Как же заснуть мне, милая,
ночью, где нет тебя?
Каин ведь тоже вилами
брата, и всё – любя!
Вот они оба вечные
на стороне луны
светлой и реки млечные
тянуться к ним из тьмы.
С полночью снова встретились,
снова часы нас бьют
каждого часа третями
вычеркнутых минут.
Есть у людского племени
глупый один закон –
треть своего же времени
в день отдавать на сон.
Ночь – это время брошенных,
любящие, они
брезгуют третью грошевой,
любящие - это дни!
Не на кого нам сетовать,
любящих время по-
определенью светлое,
любят, когда светло!
Это ведь тело – сонное,
душам не нужно сна,
всеми своими ионами
выстроена она,
словно тобой заряжена.
Время – кому вода,
ну а кому, как пряжа нам -
выдано навсегда.
Вот мы и ткём бессонное
жизни своей полотно,
тут же сжигая оное
ночью, смотря в окно
на силуэты Авеля
с Каином – этот диск
сколько уж ночь нам ставила,
только иголки визг,
словно проводят вилами
по твоему стеклу,
или ведут меж спилами
сломанную пилу.
Эти часы дешёвые
складываются в года,
так и вода тяжёлою
станет для нас, когда
часа ночного рытвины
нас заключат в кольцо,
и месяц острой бритвою
мне полоснёт лицо.
Кончится ночь, так сломано
время одной судьбой:
станет оно подсоленной
железами водой,
и по щеке, так станется,
видно уже во сне,
чем-то прозрачным скатится
прямо в небытие.
но:
Шикарная жуть, старик! 
