Спросите себя, чем мяуканье
отличается от любви -
кошачьей походкой, звуками,
уклончивым «с'est la vie»?
Нет-нет, не о том было сказано,
что блаженные да узрят,
там ангелы, здесь – спецназовцы
и мертвый солдат у врат.
Земля с Марса просто горошина,
спят солдаты лицом в зенит,
и боль, проходя сквозь прошлое
навылет, всю ночь саднит.
Рвёт кожу земли артиллерия
(по живому на смерть пошли),
любовь – это земледелие,
любовь – это от земли.
Не хлебом единым, не зрелищем,
на Земле всё одно - на ней
пока человек не зверь ещё,
нет в мире чужих смертей.
И что уж тут спрашивать - колокол
как всегда звонит по тебе.
Любовь – это значит волоком,
любовь – это на себе.
Конечная, но безграничная
геометрия у Земли,
нам взгляд бы полёта птичьего -
не стали б её делить.
И сможет любая буфетчица
написать, коль бес повелит,
историю человечества
по датам могильных плит.
У нас ведь теперь все гражданские
по солдатам считают дни.
Любовь хоть и дело дамское,
но смерти оно сродни.
И кто-то твердит, обезумевши:
«Нераспятых нету в раю».
Какое же дело умершим,
что были они в строю?
Трещит полотно православное
разорванных дней и дат,
и мы потеряли главное -
так павший в бою солдат,
как свет, что прошёл меж лампадами
нигде не найдя покой,
схватился за воздух, падая,
и держит его рукой.
