Жене Медрешу
Я возвращаюсь, город бредит,
и бьются в пригоршне слова
как майский жук – у каждой трети
весны свой вестник волшебства.
Здесь в каждой встречной – Пенелопа,
и малым девочкам дано
тебе ресницами отхлопать
краткометражное кино.
Мой город, в круге возвращений
и дня не прожито в любви,
мне кугутеющий твой гений
как чудо Спаса на Крови!
Здесь жизнь оплачивать при входе
тебе нет надобности, и
цена любви равна свободе
жука зажатого в горсти.
Здесь невозможно оставаться,
но и оставить нелегко
твоих пархающих аваций
и майских яблонь молоко.
И зависая в промежутке,
в какой-то внутренней борьбе,
плачу водителю в маршрутке,
и соучаствую в тебе.
Да и куда теперь мне деться,
когда всей радугой дрожит
иланг-иланговое детство
в росе на листьях черемши.
