Сартр смотрит в осколок зеркала
и видит там Ангелу Меркель,
Зигмунда Фрейда, генерала де Голля,
обезжиренные окрестности Бонна,
Бормана и Орбана,
а рядом - Европа объединенная.
- Что с моей оптикой? - думает Сартр -
постарела, бездарно утрирует,
ничего уже не сортирует,
всё в одну безликую кучу валит.
Может пора отсюда сваливать?
И Сартр в ужасе отшатывается -
эх, привидится же такое,
да минует меня сия матрица.
Да минует меня сия матрица,
лишенная революции,
политической ситуации,
экспроприаций и тезисов Троцкого;
нет ничего более плоского
чем две красненькие полоски
в тесте на беременность,
без разницы, что в Брюсселе, что в Бремене,
то же самое и на берегах Сены:
каждый посеявший своё семя,
увы, посеял его напрасно -
всё равно что взял и харкнул на паспорт.
