В школе по соседству ремонт - перекрыли кровлю, снесли старый и поставили новый забор, установили тренажеры и под конец взялись за спортивную площадку, давно износившуюся. Когда школьники разошлись по домам, ее закатали свежим асфальтом, потому вечером, когда на площадку забрели мы с Тоней, асфальт лежал все такой же свежий, черный и лоснящийся, каким он получился у стальных колес катка, прикорнувшего тут же, в углу площадки. Такой асфальт хочется лизнуть - а еще такой асфальт, как первый снег: лежит недолго, никак не долее суток. А через сутки на нем появляются следы и надписи, вмятины и трещинки, его присыпает пылью и листьями - и он уже неотличим от асфальта, уложенного год назад.
Но вчера вечером он был именно таким - свежим, черным и лоснящимся, и его хотелось лизнуть, и даже одно это желание заставляло ощутить языком зернистость и шершавость этого чудесно свежего покрытия. Тоня, как только оказалась на том асфальте, принялась гарцевать и взбрыкивать, улыбаясь мне во весь рот и сияя глазами - это ее манера приглашать меня пробежаться. И мы пробежались - кругами и восьмерками, с рыком и лаем, Тоня преследовала меня, пока я не выбился из сил, а потом я поднял каштан и кинул ей. Тоня и так бегает быстро и с удовольствием, а по этому волшебному асфальту и за этим упругим и прыгучим каштаном она просто полетела, стелясь над черной поверхностью, как бы прозрачной в сумерках. Да, да, именно сумерки, именно прозрачной! - собакам с их черно-белым зрением во тьме приходится ориентироваться на слух и нюх; днем бы Тоня за этим каштаном полетела по прямой, часто-часто-часто работая своими тонкими лапками. А в сумерках да по прозрачному асфальту Тоня гналась за каштаном на слух - а невидимый каштан, только что упавший с дерева, сочный и упругий, высоко подпрыгивал и подскакивал, непредсказуемо, то вправо, то вперед, то даже назад - и Тоня гналась за ним тоже прыжками и скачками, то вправо, то вперед, то назад, коротким, длинным, опять коротким, после каждого прыжка замирая на крохотную долю секунды, чтобы услышать новый сочно-упругий удар каштана по асфальту и прыгнуть - влево! назад! вправо! - на этот звук.
И в этом было что-то совсем необычное, даже необыкновенное. В сумерках я почти совсем не различал асфальта и не видел каштана, только белые тонины штанишки смутно виднелись, перемещаясь скачками, прихотливо, непредсказуемо и как бы в невесомости из-за того, что опоры для прыжков не было видно. И я стоял на чем-то таком же невидимом, прозрачном и темном, как воздух вокруг и сверху, и по этому темному, прозрачному и невидимому прыгало туда и сюда едва заметное в темноте светлое пятнышко, и это пятнышко преследовало нечто окончательно невидимое, о чем было догадываться только по сочным и упругим ударам о прозрачное, невидимое и темное...
...наверное, так могло бы выглядеть для нас какое-нибудь параллельное измерение, попади мы туда...
Мы пошли на площадку и на следующий день, когда стемнело, и нам даже удалось отчасти пережить наше необыкновенное приключение. Но лишь отчасти - потому что такой асфальт, как первый снег, лежит не более суток, и этот уже отлежал свое. Он уже почти весь переместился из открытой нами параллельной вселенной в наш мир, где его усыпали лимонно-желтые листья шелковиц и бежевые "вертолетики" кленов, изрисовали цветными мелками дети и отметили размашистыми белыми "звездами" птицы. В одном только углу он остался почти совсем не тронутым, и, может быть, школьный сторож тем вечером заметил в этом углу собаку и человека из параллельного мира.
09/2020
ID:
890204
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Поема
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 30.09.2020 06:39:15
© дата внесення змiн: 30.09.2020 07:00:23
автор: Максим Тарасівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
