  прихожки.  Звідти  на  мене  глянула  товстуха  в  розтягнутій  майці  "Twin  Peaks",  з  куценьким  хвостиком  на  голові  і  механізованою  кінцівкою.  На  кухні  я  відкрила  холодильник.  Взяла  три  котлети,  відерце  із  салатом,  хлібці,  апельсиновий  сік  та  морозиво.  Має  вистачити.  А  потім  -  побачення.









РS.  Сукня  справжня.  Типаж  Гаррі  Трумана  подобається.  
Будьте  для  Нього/Неї  гарними,  особливими.  Не  соромтеся  себе,  а  любіть.  Ходіть  на  справжні  побачення  :)

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=573131
рубрика: Проза, Лірика
дата поступления 09.04.2015

Романтика та амбіції

І
А  я  -  мала  карамельна  хмарка,
Ти  -  сонячна  електростанція.
В  нас  тече  ідентична  субстанція,
Хоч  і  гуляємо  в  різних  парках.

ІІ

Може  лишимось  ми  у  сонетах,
На  екранах  -  у  кінокартинах…
Тебе  будуть  бачити  на  вершинах,
Мене  -  чеканити  на  монетах.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=569775
рубрика: Поезія, Філософська лірика
дата поступления 27.03.2015

П'ятниця, 13

В  тобі  теплі  морські  хвилі,
до  яких  я  хочу  доторкнутися…
Хочу  бути  виключенням  
з  твоїх  правил.
Я  ангел,  рідний,
та  в  моїй  безсоромності
не  май  сумнівів.

Ти  знаєш,  чого  я  не  знаю…
Я  знаю,  чого  ти  не  знаєш…
Поверни  голову  наліво,
подивися  на  свою  руку…
…трохи  позаду…
Бачиш?
Я  помітила  її  давно,
я  люблю  її,
дозволь  її  поцілувати.

Ти  такий  чарівний,  рідний…

Давай  я  буду  твоєю  лялькою…
Роздягнеш  мене?
Розчешеш  волосся?
Назвеш  "малою"?
Я  -  зірка,  я  -  принцеса,
ти  -  справжній  і  єдиний!
Ти  -  Легенда!

Тільки  ти,  Серце,  тільки  ти...

Нічого  не  роби.
Просто  дивися  на  мене
або  фотографуй  так,
щоб  я  не  бачила.
Нехай  наші  душі  
перетинаються  
на  фото.
Нехай  вони  стануть
витвором  мистецтва.

Я  римую  хвилі  з  кольором  твоїх  очей,
міряю  своє  життя  з  довжиною  твоїх  вій,
мрію  шукати  тебе  і  знаходити,
казати:  "одягай  шапку"
і  "обережно  переходь  через  дорогу"…

У  нас  хвилясте  волосся…
Я  рудішаю,
а  в  тебе  замість  крові  весна.
Тобою  хочеться  жити  -
разом  з  тобою  я  помру.

Ти  кажеш:  "Не  існує  кордонів  і  меж:
Поезія-Проза-Поезія-Проза  -  одне".
Чоловік-Жінка-Чоловік-Жінка  -  одне.
Піду,  коли  скажеш,
лишусь,  якщо  потрібна.

Не  кидай,  не  забувай…

Я  -  ангел,  мій  Всесвіте,
у  вічності  моєї  любові
не  май  сумнівів.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=566326
рубрика: Поезія, Iнтимна лірика
дата поступления 13.03.2015

спогади

невже  після  того
що  відбулося
дні  ще  існують
окремо
в  них  досі  є  назви
є  числа  і  час
крапки  коми  і  літери
хіба  ці  поняття
не  застаріли
Все(світ)
це  ВСЕ
нікому  не  вір
я-щ-а-с-л-и-в-а

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=564427
рубрика: Поезія, Філософська лірика
дата поступления 05.03.2015

Америка

А  доброта  у  мене  в  стандартних  налаштуваннях.
Як  герой  «Америки»,  влипла,  та  вірю  у  краще.
Беру  у  «Свободи»  меча  на  нічне  чергування  –  
Ідеальна,  проблемна,  кинута  напризволяще…

Вже  давно  не  світять  її  кам’яні  смолоскипи…
Про  війну  ридають,  а  де  моїй  ніжності  дітись?
Все  чіпляються  привиди  та  підозрілі  типи  –
Хочуть  поговорити,  мене  чи  просто  зігрітись.

Буває,  заводять  тужливу  пісню  чи  бесіду.
Мене  бачать,  не  чують,  а  їх  всіх  треба  слухати.
Моя  любов  збільшилася  до  масштабів  Всесвіту,
Щоб  її  не  втратити,  маю  йти  звідси,  рухатись…






В  першому  сюрреалістичному  романі  Франца  Кафки  «Америка»  герой  тікає  в  Нью-Йорк.  Перше,  що  він  бачить  –  статуя  Свободи,  яка  в  руках  тримає  не  смолоскип,  а  меч.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=563254
рубрика: Поезія, Міська (урбаністична) поезія
дата поступления 28.02.2015

Загадуй, друже, бажання

На  кожну  зірку,  що  впала…

На  кожну  вію,  що  впала…

Загадуй,  друже,  бажання…

Місяць  плаває  в  моїй  чашці.
На  Місяці  в  мене  квартира,
У  мене  луска  замість  шкіри,
"Не  любить",  -  каже  ромашка.

Натура  моя  авантюрна
Постійно  для  тебе  майструє.
Четверту  добу  реставрує
Коштовні  кільця  Сатурна.

На  небі  солодке  й  солоне…
Солоні  льоди  Антарктиди,
Солодкі  видіння  сновиди,
А  чай  на  вікні  холоне…

Загадай  головне  в  бажанні
На  всі  зірвані  мною  зірки…
Я  в  небі  робитиму  дірки  -
Зашиватиму  їх  на  світанні.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=562597
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 26.02.2015

Майже Березень

Вже  майже  Березень  біля  Дніпра  -
Добре  знову  зустрітись.
Всередині  стукає…  Завмира…
Сонце,  хочу  зігрітись.

Волосся  рудішає  навіть  вночі  -
Знак  старої  угоди.
В  мені  -  сірі  дні,  в  кишені  -  ключі…
Вітре,  хочу  свободи.

Лисицею  стану  і  втечу  в  ліс  -
Лишусь  там  -  невідома.
Ти  знаєш  до  чого  цей  фаталізм?...
Просто  хочу  додому.

Залізти  на  гойдалку  з  моїх  снів
І  робити  карлючки,
А  серед  них  кілька  сонячних  слів:  
"Рідний,  хочу  на  ручки"…

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=562117
рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата поступления 24.02.2015

Фікція

Уявімо,  що  судно  твоє  приходить  у  порт,
Уявімо,  що  я  пишу  книги  і  ми  не  знайомі.
Уявімо,  що  ти  хороший,  хоч  ти  і  чорт,
Уявімо,  що  я,  а  не  ти,  сенс  шукаю  у  ромі.
Уявімо,  що  мої  ангели  п'яні  та  сплять,
Уявімо,  що  шлють  тобі  молитви  всі  проститутки,
Уявімо,  що  я  б  зійшла  за  найкращу  бл..дь,
Уявімо,  що  в  роті  згасає  життя  самокрутки…
Уявімо,  що  нам  не  байдуже  вже  майже  все,
Уявімо,  що  ще  до  чогось  ми  із  тобою  спраглі,
Уявімо,  що  вітер  серце  твоє  несе,
Уявімо,  що  я  ігнорую  ті  самі  граблі…

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=561109
рубрика: Поезія, Сюжетні, драматургічні вірші
дата поступления 20.02.2015

Трошки світла

Трошки  світла…
Слів…
Трошки.
Це  не  так  погано
(прекрасно)
і  це  чи  не  єдине,
що  лишається  -  
Любити!
В  світі,
де  все  тримається
на  скотчі,
чесному  слові
та  ентузіазмі.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=560584
рубрика: Поезія, Філософська лірика
дата поступления 18.02.2015