опять про больницу, а может быть на самом деле про людей и про их мнимые качества. писалось вместе со стихами.
*********************************
Нет на равнинах странствий мне тропинки
Галактикам так в лом разбить окно.
Я сердце грею, чтоб не стало льдинкой
Об медицинское с ремиксами кино.
Отдай мне осень за долги до Пасхи.
Я чувствую, что в этом будет смысл.
Потом порежусь фломиком на сказки
И буду баловать собой вонючих крыс.
Нерадостные притчи из зеленки
У мамы вызовут второй и худший криз.
И снова в отношениях воронка -
Не сделать смелый шаг за тьму кулис.
.
Они отличаются. Разница в три полуюношеских-полувзрослых года. И двух важных событиях из трех, которые меня сломали. Не хочу о них. И вовсе не хочу о себе. Моя боль уходит и возвращается. Уже как близкий друг. Или скорее родной человек по крови. Про которого можно сказать, что уже никуда от него не денешься.
Или мнимый друг. От которого только вред.
.
Моя любимая третья больница. Уже не ад. Не тараканий – это точно.
Как замечательно, что отделения в здании больницы расположены по степени тяжести болезни. Только на первом этаже детское затесалось. Второй – терапия, потом - гастро, потом – кардио. Потом областная больница и опять: лор, нефро и в финале – онкология! Для победителей.
Я, конечно, хрон редкостный, но врачи во мне тогда еще сомневались и решили начать с терапии.
.
Трещины с потолка тянутся к венам. Цепляются за кончики пальцев. И вены медленно, по зову, выходят из-под ногтей. Вместо них в руки вживаются проводочки капельницы. Добренький Крюгер крепил своих марионеточных пациентов в бессознательном состоянии и за кости. А меня в сознательном и за кровотоки.
Иногда отвязывают: до туалета, до анализов и обратно. Или в сон.
.
Людей много. Палата полная. В соседней, мужской, как дикий антураж, от алкоголизма умирает цыган лет пятидесяти. Печень отказала. В один из приступов желчь, кровь и нечистоты вытекают в коридор. Его шумная семья начинает голосить еще больше, и, прибежавший на зов врач, только что радостный, а теперь торопливый, поскальзывается на месиве. Жена, мать, сестры, понимая, уже оплакивают, седой отец неподвижно ждет, а красавец-брат уходит готовить и готовиться.
Как хорошо, что я держусь за вены. Привяжите меня обратно. Хотя в побелке нет жизненной силы. И от лекарств уже давно тошнит.
.
А у нас спокойно. Пожилая женщина. Она в больнице, так как они ее здесь же заразили лет пять назад, обещали вылечить и не вылечили. Мстит. Врачам, сестричкам, нянечкам своим присутствием. Они друг друга громко ненавидят. Она их круглосуточно со всеми, кто готов слушать, а они ее при обходе и сквозь зубы. Она готова или умереть, или получить новую степень инвалидности. Третьего не дано. Или третьей не дано. Степени. Врачи тоже ироничны и жадины. Жалко им для нее новой степени.
При врачах она полуживая, без них пышет ненавистью как жизнью. Моя посеревшая мама тише и безнадежней.
.
Женщина лет тридцати пяти изводит свою мать, двух дочек-подростков и себя. Именно в такой последовательности. Косметические процедуры на лице прошли нелепо. Кожа потеряла упругость и течет под пальцами.
После третей капельницы это увидела и я тоже. Из всей этой семьи самой больной выглядит мама-посетительница, на голову которой свалилась больная дочь, две внучки проблемного возраста, отсутствие денег, дорогие медикаменты, острое внимание начальства к ее частым отлучкам с работы не для пенсионера и истеричная женщина тридцати пяти лет, которая обвиняла ее во всем. Невидимой, но уродливой маске на лице, увольнении с работы, длительном и дорогом лечении. Мне все хотелось заглянуть в ее историю болезни. Неужто лицемерия все-таки диагноз?! И маска на лице, и поведение. Наглядные симптомы болезни. Вполне реальной. А больная - мнимая.
.
Напротив палаты, в коридоре на диване живет совсем старая цыганка. Без дома, без семьи. В цветном платке и пышных юбках между больничных простыней. Поношенных и старых. Таких же как она. Цепляется ко всем, просит накормить, дать денег. На ее просьбы отзываются только сестрички и нянечки. Люди с родной цыганской кровью понимают ее лопотание, но все больше сторонятся. Она не встает с кровати уже давно. Могла бы ухватить зазевавшихся мимошастающих кривопальцевой рукой, но ее запах отталкивает сильнее, чем намерения.
.
Наша палатная безумная лежит на койке рядом со мной. Мама не отходит от меня особенно во время единения меня с капельницей. Я от боли и лишней медицинской жидкости в организме соображаю плохо. А моя соседка еще хуже и уже навсегда, поэтому она ненароком может вырвать иглу из моей вены.
Также как и цыганка, она живет в больнице. Не возраст разрушил ее мозги. Но везти в психушку ее некому. Заботится тоже некому. Ее муж умер от рака. На ее руках. А она сошла с ума. То ли от тяжелой смерти мужа. То ли от своего одиночества. Из личных вещей у нее кофта, расческа и ложка.
В первой личной вещи она оказалась в больнице. Второй, расческой, она приводит себя в порядок каждый раз как проснется. Встает, становится против побеленной стены с синими панелями и расчесывается. Третья, ложка, блестящая и небольничная вовсе, осталась от кого-то из больных. Необходима для поедания больничной каши с непонятным названием и странным видом. Блевотина умирающего цыгана выглядела симпатичней. Цветнее. А больничные платья все-таки существуют – это перешитые простыни и халаты.
Иногда палатная безумная начинает метаться и биться в окно. Зовет мужа и просит забрать ее к себе. Так как стеклить не время, да и нечем, ей дают успокоительное.
Лекарства ей положены. В отличие от цыганки в коридоре она является удачной статической единицей при расчете наполняемости больничных койко-мест. Может быть спокойной при внимательном обращении, сдать анализы и болеть подходящими болезнями. Например, воспалением легких. Как удачно, что на улице осень, а кроме кофты у нее ничего. И воспаление легких - коварная и вялотекущая болезнь.
.
Резьба по венам.
Пальцы мягче воска.
Зачем я здесь.
И мне готовы доски.
.
Перед тобой в стекле
два наших отраженья:
физическая боль,
рассудка помутненье.
.
Открой свое окно.
Не бейся бесполезно.
Мы улетим втроем.
И этот мир помпезный.
.
И потом меня перевели этажами выше. От мнимых больных и реальных болезней к реальным больным и мнимым болезням.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=63552
дата надходження 15.03.2008
дата закладки 08.05.2008
Мое детство было счастливым, и я редко попадала в сферу влияния больниц. Юность прошла в учебе и ломках характера, поэтому болеть было некогда. А вот настоящее столкнуло меня с больницами по всему периметру.
На самом деле я не больной человек. Еще не умерла. И пока не умираю. Это мой душевный рост требует препятствий для преодоления и Всевышний их предоставляет. А мой мозг живенько адсорбирует все подробности этих испытаний.
Я уже отвела под больницы отдельный сегмент разума. И он в ответ нерадостно, но стабильно, предоставляет мне отличные медицинские метафоры и некроаналогии.
.
Как временный заменитель дома, больницы тоже пришлось разделить по видам.
Первый – это отдельный тараканий ад. Пациентов почти нет, что в нашем космосе хорошо. Должно означать, что почти никто не болеет. А вместе с отсутствием страдающих, нет еды и общения для насекомых. Белья на кроватях тоже нет, поэтому подушки и матрацы без надобности. В пружинах кроватей, на облупленных до бетонах стенах и протертых полах, уже не спрячешься. И тараканы начинают сходить с ума: пухнут от голода, носятся по полу, стенам, потолку, сгорают на грязных лампочках в суицидном припадке, и от отчаяния валятся с притолоки на головы случайных мнительных больных. От голодной смерти здравомыслящих насекомых спасает вечно пьяный заведующий черепно-лицевым отделением. От полного безумия – одинокая старушка с 6-7 жуткими шрамами по всему черепу и новым гнойным воспалением на левом виске. Она разговаривает с беспокойными коричневыми монстрами, уговаривает не безобразничать и умиротворяет.
В больницах этого вида бесспорно принимаешь, что это не ты болен. Это болеет кусок реальности. Не у тебя тошнота, боль, обморочные приступы и безвкусная кровь под наркозом, а у этого здания и его обитателей. Это их хворь проникла в организм и мучает тебя.
Любые симптомы пропадают сразу после выхода на еще теплый осенний воздух. С каждой дозой кислорода неприятные ощущения отступают. Остаются воспоминания.
.
Сейчас я могу галлюцинировать и оживлять эту часть своих жизненных кошмаров. И сравнивать каждый новый день. И каждое новое место. И каждый новый дом. Они не хуже. Значит я уже счастлива.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=63554
дата надходження 15.03.2008
дата закладки 08.05.2008
Наверно, ошиблась подъездом.
Куда же теперь мне идти?
Стою на площадке облезлой.
В какую звонить из квартир?
Фонарик в вагоне забыла.
Нет лампочек. Очень темно.
Не хочет работать мобилка.
Что делать – нажму на звонок.
Старушка – как скрюченный гномик:
«Входите скорее!» – «Да нет,
Скажите, какой это номер?»
- «А может, Вы все же – ко мне?
Хотя бы – зайдите… Тут грязно…»
Включилась мобилка. Звоню.
«Да, домом ошиблась. Тут рядом.
Приду через пару минут»
А голос шуршит, словно ветер
Снежинками – по проводам:
«Но если Вас все же не встретят,
Вернитесь! Я буду Вас ждать…»
…Так мало светящихся окон!
Разъехался местный народ
В Россию, а может – в Европу…
Хрустит под подошвами лед,
А в небе лохматом (как странно!)
Один – сквозь степную пургу
Летит к незамерзшим лиманам
Растрепанный серенький гусь…
Ах, лебеди-гуси! Вам просто –
Снуёте туда и сюда…
Кому адресована просьба
«Вернитесь! Я буду Вас ждать…»?
P.S. Все спрашивают: было ли на самом деле? Было.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=50218
дата надходження 07.12.2007
дата закладки 08.05.2008