Она наливает кофе, целует в нос,
в плечо, в подбородок или ещё куда.
И пишет, с улыбкой, только опять всерьёз,
о том, как втекает нежность по проводам,
водою из крана, и по изгибам стен –
шафрановым солнцем – прямо в его глаза.
Течёт из её заполненных зноем вен,
когда он, шутя, пытается нанизать
все ласки её на не дождевой июль,
и дышит, так близко, что сердце меняет ритм.
Она по губам читает его «люблю»
и обожает, когда он не говорит.
А там, за его спиной, зачёркнутость цифр
упрямо к нулю ведёт весь период «до».
Она мечтает нарушить привычный цикл,
вынашивать осень его до холодов,
весенних дождей, цветов, что приходят в сны.
И пишет, срываясь на крик: «Люблю... Люблю!»
Чтоб он не услышал, как начинает ныть
от солнца бескрайнего замерший крайний юг.
Она ему отдаёт каждый миг тепла,
читая в улыбке нежное «отомри».
А он точно знает: искренность – та же власть.
И держит её так крепко в себе, внутри.
