Мой шоколадный голод...
Горячий чёрный шоколад
Тягучий, с легкою горчинкой,
Пила я много лет назад
Через соломинку-тростинку.
Был одуряюще хорош
Его волшебный вкус и запах,
И горько-сладкий аромат
В ладоши бусинами капал.
В стране утраченных иллюзий,
В краю несбывшихся чудес
Гуляла маленькая злюка
С соломинкой наперевес.
Карьера, дом, престиж, любовник.
Всё как у всех - красиво, ровно.
А ночью - он. Мой шоколадный голод
Соломинкой рисует словоформы.
Когда была я девочкой…
Когда была я девочкой
Наивной и смешливой,
Открытой, беззащитной,
Глазища – черносливы
Любила все подряд,
Без меры, без оглядки.
Искала малышей
В капустных влажных грядках.
Рыдала над птенцом –
Его сожрала кошка.
Птенцу - могильный крест
Дрожащею ладошкой.
Я сгорбилась. На мне
Коросты предрассудков.
И зеркало души –
Глаза побитой суки.
Забыли. Я одна.
Смотрю вокруг. Кресты.
Вокруг меня черно
И тысячи крестов.
Но память бережет
Птенцов, могилы, кошек.
И тыща первый крест
Стареющей ладошкой.
Но возраст. Но опыт…
Третьего мая
свечи каштанов
Меня поразили
пеной нежнейшей,
Стрела белых брызг –
королевских, надменных
(Как будто в шампанском
купались деревья).
Тут впору писать
о красивом и добром –
Романтике. Звездах.
Объятьях до дрожи,
Но возраст.
Но опыт.
Но время приходит
Понять, что лицо
в чем-то с задницей схоже.
С издёвкой луна
глупо скалится в небе.
Уставшие, старые,
рваные нервы
В клубок замотались.
Наверно. Неверность.
Пора бы уже привыкать
к роли стервы...
пора бы
уже
Тело было б с делом...
Ах, если бы мне было только десять
весёлых беззаботных детских вёсен,
ах, если бы я хохотать умела
по-настоящему,
не скаля алых дёсен.
С клыками волчьими.
Ах, если бы кудрями
наклоняясь
к воде
я увидала бы ребёнка,
невинного и чистого
как песня,
как ландыш.
Не подранка, не подонка.
Не суку – безобразную старуху,
клюкою разгребающую осень.
Ах, если бы нам было десять вёсен.
Тогда бы мясо чёрными кусками
не опадало с памяти скелетов,
не тлело, не шипело, не ломалось
в суставах тело.
Тело было б с делом.
Оно б румянилось
от быстрых,
настоящих,
живых и неразгаданных.
Нежданных.
Оно б играло, жило настоящим,
оно бы (тело) радостно смеялось.
Они с душой
вприпрыжку бы скакали
через ромашковое ласковое поле,
они бы песни пели,
танцевали,
когда б им было только десять вёсен.
Они бы хохотали,
не боялись,
не знали ту старуху
сучью осень.
Прости, что давно я тебе не писала...
Прости, что давно я тебе не писала,
То времени не было, то забывала.
Однажды подумала: «Ты уже в прошлом…»,
На почту грешила, мол, связь ненадежна.
Искала вчера телефонную книжку,
Шкатулку открыла с узором на крышке.
Квитанций штук восемь, четыре открытки,
И письма, крест-накрест обвязаны ниткой.
Я вспомнила март и бессонные ночи,
В приемном покое все двигались молча.
Глаза опустив, твои вещи отдали,
Банальное – Все, что могли… – не сказали…
Ваше Высочество, к Вам Одиночество...
- Ваше Высочество, к Вам – Одиночество,
Примете? – Да, пусть войдет.
- Здравствуй, Высочество, как Вас по отчеству?
- Да ладно тебе, все свои.
- Как поживаешь, за мною скучала?
Этой зимою ты мне не писала,
Может забыло Высочество,
Я - твой должник.
Должен тебе вечера неуютные,
Страхи тягучие, липкие, смутные.
Должен кошмарные сны.
Или бессонницу.
Должен потери, много предательства,
Лжи. Ты мне веришь?
Я сильно потратился,
Думаешь, я не верну?
-Верю, конечно, тебе как раз верю,
Видишь, тебе нараспашку все двери,
Гостю почетному, страшному зверю.
Может устал ты с дороги,
Приляг, отдохни.
- Некогда мне, всё в трудах и заботах
Ты не одна у меня, не взыщи.
Много вас топчется, много вас кружится,
А за окном, видишь, скоро завьюжится,
Мне же в дорогу далекую. Надо идти.
Вот принимай от меня подношения,
Как обещал – грусть-тоска и мучения,
Страх и предательство, зависть, отчаянье, стыд.
Слезы закончились. Через неделю
Вместе с печалью смогу привезти.
Чего тебе хочется, Ваше Высочество,
Ты не стесняйся, скажи.
Я тебе самых отборных подарков
Самых изысканных, - мне ведь не жалко, -
Через неделю-другую смогу поднести.
- Я благодарна, тебе же в дорогу,
Нас у тебя, Одиночество, много.
Много работы. Прощай, или с Богом.
Вот узелок на дорожку с собой прихвати.
-Что в нем? - В нем радость, любовь, восхищение,
Счастье, мечты, доброта, просветление,
Детские сказки, почет, уважение.
В общем, просроченный хлам.
Может в пути где-то выбросишь, может
Нищим отдашь.
Ну, не стой на пороге…
Полно прощаться, иди.
- Ваше Высочество, к Вам – Одиночество,
Примете? – Нет, прогони…
Недолго, рюмки нА три...
Была вчера в гостях,
Недолго, рюмки нА три.
Два локона, корсет,
браслеты на запястья.
Ужимки, пармезан,
горбуша, комплименты,
Хозяйка пьёт нарзан,
как в старой киноленте.
Хозяин плотно нем,
зевает, ест бриОши*,
Ужимки всё пошлей
и паузы всё дольше.
Горбуша невкусна,
в салатах много специй.
К чему мы здесь втроём?
А в рюмке водка с перцем
МанИт. И шепчет: «Ну,
а может всё расскажем?
Швырнём на стол слова.
По скатерти размажем.
Про осень на Бали.
С хозяином. Хозяйке.
Про долгих восемь лет.
Про лето на Ямайке».
Натянуто молчу.
Хозяин ест бриоши.
Хозяйка как струна.
А паузы всё дольше.
- Пожалуй, мне пора…
- Уже? – Конечно, поздно…
- Но может кофе? Чай? –
в глазах хозяйки слёзы…
- Я проведу… Такси…
- Я выйду тоже с вами…
- Спасибо. Я сама.
Тут пять минут дворами…
Как может хлопнуть дверь!
С достоинством Хозяйки.
В моём мешке потерь
найдется место. Хватит…
Спускаюсь в темноту,
браслеты по перилам…
Как много с ним ждала.
Как мало с ним любила.
За дверью тишина.
Хозяин ест бриоши.
Хозяйка у окна.
И пауза. Всё больше…
*бриошь -французская булочка
Стакан воды... Сухарь...
Так скоро, не по дням
Взрослеют дети.
В полвздоха, в полглотка
Быстрят столетья.
Как мало – пять минут –
Тебя любили.
В полвзгляда и без слёз
Уже забыли.
День... Девять... Сорок...
Может ещё год.
Стакан воды... Сухарь...
И если повезёт
Твой памятник
Вороны не обгадят.
Вино разлива Белый Гений
Ты знаешь, я вчера пила вино
Крепленое. Из чаши откровений
Ни горькое, ни сладкое оно,
Обычное. Разлива «Белый Гений».
Мне под вино рукоплескали лица
С ухмылками и без. С подобострастьем.
Пожалуй, не хватало к нему сыра
И фруктов. Лицам не хватало масок.
Ты помнишь, я сказала – хватит, брошу-
И горьких слов посыпались горошки.
Прощай, прости, уйди, вернись, пробел.
И со стола невидимые крошки
Сметают пальцы, нервно скатерть мнут.
А от вина не плачут. И не лгут.
Обычного. Разлива «Белый Гений»
Захлебываясь в чаше откровений
Она сказала – бросит. Нет. Не бросит
Такие не бросают. И не ждут.
Такие прямо к звездам улетают,
Таким открыты турникеты рая.
Таких там ждут. Встречают хлебосольно.
Таким небольно.
Мне давно небольно.
Тонкой нитью паутинной...
Тонкой нитью паутинной,
Легким росчерком пера,
Тихим стуком,звездной пылью
Ты вчера ко мне зашла.
Вечность разлита в бокалы,
Вместо музыки – гроза.
Ты, меня едва коснувшись,
Шепотом произнесла:
«Кто ты? Как тебе живется?
Ты знакома ли со мной?
Знаешь ли мое ты имя?
Голос мой тебе ведом?»
И, мучительно скривившись,
Долго-долго тру виски,
Напрягаюсь от незнанья,
От догадок и тоски.
Капля влаги задрожала
На изогнутых ресницах.
Ты, печально улыбнувшись,
Бросила: «Не воротится,
Не вернется то, что было,
То, что есть – нам неподвластно.
То, что будет – неизвестно,
И поэтому прекрасно».
Тихим стуком. Звездной пылью.
Легким росчерком пера.
Тонкой нитью паутинной
В гости Смерть ко мне пришла.
PS
Мы душевно говорили,
Из бокалов пригубили,
Но подругами не стали,
Рано мне ещё,
Не срок...
ID:
79330
Рубрика: Проза
дата надходження: 14.06.2008 14:28:31
© дата внесення змiн: 14.06.2008 14:28:31
автор: РЕДАКТОРСКАЯ
Вкажіть причину вашої скарги
|
